Я судорожно вздохнула, не сомневаясь в том, что если он захочет, я действительно все узнаю – никаких заблуждений в том, кто здесь главный. И все же ответ чуть успокоил – открытой угрозы в нем не чувствовалось.

В этот момент в кармане брошенной на стул куртки зазвонил телефон.

Мужчина отошел от меня вглубь комнаты, достал сотовый.

– Да, – ответил он и некоторое время молчал. – Да, есть. Мне нужно около получаса, чтобы собрать файлы в один и выслать тебе. Да, сделаю, жди.

Трубка вернулась на место, на меня взглянули вопросительно.

Не зная, какой именно реакции ждут от меня, я заверила наобум:

– Если нужно заниматься делами, занимайся и не беспокойся – я подожду на пляже.

Легкий кивок, смягчившийся взгляд – моему новому немногословному знакомому нравилось, когда понимают с полуслова.

«Вообще без слов. А ты еще думала про общие темы для беседы – они не понадобятся».

Ощущая нервозность и неуверенность в том, что хоть что-либо делаю правильно, я выскользнула за дверь и направилась к воде. Спасибо и на том, что меня не убили. Спасибо, что не высадили по дороге, не завели тупых разговоров, не выказали особенного раздражения, глядя на мой страх.

Песок холодил босые ступни; я уселась на него неподалеку от прибоя.

А вообще, я немножко гордилась собой: каким-то образом понимала, что женщин, пусть даже на одну ночь, этот человек зовет к себе нечасто. И далеко не всем из тех, кого зовет, он, обладая таким сложным характером, делает поблажки – скидки на чрезмерную болтливость, глупость или капризность. Едва ли этот мужчина чрезмер-

но терпелив. Едва ли он вообще хоть сколько-то терпелив.

Но я все еще тут, на его территории, а это уже маленькая победа.

Он подошел сзади почти неслышно, но я отчетливо почувствовала его присутствие, как ощутила бы приближение опасного хищника чуткая лань.

Я не оборачивалась и ничего не говорила, к этому моменту я вообще перестала ждать полноценного диалога – слишком уж мой знакомый не желал расставаться со словами, как с драгоценным жемчугом барышня. Однако спустя секунду я услышала его голос:

– Пойдем внутрь.

Все это время, пока сидела на пляже, я пыталась понять, зачем же все-таки захотела продолжить знакомство пусть и с привлекательным, но очевидно опасным человеком? Ведь видела, на что тот способен, и тем не менее села в машину. Почему? Шуршание очередной подбежавшей к самым ступням волны вместе с пеной принесло и ответ. Все просто: я всегда мечтала о сильном мужчине. Пусть неразговорчивом, да, пусть опасном, но способном постоять за себя… и за меня. Никогда не грезила ни об эмоциональном парне, ни о чувственном романтике, но о мужчине, перед которым захочется склониться в восхищении. Однако такой ли это человек? С правильным ли характером, с верными ли принципами, с бьющимся ли в груди, несмотря на силу, щедрым на теплоту сердцем?

Ответ на этот вопрос мне предстояло узнать в ближайшие несколько часов.

«А ведь как легко заблудиться, запутаться – принять одно за другое».

Что ж, если я ошибусь в характере, то хотя бы позволю себе испытать физическую близость с определенно сильным и красивым парнем.

«Сильный парень» уже шел по направлению к дому; я поднялась, отряхнула одежду и последовала за ним.

В комнате царил полумрак. На столе в свете лампы поблескивала бутылка коньяка и два хрустальных стакана.

– Хочешь?

– Нет.

Спиртного не хотелось.

Рядом со стаканами стопкой лежали бумаги, справа матово отсвечивал темный экран открытого ноутбука. Под лампой в бежевом абажуре стояла маленькая керамическая подставка, доверху наполненная черными камушками – на каждом выгравирован непонятный символ. Красиво исполненные знаки – все разные, однако если приглядеться, они совершенно не раскрывали смысл.

– А что означают эти символы? – я указала на камешки.

– Почти ничего.

Взгляд прищуренных глаз задержался на подставке; мужчина о чем-то задумался, как будто даже загрустил. В этот момент мне показалось, что он сильно устал – может быть, от драки, может быть, от чего-то еще.

