Глава 6.

Она снова не спала, хотя понимала: эта ночь в карцере – последняя из спокойных. Что бы ни решил судья, с завтрашнего дня ей придется спать вполглаза, неважно, дома или в тюрьме.

Кэс усиленно отбрыкивалась от надежды, что Дэн пытался ей подарить. Это было больно до слез. Впервые в жизни кто-то был готов сделать что-то для нее, кто-то предлагал защиту. Но она боялась. Еще одной несбывшейся надежды она бы не пережила.

«Тюрьмы мне все равно не избежать, вопрос лишь в строгости наказания. Даже если мне дадут всего несколько месяцев, я не смогу пережить их в этой тюрьме. И ни в одной другой, если сдам всех к чертовой матери».

Выбраться бы отсюда. Это желание стало навязчивым. Почему-то сильнее всего она была уверена, что если получится выбить себе время на свободе до суда, то получится и все остальное.

Ночь отступала медленно, все сильнее спутывая мысли, сбивая в клубок планы и идеи. В полудреме она думала о том, что нужно встать и попытаться привести себя в порядок, насколько это возможно. Неделя в карцере – не повод превращаться в дикую неопрятную дурнушку. Но тело было тяжелым, ленивым. «Еще пять минуточек, и встану».

Под утро ей приснился детектив, открывающий дверь карцера. Грохот замка был таким громким, что Кэс подскочила и уставилась на выход. В проходе стояла надзирательница с пластиковым пакетом.

– Хватит дрыхнуть. Через час выезжаешь в суд. Тебе тут шмотки привезли.

Она швырнула пакет на пол. Кэс тупо таращилась на него.

– Кто привез?

Но дверь уже захлопнулась.

Кэс подняла пакет и достала черные брюки, белую шелковую блузку, пару черных туфель на каблуке. А также дезодорант, пудреницу и кусок мыла с ароматом чайного дерева.

Кэс поднесла мыло к носу и долго вдыхала любимый аромат. Сердце защемило. Кто мог принести все это?

Она перебирала имена, но напротив каждого мысленно ставила крестик. Друзья Фернандо? Внутри все похолодело. Представлять, как их верные псы рылись в ее вещах… Кэс передернула плечами. С другой стороны, эти дуболомы вряд ли догадались бы собрать одежду именно таким комплектом еще и позаботиться о косметике. Кэс решила просто порадоваться факту наличия вещей, а разобраться, кто так добр, можно и потом.

Раковина в карцере была такой, что даже помыть руки было той еще задачей, но Кэс умудрилась вымыть голову, умыться, намылить шею, грудь и подмышки. Стояла голышом, обсыхая, потому что идею вытираться несвежим полотенцем или простыней тоже отбросила. Наконец-то от кожи слышался тонкий аромат свежести и чистоты.

Еще мокрые волосы она собрала в хвост, оделась. Прошлась в туфлях по комнатушке. Что ж. По каблукам она не особо скучала. А вот своя одежда, чистая и дорогая, не могла не радовать. Смотрясь в крошечное зеркальце, нанесла нетолстый слой пудры. Кожа была сухой. «Вот бы этот добрый волшебник догадался еще крем принести», – ворчливо подумала она, но тут же одернула себя. «Будь благодарна за это. А то поехала бы вонючей оборвашкой в тюремной робе».

Снова наручники. Коп за рулем патрульного авто то и дело поглядывал на нее в зеркало заднего вида. Она равнодушно смотрела в окно, считала проплывающие мимо здания, суетящихся людей.

Холл суда сиял начищенным каменным полом, металлом, стеклянными панелями. Суровое, строгое холодное помещение, несмотря на духоту и красивый внешний вид.

