Добрые люди

Дождинки-капельки на землю падают,
Поля иссохшие их жадно пьют.
Нас люди добрые безмерно радуют,
Когда насущное нам подают.

На небе сумрачном вдаль тучи тянутся,
Им ветер северный попутчик-брат.
Нам крепко дороги те, кто останутся
Друзьями-братьями среди утрат.

Деревья клонятся, трещат их веточки,
Подпорки ставятся, чтоб их сберечь.
Нам люди добрые родней, чем деточки,
Когда приятны их дела и речь.

Ручьями-струйками вода стекается,
Бежит по улицам, по стокам труб.
Так люди добрые в молитвах каются,
Души волнение стекает с губ.

Надежда – ниточка едва заметная.
Помочь бы нам ее не перервать.
Людьми быть добрыми – мечта заветная –
Не только брать уметь, но и давать.

Мысли у камина

Когда сижу в уютном НАШЕМ доме,
Под нетекущей, прочной НАШЕЙ крышей,
Когда ложуся спать не на соломе,
Считая теплых одеял излишек.

Когда от пищи стол почти ломится,
Не нужно думать, ЧТО подать на завтрак,
Иль просто, когда кто-то постучится
Вчера, сегодня, даже послезавтра.

Когда сижу под лампой в мягком кресле
Возле камина, где трещат поленья,
Я думаю: а как бы было, если б
Мы вдруг лишились всех благословений?

И снова б мерзли, снова б голодали,
Как было там, в далеком нашем прошлом,
Которое не сгладилось годами,
Но в жизнь вплелось печальной, черной прошвой.

Была ли бы на сердце благодарность
Творцу за боль и жалость прозябанья?
Иль, отупев от жизненных ударов,
Мы все пустили б в ход на выживанье?

Ведь так и было: только б выжить, выжить!
(Вокруг все мрут от голода, как мухи!)
Оставить след и свое имя выжечь
На пепелище мировой разрухи.

Мы выжили и наше имя выжгли.
Оставили на память поколеньям.
Мы опаленными ОТТУДА вышли,
Как из огня спасенные поленья.

И потому теперь, когда над нами
Не свищут пули, не вопят сирены,
И мы сидим за прочными стенами,
Чуть в стороне от мировой арены,

Я, глядя на обилие покоя,
Обилие уюта, света, пищи,
Благодарю Творца, что дал такое,
А лучшего, признаться, мы не ищем.

И сидя в кресле мягком у камина
С пером в руке и чувствами поэта,
Я мысленно этап наш вижу длинный,
Не в силах слезы удержать при этом.

Декабрь 1983

Крылатые песни

Крылатые песни нужны человеку,
Крылатые чувства, крылатые мысли,
Чтоб он устремлялся не книзу, а кверху,
В небесные дали, в надзвездные выси.

Земля так прекрасна! Она нас чарует
Полями, лесами, озерною гладью…
Но вечную жизнь только небо дарует,
Поэтому небо гораздо отрадней.

Пусть мир обещает земли улучшенье,
Устройство, порядок, отсутствие брани…
Не может он дать от греха избавленья,
А если грех будет, мир будет изранен.

Красивы печальные песни земные.
Сердечные струны дрожат от их звуков.
Небесные ж песни для духа родные –
Домой возвращают Адамовых внуков.

От песен земных часто слезы струятся,
Тоска пробуждается, тянет куда-то,
Какие-то мысли и чувства роятся,
И хочется мыслей и песен крылатых.

Декабрь 1983

С последней скамьи

Толкуй на языке простом,
Словами, чтоб я мог понять,
Как Он за нас шел со Крестом
Кровь царственную проливать.

Не ясно что-то для меня
Значенье, пастор, слов твоих.
Не мыслю оскорбить тебя.
Произноси понятней их!

Я знать хочу, как доверять
Тому, Кто на Кресте висел,
Чтоб жизнь из праха воссоздать,
Чтоб грех над мной не тяготел.

Ты говори по существу,
Чтоб душу удовлетворить.
А нет…
Бог, помоги ему!
С другими буду говорить.

С.Е.Б. (С англ.)

Почему?

В бесконечной вселенной атомы –
Незаметные ты и я.
Восхищаемся здесь закатами
И восходами бытия.

Копошимся по-муравьиному.
Что-то тащим себе под кров.
Рады пению соловьиному
И мычанью в хлеву коров.

Мы романтики и философы,
Мы поэты и косари,
Мы красавицы русокосые,
Мы лихие богатыри…

Только все это в рамках узеньких,
Только все это там, где нос.
А земля наша – это бусинка
В ожерелье несметных звезд.

Но кипят наши страсти бурные,
Зло вцепилося в горло добру.
И светила небес, как дежурные,
Стерегут эту мишуру.

Почему из такого множества
Солнц, галактик, миров, светил
Нашу землю в ее ничтожестве
Бог всеведущий полюбил?

Почему эти жалкие атомы,
Неприглядные ты и я,
Можем сделаться вдруг крылатыми
И подняться в Его края?

Я – пылиночка незаметная
Эту тайну едва ль пойму.
И в края те Его заветные
Понесу свое «почему».