– Ты, наверное, устал. Отдохни. А я посижу…

Уголок красивого рта изогнулся в мягкой усмешке.

– Хочешь проверить, насколько я устал?

Такой ответ смутил. Проследив за тем, как он ставит стакан на стол и медленно направляется ко мне, я почему-то напряглась и отступила назад. Рубаху он так и не надел, что позволяло хорошо разглядеть его накачанную грудь и мощный пресс. Поискав глазами синяки, которые я разглядывала на его ребрах полчаса назад, я изумилась – их не было. Ни одного. Гладкая кожа идеально обрисовы-

вала мышцы, но даже намека на следы от ударов не осталось.

– Как такое возможно?

«И возможно ли?»

Мужчина приблизился вплотную и уперся двумя руками в стену рядом с моей головой – его лицо оказалось совсем близко. И хотя я была уверена, что он не только услышал вопрос, но и понял его смысл, отвечать-таки не счел нужным. Вместо этого он лениво рассматривал мои губы, будто представляя, какими они могут оказаться на вкус.

От плотного изучающего взгляда мои ноги начали медленно подкашиваться, по низу живота прошла слабая судорога. Этот человек был слишком сильным, слишком властным, чтобы ему противиться. Мое сердце вновь стучало быстро и неровно, чтобы нам не встречаться глазами, я отвернула лицо в сторону. Аромат мужского парфюма неуловимо перемешался с его собственным запахом и теперь дразнил меня, заставляя мысли путаться, а тело предательски вздрагивать в ожидании первого прикосновения.

Мой мучитель не торопился. Как хищный зверь, прекрасно осознающий свою силу, он неспешно наслаждался беспомощностью пойманной в капкан жертвы. Его пальцы, едва касаясь кожи, прошлись по моей щеке, затем по шее.

– Ты очень красивая.

Слушая грохочущий в ушах пульс, я повернула голову и встретилась с его ласкающим взглядом – желание почувствовать его губы нарастало. Из проскочившей между нами искры нестерпимо быстро разгорался настоящий огонь, пожар; хотелось оттянуть продолжение и одновременно приблизить его. Но продолжать пока никто не торопился – меня хотели, я это чувствовала, но изучали. Меня пытались ощутить изнутри, прочувствовать, понять еще до прикосновения.

– Пожалуйста…

– Что – пожалуйста?

– Продолжай…

Видеть его губы так близко, но не касаться их стало непереносимо.

Его взгляд сделался почти нежным.

Осторожно приподняв мой подбородок, он наклонился вперед и позволил нашим губам соприкоснуться. Мучительно мягкий вначале, его поцелуй постепенно становился все более настойчивым – мой рот ласкали столь нежно, что хотелось стонать от нарастающего в теле пламени. Левый уголок губ, правый, нежно прикушенная нижняя губа, а впереди настоящий сокрушающий напор – он случится скоро, через секунду.

Огонь лился по венам, словно жидкая лава, и испепелял остатки самообладания, заставлял хотеть «мучителя» все сильнее. Отвечая взаимным желанием, мужские губы становились все более жесткими, пальцы легли на затылок и сжали волосы. Этот жест собственника окончательно лишил меня контроля над собственным телом, ноги отказались держать, и я со стоном начала съезжать вдоль стены.

Сильные руки легко подхватили, и через секунду я оказалась на кровати.

Расстегнута первая пуговица на блузке, вторая, третья; обнаженную кожу жгли не столько прикосновения, сколько ощущение «почти» прикосновений; нестерпимо сильно хотелось почувствовать этого мужчину ближе, глубже. Когда блузка окончательно разошлась в стороны, я прошептала:

– Ты сведешь меня с ума… Слишком нежно…

Мне не ответили. Вместо этого сместились ниже и принялись ласкать мою грудь – ладонями, пальцами, губами, вобрали в рот сначала один сосок, затем другой – то обводили его по кругу, то почти незаметно ласково прикусывали.

«Такой сильный… И такой нежный…»

Мысли путались от возбуждения, низ живота полыхал нестерпимым жаром. Сквозь сладостные волны, пробегающие по телу, я чувствовала, как

его рука, не забывая приласкать каждый участок кожи, опускается все ниже. Поцелуи же, наоборот, вернулись от груди к шее, затем вновь к губам.

