– Ты знаешь, что творишь?

– Делай, – повторила я. – И как можно быстрее.

– Он меня по голове не погладит, – качал Лагерфельд рыжеволосой шевелюрой, поднимаясь. – Он меня…

– Скорее.

Я достала из заднего кармана джинсов сотовый, зажала его в руке, чтобы не мешал, и улеглась на кушетку.

* * *

Спустя пару минут я сидела на кушетке и удивлялась тому, что не чувствовала больше страха. Совсем. Одну только пьянящую всеобъемлющую свободу до головокружения. Стив что-то сделал со мной (вылечил?), изъял из души весь сумрак и выпустил в полет – казалось, у меня расправились крылья.

Почему никогда раньше я не ощущала подобного? Ведь отсюда – именно с этой точки пространства и времени, из этого измерения все только начинается: новый Путь, новые знания, достижения и победы. Именно отсюда я могу сделать первый правильный шаг и совершить нечто грандиозное. Прочь мешавшие некогда чувства, прочь сковывающие сознание рамки, прочь барьеры…

Нужно рассказать об этом совершенно чудесном состоянии Дрейку…

Стоило подумать о Дрейке, как тревога, словно зазвонивший где-то далеко – на том конце нити – колокольчик, дала о себе знать.

Я тряхнула головой.

– Стив… Что ты со мной сделал? Вылечил?

Док не смотрел в мою сторону – он смотрел куда-то за меня, на лежащего на кушетке человека.

Кто там? Я присутствую при излечении кого-то другого?

Док с крайне нервным выражением лица проверял пульс – держал своей рукой женскую неподвижную руку, чьи пальцы сжимали мобильный.

Мой. Мобильный.

Меня дернуло так резко, что я вдруг, не ощущая ни верха, ни низа, подлетела с кушетки. Едва не закричала от накатившей вдруг паники, заболталась, замоталась, кувыркаясь, перестала трепыхаться уже под потолком…

Я… сплю? Я вышла из тела в осознанном сновидении?

И увидела до боли в груди тревожную картину: Лагерфельда, измеряющего пульс, которого, судя по всему, почти не было. И себя. Бледную, как будто глубоко спящую. Или же… мертвую.

И вновь дернулась так резко, так дико, будто пыталась убежать из клетки: мне нужно вернуться, вернуться… Мне еще не пора… Что происхо…

Мобильный мигал непрочитанной смской – я на мгновение притихла.

«Все начнется через десять минут», – вдруг уловила я суть электронного послания дистанционно.

И неожиданно все вспомнила: лысую, беды, которые на меня свалились, звонки друзей, просьбу доку.

Так вот почему у дока такой землистый оттенок лица.

«ДРЕЙК! – заорала я, превратившись в единый сгусток энергии. Куда кричать? Есть ли здесь направления? – ДРЕЙК! ДРЕЙК!»

Сидящий внизу Стив от моего крика даже не вздрогнул.

* * *

Высокие окна по всему периметру, а за окнами тьма. И ни звезд, ни воды, ни почвы. Хорошо освещенный зал для временных совещаний – точка в расформированном пространстве, которому вскоре предстояло стать физической материей.

За столом сидело семеро – только самые продвинутые умы, только самые могущественные представители расы, имя которой в эквиваленте земного языка звучало бы как «Сатхе». Совещание не прерывалось ни на минуту – за окнами зала клубилась нестабильная тьма, и время на ее стабилизацию было ограничено:

– Вы предлагаете установить второй Стержень? – Дрейк Дамиен-Ферно внимательно посмотрел на человека с вытянутым лицом и узкими глазами – Тройдо Атвича. – На формирование второго Стержня уйдет почти двое суток, плюс ресурсы…

– Работа с распределенным коллайдером даст те же результаты, но в более короткие сроки, – вмешался Джон Сиблинг, которого отвлекли час назад от работы, чтобы получить еще одно квалифицированное мнение.

Атвич покачал головой.

– Стержень удержит куда большее пространство, нежели коллайдер. По всей его протяженности луча можно будет структурировать точки входа-выхода, а также дельта-отрезки для переброса отработанной материи.

– Вы? – глава посмотрел на невысокого плотного человека с круглым лицом.

Кино Рант вращал в руках пластиковую ручку. Он никогда не писал ей, но осталась странная привычка, делавшая его похожим на человека.

– Коллайдер поможет быстрее начать, а также в его луче можно будет запустить формирование столба Стержня.

– Хороший вариант. А как насчет…

Дрейк хотел сказать «привязки основания Стержня к существуюшему Лучу, чтобы избежать пересечения?»

Хотел, но не произнес, потому что в этот самый момент услышал в собственной голове то, чего услышать не ожидал, – призыв: «Дре-е-е-йк!»

Голосом Дины.

Человек с неприметным на первый взгляд лицом и тяжелым взглядом серо-голубых глаз – глава всех представителей Комиссии, как они звались теперь, – вздрогнул.

Он не мог слышать голос Бернарды тут – в этой точке пространства без материи. Не мог – передача ее мозгового сигнала сюда не прошла бы. Потому и предупредил, что «занят», чтобы не тратила силы и не пыталась связаться.

