12

«Феррари» мчался по довольно рельефному Сан-Франциско. Барабанов, зараженный глубокой подозрительностью, мазнул озабоченным взором по крышам фешенебельных зданий, громоздящихся на противоположной стороне солнечной улицы. Мысленно он обругал себя второй раз: «Всё-таки расслабляться нельзя ни на секунду. Черт, опять шестнадцать!»

Роберт вел алый болид легко, крутя рулевое колесо одной рукой. Однако вдруг лихой водитель перестал напевать что-то веселенькое под нос, пристально посмотрел в зеркало заднего вида, бросил взгляд направо-налево и грубо чертыхнулся непечатным словом.

– А бабёшка-то крутая! – Он усмехнулся с превосходством чемпиона по ралли. – Успела взять на прокат «Эйфор». Это «лошадка» мощная, но во Фриско выигрывает «Феррари»!

– Почему это? – без энтузиазма полюбопытствовал Александр.

– Я с места наберу сотню за четыре секунды, а она – только за восемь, – объяснил гонщик-чистильщик.

– Только бы хотелось еще приехать на место живым, – напомнил Александр о немаловажном обстоятельстве.

– Попробуем совместить риск с благоразумием, – успокоительно улыбнулся Роберт пассажиру и резко газанул.

«Феррари» ракетно рванул вперед по Фостер-авеню, вертко обходя тихоходов то справа, то слева. На пересечении с Пауэл-стрит с трамвайной линией родстер лихо тормознул перед светофором. Черный «Форд Эйфор» тоже остановился, ничуть не отстав. Между машинами Роберта и Ингрид затесалась только одна малолитражка «Фольксваген».

Громоздкий желто-зеленый трамвай тронулся с остановки. Роберт неожиданно вдавил в пол педаль газа. «Феррари» проскочил пути впритирку с носом грохотливого вагона, повернул на Пауэл-стрит и полетел вниз по встречной полосе. Маневр был таким диким и суперопасным, что изумленные водители спешили уступить дорогу сумасшедшему. В любой момент пушинка-кабриолет мог залететь под мост к какому-нибудь внедорожнику или трейлеру. Александр от страха крепко вцепился в край лобового стекла пятерней с побелевшими костяшками пальцев.

Не привыкшая проигрывать агентесса Ингрид Йоханссон взъярилась от наглости проворного гринго и бросила свой более габаритный «Эйфор» в обход впередистоящего «Фольксвагена». Левое окончание бампера седана со скрежетом разворотило заднее крыло «жука». Лысый толстый шофер выскочил с ругательной руладой из круглого автомобильчика, но Ингрид была уже далеко. Она не стала дожидаться, пока медленный трамвай проедет перекресток, а помчалась тоже по Пауэл-стрит прямо по второй трамвайной линии. Это находчивое решение принесло ей удачу – Йоханссон заметила, как красный «Феррари» свернул на зеленую улочку Грант-авеню между белокаменными виллами, окруженными кованными чугунными оградами. Шведка доехала до этого проезда и просверлила его взглядом сквозь плотный автопоток, несшийся вверх по Пауэл-стрит. Алый родстер исчез. Искать его в коротких кривых переулках фешенебельного района Марин не было никакого смысла, да и чтобы преодолеть автомобильную реку, надо было ждать красного сигнала светофора, а это еще минута-другая драгоценного времени…

Из лихорадочной мыслительной деятельности Ингрид вывела сирена и дребезжание надвигающегося сзади на «Эйфор» трамвая. Агент CIA зло выругалась, съехала с трамвайной линии и припарковалась возле тротуара. «Ушли гады! – констатировала она, с остервенением колотя кулаком по баранке. – Что же сделать можно сейчас? Обыскать его номер – раз. Спрятаться в нем и ждать его возвращения – два. Сообщить или нет шефу Смайлу? Пока не стоит, время до точки связи есть. Дождусь русского и буду его прессовать, пока не назовет адрес резидента – три!»

– Вперед, мой Дракар! – Ингрид прошипела боевой клич и повернула назад, перескочив через двойные трамвайные пути.

13

По большому счету в Европе существует два ярко выраженных женских шарма: французский и славянский. И здесь неважно, какая национальность у девушки, важно – какой из двух стилей жизни она проповедует, и какую в результате имеет фигуру, кожу, волосы, то есть что еще именно она сама привносит в облик, данный ей Богом.

