Читать книгу «Вираж» онлайн полностью📖 — Веры Огневой — MyBook.

Глава 2

В сознание Артем пришел внезапно, рывком. Только что вовне и внутри существовала исключительно слоистая темнота. И сразу – боль, холод, давление, вонь и страх, вернее, ужас от четкого понимания, что его заживо похоронили. Открыть удалось только один глаз. Второй залепила клейкая жижа. С некоторым удивлением Артем отметил наличие света. Воздуха в общем тоже пока хватало.

Но следом за радостью, что пока жив, накатила жуткая истерика. Он заорал, срывая связки, начал дергаться, обдирая кожу о камни.

К тому времени, когда истерика сама собой выдохлась, стало ясно, что самостоятельно ему не выбраться. Кроме камней, которые лежали тонким слоем, пропуская свет и воздух, на Артема давило мертвое тело Махмуда. Сдвинуть его или выползти из-под двойной тяжести, не получалось.

Накатила тошнота. Артем сообразил, что надо успокоиться. Еще чуть-чуть и он начнет терять сознание. Не хватало, захлебнуться собственной рвотой.

На какой-то момент он все же отключился. Новое возвращение на этот свет принесло понимание того, что спасти его может только случайность. Места вокруг простирались малонаселенные. Другое дело, что летом, в сезон по прибрежной зоне шныряло огромное количество диких отдыхающих, туристов, да просто парочек в поиске шалашного рая. Местные жители должны ходить в лес за грибами и ягодами. Или еще не сезон? В любом случае, единственным выходом осталось, слушать. Если вблизи проклюнуться посторонние звуки, он позовет на помощь. Хорошо бы еще знать кто там. Возвращение убийц оказалось бы совершенно некстати.

Чтобы не сбрендить Артем начал поочередно напрягать мышцы на руках и ногах: левая нижняя, правая нижняя, правая верхняя, левая верхняя, шея, спина, грудь, и – по-новой. Кровь побежала быстрее. Засаднили раны и отдавленные места.

* * *

Что грядут неприятности, стало понятно уже давно. Или не так давно. Смотря с чем сравнивать. Полгода для цивилизации – мгновение, а для деловой жизни строительной компании – целая эпоха. Артем, собственно занимался не только строительством. Свой интерес у него был и в заправочном бизнесе и в производстве цемента. Его даже, кто в шутку, а кто и серьезно, называл олигархом. Но в стране, где еще недавно жигуленок считался роскошью, олигархами вдруг стали именовать тех, состояние которых выходило за рамки трехкомнатной квартиры, дачи и мерсюка. Хотя и бедным его назвать было нельзя. Работал, крутился, неоднократно вступал в пререкания с законом, неоднократно же тот закон надирал и попирал. Но по мелочам. Игнорировать государство по-крупному Артем не столько опасался, сколько искренне не желал. Полагая себя честным в общем-то человеком.

– Куда мы поедем отдыхать?

– Ты поедешь одна.

– Почему?

– У меня дела.

– Что-то случилось?

Инна стояла у окна. Ее почти насквозь прошивали солнечные лучи. В прищур она казалась дымкой цветных пятен, в центре которой затаилась тень.

– Ничего.

Артем продолжал рассматривать жену сквозь ресницы. Цветные пятна немного сместились. Тень внутри стала гуще.

– Звонила Маринка Сургучева. Из ее намеков я толком ничего не поняла. Что-то про неприятности у тебя на работе…

– Твоя Маринка сплетница и интриганка. Она постоянно ищет точку приложения своей нерастраченной энергии, иначе ухнет в депрессию. Еще она ищет жертву. Кто-то в ее окружении обязательно должен быть несчастным, разоряться, болеть, умирать. Маринке легче, когда другим плохо. В такой извращенной форме она пестует свой эгоцентризм. Я, кажется, предупреждал, чтобы ты с ней поменьше общалась.

– Она пригласила меня на спектакль. Они идут с Костиком.

– Значит я прав. Зачем иначе тащить тебя в детский театр.

– Может быть ей одиноко? Ты ведь не знаешь. Ты вообще занимаешься только собой и своими делами. Откуда тебе знать моих подруг?

– И давно Маринка стала твоей подругой?

– Мы регулярно встречаемся.

– Ты мне не говорила.

– А тебя это интересует?

На данный момент Артема интересовал вопрос с цементным заводом. Кто-то целенаправленно давил на их бизнес со стороны. Как ни старались Артем и его аналитик выяснить истоки давления, так ничего и не нащупали. А прессинг становился с каждой неделей все сильнее. Надежный банк вдруг отказал в ссуде. Не то чтобы Артему было негде взять денег, но лишний раз напрягаться, не хотелось. Дело наконец-то обрело некоторую стабильность. И завод и строительная фирма работали без сбоев. С АЗС капало помаленьку. Чтобы не менять направление денежных ручейков, Артему и нужна была эта ссуда.

Цементному заводу требовалась небольшая реконструкция. С этим можно было бы не торопиться, но в дело внезапно вмешались городские власти. Какие-то непонятки возникли с землей. Артем уже давно все узаконил. Документы в порядке. Скорее всего, дяди в муниципалитете решили немного попастись на его счет. Чем гонять по арбитражным судам, проще было откупиться. Артем через своих людей начал искать пути подхода к главному фигуранту. И попал в вакуум. С ним не стали разговаривать, а это значит, предстоял утомительный бег по большому кругу. Картину дополнил только вчера случившийся рейд пожарников, водоканальцев и сэсовцев. Они явились все вместе, прошерстили территорию завода с примыкающими закоулками и вынесли несовместимый с жизнью вердикт. Артему предписывалось, закрыть производство. Иначе, следующими визитерами могли стать омоновцы.

Это уже не походило на рядовой административный наезд. Скорее – на спланированную акцию конкурентов. Но откуда дул ветер так и оставалось непонятным. Ехать в такой ситуации на отдых было бы опрометчиво. А вот отправить жену – самое время. Нечего ей путаться под ногами.

Инна появилась в его жизни десять лет назад. Тогда как раз все женились на моделях. Он и повелся. В то время еще хотелось соответствовать. Малиновый пиджак и слегка помятый не новый мерс являлись не средствами, а атрибутами.

Жалеть в общем особенно не пришлось. На пятнадцать лет моложе. Детей заводит не собиралась, в его дела не лезла и была по большому счету не обременительна. Шубы и украшения в расчет не принимались. В понимании Артема женщина без мелких запросов просто не имела права на существование. С Инной было удобно являться на официозные мероприятия. Она не отличалась большим умом, зато прекрасно вписывалась в общество других жен. Артем даже иногда ловил себя на мысли, что скучает, когда ее долго нет рядом. Пару раз случалась необходимость удалить всех близких из страны. Артем сравнительно легко пережил оба наката. Инна тогда даже, кажется, не догадалась, почему месяц отдыха в Испании растянулся на полгода. Родителей он перевез в Чехию. Они сначала брюзжали и жалились на отсутствие общения, потом сошлись с тамошними русскими и жили теперь в полном удовольствии. Их жизнь Артем автономизировал и обеспечил. Что бы ни случилось, за родителей волноваться не приходилось.

В постели с ней было тоже неплохо. Во всяком случае – не хуже чем с другими. Эти другие периодически появлялись и исчезали, как только начинали заявлять претензии на его личность и наличность.

– Выбирай, куда поедешь. Я все оплачу.

– Но я хочу, чтобы мы поехали вместе, – цветное пятно надвинулось. Пришлось открывать глаза.

Из волны розового с голубым шелка выступали идеальные плечи и высокая гладкая шея. Маленькая головка откинулась под тяжестью заколотых на затылке волос. Инна без сомнения была красива. И она его необъяснимо раздражала.

– С чего вдруг такое желание?

Артем старался говорить спокойно, но негатив все же прорвался.

– Мне надоело быть только красивой куклой, – вскрикнула жена. – Это ты можешь понять? Я не живу, я только существую. Мне даже не позволено знать, что такого важного происходит в твоей жизни. Ты меня в нее не пускаешь.

– А в чьей жизни, скажи, пожалуйста, ты присутствуешь? Иван Иваныча с третьего этажа?

– Какого Иван Иваныча?

– Это я – так, к примеру. Послушай, мне твои песни кажутся до ужаса странными. Инна, что происходит?

– Мне одиноко. Я кажусь себе лишней. Тебе нет до меня никакого дела.

– Я буду занят в ближайшее время. Но тебя это не касается и касаться не может. Поезжай отдыхать. Тебе никто не говорил, что депрессия это болезнь богатых баб? Вот и подлечись.

– Я не поеду!

Инна развернулась и пошла, почти побежала к двери. Каскад розово-голубого шелка заколыхался ровными волнами в такт шагам. Это оказалось так красиво, что Артем позвал:

– Стой! Иди сюда.

Инна постояла немного и покорно вернулась к его креслу.

– Теперь иди.

– Что?!

– Все! Иди.

– Ублюдок!

* * *

В дверь стучали. Даша уже поняла это. Проснулась и сразу поняла. Но остатки сна еще витали. Она подняла руку. Только что приснилось, что ей в палец вцепилась золотая рыбка. Вернее не рыбка или не совсем рыбка. Это была собачка. Но с плавниками. Даша во сне попыталась ее стряхнуть, однако, у кистеперой собачки оказалась крепкая хватка.

Стук повторился. Домогаться ее в такую рань мог только вчерашний погорелец. Сделала доброе дело на свою голову! Если он спросит, как пройти в библиотеку, Даша его убьет. Лезть из-под оделяла не хотелось до слез. Она поставила ноги на пол, потом опять втянула их в тепло. Сегодня воскресенье, это она отлично помнила. Будить ее в такой день ни свет ни заря было равносильно надругательству.

– Кто-то пришел, – донеслось из-за двери. – Ломится в ворота.

Спальня выходила окнами на море. Двор отсюда не просматривался и не прослушивался. Знакомые перед визитом обычно звонили. Значит, пришел кто-то посторонний. Не хватало, чтобы в ее доме застали чужого, хуже того – подозрительного человека.

Вставать таки пришлось. Дарья натянула теплый халат, сунула ноги с тапочки и пошаркала открывать. Дверь в спальню на ночь она заперла на задвижку. Металл противно заскрипел. За дверью стоял вчерашний гость. Половина лица распухла. Другая половина полыхала. У «погорельца», как и следовало ожидать, подскочила температура.

В цоколе надрывался звонок. Ранний визитер давил на кнопку без перерывов. Даша чуть не взвыла. Обидно стало, что выдернули из такого забавного сна. Действительность с утра и так редко радовала, а тут уж совсем намечался трындец.

Даша побрела к двери в цокольный этаж, спустилась, путаясь в полах теплого халата, быстро просеменила по дорожке к воротам и раздраженно потребовала:

– Кто там?

– Участковый.

– Что надо?

Дарья не собиралась изображать вежливость. Денис Петрович Волчков был исключительным ворюгой и подлецом. С самого ее поселения он многократно по мелочам ей гадил и успокоился совсем недавно. Положение Дарьи на новом месте только-только начало выправляться. Соседи за свою ее не держали, но хотя бы стали здороваться. А между прочим она почти всех уже успела полечить, и не отказывала, если среди ночи они являлись с просьбой о помощи.

– Откройте, – потребовал участковый.

– Ну, открыла.

Дарья не собиралась пускать его во двор. Калитку распахнула и встала в проеме.

– Посторонние в доме есть? – выхлоп у Дениски отдавал вчерашним пойлом, физиономия отсвечивала синюшным румянцем.

– Какие посторонние?

– Отвечайте, – участковый сделал еще более зверское лицо, но ломиться в открытые ворота пока не стал.

Дарья еще не до конца проснулась. Была бы в полном сознании, не исключено засмущалась бы, потеряла преимущество и испортила все дело.

– Ордер на обыск! – рявкнула она в рожу Денису Петровичу. – Нет ордера? До свидания. Я завтра приду к вам в участок и напишу заявление, что вы вломились в мой дом без всяких на то причин.

– Никто к вам не вламывался. Я спрашиваю, посторонние в доме есть? – участковый резко сбавил тон, но слезливые глазки продолжал пучить.

– Нет!

Даша захлопнула перед стражем порядка калитку, обошла машину, решая, стоит ее отгонять в сарай или фиг с ним, вспомнила про постояльца, ругнулась про себя с привлечением недавно усвоенных терминов и пошла в дом. Холод уже заполз под стеганый халат. Лопатки сами собой сошлись ознобной судорогой, подогнулись пальцы на ногах.

Она тщательно заперла за собой дверь, но когда вошла в холл, «погорельца» не обнаружила. Диван пустовал. Вместе с человеком исчезли постельные принадлежности. В доме вообще никаких следов пребывания постороннего не просматривалось. Даша побежала в свою спальню. Тут все оставалось на месте.

Гость испарился. Появилось желание заглянуть в сумку. Даша себя одернула. Человек с высокой температурой, и без одежды, между прочим, вряд ли сбежит из дома, откуда его по большому счету не гонят.

Нашелся он в цоколе. Забрался в кладовую и сидел, завернувшись в одеяло. В душевой, куда Даша заглянула мимоходом, на сушилке для полотенец висела его одежда. Товарищ, оказывается, вчера постирался. У, молодец, какой!

Она ничего не могла поделать с раздражением. С одной стороны этот человек был ей интересен. Ну, как мог быть интересен, например, марсианин, – окоротила себя Дарья. Но с детства впитанная аксиома: « есть они, а есть мы » требовала, избавиться от него, как можно скорее.

– Там не меня случаем спрашивали? – прохрипел гость, подняв к ней сильно пострашневшее за ночь лицо. Даша не ошиблась, мужчину трепал сильнейший жар.

– Идите наверх. И не вставайте без особой надобности. Если вы навернетесь на лестнице, там и будете лежать. Мне вас не дотащить.

– Йес, мэм. Только штаны натяну.

То, что он назвал штанами, больше походило на обрывки долго используемой половой тряпки. К тому же, Даша не была уверенна, что одежка после стирки избавилась от вони.

– Я вам найду что-нибудь. Идите и ложитесь.

В нижнем ящике комода валялся старый спортивный костюм. Рядом в нарядном пакете лежал новый. Дарья натянула его, прихватила старый и вышла к гостю.

– Наденьте пока это.

– Мы идем на пробежку?

Гад! Он еще и шутит.

– Вы остаетесь. А я иду в магазин. Дверь никому…

– Водки купите.

Лежа на диване с закрытыми глазами и распухшим синеватым лицом, он напоминал труп. Но Дашу доканал тон.

– Харя треснет!

Ее буквально вынесло на улицу. И всю дорогу до магазина она клялась себе, что накормит постояльца, уколет жаропонижающее и выкинет за дверь.

В магазине за прилавком сутулой горой громоздился сам хозяин.

– Здравствуйте, – Даша старалась поддерживать ровные отношения со всеми соседями.

– Здравствуй, – гулким эхом донеслось от прилавка.

– Хлеб есть?

– Тебе повезло. Со вчерашнего одна булка осталась.

– А молоко?

– И молоко есть.

Действительно повезло. Обычно в микроскопическом магазинчике не было ничего кроме чипсов, одинаково невкусных конфет «Каркунов» в разномастных коробках и пива. Более или менее съедобные продукты уходили влет.

В холодильнике наскреблось еще кое-что. Даша загрузила покупки в сумку и начала отсчитывать деньги.

– Слышала? – дядя Петя поднял монументально отечное не лишенное, однако, былой приятности лицо.

– Что?

– Трупы нашли в лесу.

– А, это. Слышала.

– Участковый с утра по поселку бегает, свидетелей ищет.

– И как успехи? – главное, чтобы тон оставался нейтральным. Вроде про картошку рассуждаем.

– Да какие успехи! Кто говорит, их вчера постреляли, а кто – будто они там уже год лежат. Зато Денис сейчас во все дыры нос засунет под видом расследования. У тебя был?

– Был. Спрашивал про посторонних.

– О! и у нас был. Только в холодильник не залез.

– А что это вы сегодня сами за прилавком? – перевела Даша разговор на безопасную тему.

– В Татьяновке дорога обледенела. Ленка выехать не может.

– А у нас, вроде тепло.

– И у нас завтра похолодает.

Татьяновка находилась выше в горах. Не очень верилось, что завтра и тут дороги станут непроезжими, но дядя Петя, являясь урожденным старожилом, в прогнозах обычно не ошибался и что самое поразительное – никогда не врал. Правда, пил по-черному.

Одолев подъем, запыхавшись и даже слегка устав, Даша успокоилась. Участковый приходил не именно к ней, он вообще приходил, а значит, в неблагонадежные ее пока не записали.

Вот так вот живешь можно сказать исключительно правильной жизнью, и буквально на ровном месте тебя подводит под монастырь собственная доброта. Доброта! И только! Еще врачебный долг. Клятву Гиппократа, как никак, давала.

Интересно, что бы делала другая женщина, не медик, случись ей спасать такого неудобного утопающего? Наверное, поила бы чаем и ставила припарки. Еще – но-шпа. У местного обывателя она шла в ход при практических всех состояниях от поноса до клинической смерти. И что самое интересное: они в конце концов выздоравливали.

Свезло товарищу, так свезло, что попал в нормальные медицинские руки.

А товарищ между тем лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Покорно вытянул руку из-под одеяла и заработал кулаком, пока Даша искала вену. Пакет с раствором она пристроила на рогатую вешалку, которую притащила из цоколя.

– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – проскрипел потерпевший, когда глюкоза потекла по трубочке в пораженный организм.

– Я врач.

– Угу.

И больше ни слова. Замер. Даже дыхание стало не таким шумным.