Кэс и другие подсудимые ждали в коридоре в компании сопровождающих и адвокатов. Она была единственной женщиной в наручниках. Стало еще более неуютно, даже стыдно, хотя никому не было до нее дела, кроме ее конвоира и закоренелого уголовника, что сидел на скамье в оранжевой робе. Он, в отличие от всех остальных, был закован по рукам и ногам. Уродливый и противный до тошноты, он посылал Кэс воздушные поцелуи и высовывал неестественно длинный язык в жалких попытках соблазнения. Кэссиди отвернулась и посмотрела вдоль коридора, сглатывая удушающие слезы подкатывающей паники. И увидела в коридоре его.

– Дэн, – беззвучно выдохнула она и ощутила, что дышать стало легче.

Черт знает, почему она так обрадовалась появлению того, кто наверняка мечтал о том, чтобы найти доказательства ее вины и упрятать в тюрьму до конца жизни, чтобы забыть о позорной случайной связи с хозяйкой борделя и убийцей.

Она изо всех сил постаралась напустить равнодушный вид. Но, или вышло плохо, или взгляд ее все-таки выдавал, когда детектив подошел и встретился с радостью в ее глазах, он заметно растерялся.

– Детектив, – приветствовала она.

Он кивнул.

– Неплохо выглядишь.

– Понятия не имею, кто мог привезти вещи в тюрьму.

– Подумала над тем, что я тебе сказал?

– Ты про записку?

Рейнольдс сурово нахмурился и скосился на патрульного, изображавшего каменное изваяние.

– Я про то, что еще ты могла бы рассказать, чтобы помочь следствию.

– Тише ты, – испуганно зашипела она и принялась озираться.

Кэс сделала шаг к детективу, но патрульный тут же ожил и схватил ее за локоть.

– Стойте на месте, мисс Брок.

– Не надо меня хватать, – тут же огрызнулась Кэс.

– Молчать! – рявкнул Дэн.

В ответ на это замолкла вся очередь. Ожидающие уставились на детектива, а он в извиняющемся жесте поднял ладони.

– Командный голос, Дэн? – поддела Кэссиди.

– Чего так испугалась? – спросил он строго, но гораздо тише.

– Тут могут быть друзья Фернандо. Или их люди. Им не нужно знать, что я открыла рот.

– Ты кого-то видела?

– Никого из знакомых. Но я знаю далеко не всех.

Когда в зал заседания пригласили ее, Дэн тоже зашел. Судья была красивой темнокожей женщиной. Она посмотрела на Кэс поверх очков, назвала ее имя, номер дела, зачитала, в чем именно обвиняется Брок. Содержание борделя, отмывание денег через массажный салон и стрип-клуб, подозрение в убийстве Хосе Мигеля Фернандо.

– Мисс Брок, вы отказались от адвоката. Почему?

– Не вижу в нем необходимости.

– Так уверены в том, что вас оправдают?

– Нет, Ваша честь. В содержании борделя я созналась. Меня вынуждали этим заниматься. И я верю, что полиция найдет убийцу мистера Фернандо. Для чего мне адвокат, который будет кричать, что я не виновна. Я много лет жила во лжи, теперь мне хочется правды.

Судья снова долго смотрела поверх очков. Затем перевела взгляд на Рейнольдса, который что-то шептал на ухо государственному обвинителю – приятной женщине с роскошной шевелюрой, всю прелесть которой не могла скрыть строгая прическа. Женщина была немного старше Дэна. Слушая его, она крепко стискивала ручку. Кэс с трудом заставила себя перестать таращиться на них и уставилась в пол. Судья тем временем подозвала к себе обвинителя. Та что-то тихо говорила ей, и Кэс изо всех сил напрягала слух, но не смогла разобрать ни слова.

Она глянула на Дэна и попалась в его прямой изучающий взгляд.

– Мисс Брок. В связи с тем, что на данный момент у обвинения нет прямых доказательств того, что именно вы убили Хосе Мигеля Фернандо, суд назначает освобождение под залог в размере сто тысяч долларов. До того момента, как залог будет внесен в полном размере, вы останетесь в тюрьме. Вы не можете внести залог за себя самостоятельно, поскольку ваши счета арестованы, а деньги, хранящиеся на них, добыты преступным путем. Вам все ясно?