Как сквозь сон, я ощущала его руку между своих бедер – теплые пальцы скользили по шелковой ткани трусиков, осторожно приближаясь к тонкой полоске сбоку. На короткий миг раздался слабый треск, и резинка мгновенно ослабла.

«Он порвал их… Порвал одной рукой?»

От неожиданности я вздрогнула и попыталась привстать, но меня прижали обратно к кровати.

– Все хорошо, девочка, не напрягайся.

Его ладонь безо всякой попытки удушить плотно сжимала мою шею; глаза в глаза, неуловимый, но невероятно плотный контакт. Я почувствовала, как настойчивые пальцы нашли вторую сторону кружевной резинки, и через мгновенье лопнула и она.

«Создатель, какая сила скрыта в этом человеке?» К моему возбуждению примешался липкий и оттого еще более волнующий тело страх; тихонько звякнула металлическая пряжка ремня.

Спустя секунду между моими влажными завитками втиснулась горячая и плотная головка – едва проникла внутрь, остановилась, замерла; мое же тело рвалось навстречу, желало ее всю – всего его целиком.

– Ты… Ты… огромный.

Тяжелый сильный мужчина лежал на мне и не двигался, наполненный нежностью взгляд следовал за пальцами, которые гладили мое лицо. В этот момент меня любили, меня боготворили, и не просто как женщину, а как одну-единственную – чутко, всецело, глубоко. Обо мне заботились, меня лелеяли, меня оберегали. Невозможный вихрь чувств, невозможный океан эмоций – а я ведь думала, что при встрече «на одну ночь» такого не бывает. Бывает. Не только бывает – есть сейчас.

Между ног пульсировало; горячая и чувственная головка (а ведь он действительно большой) подрагивала, словно желающий ринуться в бой всадник.

– Расслабься, маленькая, я не сделаю тебе больно.

Я расслабила напрягшиеся мышцы.

– Все хорошо, – ласковые пальцы продолжали гладить мое лицо. – Ты веришь мне?

Я прислушалась к интуиции.

– Да.

Он чуткий. Он невероятно чуткий.

– Молодец.

Одновременно с обжигающим поцелуем он начал медленно, но неумолимо проникать внутрь. Мое лицо успокаивали ласками, в то время как огромный горячий поршень раздвигал и растягивал тонкие стенки – входил все глубже, устраивался в новом жилище, создавал себе комфорт, завоевывал новое пространство.

Я застонала. Сильные руки крепко сжимали меня так сильно, что не позволяли двигаться, мощное тело прижимало к кровати, не выпуская из сладостной ловушки. Весь скользкий от моего желания, огромный и горячий, он мощными толчками продолжал двигаться во мне, заставляя забыть о том, что существует процесс мышления, что существует внешний мир, что существует что-то помимо понятия «он» и «я».

Время растянулось, размякло и принялось ускользать. Мои руки сжимали широкие плечи, гладили затылок и волосы, царапали спину. Я извивалась, будто все еще зачем-то надеясь вырваться – впрочем, тщетно. Мной владели целиком: телом, каждым движением, мыслью, эмоцией. Мне не оставляли шансов на ненужный нам обоим побег, меня заставляли прочувствовать каждое движение, каждый толчок, каждый – свой и его – выдох и вдох. Этот мужчина не брал наполовину – он брал целиком, мягко и одновременно жестко приказывая отдать ему все.

И я отдала.

В какой-то момент мир разорвало надвое яркой вспышкой, из горла вырвался стон-крик, а

моя спина выгнулась от сотрясающих тело спазмов. Ногти впились в кожу; содрогаясь под плотно впечатавшим меня в кровать мужчиной, я продолжала стонать и дрожать до тех пор, пока сладкие волны не начали сходить на убыль.

Как только мои спазмы утихли, в меня резко вошли до самого конца. Мышцы спины под пальцами напряглись так сильно, что превратились в камень, мощные руки-тиски вдавили меня в матрас, ягодицы принялись мерно и жестко двигаться вверх-вниз – толчок, еще толчок, еще-еще-еще…

Секундная тишина, обездвиженное, словно застывшее напряженной статуей тело – и он излился внутрь, теперь уже не заботясь о приличиях и ведомый лишь одним инстинктом, вдалбливался, вздрагивал, сжимал, рычал.