Дамы, равняющиеся на француженок, изводят себя разными диетами, считают каждую проглоченную калорию и без конца мажутся тысячью кремов, чтобы добиться пергаментной прозрачности кожи. Они виляют узкими мальчишескими бедрами и прижимаются к своим мужчинам маленькими, но зато никогда не нуждающимися в силиконе грудками.

А вот славянский тип – это как раз приближение к классической форме: 90-60-90. Это такое женское тело, какое возникает в природе естественным путем. Даме остается делать совсем немного, а верней, больше находиться в перманентном состоянии «дольче фарниенте», прекрасного ничего не делания. Так, славянская женщина не переедает, как индийская, не занимается спортом, как американка, и почти не пользуется косметикой. Она в меру курит, пьет и любит по-настоящему, а не занимается сексом для здоровья.

Алла и Галка были сложены как раз по-славянски. Ладные фигурки отличались только ростом – первая была на 5 см выше второй. Но, главное, они вполне могли заменить собой парочку девиц в группе «Блестящие» без малейшего ущерба для последней.

Обе в чалмах из махровых полотенец, они долго выбирали что одеть. Галка уже была в короткой серой кожаной юбке. Алла, порывшись в шкафу-купе, бросила ей серебристую блузку на бретельках.

– Вот, примерь-ка. Она мне немного тесновата.

– Щас, момент! – Галка мигом занырнула в топик. – Как по мне сшито! – покрутилась перед двухметровым зеркалом.

– Ну и я одену что-нибудь в колер, – сказала Алла, и на пестрый ковер спланировали микро-юбка и прозрачный местами батник. – Теперь туфли. – Она выдвинула большой ящик на колесиках. В нем в четыре ряда стаяла женская обувь. – Тебе нужны светлые.

– Главнее, чтобы с острой шпилькой, – внесла корректив Наташка.

– Почему?

– Э-э, в нашем деле что-нибудь острое никогда не помешает.

– Тогда вот эти. – Алла небрежно выкинула из ящика умопомрачительно сверкающие босоножки, словно снятые с Золушки.

– Джаз! – восхитилась Галка, обулась и сразу «выросла» на 8 см.

– Себе я возьму с полукаблуком, чтобы мы были примерно одного роста.

На этом экипировка закончилась, и началась операция по внедрению «В звезды без терний».

Итак, после сини неба следовало мрачное пространство стен жилого массива. Других цветов в этом мире бетона и асфальта были только полоска газона, кроны деревьев и Галка с Аллой.

Подружек теперь было не узнать. Бывшая брюнетка Галка стала огненной шатенкой, волнистые волосы Аллы сильно поседели, но не полностью, а горизонтальными полосками. Да еще косметика, бусы, клипсы, браслеты, шпильки, колготки со змеистым узором… Словом, по улице, идущей под уклон, сбегали вниз два фейерверка.

– По тибетской медицине человек должен делать только то, что ему хочется – тогда будешь здоровой, как бычиха! – убежденно тараторила Галка. – Запихнули предки не в тот институт? Бросай и дуй куда нравится! У меня то ж такое было. В школе, сама знаешь, – кабачки-мальчички. Потом джаз-квас – свободна! Что делать? Обвал! Болезнь!.. Короче, пошла, как Горький, в народ. Покрутилась там-сям, ну и что по мне само прекрасно нашлось.

– И что это?

– Самое то! – Галка шлепнула ладонью по «Симоне» и продолжила шпионским тоном: – Тебе, так и быть, дарю бесплатно. Короче, разуй мозги и скажи: что в жизни главней всего?

– Я думаю, много что…

– Чушь! В жизни главной всего интересно жить. А где интересней всего? В богеме! Значит, надо попасть. Но как? В общую дверь можно двести лет скребтись, а с черного хода – раз и там! Поняла?

– Не очень. По-твоему, я скребусь?

– Подожди устраивать парламент! Э, ты говорила, у этого, который театральный режиссер, сегодня банкет… Как его?

– У Новикова.

