6. О том, что не все враги умеют проигрывать

– Святой Колядей, мадам Елагина, что это с вами приключилось?

Медоточивый голосок моего соседа, раздавшийся от его калитки, послужил мне, только-только вынырнувшей из своей телепатической “трансляции” из дома, шоколадным соусом к поданному блюду моей победы.

Софик и всё её семейство, потрепанные, истерзанные, будто их тридцать упырей пытались порвать на сувениры, пытались отдышаться. Мой сосед, совершенно неожиданно решивший присоединиться к нашей восхитительной встрече, стоял у своих ворот и подпирал их плечиком, разглядывая всю столпившуюся рядышком компанию.

– Марьяна, рядом с вами всегда столько интересного происходит, – очаровательно улыбнулся анимаг, – то вы духов вызываете, то мадам старший инспектор по вашему саду рекорды спринтерского бега устанавливает. Хоть вовсе не выпускай вас из поля зрения, чтоб оставаться в курсе всех последних событий.

В эту секунду его взгляд соскользнул чуть выше моего лица, и самоуверенная улыбка в течение пары секунд несколько сбавила в яркости, становясь нейтральной.

Я повернула голову – слишком медленно – но я все равно успела заметить, как возвращается на место тонкая бровь моего несносного муженька.

Дожили. Еще и первой брачной ночи не было, а стрелять глазками в мою сторону он уже запрещает!

– Отступница! – визгливый, пронзительный и практически леденящий возглас мадам Елагиной стал неожиданным испытанием для моих барабанных перепонок. – Чернокнижница! Мерзавка!

Я обернулась к ней, стремясь понять, что вообще происходит, и кого несостоявшаяся наследница моего дома пытается изобличить. И…

Без особого удивления обнаружила, что тыкает пальцем мадам Елагина именно в меня.

Надо же…

Какой сюрприз, какой сюрприз!

– Кажется, вы совсем не умеете учиться на своих ошибках, да, госпожа Елагина? – прохладно произнесла я, скрещивая руки на груди. Оказалось достаточно просто развернуть плечи, чтобы семейство Софик прониклось и попятилось прочь от меня, как от прокаженной.

– Несмея, – Софик метнулась к магессе Леонард, медленно пытающейся вникнуть в происходящее, – Несмея, я прошу твоей защиты. Ты – страж магического порядка и законности, а эта особа… В моем доме проводились запрещенные ритуалы! Ужасные вещи! Наверняка – и жертвоприношения! Такие ведьмы уничтожаются на месте! Ты должна…

В эту секунду произошли почти одновременно две вещи. Сначала ладонь Джулиана до того, просто лежащая на моем плече, сжалась сильнее и дернула меня назад, так, чтоб я оказалась за его плечом, а потом…

Тик-так…

Это было быстро, и от этого резко перехватило дыхание. Просто весь мир замер, кроме мыслей в голове. Магистр Кравиц вальяжно и неторопливо прошел вперед и встал рядом с окаменевшим Джулианом, только после этого нажимая на своих часах какой-то рычажок, отпуская время и нас всех вновь на свободу.

Интересно, какой у этих его часиков радиус действия? Ну, не заморозил же он весь город, да?

– Не хочу никого ни в чем обвинять голословно, Несмея, – белозубо улыбнулся анимаг магессе Леонард, – но как первый законник её величества Эмиры Мерлианской, я сейчас хочу уточнить. Вы же не поверите этому забавному обвинению госпожи Елагиной? Вы ведь знаете протокол?

Так забавно…

Забавно оказалось, как законница, подруга госпожи Елагиной, зависла, выбирая меньшее из зол. На долю секунды, но я успела это заметить.

– Разумеется, – госпожа Леонард плотнее стиснула пальцы, гася в них крохотные голубоватые искры.

Да-да, мы поверили!

– По какому праву вы вмешиваетесь, магистр? – неприязненно взвыла Софик. – Здесь решаются вопросы семейного наследия. Вы не в праве…

– Закон есть закон, – опасно улыбнулся анимаг, – и я верный страж его. Вам ли не знать, госпожа Елагина, что обвинения в чернокнижии, в практике поклонения запретным богам требуют оснований и доказательств. У нас, слава всем святым, уже не времена великой Инквизиции, когда магу было достаточно подбросить идола темной Лактурии, чтобы обвинить в чернокнижии.

– Я была в своем доме, – Софик гордо выпрямила спину, пытаясь выглядеть впечатляюще.

Она, с растрепанной прической, заляпанная черной смолой, покрытая пылью и со сбившимися и съезжающими деталями одежды действительно производила… определенное впечатление. Ну, лично я хотела хихикнуть. Очень сильно.

– И что же вы там увидели, госпожа Елагина? – сладко выдохнул Питер Кравиц. Он настолько презрительно цедил каждое слово, что я прям ощущала его желание снять с Софик скальп.

В очередь, красавчик! Я хочу сделать это первая!

– И все-таки, – господин Кравиц разговаривал с Софик тем же тоном, которым вел допрос со мной, – что было в доме, госпожа Елагина? Вы видели там хотя бы одну из шестнадцати запрещенных ритуальных пентаграмм? Несмея, ваш слухач ведь ведет запись этого разговора? Я могу позже взять её и отдать экспертам на обязательную проверку на истинность сказанного?

Софик ощутимо сбледнула с лица, нервно оглядываясь на подругу-законницу.

– Да, разумеется, магистр, запись будет предоставлена, – госпожа Леонард с деревянной улыбкой коснулась висящего на её шее амулета. Вот не зря мне приглянулось это золотое ухо внутри стеклянного шара. Получается, это такой магический аналог нашего диктофона? Да еще и с возможностью прогнать через магический детектор лжи? Практичененько. Получается, Софик сейчас солгать не может, не так ли? А если солжет – её на этом прищучат.

– Вам так сложно припомнить, госпожа Елагина? – елейно выдохнул анимаг, прокручивая свои часики на пальце. – Давайте спросим у вашего супруга. У вашей очаровательной дочурки? Что, никто не приметил? Ах, какая жалость. Это было бы действительно твердое доказательство. Но ведь на чем-то же вы строили свое обвинение!

Софик тяжело дышала, собираясь с мыслями. Процедура записи разговора явно повлияла на её красноречии.

– Дом не признал меня, – наконец драматично возвестила она, заламывая руки, – меня, его кровную наследницу. Прогнал меня прочь, предпочтя видеть в хозяйках ведьму-чужеземку. Вам ведь известно магистр, что это противоречит трем постулатам магической принадлежности. Покуда на алтарный камень не прольется свежая кровь, не обновится магия дома, он будет отдавать предпочтение тем, чья кровь дает ему силы для существования. Что могло заставить дом, чья сущность зиждется на крови Елагиных, отвергнуть семью, ближайшую по кровному родству?

– Марьяна, – анимаг обернулся ко мне, заинтересованно шевеля кроличьим ухом, – находили ли вы алтарную комнату дома ди Бухе? Проводили ли ритуал обновления магической сути?

– Нет, – честно призналась я. Врать не хотелось, тем более, что это потом все равно выяснится. Кравиц не дурак. Прекрасно понимает, что из меня чернокнижница, как из моей швабры альпинист.

Забавно. Забавно, что я вообще колдовала раз этак пару, от силы, но дом все равно остался верен именно мне…

– Вот, – торжествующе взвилась Софик, явно находя мою искренность – чистосердечным признанием, – лишь только чернокнижие способно разрушить узы кровной принадлежности. Если дом не признал меня…

– Поосторожнее с домыслами, госпожа Елагина, – никогда не думала, что анимаг с исходной ипостасью кролика может улыбаться так опасно, – например, я могу предположить, что если дом не признал вас – возможно, он счел Марьяну более близкой родственницей леди Матильды ди Бухе, чьей кровью напитана магия алтарного камня.

Ох, какая интересная это была версия. Интересная и маловероятная. Уж я-то знала, откуда родом, и что никакого отношения к леди ди Бухе не имею.

– Да вы с ума сошли, магистр, – взвыла Софик, раздуваясь и багровея, – эта выскочка? Ни один Елагин её не признает. На родовом древе её нет. Как она может?..

– Это иной вопрос, госпожа Елагина, – господин Кравиц пожал плечами, – я всего лишь говорю вам, что кроме чернокнижия существуют и другие варианты, почему дом ди Бухе мог вас не признать. А значит, магессе Леонард не стоит торопить события и принимать поспешные решения насчет судьбы магессы ди Бухе.

Именование меня по родовой фамилии в очередной раз перекосило Софик.

Вот только, кажется, все, что сказал господин Кравиц, действительно имело место быть.

– А я могу вернуться в свой дом до суда? – кашлянула я, ощущая, что несколько подустала от всей этой разборки. Хочу домой, к швабре и венику. У меня там еще куча дел не сделана.

– Нет! – взвилась Софик тут же. – Исключено. Даже самая бездарная чернокнижница, даже в самом лучшем раскладе и суде через неделю, успеет за пару часов уничтожить следы проведения чернокнижных ритуалов.

– А вы хотите их мне помочь организовать? – я насмешливо приподняла бровку, отчаянно косплея Джулиана. – Мне скрывать нечего. И уничтожать тоже. Говорю для слухача, госпожа Елагина.

– Любой чернокнижник умеет прятать свою ложь от обычных магических проверок, – самоуверенно заявила Софик, скрещивая руки на груди.

– Мы можем опечатать дом, – неожиданно предложила магесса Леонард. – Имущество недоказанной принадлежности, да еще и попадающее под вопрос расследования о чернокнижии, может быть опечатано магическим образом и открываться только одним чародеем для проведения процедур магического расследования.

– И кто же опечатает дом? – я обеспокоенно прикинула варианты, и они мне не понравились. Доверять подружке госпожи Елагиной ключи от своего опечатанного дома мне не хотелось. Они ведь и вправду мне за пару дней доказательства проведения запретных ритуалов организуют. И все шестнадцать запрещенных пентаграмм, и еще какую-нибудь гадость. Можно даже в дом не заходить, домик садовника тоже сгодится для подставы.

Цвинк.

С тихим едва слышным звуком вздулся вокруг моего дома голубоватый магический купол. Напротив ворот вспыхнула и вычертилась в воздухе руна, похожая на растянутую четверку.

– Дом опечатан, – зевнул магистр Кравиц, снова натягивая на правую ладонь белую перчатку, – все, госпожа Елагина, госпожа ди Бухе. Можете не волноваться, на территорию этого дома до решения суда можно будет войти только при моем участии и в присутствии магов-ищеек. У кого есть вопросы? Возражения?

Софик чуть зубами не скрипела от бессильной ярости.

У меня в целом вопросов к Кравицу не было. Он очень сильно меня выручил, вмешавшись. Дом опечатан, но я жива, и у нас даже есть представление, в каком направлении копать окоп. Никто не подставит меня, мы во всем разберемся. Кто знает, как бы мы с Джулианом разрешали проблему с обвинениями Софик, не окажись рядом анимага.

Вопрос не к Питеру, а ко вселенной: раз мой дом опечатан, где мне жить до суда?

А, нет, не только мне. Мне, Вафле и Тришу. Веселый зоопарк с заездом на дом. Кому надо?

Гостиный дом “Элессар”, конечно, не дотягивал по нашим меркам до Метрополя, но экономной мне вполне годился. По внешнему виду он напоминал то ли теремок, то ли пряничный домик, и разглядывая мелкие детальки внешнего декора, можно было залипнуть часа на два. Чего только стоил флюгер в виде объемного леденцового петушка. А столбы по бокам крыльца были мало того что украшены витым узором, так еще и раскрашены нежно-пастельными цветами, как настоящее маршмеллоу. Особенно я заценила резные ставенки-печеньки, от них хотелось откусить кусочек.

– Марьяна!

Голос Джулиана звучал укоризненно. Сам он, стоящий за моей спиной со скрещенными руками, вопиял и источал только глубокое недовольство моей строптивостью. И глядя на него, всего такого укоряющего, мне даже думалось, может, все-таки стоит к нему прислушаться? Ну, чего мне стоит, а?

– Тебе не обязательно так тратиться, – в третий раз за пять минут озвучил вампир, – я готов предоставить тебе ночлег под крышей моего дома. Ты – моя жена, в глазах Аррашес, плюс ты помогла моей семье, и это меньшее…

– Ну, не надо, пожалуйста, – я помотала головой, вытряхивая из неё всю лишнюю ваниль, обострявшуюся всякий раз, когда Джулиан пользовался вот этим вот мягким тембром своего голоса. – Я все решила. Я не буду жить у вас, господин ди Венцер. Ни дня, ни ночи.

– Обоснуешь почему, госпожа ди Венцер? – шпилька вампира мало того что впилась мне глубоко под лопатку, да еще провернулась там вокруг своей оси.

С разводом определенно надо что-то решать.

Я сощурилась, разглядывая этого паршивца и пытаясь открыть для себя в нем хоть одну новую черточку. Нет. Все свое, старенькое, знакоменькое, красивенькое.