А после, все еще оставаясь напряженным, обмяк и затих.

Будто сквозь дымку в моей голове разлилось чувство невыразимого покоя – я гладила потную горячую спину, шею, плечи. Я ласкала его и будто шептала кончиками пальцев – все хорошо, все очень хорошо.

Все не просто хорошо, все замечательно.

В этот полный умиротворения момент моя голова не желала анализировать, однако сквозь расслабленность пробивалось одно-единственное вывод-чувство: я все сделала правильно. Правильно, что села к нему в машину, что поехала с ним, что доверилась своему чутью.

Он замечательный. Не просто замечательный – чудесный. Чуткий, нежный и, несмотря на брутальный внешний вид, невероятно заботливый. Оказывается, такое бывает.

Не поддавшись страху, я, как женщина, склонилась перед победителем, а в итоге оказалась награждена сама.

И среди нас не осталось ни победителей, ни побежденных – только невероятным образом тонко почувствовавшие друг друга мужчина и женщина.

Думала ли я, что исход этой ночи может быть лучше? Нет. Он был самым лучшим.

Утренний свет пробивался сквозь занавешенное окно, с пляжа доносился размеренный шум прибоя.

Лежа с закрытыми глазами, я зачем-то в полудреме считала волны.

«Две, три, четыре…»

Это бесполезное занятие оттягивало момент окончательного пробуждения и позволяло оставаться во власти умиротворения и неги еще какое-то время.

Входная дверь тихо скрипнула, пропуская внутрь человека, который был со мной этой ночью.

«И подарил непередаваемое наслаждение».

Он поднялся гораздо раньше, но меня – гостью – тактично будить не стал, и я была за это признательна.

Царапало беспокойство и ожидание неизвестного.

«Каким он будет сегодня? Холодным и неприступным? Равнодушно-вежливым? Или же, как прошлой ночью, чутким и внимательным?»

Последнего мне очень хотелось, но я понимала, что шансов увидеть с утра его счастливую улыбку у меня немного.

Я неслышно вздохнула, открыла глаза и увидела, как мой новый знакомый, чьего имени я до сих пор не знала, расставляет на столе кружки и достает кофе. Из стоящих рядом бумажных пакетов аппетитно пахло горячими булочками.

«Где он достал свежую выпечку на берегу океана?»

Ответ не замедлил явиться, когда зазвонил телефон.

– Нет, спасибо, больше ничего не нужно. Приготовь мой джип, сегодня придется съездить в Антеру.

Антерой назывался небольшой индустриальный город, лежащий в ста километрах к западу от

Канна, расположенный сразу за Интанским хребтом, ввиду чего к нему вела единственная узкая и довольно опасная горная дорога.

Предполагая, что хозяин бунгало может торопиться по своим делам, я быстро поднялась с кровати и принялась одеваться. Обернувшись на шум, тот едва заметно кивнул мне в знак приветствия, продолжая отдавать распоряжения по телефону:

– Составь для меня план документов и предупреди их о моем приезде. Да. Пока больше ничего.

Я спешно натянула юбку, застегнула блузку на верхние пуговицы и, стараясь не мешать разговору, босая выскользнула за дверь. Свежий утренний воздух пах солью, океан спокойно и неторопливо покачивал синие волны, величественно раскинувшись до самого горизонта. Из-за голубых облаков, кое-где еще окрашенных в бледно-розовый, уже показались яркие лучи солнца. Белесая дымка, витающая над водой вдали, почти рассеялась, позволяя взору увидеть границу, где бирюзовая гладь воды плавно перетекала в прозрачное небо.

Свежо, здорово, хорошо – как же сильно пляж бодрит по утрам, – я с наслаждением потянулась и прошла к воде. Изумительное место, неправдоподобно красивое. Наверное, нельзя смотреть на такое каждый день, чтобы не потерять остроту восприятия, и мне, что неудивительно, как и любой другой девушке на моем месте, очень хотелось побывать здесь еще раз. Смогу ли я запомнить сюда дорогу и вернуться самостоятельно? Скоро станет ясно.