– Во! Мы тоже щас туда шасть, отловим этого Новикова, а потом слово за слово, и не заметишь, как мы будем в том театре без всяких студий, институтов и училищ! Или зря мы дети дипломатов? – Галка подмигнула Алле. – И воще, я тя жить в два счета обучу. Специально ничего и делать не надо. Что-нибудь стоящее всегда само подвернется. Но тут уж не зевай! Бах! – возник Новиков – надо брать. – Она выбросила вперед руку перед «Ауди» цвета «металлик».

Машина остановилась. В ней магнитофон наяривал блатную песню, и улыбался в 32 зуба респектабельный верзила с тяжелой челюстью, золотой цепью, бритым затылком и узким лбом.

– На Тверскую отвезете? – спросила Галка.

– Вас хоть на Марс! – осклабился шофер, как шимпанзе, увидев банан.

– Спасибо. На Марс в другой раз, – кокетливо улыбнулась ему и Галка. – Падай, – сказала она Алле, и девчонки устроились на заднем сидении.

За окном летели назад здания-монументы, панельные многоэтажки и площади с памятниками.

– Ну как, обдумала планчик? – шепнула Галка Алле.

– Ой, не знаю. – Та зябко повела плечами, отвернулась к окну.

– Не знаешь? Ну и кисни в своем МГУ! – Галка тоже отвернулась.

Шофер бросил на них через зеркало похотливый взгляд.

– Что, принцессы, загрустили? – блеснул лошадиными зубами.

– Собаку у нас украли, – вздохнула Галка. – Мы ее целый год искали-искали, сегодня нашли, а выкупить денег не хватает…

Алла зыркнула вопросительно на подругу, та сжала ей кисть.

– Так займите у меня! – обрадовался завязавшемуся разговору шофер.

– Нет, что вы! Нам много надо, – отказалась Галка.

– Да сколько хотите! Между нами, если я зашуршу в кармане, то можно оглохнуть.

– Да мы умереть готовы, только бы достать эти тридцать тыщ баксов! – Наташка горестно приложила ладонь к груди.

– Тридцать штук! – присвистнул шофер. – Что ж это за порода, такая дорогая?

– Да, понимаете, порода как раз обыкновенная. Просто она теперь дрессированная, на мотоцикле катается, ну и продается вместе с дрындулетом.

– Ах-ха-ха-ха! – рассмеялся с опозданием водитель. – Ну, вы и Спинозы! Надо ж отчебучили – с дрындулетом! Раз вы такие веселые, приглашаю в ресторан! – Он сделал резкий грузинский жест правой рукой. – Обожаю веселых! И сам такой!

– А что, Оксан, может, сходим? – Галка залихватски подмигнула Алле.

– Н-не знаю, – растерянно буркнула она.

– Соглашайтесь, Оксаночка, я и вам кавалера подберу, – пообещал шофер. – Какого бы вам хотелось, заказывайте!

– Ладно, вот вам телефон, спросите Жанну – это я. – Галка почеркала в записной книжке, листок бросила на переднее сидение – И вон, к гастроному, пожалуйста.

– Это хоть куда! – Осчастливленный водитель остановил машину напротив входа в магазин. – Вы тоже имейте в виду – меня зовут Эрик.

– Вот возьмите. – Алла протянула ему через плечо пятьсот рублей.

– Ну что вы. Оксана, я с друзей не беру, – обиделся шофер.

– Гудбайчик, Эрик! – Галка выхватила купюру.

Подружки вышли из «Ауди», направились к гастроному.

– Завтра звякну! – крикнул вслед Эрик.

Галка одарила его прощальной улыбкой и отсалютовала ручкой. В магазине обманщицы встали за витриной, подождали, пока уедет подальше новый «друг», и снова пошли по улице.

– Ну и зачем было врать атому Эрику? – хмурясь, сказала Алла.

– Чтобы не платить! – весело парировала наскок Галка. – Это ж разминка, понятно? Перед Новиковым.

– Тебе разминка, а человек будет надеяться, звонить…

– Ты, Ал, прости, – усмехнулась Галка, – но ты дремучая, как с пальмы слезла. Нашла, кого жалеть! Да этот Эрик – типичный кот и рукосуй. Ну что ему наши гроши? Ему нас живьем с шампанским подавай! Так что закрыли конференцию, пора на съезд театра и кино…