«Дре-е-е-ейк!»

На этот раз слева от него вздрогнул и Сиблинг – тоже уловил идущий сквозь астральные слои импульс.

– Ты это слышал?

Джон выглядел удивленным. И он однозначно прислушивался.

– Слышал? – тихо и с нажимом переспросил Начальник.

– Слышал. Это…

– Бернарда.

Дрейк резко поднялся.

– Я вернусь через минуту. Продолжайте обсуждение.

Пока он шел к дальней точке комнаты, зов повторился еще трижды – каждый раз слабее предыдущего.

– Что за…

Он остановился у дальней стены зала, похожего на парящий в небытие герметичный отсек космического корабля, – стены, отделяющей главное помещение от портала-коридора, – и прикрыл глаза. Так же, как это делал Мак Аллертон, попытался нащупать след своей женщины в конкретной точке физического мира и… не почувствовал его. Чертыхнулся, предпринял еще одну попытку. Ухватился за шлейф зова, попытался отследить, откуда он исходит, и вдруг с екнувшим сердцем осознал, что зов не исходит из… мира живых.

– Нет, – тут же выдохнул судорожно, – только не это. Только не это, Дина!

И от паники, что завладела его разумом прежде, чем он успел с ней справиться, Дрейк резко выбросил вперед руку и насквозь проломил стену в коридор.

– Не снова. Только не снова…

Не открывая глаз, вытащил из дыры саднящий кулак, с которого сыпались крошки бетона, и понял, что не в состоянии успокоить собственное сердце.

Наверное, на него смотрели.

Она… ведь… не умерла?

За всю историю своего существования Дрейк уже однажды чувствовал это – черную от ужаса безнадегу, – когда его Ди рассталась с жизнью на проклятом Уровне «F».

А теперь снова…

– Джон, – прохрипел Дрейк хрипло. – Продолжай. Ты за главного; решите, что делать с Лучом.

Сиблинг не успел возразить – он увидел странное: Начальник, продолжая мысленно и с закрытыми глазами сканировать пространство, отошел от поврежденной стены, опустился на стоящую поодаль скамью, почти упал спиной на штукатурку. А после сгустком энергии вышел из собственного физического тела: мерцающей массой поднялся до середины комнаты и хлопком вышел в астральные слои пространства.

Джон с поглупевшим видом прочистил горло. Остальные смотрели на заместителя со столь редким для их расы изумлением во взгляде.

– Что-то случилось? – задал интересующий всех вопрос Атвич.

– Ничего, – качнул головой Сиблинг, совершенно не будучи в этом уверен. – Продолжаем совещание.

* * *

– Это не…, я всего этого не хотела…

Бернарда – бестелесная, светящаяся – сидела, сложив руки на коленях, и качала головой.

– Дрейк, я…

– Молчи, мне надо подумать.

Он забыл, когда в последний раз в жизни использовал фразу «это потрясло мое воображение», но то, что он теперь видел перед собой, не просто потрясло его воображение – оно его «взорвало».

Ни один профессиональный подрывник не смог бы сделать такого – астрально заминировать человека, – но сидящая перед ним женщина – его любимая женщина – была с ног до головы опутана «проводами-ловушками». Настоящими кармическими минами: потяни руку в одну сторону, и астральный удар получит один человек, в другую – другой человек.

Вся. С ног до головы.

Дрейк растерялся. Не потому что не знал, что делать, но потому что никогда и ни за что не мог предположить, что однажды увидит такое. Он приблизился, всмотрелся в нити, поразился искусному смертоносному плетению. Спросил:

– Кто это сделал?

– Не знаю.

Они переговаривались мысленными импульсами – в бестелесном мире голоса не звучали.

– Тебя… заминировали.

– Я знаю… Дрейк, я больше не знала, как связаться с тобой, что вообще делать. Каждый мой шаг, каждое движение… Постоянно кто-то страдал. Дэлл обжег руки, Ани почти сломала ногу, у Аарона карты, у Баала…

– Подожди. Помолчи.

Астральный выход не был привычен ни ему, ни ей, и Дрейк постарался максимально сфокусироваться – помогать надо быстро и умело. Опустился перед любимой на колени, пристально вгляделся в нити, принялся отслеживать – какая и куда. Все к людям, которых она знала, которых любила. Десятки черных нитей, сотни. Принюхался, откуда пришло плетение, понял, что не ощущает ярких следов. Временно оставил это занятие. Вместо этого сосредоточился на «разминировании» – максимально быстро читал программы: смертоносный код, – крутил в голове верные варианты обезвреживания. Через секунду протянул вперед руку и снял первую нить-предохранитель. Понял, что сейчас, в эту минуту, будь он в физическом теле, покрылся бы потом от волнения.

– Со мной что-то сделали…

– Да.

Программы воздействию поддавались неохотно – мозг Дрейка работал на полную. Эта ведет к Аарону Канну… Убрать «срабатыватель», очистить энергетическое поле от чужого воздействия, собрать пучок, постараться отправить тому, кто его поставил… А след «отправителя» бомб терялся в переотражениях. Дрейк как мог сдерживал ярость, чтобы та не колыхала пространство. Следующая тянется через невидимые слои к Чейзеру…, очередная к Халку…

– Кто это сделал, Ди?