– Да, Ваша честь. Спасибо.

Когда ее вывели из зала суда, она обратилась к Рейнольдсу.

– Я могу позвонить?

– Из тюрьмы.

– Сейчас! У меня есть право на звонок, и я до сих пор им не воспользовалась. Не трать время, которое может меня спасти, Дэн.

– Кому ты собралась звонить?

– Тому, кто может внести залог.

– Идем.

Он отвел ее в комнату ожидания. Два видавших виды дивана, кофейный столик, кулер с водой. В углу комнаты на высоком узком столике приютился старый дисковый телефон. Кэс уставилась на устройство, будто оно было современником динозавров.

– Сто лет подобного не видела. У родителей такой был.

– Звони.

Она покосилась на конвоира, следовавшего за ними тенью, не выпускавшего Кэс из поля зрения ни на секунду. Он даже моргал очень быстро, будто за то мгновение, когда он смежал веки, его подопечная могла испариться.

– Я могу остаться одна?

– Черта с два.

– Пусть хотя бы он уйдет, – мягче попросила Кэс.

Дэн безапелляционно покачал головой.

– Никто никуда не пойдет.

Кэс сняла трубку и приложила к уху. Слушала мерное гудение, вернувшее ее на секунду в прошлое. Красивый, пусть и далекий от роскоши дом родителей. Уютная прихожая, где на тумбочке из красного дерева, сделанной руками деда, стоял телефон с десятиметровым шнуром. Можно было разговаривать, расхаживая по гостиной или кухне. Правда до холодильника было не достать, и это каждый раз ее злило, всего-то фута не хватало.

– Ты еще не набрала номер, – вырвал из воспоминаний голос детектива.

– Без тебя знаю, – огрызнулась она, раздраженная тем, что его голос звучит слишком близко.

Ей не хотелось звонить. Она обещала себе, что Луис будет последним человеком, к которому она когда-либо обратится за помощью. К сожалению, сейчас именно так и выходило. Только он мог вытащить ее.

Пальцы быстро прокрутили нужные цифры на диске. Приятные ощущения. Диск в последний раз вернулся в исходное положение, и в трубке послышались гудки. А затем голос. Тот же, из далекого-далекого прошлого, когда просить друг друга о помощи было для них естественно, было первым действием в любой ситуации.

– Луис Нортон, брокерская компания «Вудс, Нортон и Харрис».

– Мне нужна твоя помощь.

Тишина.

– Кэссиди? – глупый вопрос, он ведь узнал ее. Чудо, если не бросит трубку.

– Да. У меня тут… проблемы. Я в суде, и мне нужно, чтобы ты внес залог.

– Залог? Ты издеваешься?

– Это вопрос жизни и смерти. Мне нельзя возвращаться в тюрьму, было бы здорово, если бы ты приехал прямо сейчас и внес сто тысяч, я бы смогла поехать домой, потом ты получишь деньги обратно, только приезжай. В тюрьме меня убьют. – Она взволнованно тараторила, забыв о гордости. Ей просто нужно было выдать ему как можно больше информации, использовать каждую секунду, пока он не бросит трубку.

– Возвращаться в тюрьму? Сто штук? О чем ты думала, когда звонила мне?

– Луис, мать твою. Ты слышишь меня? Привези деньги.

– Это меня не касается, Кэссиди. Я в это не полезу.

– Но…

– Всего доброго.

И он отключился. Кэс снова стояла с трубкой около уха и слушала гудки. Но теперь они были громом небесным, тиканьем часов, отсчитывающим время до ее конца. Каждый гудок отдавался раскатом шагов палача, взвалившего на плечо огромный топор.

