Павел Ефимович приложил ладонь к груди, извиняясь за грубую оговорку.

Увлеченно разглядывая посинелые тела на оранжевом диване, Зубова пробормотала: – Ничего, я давно школу закончила.

– Следов на гравии, естественно, никаких, – продолжил вещать старый опер. – В комнате зато нашли след от кроссовки 42 размера. Убитые наши – крупней. Женщины – если они были, естественно, близко не гулливерки. Короче, надобно обработать все полученные материалы. Вот тогда всё более-менее прояснится.

Наташа достала из сумочки айфон, стремительно настрочила и отправила короткую sms-ку.

Скрипя половицами, в комнату вошел Артем Бакаев, молодой напарник Лукьяненко. Рыжеволосый, 26-летний, с модной стрижкой, он сразу «распустил хвост» при виде красивой незнакомки. Рослый и сильный парень явно искал вторую половину.

Веселый Бакаев зарядил мелодично, с тайной в голосе: – Шеф, разрешите доложить? Или в письменной форме?

– Гуди – не кривляйся, – бросил ему Лукьяненко.

– Есть, товарищ майор! – Бакаев вытянулся по стойке «смирно», развернув перед дамой всю свою кавалергардскую стать. – Замки нигде не повреждены. Следовательно, входили-выходили все свободно. На асфальте за два дома вниз есть интересный протектор. Машинка, видимо, навороченная.

– Почему вы так решили? – строго спросил Костовой.

– Так ширина и рисунок резины нестандартные, – Бакаев кивнул, нажимая на последнее слово. Причем отвечал он почему-то Зубовой, а не грозному эфэсбэшнику. – Я поговорил с соседкой из третьего дома напротив. Очень замечательная свидетельница с прекрасной бессонницей! И фамилия еще та – Коблова. – Он быстро раскрыл блокнот с пометками и включил цифровой диктофон.

В гостиной зазвучала слегка пафосная, народная речь соседки: – Знаешь, милок Артемка, что-то в них мне показалось не то… Не наши это люди! Припёрлись не знаю сколько в огромном, как его, джипере. И пошли пёхом дале. А навстречу из калитки выскочила одна эта девица путанная. Потом мужик и шалава взошли к Генке в хату, а один урок на стреме за забором застрял. Я углядела да испужалась идти. А то я хотела уже пойти в окно к ему заглянуть. Там есть щелка в этих жалюзятах, помятые они трохи… А потом я придремала. А проснулась, всё тихо, подошла всё же… Бессонница меня аккурат с трех часов одолевает. Больше спать не могу… А свет в окне у Генки так и остался. Я глянула – они как мертвяки… Я позвонила по «02». Говорю, приезжайте по адресу, а назвать себя испужалась…

– Стало быть, мы имеем двойное убийство, – мрачно заключил Костовой.

– Дело забираешь? – обреченно спросил Лукьяненко.

– Зачем? Пока это криминал, ограбление. Так что трудись, Паша. Отзвони потом, скажи, кто следователь. Вообще держи в курсе. – Костовой немного развел пятерни перед Коротичем и Зубовой. – Вы приехали очень вовремя. Ну что ж, общая картина ясна. Будем двигаться дальше?

– Будем, – Зубова вежливо ответила и одарила присутствующих голливудской улыбкой. – Всем до свидания!

– Паша, звони. Жду все двадцать четыре, – Смурной Костовой деликатно дотронулся рукой до плеча полицейского майора, и приезжая троица молча вышла из дома с двумя мертвыми научными сотрудниками. Для чекиста дело приняло совсем скверный оборот. Прилетели какие-то блатные фэсэошники из Москвы, и сразу приключилось двойное убийство. Невезуха!

Улица Брошевская, дом 15, Москва.

Пятничное утро выдалось на славу. День обещал быть погожим и даже жарким. После езды по грохотливым улицам в тихом здании издательства «Гранит» собралась группа «Сова» в усеченном виде. Барышева в неизменных очках поморщилась на сверхкороткую юбку Гали Шеиной, но только выбила резким щелчком из пачки сигарету «Винстон».

В кабинете с табличкой «главный редактор» началась планерка. Неожиданно ВАБы довели до сведения своих подчиненных новую вводную.

Окутавшись сигаретным дымом, Барышева зачастила своей скороговоркой: – Вчера у нас поменялся статус. Наша группа переподчинена главному управлению разведки генштаба. Сейчас мы с Тимуром Георгиевичем отбываем на улицу Гризодубовой для получения указаний. Поэтому вы, Олег и Галя, проведете допрос в форме интервью с Паршиной. Просто запишете ее показания. Мы думаем, Феникс не посвящал свою пассию в какие-то настоящие роковые подробности. Но что-то необычное она могла узнать случайно.

