Глава 8.

Сквозь сон Кэс услышала в квартире странные звуки. Решила, что они ей снятся. И почти вернулась к недосмотренному видению, когда звук повторился, на этот раз ближе. Выпитое вино все еще висело грузом на веках и никак не давало прийти в себя. Оно даже подкинуло игривую мысль: «Может, это Дэн вернулся?»

Тихо щелкнул замок на двери в спальню. В воздухе пронеслось мимолетное движение, и в следующий миг жесткая ладонь зажала рот Кэссиди. Она распахнула глаза и завизжала, однако звук вышел сдавленный.

В горло ткнулось острие ножа. Мочки уха коснулся шепот, медленный и ласковый, от этого еще более леденящий душу.

– Заткнись.

Кэс благоразумно послушалась. В комнате было темно, она видела лишь силуэт, еще более черный на фоне абсолютного мрака. Она знала, кто это. И оставалось лишь надеяться, что он пришел не за ее жизнью. Хотя бы пока.

Нож перестал упираться в горло. Щелкнул выключатель, и комнату залил свет прикроватной лампы. Кэс зажмурилась от внезапной яркости и от страха.

– Открой глаза.

Она посмотрела на незваного гостя. Пронзительные темно-серые глаза, напоминающие мокрый бетон. Не дай бог угодить в них и замешкаться. Застынешь, превратишься сама в бетонную статую. Идеальные, модельные черты лица. Светлые волосы, по-детски белесые, придающие и без того гладкому образу еще большее очарование и невинность. При виде этого человека у девушек ноги подкашивались.

Но те, кто был с ним знаком, знали, что за красивой оболочкой прячется настоящее чудовище. Маньяк, получающий удовольствие лишь от двух вещей: от внушения страха и от причинения адской боли. Везло тому, кто был с ним на одной стороне. Тем, кто оказывался на противоположной, следовало молиться, чтобы не оказаться в его списке. Этот список был подобен «тетради смерти»² . У Кэс с молитвами было плохо. Увлекшись желанием выбраться из тюрьмы, она совсем забыла о Кларансе Деккере. Или предпочла забыть.

– Помнишь меня? – мягко спросил он с ангельской улыбкой.

Кэс слабо кивнула.

– Я уберу руку, а ты будешь молчать. – Не вопрос – утверждение.

И он тут же убрал руку от лица Кэс. Точно знал, что она не закричит. Что не захочет испытать на своей шкуре его гнев.

– Знаешь, зачем я здесь?

– Надеюсь, что не знаю.

Он улыбнулся, довольный произведенным эффектом.

– Ты пропустила похороны. Фернандо хоронили в закрытом гробу. Его здорово покромсали. Бесчеловечно. С яростью, с ненавистью.

Слова Кларанса текли медленно, почти сладко, подобно смертельному яду. В голосе слышалось восхищение, будто он делился впечатлением о шедевре живописи.

– Сотворить такое может только тот, кто ненавидит всем сердцем. Кто готов рвать зубами. – Он выдержал паузу. – Однако кое-что выдает убийцу. Показывает его слабость, неопытность. Понимаешь, о чем я?

Кэс медленно отрицательно качнула головой. Ей не доставляло удовольствия наблюдать этого конченого психа в своей спальне среди ночи с огромным ножом в руках.

– Удары слабые, хотя гнев их усилил. Никакой эстетики. Никакой аккуратности. Не моя школа. Очень далеко от моей философии. Вряд ли убийца получил хоть малейшее удовольствие. От этого смерть становится бессмысленной. Теряет часть своего очарования.

– Тебя попросили найти убийцу?

Он медленно кивнул, внимательно разглядывая лезвие с желобком кровостока.

– И у тебя уже есть какие-то мысли?

Он плавно перевел на нее взгляд. В его глазах не было жизни. В них пылало ледяное пламя, постоянно выискивающее, кого бы еще испепелить, нежно растягивая удовольствие чужих мук.

– Есть одна.

Кэс напряглась и вжалась в спинку кровати.

– Надеюсь, не та же, что у полиции.

– Кстати, об этом. Чего хотел коп?

Сердце пропустило удар. В эту секунду ей вдруг захотелось, чтобы полиция все-таки напичкала ее дом камерами.

– Пытается заставить меня взять это на себя.

– А ты, конечно, не причем? – он приподнял брови и по-детски надул губы, издеваясь.

– Фернандо много для меня сделал. Подобрал с улицы. Дал работу, доверил бизнес.

– Это не ответ на вопрос, – холодно оборвал Кларанс.