– Я ее не знаю.

– Ее?

Поразительно, как Дину не утянуло пространство этого мира. В этой тонкой прослойке астрального плана люди не успевали зацепиться, зафиксироваться и теряли связь с привычным, равно как и с собственной физической оболочкой. Но Ди держалась. Сжавшись в комок, не поддавалась зову тоннеля, который уводил разум из материального бытия.

– Да, ее. Она явилась через телевизор. Но сначала пропала Клэр…

И потек полный деталей рассказ о злоключениях. Дрейк слушал и работал одновременно – с бесконечной осторожностью отсоединял одну нить от другой, нейтрализовал пучки, убеждался в том, что «деактивация» не навредит стороннему объекту, и только после этого снимал черное плетение.

И индевел сознанием. Тот, кто это поставил, должно быть, лишился разума – установил переброс чужой кармы на невинного человека, заставил Бернарду желанием спасти себя и помочь другим наносить удары сторонним людям… Господь свидетель, но с рук подобное еще не сходило никому.

А после услышал еще и про фантома – ложного двойника, воплощенного в физический мир.

И позвоночником ощутил: плохо дело. Задача астрального минирования – сложная задача, но создание фантома – вещь почти неподвластная простым смертным. И, значит, дело они имеют не с человеком.

На секунду даже побагровел изнутри, едва удержался от того, чтобы не трансформироваться в хищника. Усилием воли унял всплеск.

– Знаешь, что со мной случилось, когда я понял, что тебя нет в мире живых?

– Прости… Не было другого выхода. Время утекало; она бы добралась до мамы…

– Как ты попала сюда?

– Стив. Я попросила его положить меня в кому.

Умно.

Будь у Дрейка привычное лицо, оно бы усмехнулось. Кто бы там вдалеке ни управлял этими нитками, Бернарда обвела его вокруг пальца. Вот только с риском никогда не вернуться обратно.

– Ты не ругай его.

Он как раз думал о том, что Стиву жопу надерет.

Пришлось уступить.

– Не буду.

Дрейк работал, как робот. Нить, еще одна, следом еще, а после еще…. Он уставал, в какой-то момент ему начало казаться, что время ускорилось и что там, внизу, пролетают годы, а вокруг световое пространство летящего мимо космоса. Чертов тонкий мир – он всегда играл с разумом злые шутки.

– Ты ведь меня освободишь, правда?

– Да.

Печальная Бернарда притихла. Спросила спустя какое-то время:

– Дрейк?

– М-м-м?

– Скажи, я в чем-то провинилась? Что на меня навесили такое?

– Сомневаюсь. «Навесить» такое можно было на любого человека, который совершил в жизни хоть одну ошибку и не попросил за нее прощения. И, значит, уже пробил целостность «иммунной» оболочки.

– Значит, я… не плохая?

– Не плохая, – он разбирался в сложных хитросплетениях клубков, изредка (по оставшейся из физического мира привычке) пытался тереть тыльной стороной пальцев собственное светящееся лицо, мысленно чертыхался, когда не чувствовал щеки. – Осталось недолго, потерпи.

– Но ведь ошибок много? Она снова сможет меня заминировать, когда мы вернемся.

– Не сможет, – жестко отозвался стоящий на коленях мужчина. – Или грош мне цена.

Бернарда вдруг улыбнулась – пространство вокруг вспыхнуло золотистыми искорками.

– В мире Уровней нет грошей.

– Зато у вас есть.

– Ты… помнишь.

Ласковый взгляд – его будто погладили по голове.

– Я все помню.

Из десятков черных пучков осталось три – он вновь принялся снимать «порчу».

* * *

Я давно не видела его таким – молчаливым, хмурым и сосредоточенным до предела. Пасы руками, непонятные жесты, одномоментный вызов нескольких мерцающих карт в воздухе, внос в них непонятных мне изменений.

Подо мной привычное мягкое кресло гостиной; за окном смеркалось, лил дождь.

А Дрейк все крутил пространство: защищал особняк, меня, всех ребят спецотряда, их женщин. Алесту и Баальку на Танэо, мою бабушку и маму, даже наших питомцев – всех.

За те три часа, которые мы провели дома, он не проронил и двух слов, и это означало, что настал «красный» режим, что клубящаяся вокруг нас опасность приблизилась вплотную и что дела плохи.

Я Великого и Ужасного не отвлекала – ему нужно было закончить. Ощущала радость от того, что он рядом, что, наконец-то, в курсе событий, что больше не одна. Заранее достала из шкафа вино, протерла два бокала, выставила на стол. Позже пригубим по паре глотков вместе.

И все еще не могла поверить, что «свободна».

Нет, «лысая» не исчезла. Но она хотя бы временно и чужими усилиями от меня «отвязалась».

– Она вернется?

Он закончил лишь к полуночи. Мы сидели в креслах у кофейного столика, слушали льющий снаружи дождь: