Глава 6
Бабуля

Ну надо же, Павел съезжает сам, и нет нужды прогонять его! Все вполне удачно для Анны сложилось, и совесть ее будет чиста. Но не тут-то было.

– Анют, мне нужна твоя помощь, – просительно проговорил бывший муж.

Надо же! Наконец она сможет называть его бывшим! – мысленно возрадовалась Анна и вопросительно взглянула на Павла.

– Понимаешь, у меня там… в квартире… не совсем порядок. Много маминых вещей, мебель старая. Не могу же я привести в такой дом молодую жену.

– Стоп! – подняла руку Анна. – Не продолжай! Я ничем не могу тебе помочь. Новую жизнь пусть обустраивает тебе новая жена. С меня довольно! Выгребайте из квартиры старье, тащите его на мусорку, меняйте мебель, шторы, посуду – все, что хотите, в общем, обустраивайте свое гнездышко, как вам нравится, но без меня. Без-ме-ня! – отчеканила она и вышла из комнаты.

На следующий день Павел съехал, а вскоре они развелись.

За всей этой похоронно-свадебной суетой, Анна и не заметила, как осень, уже стыдливо нагая, плавно перешла в предзимье и изящно выбелила все вокруг.

– Бабуль, а как мы теперь в песочнице играть будем? – спросила Ася, растерянно глядя на первый снежок.

– Никак не будем, милая, теперь до весны песочница отменяется.

– А Диана? Где мы встретимся с ней? Она же обещала прийти, а ты так давно не водила меня в парк.

И правда, Диану они давно не видели. Бабуля о ней уже и забыла, чего не скажешь про внучку. Но разве ж Анна виновата, что все так случилось? Внезапно свалившиеся на нее заботы о бывшем муже отодвинули собственные интересы на задний план, да и внучкины тоже. Хорошо, что все уже в прошлом, как и Асин карантин. Теперь малышка ежедневно посещает детский сад и встречается с бабушкой лишь по выходным. Конечно же, Анна по ней очень скучает. Не особо склонная к сентиментальности (все-таки математик, человек, оценивающий мир с позиций логики и точных величин), она как будто переродилась с появлением внучки. Нет, она никогда не была лишена особого, теплого отношения к детям, и сыну отдала столько любви, что дай бог каждому ребенку. Причем, делала она это за двоих: и за себя, и за непутевого отца. Но с внучкой все было иначе. Между ними образовалась какая-то особая связь, сотканная из неимоверного тепла, умиления, любования, открывания таких эмоциональных глубин, что порой бабуля сама удивлялась этому. Девочка моя, сладкая моя, сокровище мое. Подарок небес, божье благословение, главная ценность всей жизни. И неизменно вспоминалась бабушка Зина, в меру строгая, но при этом и добрая, ласковая, все понимающая. Она всегда была рядом. Анна помнила ее слегка шершавые ладони, поглаживающие внучку по голове, ловкие пальцы, умело заплетающие косы по утрам, родные, в лучиках морщинок глаза, с возрастом слегка потускневшие, с наплывающими веками в уголках. Родители улетели в отпуск и не вернулись, погибли в авиакатастрофе, когда Анна училась в выпускном классе. В то время о трагедиях не принято было сообщать в широкой прессе, и она толком не знает, что же случилось на самом деле. Бабуля помогла ей пережить это горе, но сама не сумела одолеть его, сердце стало серьезно пошаливать. Когда Аня училась на первом курсе института, бабушки не стало. Горе накрыло девушку с головой. Острое ощущение своего сиротства, изъедающей душу неприкаянности, наверное, еще долго не отпустило бы ее, если бы не Марина. Решительная и непреклонная, она просто брала ее за руку и вела по утрам в институт, благо, что и сама училась там же, только на биологическом факультете. Временно поселившись у Анны, она то и дело напоминала, что пора поесть, усаживала за учебники, укладывала вечером спать и сама ложилась в соседней комнате на небольшом диванчике. И Аня незаметно оттаивала, оживала, постепенно приходила в себя. А когда на ее пути встретился Анатолий Васильевич, в неожиданно встрепенувшейся душе поселилось такое всеобъемлющее счастье, что боль по прошлому просто не устояла перед ним, отступила окончательно, оставив лишь легкий осадок скорби. Отошла и Марина на второй план, освободив место этим странным отношениям, которые она, конечно же, не одобряла, но мирилась с их животворящей силой. А потом, когда греховная связь рухнула, подруге вновь пришлось вытаскивать Анну из глубокой ямы разочарований и сожалений. На то она и подруга, чтобы вовремя оказываться рядом.

Они дружили с детства, жили в соседних подъездах, ходили в один детсад, потом в одну школу. Маринкиной маме даже к директрисе пришлось обратиться, когда девочки оказались в разных списках, ведь дочь по этому поводу устроила ей настоящую истерику, наотрез отказавшись ходить в школу, если Аня будет учиться другом классе. Так и шли они по жизни рядом, с младых, как говорится, ногтей. И дети их тоже были дружны, молодые матери даже мечтали порой, как однажды Анин Сережка женится на Марининой Аленке, но те вполне серьезно заявили, что братья на сестрах не женятся. А ведь они и в самом деле росли как брат с сестрой. Какие же они были славные в своей детской непосредственности! Так и стоят перед глазами их милые мордахи. А теперь у нее есть Ася, забавная, трогательная и безмерно дорогая.

С рождением внучки Анна сразу оставила работу, ей хотелось чаще видеть малышку, хотелось окружить ее таким же теплом и любовью, в каких росла сама. Той знаменательной ночью позвонил сын:

– Ты спишь?

– Уже нет.

– В общем, бабуля, поздравляю! Внучка у тебя! Три с половиной килограмма!

Какой тут сон! Его как не бывало. Человек родился! Девочка! Внучка! Новость, хоть и ожидаемая, все равно будоражила, крутилась в голове, отгоняя сон. Лишь под утро Анна задремала, ей приснилась любимая баба Зина. Это был знак! Бросай работу, отодвинь все на второй план, отдай малышке всю себя, как когда-то твоя бабушка. И она взяла на себя эту миссию, с первых дней пестовала малышку, став для нее незаменимым другом, наперсницей в играх, хранительницей милых секретиков, любимой бабулей. Как сладко засыпала внучка на ее плече под размеренные напевы колыбельных, как мило подпевала бабуле, став постарше, как смешно морщила носик, нюхая понравившийся цветок, как нежно обвивала ручонками бабушкину шею! Новые ощущения переполняли Анну, обволакивали мягким уютным теплом, теребили в душе неведомые струны. Она бережно хранила в памяти каждый день, проведенный вместе, каждое общее мгновение, периодически просматривая их, как кадры фотопленки. Остановись, жизнь, куда ты спешишь? Пусть внучка подольше будет маленькой. Так хочется растянуть это удовольствие сопричастности, эту наивную радость познания мира, этот милый блеск любознательности в детских глазах. Анна знала, что скоро все уйдет, исчезнет безвозвратно, и очень хотелось замедлить время. Когда рос Сергей, она, как и всякая молодая мать, наоборот, подгоняла дни, радовалась его взрослению, спешила вперед по жизни вместе с сыном. А теперь спешить совсем не хочется. Продлить бы.

Когда Сергей впервые привел в дом свою Танюшку, Анна даже слегка расстроилась, она не хотела видеть рядом с сыном никого, кроме Аленки, настолько привыкла, что они всегда вместе. Но мягкая и покладистая девушка вскоре пришлась ей по душе. К тому же опыт общения с Нинель Васильевной не позволял ей противоречить выбору сына. Это его жизнь, ему и решать. Танюшка (почему-то ее сразу так и стали звать в семье с легкой Серегиной руки, не Таней, не Татьяной, а именно Танюшкой) была хороша собой. Черноглазая, кудрявая, со смуглой кожей и высокими скулами, она в первый момент производила впечатление роковой красавицы, дерзкой и своенравной, хотя на самом деле была абсолютно не такой. Мать растила ее одна и не особо баловала. Отца своего Таня не знала. Ни фамилии его, ни имени. По рассказам матери, та сбежала от жениха накануне свадьбы, неожиданно выяснив, что станет не единственной женой восточного красавца, а третьей по счету в его небольшом гареме, но непременно любимой. Конечно же, своей уникальной внешностью Танюшка обязана именно отцу. И Ассоль родилась похожей на свою мать: те же огромные черные глаза, те же милые кудряшки. В общем, фамилия Лулукян им обеим подходила больше, чем голубоглазому и русоволосому Сергею. Гены Виктора Петрова оказались довольно сильными, ярко проявились и в сыне, и во внуке, но против жгучей восточной породы устоять не смогли, отступили.

Что-то Анна в последнее время все чаще стала обращаться мыслями в прошлое, много размышлять о своих близких. Знамение старости? О старости думать не хотелось. Не такая уж она и старая, внутренне ощущает себя лет на сорок, хоть возраст порой и заявляет о себе то болью в пояснице, то скачками давления. Когда в больнице ее спрашивают, сколько ей полных лет (почему-то врачей всегда интересует не год рождения, а количество лет), она обычно теряется, лихорадочно прокручивая в голове свой возраст – сорок, пятьдесят, шестьдесят? Шестьдесят три! Год рождения она назвала бы сразу, он неизменен, а вот возраст, с ним почему-то сложнее. Вроде, не так уж и много их, этих лет, Павел вон даже жениться надумал, а, как ни крути, шесть десятков за спиной – багаж немалый.

– Слушай, Анька, может, и тебе стоит замуж выйти? – предложила ей недавно подруга.

– Это зачем? Чтобы жизнь себе укоротить? Ты знаешь, что по статистике одинокие бабы живут дольше?

– Знаю, но просто хочу восстановить социальную справедливость. Почему я должна горбатиться на мужика, а ты жить в свое удовольствие?

Анна рассмеялась. Это еще надо посмотреть, кто на кого горбатится. Маринин муж – бизнесмен, не сильно крутой по теперешним меркам, но вполне успешный. Так что семья их живет в достатке. Марина всегда дорого одета, чего не скажешь об Анне, строго следит за своей внешностью и с некоторых пор активно посещает лучший косметический салон города. Алена, ее единственная дочь, на деньги отца открыла цветочный магазинчик, выбрав флористику делом своей жизни. Вышла замуж за молодого, но подающего большие надежды хирурга и родила замечательного малыша, в котором дед с бабкой души не чают. Родительскую квартиру в соседнем подъезде они давно продали и построили большой дом на окраине города. По этой причине подруги сейчас видятся не так часто, как хотелось бы, зато постоянно общаются по телефону, благо, что он теперь прекрасно заменяет живое общение и дает возможность видеть друг друга. В общем, да здравствуют современные технологии и неудержимый научно-технический прогресс!

Именно информационные технологии и стали профессией Сергея. В свои тридцать пять он уже руководит группой айтишников в крупной компании. Там же работает и Танюшка, менеджер отдела продаж. Поженившись, они какое-то время жили вместе с Анной, но вскоре купили квартиру в ипотеку и съехали. Анна осталась одна, хотя одинокой она себя совсем не ощущает, ей вполне комфортно в старой родительской квартире, где некоторые вещи до сих пор хранят тепло рук бабы Зины и мамы с папой. Сергей с Танюшкой часто навещают, да и Ася постоянно рвется к бабушке.

– Бабуль! Давай снеговика слепим! – весело крикнула Ассоль, выдергивая Анну из пелены воспоминаний.

Она топала по свежему снегу, оставляя аккуратные следы, оборачиваясь и внимательно разглядывая их.

– Давай! – незамедлительно согласилась Анна, тут же проникшись энтузиазмом внучки.

Вскоре три огромных снежных кома были водружены один на другой. В куче щебня за домом были выбраны два одинаковых камушка для глаз, руки-веточки тоже нашлись быстро, а вот с носом возникла заминка.

– Давай домой за морковкой сходим! – предложила Анна.

Эта идея была тут же подхвачена малышкой, и они направились к подъезду.

– Девушки! – донеслось им вслед. – Хотите, я подарю вашему снеговику вот такой нарядный шарфик?

Обернувшись, Анна увидела Анатолия, который, подходя к ним, вынимал из пакета серебристую мишуру. Ловким движением он обмотал ею шею снеговика, оставив длинные концы спереди и сзади.

– Это же Диана! – воскликнула Ассоль, радостно подпрыгнув и захлопав в ладошки.

Точно, мишура напоминала странное боа Дианы. Но Анне было уже не до снеговика. Что Анатолий тут делает? Неужели пришел к ней?

– Здравствуй, Аннушка, – произнес он вкрадчиво, и глаза цвета горького шоколада посмотрели на нее в упор. – Вот решил тебя навестить, извини, что без предупреждения, но у меня нет твоего телефона, а дом этот я хорошо помню, правда, в номере квартиры не уверен, но рассчитывал сориентироваться на месте.

– Но я могла и переехать за столько-то лет, – как-то неловко возразила Анна.

– Не уехала ведь! – одарил он ее своей неотразимой улыбкой.

Что-то изменилось в его лице с последней их встречи в зоопарке. Оно как будто осунулось, нос заострился, да и цвет кожи нездоровый. А может, просто день такой хмурый, и потому ей так видится?

– Бабуль! – вклинилась Ася. – Диане шляпку надо надеть, ей ведь холодно. А морковка не годится, у нее нос не такой, лучше камушек вставим.

– Хорошо, милая, поищи камушек, а потом пойдем домой подбирать шляпку, – улыбнулась она внучке и, повернувшись к нежданному гостю, проговорила твердо:

– Извини, у нас дела, срочно нужна шляпка.

– Наденьте любое ведро, – посоветовал мужчина с улыбкой, – или горшочек какой-нибудь.

– Нельзя ведро! Диана ведро не надевает! У нее шляпка красивая, с перьями! – серьезно возразила Ася и тут же спохватилась:

– А где же мы перышки возьмем?

– Мы что-нибудь придумаем, – заверила ее бабуля, двигаясь к подъезду и кивая на прощанье Анатолию.

И зачем он пришел? Только бы не напросился в гости. Анна, как и прежде, теряется перед ним, не знает, как себя вести, о чем говорить. И сердце бешено колотится. Что это? С чего вдруг? Столько лет прошло. И она уже давно не девочка.

Лишь хлопнувшая за спиной дверь подъезда вернула Анне относительное спокойствие, словно отсекла и того, кто остался снаружи, и все, что с ним связано.