– По-моему, то, что я ему многим обязана – это и есть ответ.

– Быть кому-то должным – отличный повод убить.

– Я выражаю благодарность по-другому. Если убийство произошло в моем кабинете, это не значит, что я виновна.

– Он сделал тебя проституткой, а потом сделал главной над ними. Есть за что быть благодарной. – Отчетливая, нескрываемая ирония. – Помнится, ты как-то угрожала ему. При свидетелях. Визжала, как маленькая сучка, что выпустишь ему кишки, если он еще раз прикоснется к тебе.

Кэс сглотнула. Кивнула.

– Он тогда здорово меня выбесил. Но между словом и делом – огромная пропасть. А еще мои угрозы на эмоциях – отличный повод меня подставить.

– Гладко стелишь, крошка.

Ему нравилось издеваться. Он мог сказать что угодно, точно знал, какие слова приносят боль

– Насколько я знаю, многие хотели его убить. В нашем деле друзей у него не было.

– Тут ты права, – Кларанс театрально вздохнул. – Видишь ли, Они, – он указал пальцем вверх, – не столь обижены его смертью. Они все равно собирались его пришить, много в последнее время стало шума, а денег мало. Меньше, чем он должен был приносить. И ты знала об этом. Дело в том, что сделал это кто-то из своих. А в нашем кругу только Они решают, кому жить, а кому умереть. Понимаешь, в чем суть?

– Кто-то перешел им дорогу. И очень зря.

Кларанс кивнул.

– Хочешь знать, что будет с тем, кто окажется убийцей?

– Его убьют?

Кларанс умиленно улыбнулся.

– Это если он сам придет с повинной. Тогда к нему будут милосердны. Но чем дольше он намерен прятаться, чем больше движений я сделаю, чтобы найти его, тем хуже ему придется. Знаешь, что шлюх иногда возят в тюрьму? К оголодавшим заключенным?

– Слышала об этом.

– Убийца станет одной из таких шлюх. Наши ребята, что сидят там, уже давно на взводе и просят девочек для разрядки. Не завидую тому, кто станет этим человеком. Но и это еще не все. Убийца будет сидеть в темной сырой каморке. Каждый раз, когда дверь будет открываться, он не будет знать: это ребята пришли за ним… или я. В какой-то момент он – или она – начнет молиться, чтобы пришел я. Но, когда я все же приду, об этом придется пожалеть. Я тут придумал несколько новых орудий пыток. Не терпится их опробовать.

– Уверена, ты получишь огромное удовольствие, наказывая убийцу.

– Наказание? – искренне удивился Кларанс. – Не-ет, – мечтательно протянул он. – Дело не в наказании, Кэсси. Я лишь хочу показать, как следовало подойти к делу. Убийство – искусство, наука. Нельзя действовать грубо и неотесанно. Хватать, что попадет под руку, бить куда придется. – Он поморщился. – Нет! Это просто неуважение, варварство.

– И ты думаешь, я способна на такую дикость?

– Я думаю, что ты способна только ноги раздвигать. Свои и чужие. Но ты же знаешь: я всегда стараюсь не быть поверхностным. Мне нужно изучить внутренний мир человека. Заглянуть глубже в его нутро. – Гадкая ухмылка, полная предвкушения. – И я разберусь, в чем дело. Выясню, кто это сделал. Не сомневайся.

– Не сомневаюсь.

– Я не какой-нибудь олух-легавый, который мстит преступному миру за гибель папочки. Меня не охмурить грустными глазками и оголенными плечиками.

Кэс уловила намек. Кларанс уже принял для себя решение. Благо, он слишком дорожил своей репутацией, чтобы бросаться беспочвенными обвинениями. Но Кэс знала – он сделает все, чтобы найти подтверждения своим догадкам. И он будет гораздо пристрастнее и настойчивее, чем копы.

– Мне бы хотелось, чтобы это была ты, Кэсси. – Он коснулся ее щеки своей гладкой рукой. – Здорово провели бы время. Показал бы, на что можно подсесть крепче, чем на секс. Но если это ты… я тебе не завидую… Пожелай мне удачи в поисках истины. – Он широко улыбнулся, обнажив выступающие нижние клыки.

–Ты не из тех, кто полагается на удачу.

Он кивнул с игривым почтением.

– И ты права.

Кларанс ножом сдвинул край ее халата, обнажив бедро с нежной бледной кожей. Кэс застыла.

– Расслабься, малышка. А то будет больнее, ты же знаешь.

– Не делай этого, – жалобно проскулила она.

– Тише. Я осторожно. Не вздумай дернуться. А то разрежу до кости.

Кэс сжала простыни так, что пальцы побелели. Закусила нижнюю губу. Мысленно повторяла себе: «Не дергайся и молчи. Не дергайся и молчи».

Лезвие мягко надрезало кожу, Кэс зажмурилась от боли, стиснула зубы. Кларанс провел тонкую линию вниз почти до колена. Из глаз Кэссиди хлынули слезы, но она сумела смолчать. Маньяк заворожено следил за перемещением оружия, за тем как выступали капли крови на несерьезном, совершенно неинтересном порезе, больше напоминавшем царапину.

– Раньше кровь пускали, чтобы выпустить болезнь, чтобы вышла вся дрянь. Интересно, правда?

Кэс слабо угукнула. Кларанс провел большим пальцем вдоль своего штриха на ее теле, собирая алые капли. Затем этим же пальцем нарисовал у Кэс на лбу крест. Провел по лицу, мазнув по носу, задержавшись на губах. Чуть откинулся назад, подобно художнику, строго осматривающему свой шедевр. Затем сосредоточенно вытер лезвие ножа о белую простыню.

– Я бы все твое личико исписал псалмами своей собственной библии. Тебе бы очень пошло. Может, у нас и будет с тобой шанс превратить тебя в мое очередное произведение искусства. Ну что ж, – он резко встал и вогнал нож в ножны. – Спокойной ночи.

Кэс не двигалась. Глядя, как по ноге стекают на постельное белье струйки крови, она слушала, как лучший и самый ненормальный наемный убийца покидает ее квартиру, полный надежд.

Почему-то она подумала о Дэне. Почему таких, как детектив, она разочаровывает, вгоняет в смятение. А таких, как этот больной ублюдок, наполняет надеждами. Стало тошно от самой себя. Тошнота эта была сильной, превратилась в буквальную, и вкус собственной крови на губах только усугублял это ощущение. Кэс сползла с кровати и метнулась в ванную. Она рыдала, извергая в унитаз съеденный ужин. Рыдала, умываясь, чистя зубы. Рыдала, когда обрабатывала и заклеивала порез. Будучи неглубоким, он не причинял боль. Но прикосновения к нему вызывали противное жжение, как царапина яростной кошки. Сидя на полу ванной в халате, испачканном кровью, она уже была способна лишь на судорожные всхлипы.

– Какого черта я в это полезла. Какого черта.

Глава 9.

Она так и просидела в углу ванной на холодном полу до самого утра. Может, сидела бы и дольше, если бы в комнате не раздался звук уведомления на телефоне. Этот тихий писк вывел ее из ступора. Она встала, опираясь на раковину, ноги плохо слушались, затекли от долгого пребывания в одном положении.

Кэс не могла найти телефон. Тупо топталась по гостиной и спальне, поднимая подушки, сдергивая с кровати окровавленное постельное белье. Это продолжалось минут двадцать, пока телефон не запищал вновь. Оказывается, все это время он лежал на тумбочке.

На экране светились два сообщения от Джея.

«Слышал, вас отпустили домой? Удалось отдохнуть?»

«Можем встретиться? Есть разговор».

– Какая забота, – съязвила Кэс вслух, но предложение ее заинтересовало.

«Где встретимся?» – набрала она вместо приветствий и благодарностей.

В ответ Джей прислал свой домашний адрес.

Через час она привела себя в скромный порядок, решила обойтись без макияжа и сложной прически. Просто припудрила лицо, собрала волосы в хвост. Натянула свободные джинсы, майку, футболку с длинным рукавом, удобную куртку. Готовая поспорить, что Джей ее не узнает, вышла из дома.

Квартира парня располагалась в симпатичном доме хорошего района. Стоя у входа, Кэс думала о том, что скоро мальчику придется подбирать более доступное жилье. Только если он, конечно, не пристроит свою симпатичную задницу в другом теплом месте. Или не пойдет на личное обслуживание похотливых старушек. Кэс передернуло от отвращения.

Входя в лифт, она вспомнила, что после того, как перестала заниматься проституцией, больше двух лет вообще не могла думать о сексе. Это вызывало тошноту, боль во всем организме, панику. Она избегала любых касаний. Спустя какое-то время, природа взяла свое. Но Кэс пообещала себе, что никогда не ляжет в постель с тем, кто ей не нравится. Поэтому она и разругалась тогда с Фернандо. Она согласилась присматривать за борделем при условии, что он никогда не будет к ней приставать, но он раз за разом нарушал свое обещание, думая, что в один момент она не устоит. «Было бы перед чем», – брезгливо подумала Кэс. Так было и в тот раз. Она показывала ему отчеты по салону и клубу, а он в это время доставал свой огрызок из штанов. Схватил ее за руку и заставил коснуться. Тут-то ей и сорвало крышу. Она швырнула в него чем-то, что лежало на столе, выскочила из кабинета и орала, что, если еще раз он попытается сделать это, она убьет его. Теперь эти слова для кого-то служили зацепкой. И не для «кого-нибудь», а для Кларанса.

– Мадам? – мягкий голос вырвал ее из глубокой задумчивости.

Джей рукой остановил уже закрывающиеся двери лифта.

Она вышла и посмотрела на своего бывшего сотрудника. Свежий, улыбчивый, как всегда. Но взгляд беспокойный. На лице тоже следы синяков. Он как-то жаловался на тонкую кожу, что синяки выступают от одного взгляда, заживают долго. Кэс это тогда жутко выбесило. Она не терпела таких неженок.

Он провел ее в свою квартиру. Кэс ожидала увидеть большие площади, дизайнерскую мебель. Однако гостиная, совмещенная с кухней, была небольшой. Два кресла, барный шкафчик и огромная коллекция пластинок вместе с проигрывателем. На стене коллекционный турецкий кривой кинжал.

– Кофе?

– Нет, спасибо. Что за кинжал?

– Подарок Фернандо. На мой день рождения в прошлом году. Ятаган. В переводе с османского «укладывающий спать». Фернандо считал, что это забавно. Ведь я тоже укладываю клиентов спать.

Кэс нахмурилась.

– С чего это он дарил тебе подарки?

Джей замялся.

– Сказал, я хорошо работаю.

– Ты врешь.

– Это не имеет значения сейчас.

– Сейчас все имеет значение! Сейчас, когда с одной стороны под меня копает полиция, а с другой – лучший убийца синдиката.

– Если честно, мне показалось, что копы как раз пытаются найти способы вас оправдать.

Лицо Кэс вытянулось.

– Тот детектив, что меня допрашивал. Он тщательно выяснял, в какое время вас видели в зале, кто еще мог желать смерти Фернандо, кто может подтвердить, что вы были в зале, у кого еще был доступ в ваш кабинет.

Было приятно, что Дэн прислушался к ней. Что он не напирает только на ее кандидатуру. Значило ли это, что он поверил? Даже если так, расслабляться не следовало.

– Неужели у них мозги включились? И что ты им сказал?

Джей пожал плечами.

– Что знаю. Я мало видел. Меня сразу увели в приват. Потом вызвал Фернандо. Затем к нему вернулась Тэмми, а меня увели в одну из спален.

– Подожди. Ты был у Фернандо в ту ночь?

Парень нервно прикусил губу.

– Да.

– И… что ты там делал?

– Работал, ясно? – Джей ощетинился.

– И часто ты работал с Фернандо в тайне от меня?

– Он просил не рассказывать.

– А ты рассказал копам, что заходил к нему?

– Нет. Это не имело отношения к делу. А они и так ко мне относились, как к дешевой шлюшке.

«Коей ты и являешься».

– Наврал полиции, когда твою хозяйку подозревают в убийстве? Фу, плохой мальчик.

Кэс знала, что выводит Джея из себя, чем легко уязвить этого продажного мальчишку. Он круто выглядел, зарабатывал отличные деньги, но всегда помнил, кем был раньше и кем являлся сейчас. Это изо дня в день разрушало его как мужчину.

– Нужно было оставить тебя на той помойке, с которой я тебя подобрала. Раз ты все равно не знаешь благодарности.

– Мадам, не говорите так…

– Почему ты мне не рассказывал? Я-то знаю, кто ты такой. Ты должен был говорить мне обо всем!

– Потому что он просил молчать! – взвизгнул Джей. – Он хотел, чтобы я следил за вами и доносил обо всем, что вы делаете.

– Чего?

– Как вы ведете дела. Не прячете ли выручку, не проводите ли клиентов мимо кассы. Не спите ли с кем-то на работе. Это ему было особенно важно.

– Мудак, – Кэс выругалась, сама не зная точно, кого имеет в виду.

– Он копал под вас. Ждал, что вы облажаетесь. Обещал мне круглую сумму, если я вас уломаю на секс. Тогда у него были бы серьезные доводы убрать вас из дела.

Кэс почувствовала, что ноги слабеют, и медленно опустилась в одно из кресел.

– И зачем ему это? Бессмыслица какая-то. Он же знал, что я сама хочу уйти.