Океан манил, призывал в него окунуться, но из-за отсутствия уверенности в том, что у меня будет время на последующий душ и «высыхание», идею о купании пришлось отложить и заменить ее обычной прогулкой вдоль пляжа.

«Повезло кому-то иметь здесь домик».

Кому-то. Красивому безымянному мужчине в черной кожаной куртке. Ему, наверное, во многом повезло.

От одного края бухты до другого ровно три минуты ходьбы; исследовав местность, я отряхнула ступни от песка, обулась в босоножки, которые до того держала в руке, и направилась к дому – в беспокойную неизвестность.

Не хотелось прощаться. Совсем не хотелось. Пусть будет хотя бы шанс, хотя бы полшанса встретиться вновь, и я буду самой счастливой девчонкой этого дня. Глупо? Наверное, но сердце уже тепло и крепко обняло незнакомца и отпускать ни за что не желало. Как ему приказывать – сердцу?

Оказалось, что к тому времени, пока я прогуливалась, разговор по телефону закончился, а на столе появилось все необходимое для завтрака: сахарница, ложки, кувшинчик со сливками и хрустящие круассаны.

– Выспалась?

– Да, спасибо. – Я улыбнулась. Утренний свет почти не смягчил мужественную красоту сидящего в плетеном стуле мужчины: та же жесткая квадратная челюсть, внимательные серо-голубые глаза, дерзко очерченные красивые губы. И не нужна такому ни косметика, ни расческа, чтобы завораживать в любое время суток.

Наливая в кофе свежие сливки, я старалась ощутить, что именно изменилось этим утром, а интуиция твердила – что-то изменилось однозначно. Несмотря на расслабленно-спокойное выражение лица моего нового знакомого, мне показалось, что между нами в воздухе выросла плотная и довольно холодная стена. Почему? Неужели… ему было так плохо?

Несмотря на рационализм и понимание того, что первая встреча вполне может стать последней, сердце беспокойно екнуло. Хотелось сжаться, поместить себя в невидимую скорлупку и сообщить: «Ты иди по делам, если хочешь, а я побуду здесь. Поплаваю, подожду тебя, и, может быть, ты вернешься в другом настроении и мы снова побудем вдвоем. Может быть, тебе будет хотеться побыть со мной…»

Ведь главное – не рубить с плеча, не отбрасывать возможности. Кто знает, чем они могут обернуться? А вдруг?..

«Элли, прекрати бредить. Кто захочет увидеться, предложит сам, а кто не захочет…»

Да, тому не нужно навязываться – я это знала. Однако, несмотря на бронебойные доводы логики, я намеренно медленно помешивала в кружке сахар и судорожно подыскивала тему для разговора. О чем же поговорить? О погоде? О чудесном утре, о прекрасной ночи?

Все не то, не то.

Какие слова служат ключ-паролем к этому дому, пляжу, закрытому сердцу? Что именно требуется произнести, чтобы очутиться здесь еще раз? И существует ли на повторную встречу хоть малейший шанс?

«Ты навязываешься, Элли! Навязываешься».

«Да, навязываюсь, я знаю».

Вот только мысль о том, что придется уехать отсюда и навсегда забыть о безымянном незнакомце, покалывала изнутри.

Предположим, я могу расспросить об этом человеке своих знакомых – описать им его внешность, назвать номер машины. Вероятно, я даже смогу узнать имя и адрес, вот только что это даст? В Канне не принято являться в гости без приглашения, совсем-совсем не принято и даже чревато негативными последствиями, а значит, подобный вариант исключен.

Все еще лелея тайную надежду, что не все потеряно, я попыталась прощупать почву:

– Ты торопишься?

– Не настолько, чтобы не дать тебе допить кофе.

Я смущенно потупилась в кружку.

«Ответ не самый теплый. Ладно, попробую дальше».

– А я ни разу не была в Антере. Слышала, там удивительно красивая природа!

Он оторвал взгляд от просматриваемой газеты (вероятно, ее доставили сюда вместе с выпечкой) и произнес:

– Там очень опасные дороги. Сегодня-завтра обещают сильный ветер, я бы не советовал путешествовать туда в ближайшие дни.

«Меня опять оставили в стороне».

Я все сильнее расстраивалась, но сдаваться не собиралась. И с риском попасть в категорию излишне навязчивых дам, спросила: