– Слушай, Лягушонок, ну чего ты? Не обижайся, а? Я и в самом деле не могу. Прости! – голос отца звучит глухо и виновато.
Я не знаю, что ему сказать, я вообще ничего не хочу говорить, просто отключаю телефон. Никому нет до меня дела. Ну и пусть! Ну и ладно! Они ещё пожалеют! Они все горько пожалеют!
Я сижу на своем излюбленном месте, прислонившись спиной к вентиляционному коробу. У старых домов, которые почему-то называют сталинскими, необычные крыши, тут легко можно найти укромный уголок. Обнаружив однажды, что дверь на чердак не заперта, я, конечно же, направилась туда и попала в смердящее птичьим пометом помещение. Убогое пристанище голубей. При моем появлении птицы встрепенулись, нервно заклекотали, прямо перед глазами замелькали крылья. Иногда они касались головы, и это были не очень приятные ощущения. Отмахиваясь руками, я стала пробираться к полукруглому чердачному оконцу с выбитой рамой, единственному источнику света в этом мрачном убежище. Нестерпимая вонь вызывала легкое омерзение и толкала меня дальше, на крышу. Пара ловких движений, и я уже по другую сторону небольшого окошка, ставшего с тех пор моим порталом в новый мир. Мир свободы и вольного ветра. Опасный и притягательный. Мой персональный мир. О нем я никому не рассказываю. Вернее, почти никому. Лишь один человек знает про это место, территорию моей личной свободы. Здесь мне никто не мешает. Можно сидеть и ни о чем не думать, просто глядеть вдаль. Но не сегодня. Этот день для меня особенный. А потому в голове проносится куча самых разных мыслей, рожденных одним единственным фактом: это мой последний день. Я так решила.
Телефон вновь оживает. Ответить? Или не стоит? Ладно, послушаю, как папочка будет оправдываться. В конце концов, он имеет право на последнее слово.
– Лягушонок! Чего ты отключаешься? Ты хотя бы выслушай меня! Я, правда, не могу! – все так же виновато говорит отец. – У Вадика высокая температура, как я его оставлю? Сейчас врач придет. А у Инги сегодня очень важная встреча. Она поздно вернется. Мне никак не уйти из дома. Понимаешь? Никак!
Инга – это новая папина жена, а Вадик – их двухлетний сын.
– Ну что ты молчишь? – продолжает отец. – Ты можешь меня понять?
– А меня понять кто-нибудь пробовал? Моя жизнь хоть кого-то интересует? И не называй меня Лягушонком! Мне уже тринадцать!
Я со злостью бросаю телефон. Никому до меня нет дела! Даже в день рожденья. Нет, они обо мне, конечно, не забыли. Мама утром поздравила, вручила подарки и уехала со своим Валерием Сергеевичем на дачу к его боссу. Пикник там у них, видите ли. Неотложное воскресное мероприятие.
– Пойми, Ларисик, это очень важно для него! Важно для карьеры, для нашего достатка! – мама старалась говорить убедительно, но голос ее звучал так же виновато, как сейчас у отца. – Не сердись! Мы вечером вернемся и устроим праздничный ужин. Погуляй пока, встреться с отцом, созвонись с подругами.
Какие подруги? Она сама увезла меня от них за тридевять земель! И все из-за этого Валерия Сергеевича! Как же хорошо мы жили, пока мама с ним не познакомилась. Даже то, что отец ушел в другую семью, меня не сильно огорчало. Ведь мы регулярно виделись, ходили в кино, в зоопарк, гуляли по городу. Он ушел, но все равно оставался со мной. Во всяком случае, пока не родился Вадик. А вот маму я потеряла, хоть и по-прежнему жила рядом с ней. Валерий Сергеевич отнял ее у меня. Раньше она была только моей, а теперь приходится делить ее с чужим дядькой. Нет, он ничего плохого мне не сделал. Может быть, он и в самом деле хороший, как утверждает мама, но я его все равно не люблю. Он не обижает меня, не придирается к мелочам, не ругает за плохие оценки. Он меня почти не замечает. Я просто бесплатное приложение к его жене, этакий своенравный бонус, с которым ему приходится мириться. Летом мы переехали в его большую квартиру в самом центре города, и у меня теперь есть отдельная комната. Казалось бы, надо радоваться, а мне горько. Меня, не спросив, переместили на второй план, задвинули в дальний угол. Раньше у нас с мамой была небольшая квартирка. Мы жили в одной комнате, спали на одном диване, делились друг с другом радостями и горестями. И я была счастлива. А на новом месте все по-другому. Все какое-то чужое. Да еще другая школа, новые учителя. И одноклассники, которые сразу невзлюбили меня, припечатав досадным прозвищем Крыска-Лариска. Что я им плохого сделала? Вот если бы я была красавицей, наверное, все было бы иначе. Но я уродина. Не зря же отец зовет меня Лягушонком. В детстве мне нравилось, когда он так меня называл, это звучало смешно и ласково одновременно. Но сейчас-то я понимаю, что на самом деле похожа на лягушонка: большой рот, круглые глаза, тонкие длинные конечности. Не руки и ноги, а именно конечности! Настоящие лягушачьи лапы. И как с этим жить? А еще я абсолютно лишена талантов, и потому меня не за что любить. Моя бывшая одноклассница Вика, например, хорошо поет, даже участвовала в телевизионном шоу, дочь маминой коллеги Настя занимается индийскими танцами, моя давняя подружка Ташка пишет стихи, которые иногда публикует в школьной газете. А я ничего не умею, я никакая, и потому никому не интересна. Когда я поделилась этими мыслями с мамой, она рассмеялась:
– Глупый маленький мышонок! Ты лучшая девочка на свете!
Ну вот! Я и крыса, и мышонок! И зачем только она меня родила, такую уродину? Не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку! Я даже маме теперь неинтересна, у нее на первом месте новый муж. Неужели нельзя было остаться сегодня дома? Если Валерию Сергеевичу эта поездка так важна, то и ехал бы один. А зачем маму с собой тащить? По какому-то там протоколу положено! А бросать ребенка в день его рожденья тоже положено? Вот и пусть потом жалеют об этом! Они еще не знают, что сегодня утром видели меня в последний раз.
С недавних пор я частенько задумывалась, каким он будет, последний день моей жизни? Интересно получилось: первый снег в этом году выпал в мой последний день. Я смотрю на побелевшие крыши соседних домов и представляю, как мое тело распластается на присыпанной снегом земле. Руки раскинуты, одна нога согнута в колене, из головы сочится кровь. Я в кино видела такую картинку. Вокруг сразу соберется толпа. Приедет скорая помощь и полиция. Кто-то из соседей опознает меня, и полицейские тут же позвонят маме. Тогда Валерию Сергеевичу придется бросить своего босса и мчаться с мамой в город. Так ему и надо! Мама будет рыдать всю дорогу, до самого дома. А когда увидит на снегу мое тело, потеряет сознание. И до конца жизни будет винить себя. И папа тоже. Может быть, даже возненавидит свою Ингу и маленького сына, потому что из-за них он потеряет дочь. Одноклассники придут на похороны вместе с Галиной Ивановной. Будут испуганно переглядываться или прятать глаза. И, может быть, кто-то скажет, что я была неплохим человеком, и даже пожалеет, что не познакомился со мной поближе. А может, наоборот, все решат, что я полная дура, раз пошла на такое. И только один человек одобрит меня. Это Тод. Я не знаю его настоящего имени. Tod – его ник. В переводе с немецкого это слово означает – «смерть». А мой ник – Vita, то есть «жизнь» по-итальянски.
Однажды – это было примерно месяц назад – он зашел на мою страничку и написал: «Привет, мой антипод! Может, подружимся?» А почему бы и не подружиться? Виртуальные друзья порой лучше реальных. С тех пор мы ежедневно общаемся в чате. Болтаем о разном, но чаще обсуждаем тему жизни и смерти, раз уж у нас такие ники. Тод убедил меня, что смерть – это вовсе не страшно, ее бояться не надо. Это просто переход из одного состояния в другое. Это шаг в неизведанное. Это вызов. И только поистине сильная личность способна на такой шаг. Я хочу быть сильной. Я шагну сегодня. Я так решила. И все наконец-то закончится. Не будет осточертевшего визгливого голоса Галины Ивановны. Не будет прыщавой рожи Федяева, который то и дело норовит в перемену притиснуть меня к стенке в укромном уголке, где никто не видит, и лапать, пока я, изловчившись, не вывернусь из его противных липких рук. Не будет ухмылочек и высокомерных взглядов Чижовой и Спицыной. И никто больше украдкой не прицепит к моей спине бумажку с дурацкой надписью: «Я чмо!»
Эти мысли меня немного утешают, и я уже вижу растерянные лица ненавистных одноклассников. Если бы Тод был рядом, если бы он учился в моей школе, может быть, мне было бы легче, он не дал бы меня в обиду. Он рыцарь, всегда готовый прийти на помощь. Так он иногда себя называет. Я даже не знаю, как он выглядит, сколько ему лет. Тод ловко уходит от моих вопросов. На его аватарке изображена полная луна на темном небе. Он говорит, что полнолуние – пора непредсказуемости, его любимое время.
Ну вот, стоило вспомнить Тода, как тут же пришло сообщение от него:
«Привет! С днем рожденья!»
«Лучше с днем смерти!»
«Ты решилась? Поздравляю! И когда это случится?»
«Прямо сейчас. Я уже на крыше…»
«Вау, ты молоток! Уважаю! Шагай вперед! К абсолютной свободе! Я жду тебя по ту сторону жизни!»
Ну что ж, пора! Ноги затекли, я уже давно сижу в одной позе. Встаю, слегка разминаю мышцы и неспешно двигаюсь к краю крыши. Надо только подняться на невысокий парапет, а потом решительно шагнуть. Просто шагнуть и все. Ненадолго задерживаю взгляд. Сверху все выглядит очень маленьким, словно игрушечным. Это всего лишь игра – убеждал меня когда-то Тод. Азартная и увлекательная. И я включилась в эту игру. Сегодня я сыграю со своей жизнью. И со смертью. Я легко ступаю на парапет. Одна нога уже решительно зависает в воздухе, двор плывет перед глазами, и вдруг звучит знакомый рингтон. Ответить? Или не стоит? Дергаюсь назад. Отступаю. Ладно, пусть это будет мой последний разговор в мире живых, оставлю людям возможность обсудить его после моей смерти. Вынимаю телефон. Ташка! Моя закадычная подруга. С ней мы дружим с самого детского сада. Сейчас, конечно, давно не виделись, ведь она осталась в другой жизни, прошлом, где не было никакого Валерия Сергеевича, где мама любила только меня, и где я была счастлива.
– С днём рожденья, Лиска! – радостно кричит она в трубку. – Я приехала к тебе! Уже стою во дворе. Какой у тебя подъезд?
Я осторожно выглядываю за парапет. Внизу виден маленький человечек с букетом цветов. Что же делать? Шагнуть прямо сейчас? Но Ташка-то чем же виновата? Почему она должна первой увидеть мой труп? Не успев ответить подруге, делаю еще шаг назад и слышу сигнал нового сообщения. Это Тод.
«Что же держит тебя в этом мире?»
Ежась от холода, оглядываюсь по сторонам. Откуда он знает, что я еще не шагнула?
– Лиска! Ты куда пропала? Ты дома сейчас? – голос Ташки возвращает меня в реальность.
На соседней крыше невесть откуда возникшая фигура спешно начинает сгребать лопатой снег. Странно. Только что никого не было. Да и снега не так уж много выпало, чтобы чистить крышу.
Снова выглядываю за парапет. Маленький человечек с букетом по-прежнему топчется у подъезда.
Спуститься к Ташке?
Или все-таки шагнуть?
О проекте
О подписке