Тишина в комнате загустела, запахло презрительной жалостью, легкой насмешкой конвоира и ожиданием Дэна. Руки тряслись, заставляя цепь наручников позвякивать. Запястья ныли от оков, но эта проблема казалась такой пустой, ничего не значащей. Кэс медленно опустила трубку на рычаг. Пальцами провела по диску. Она должна была обернуться, но не могла. Тогда эти двое увидели бы, как дрожит от страха ее подбородок, как катится по щеке одна-единственная, но бесконечно горькая слеза. Кэс знала, что так и будет. Что Луис не поможет. Но почему тогда разочарование было таким острым и жгучим?

– Кэс? – тихо позвал детектив, не обращая внимания на конвоира, покосившегося на него с любопытством.

– Ты такой навязчивый, Дэн, – холодно сказала она вибрирующим голосом.

Постояла с минуту, водя по отверстиям для цифр на телефоне. Пытаясь смириться с неизбежным. Пытаясь принять то, что ей предстоит страшная жестокая смерть в тюрьме. Уголовницы не будут к ней добры, особенно после драки.

Повернулась к комнате, посмотрела в глаза Дэну, стоявшему так близко, что можно было протянуть руки и коснуться его щеки.

– Давай я попытаюсь убежать, а ты меня за это пристрелишь? – попросила она.

Дэн нахмурился, как делал каждый раз, когда не мог сразу разобраться: шутит она или нет. Она не шутила. Прекрасная мгновенная смерть от пули Дэна казалась сейчас очень заманчивой, спасительной.

– Есть ведь другие варианты.

– Например? – спросила она, на самом деле не желая слышать ответ.

– Залоговые агентства.

– Слишком долго. У меня нет времени на это. И кто будет этим заниматься? Ты? А комиссию тоже ты им оплатишь?

– Позвони друзьям Фернандо?

Она злобно расхохоталась, резко и звонко, заставив конвоира вздрогнуть. Смех смолк так же внезапно, как и раздался.

– Да ты шутник, Дэн. Им бы очень понравилось, если бы я при копе начала светить номера и имена, зазывать их привезти мне деньги, обозначать связь с ними. Да и нет у меня номеров. – Она обратилась к сопровождающему: – Поехали.

Ее вели по коридорам здания окружного суда. Она не видела, но точно знала, что детектив следует за ними. Слышала, как громко он думает, только не могла разобрать, о чем именно. Почему-то каждый его шаг у нее за спиной помогал продолжать идти. Будто она была не одна. Хотя это было далеко не так. Не было в мире ни одного человека, кто был бы за нее, кто был бы рядом с ней. Ни одного.

Она остановилась среди холла и обернулась. Дэн, погруженный глубоко в свои мысли, едва не налетел на нее.

– Если я напишу предсмертную записку, ты передашь ее туда, куда я попрошу?

– Ты рано отчаиваешься, – шепнул он.

Она горько ухмыльнулась, и конвоир прервал их немой разговор, дернув Кэс за локоть и продолжив толкать к выходу. Она могла все выложить ему. Прямо сейчас. Выпалить всю правду. Только даже это уже не могло ее спасти. Первым пунктом она поставила задачу выбраться из тюрьмы. Но вот она возвращается туда.

Дэн проводил ее до машины. Сам усадил на заднее сиденье патрульного авто. Опершись на открытую дверцу, долго о чем-то думал, глядя на Кэс, но будто сквозь нее. Она не сказала ни слова, смотрела перед собой. Злилась. Он снова пытался дать надежду, которой на самом деле не было и быть не могло. Он растягивал и без того застывшее время. С одной стороны, ей хотелось, чтобы время вовсе остановилось. С другой, она понимала, что это невозможно, и потому желала, чтобы скорее настал тот миг, когда страх закончится.

Как только выехали из города, сердце почему-то перестало колотиться, как бешеное. Пульс выровнялся, даже чуть замедлился. Панику сменило равнодушие. Оно было столь настоящим, что Кэс даже задремала.