Ваулин захрустел орешком во рту и добавил: – Нас интересуют вовсе не мотивы его мнимого ухода из жизни. Эту информацию мы наверняка получим сегодня от Кораблева. А вот особенности его характера, детали поведения она должна знать. Что нам, безусловно, пригодится для формирования методы поиска ушедшего с радаров актива.

Людмила Александровна выпалила заключительную тираду: – Руководство Паршиной дало «добро» на беседу. Все формальности соблюдены. Действуйте.

Олег Семенович и Галя представляли из себя колоритную пару: крепкий возрастной мужик в старомодном темно-сером костюме и броская фигуристая девица в алой синтетической куртке с сотней молний, в ярких цветных кроссовках и джинсовой мини-юбке. Когда они уже двинулись на выход, Барышева подняла вверх палец с острым ногтем: – Так, стоять! Шеина, по дороге в «Чернику» заскочи в ЦУМ и замени нижний этаж экипировки. Я думаю, к твоему топу бордо вполне подъедут черные брючки.

Галя согласно кивнула: – Сейчас всё исправлю, Людмила Александровна. Я просто не просчитала, что на стрелку с Таней пойду я. Конечно, имидж должен быть строже. Я сменю шузы и скэт.

Тимур Георгиевич вставил свои пять копеек: – Галя, ты всегда должна быть «на чеку» в одежде. И тут дело даже не в сегодня. В любой момент нас могут вытянуть наверх, может нагрянуть и сам Молочков. Поэтому не стоит облачаться в слишком экстравагантный прикид. Мы с Люсей тут, конечно, не ханжи, но наше глобальное реноме требует все-таки более минорной подачи.

Галя опять тряхнула обесцвеченным снизу вихрастым каре: – Я всё зафиксировала. Разрешите идти?

Барышева вдруг расхохоталась: – Ой, я вспомнила, как целый год отучала Сашу от его пахучего мотака! От той проклятой «ямахи» в вестибюле до сих пор бензином воняет!!

Все коллеги дружно рассмеялись. Света Метлицкая даже застучала на столешнице ладошкой: – Я тоже всегда хочу там попрыскать «свежестью» от Гарнье!

– Не советую, – Олег выдал авторитетное мнение. – Дезодорант – это вредная для легких химия.

– Идите уже!

Марголин и Шеина вышли из тайной епархии СВР. В солнечном дворике они загрузились в серый хэтчбек «тойота» и помчались по Брошевской в сторону торгового колосса ЦУМа.

Архангельск, институт «Цветметавтоматика».

В два часа дня черный «мерседес» остановился возле блочного пятиэтажного здания с вывеской: «Научно-исследовательский институт „Цветметавтоматика“». Костовой, Зубова и Коротич вошли в стеклянные двери и остановились перед решеткой с узким проходом, перегороженным турникетом в виде столба с тремя поперечными отростками, которые проходящие на территорию КБ граждане поворачивали своими телами, производя точный отсчет пропущенных охраной на секретный объект. За вертушкой гостей уже встречал опередивший высокую комиссию Сергей Анюков. Начальник безопасности радушно простер руки в сторону сумрачного коридора:

– Проходите, Николай Иванович! И вы, дорогие коллеги! Иммануил Викторович всех вас ждет!

На стенах висели древние стенды, густо обклеенные поблекшими от времени плакатами: «Не стой под стрелой!», «Не влезай – убьёт!», «Пользуйся ремнем безопасности!», «Спортсменом можешь и не быть, но физкультурником – обязан!», «Мне не страшен солнечный удар!» На последнем баннере солнце метало лучи-молнии в веселого мальчугана, но острые стрелы отскакивали от его пробкового шлема.

Наташа и Саша были просто заворожены этой своеобразной выставкой билборда 50-60-х годов прошлого века. Наконец в лифте Коротич не выдержал и спросил: – А откуда у вас все эти антикварные раритеты?

– Это я распорядился развесить для конспирации, – Начальник охраны КБ с удовольствием пояснил. – Нашли как-то в подвале. А, правда, забавно смотрятся? Я ещё школьное знамя хотел поставить в углу, но Иммануил Викторович не разрешил. Сказал, это лишнее. А, по-моему, получился бы отличный музейный уголок. Знаете, сейчас некоторые ВИПы очень увлекаются стариной, родословные свои раскапывают…

На третьем этаже коридор сверкал современным ламинатом, на стенах громоздились портреты президента и министра обороны России. В просторной приемной секретарша с чуть не выскакивающей из выреза платья грудью вытянулась по стойке «смирно» и сделала жест изящной ручкой: – Пожалуйста, сюда.

– Спасибо, Раечка! – Анюков расплылся в улыбке. Пожилой начальник благоговел перед розовыми прелестями аппетитной барышни.

– Сергей, ты разыщи нам непосредственного шефа убитых, – Костовой приказал и закрыл кожаную дверь перед носом Анюкова, не позволив безопаснику вскочить в кабинет.

В огромном помещении стол для заседаний походил на аэродромную взлетную полосу и упирался в двухтумбовый монолит красного дерева. Из-за него поднялся высоченный дядька с чадящей папироской в руке. Профессор Иммануил Викторович Вяльбе был известным корифеем мировой науки, сколько-то раз лауреатом госпремии, членом-корреспондентом пяти зарубежных академий.

– Прошу, садитесь, – Вяльбе указал чинариком на стулья с готическими спинками. – Времени у меня минут двадцать, ваш допуск к гостайне мне подтвердили, задавайте свои вопросы. Постараюсь ответить вполне объемно.

Прокуренный баритон разлетелся по просторному кабинету. Могучий голос закачал портреты представителей верховной власти: президента страны, спикера парламента и премьера.

– Мы бы хотели, для полной ясности, в первую очередь, точно представить, что такое ЭМЗ? – панибратски спросил Коротич. Саша предпринимал усиленные попытки развалиться поудобней на жестком стуле, но слишком короткое сидение немецкой мебели этому успешно препятствовало.

– Сначала вы должны понять, что ЭМЗ не взрывное устройство, – Профессор заговорил лекторским тоном. – Седьмого февраля произошло сражение в сирийской провинции Дейр-эз-Зор. Там американцы задействовали электромагнитную бомбу. Она взорвалась перед боем над землей, и в долю секунды электромагнитное излучение сожгло все микросхемы в средствах связи. Все рации и сотовые телефоны вышли из строя. Командиры батальонов не предусмотрели данного варианта, поэтому личный состав был почти полностью выбит артиллерией, а затем вертушки с тепловизорами расстреляли убегающих в темноте. Таковы реалии сегодняшней войны. Наш прибор – это не оружие в прямом смысле. Официальное название блока – ЭМУПСС: электромагнитное устройство подавления средств связи. Радиус поражения электронной техники сегодня составляет 500 метров на открытой местности, 300 метров – при наличии препятствий в виде стандартных стен из кирпича и бетона. Прибор индуцирует во все стороны мощное электромагнитное поле, оно вызывает необратимые изменения в кремниевых микросхемах. Говоря простым языком, расплавляет сверхтонкие каналы в современных схемах, что приводит к коллапсу всей системы связи противника на театре военных действий. В настоящее время проект ЭМУПСС или ЭМЗ – электромагнитный заряд – заморожен из-за его малой эффективности. Мы не смогли довести прибор до запланированной мощности, поэтому наша ведомственная комиссия посчитала нужным прекратить финансирование. Сегодня мы перешли на разработку нового изделия. В ваш допуск сия информация не вошла.

Увлеченная рассказом Зубова резко подалась вперед бюстом и слегка шевельнула упругими сосками, нагло торчащими из-под прозрачной блузки.

– А, Иммануил Викторович, можно как-то попроще? И размер… гаджета вообще какой? – Она попросила сконфуженно, но очень трепетно, поедая глазищами светило науки.

Иммануил Вяльбе послушно уставился на очаровательные полукружья грудей и после внушительной паузы заговорил более мягким тоном, уже не менторским, а дружественно-доверительным. Да, Наташа могла легко покорить любого мужчину. Даже 65-летнего ученого сухаря!

– По размеру все приборы идентичны – примерно с литровую коробку сока. Я не имею права разглашать детали, схема в общих чертах есть в справочниках и даже в интернете.

– Ну, такие уж подробности про продукты вашего центра нам не важны, – Саша пробубнил, насупившись. – Скажите, пожалуйста, зачем в состав ЭМЗ входит конденсатор?

– Там нет никакого конденсатора. Есть аккумулятор, который питает электромагнит.

– То есть, когда заряд аккумулятора ослабнет…

– Естественно! Произойдет самовзрывание прибора. На складе, конечно, все ЭМЗ подпитываются от сети. Через специальный зарядной модуль.