Молодым

Мы слышим голос. Он мягче моха,
Он легче пуха, нежнее вздоха.
Он шепчет тихо: «Вот это плохо,
А это делай, вот это нужно…»
Тот голос в сердце, а не снаружи.
Когда мне было лет, может, двадцать,
Тот голос начал ко мне стучаться
И звать куда-то и беспокоить:
«Иди за Мною… Иди за Мною…»
Ни на чей голос был непохожим
Всех звуков в мире стал мне дороже,
Когда узнала в нем голос Божий.
Но голос сердца, бывало, все же
Я заглушала порой, и что же?
Он становился сильней и громче,
Как будто лодку покинул Кормчий,
А всюду буря и гром грохочет,
И сердце плачет и крикнуть хочет:
«Прости мне, Боже, что голос тихий
Я заглушала себе на лихо».
Хочу сказать я всем тем, кто молод:
Не заглушайте духовный голод!
Зовет вас голос средь бури воя:
«Иди за Мною… Иди за Мною…»
Не отвергайте тот голос нежный,
Ведь встреча с Богом всем неизбежна.
Пока вы юны, пока вы свежи,
Не заглушайте тот голос нежный!

Два следа

На пыльных дорогах земли
Два следа оставленных рядом.
Мы здесь с Иисусом прошли,
Меняясь то словом, то взглядом.

Мне было всегда хорошо,
Когда Он уверенным шагом
Сквозь бури житейские шел,
Меня заражая отвагой.

Немало прошли мы вдвоем,
Следы на пыли оставляя,
Крутым был порою подъем,
Но рядом усталая шла я.

Когда же бывало невмочь,
И рядом шагать невозможно,
Мой Друг предлагал мне помочь,
И нес на плечах осторожно.

Тому, кто за нами следил,
Следы наши тайну открыли:
В местах, где была я без сил.
Следы одинарными были.

И пусть не злорадствует враг,
На след одинокий взирая.
В крутых и высоких горах
Мой Друг меня нес в двери рая.

(Свободная адаптация с анг. 1979)

Мысли на пляже

На мокром песке возле кромки воды,
Где видны творенья начатки,
Цепочками вьются кривые ряды –
Различных следов отпечатки.

Следов от больших босоногих ступней,
Следов от сандалий и кедов,
Следов от ракушек и рачьих клешней,
От птиц и собак-самоедов…

Здесь ходят и бегают люди и псы,
Здесь даже есть след от копыта.
Но ближе черта водяной полосы,
И скоро все будет замыто.

Я тоже прибавила след свой к рядам
Следов человечьих и птичьих,
Но к ним подбирается грозно беда
Стихий ко всему безразличных.

Такие ль должно оставлять нам следы,
Что будут замыты, забыты,
Как те, что остались у кромки воды
От лап, от подошв, от копыта?

Неужто прочней нет на свете следов,
Ведущих нас к вечным просторам
От шума и гама земных городов,
От места борьбы и раздора?

Следы здесь оставили ноги Христа.
Идти б нам по ним и за ними.
И пусть наступает вода и беда,
Следы будут неизгладимы.

И кто-то другой их найдет и пойдет
По ним к тишине и покою.
Спаситель идет впереди и зовет:
«Возьми крест и следуй за Мною!»

За тобою пойду
Иоан. 6:68

За Тобою идти? За Тобою идти?
Ты идешь впереди на суженье пути.

И чем ближе к Тебе, тем теснее мой путь, –
Окунаюся в свет, окунаюся в суть.

И пылинки на мне в Твоем свете видней,
Словно горы во тьме, в блеске правды Твоей.

Прям отвес Твой и вервь Твоя тоже точна.
Рядом с ними, поверь, я – кривая стена.

Я сжимаюсь в тоске, захлебнувшись в слезах.
Я на черной доске! Только стыд, только страх!

Но за кем мне идти? Но за кем я пойду?
Ты слова вечной жизни даешь на ходу.

Ты идешь впереди, и следы Твои – Кровь…
А она – всепрощенье, до смерти любовь.

За Тобою пойду! За Тобою пойду!
У кого же еще всепрощенье найду?

Июль 1987

Не все прозрачно

Прозрачны воды океана,
Прозрачны брызги у фонтана.

Прозрачен воздух по весне,
Прозрачна смолка на сосне.

Прозрачны крылья у стрекоз,
Прозрачны бусы ранних рос.

Прозрачны листья у берез,
Прозрачны струйки горьких слез.

Прозрачны горные ключи,
Прозрачны первые лучи.

Прозрачны очи у ягнят,
Прозрачны души у ребят.

Прозрачны стекла у окна,
Прозрачна легкая волна.

Прозрачна в заморозки ледь,
Прозрачна рыболова сеть.

Прозрачен его рыбный студень…
Но как же НЕПРОЗРАЧНЫ ЛЮДИ!

В ресторане

Сижу одна в китайском ресторане.
Когда одна, мечтаю быть с толпою.
Но вот, одна… как это все же странно!
Когда с толпой, мечтаю быть одною.

Китаец вежливо подносит чайник с чаем.
В его глазах ни теплоты, ни света.
По-азиатски он непроницаем.
Все чувства под запретом и секретом.

А у меня с моей натурой русской
(Хотя я вид секретный напускаю),
Все на лице, все широко, не узко,
Глазами все секреты открываю.

То боль в зрачках, то огоньки улыбки.
От музыки, что в ресторан ворвалась.
От звучной скрипки, все от этой скрипки,
Что так бесцеремонно разыгралась…

В глазах китайца все без перемены.
Я ж овощи приправивши слезами,
Ловлю из супа вкусные пельмени
И душу спрятать не могу глазами.

Апрель 1983

Горе-советники

Случается – совет непрошеный
Друзья навязывают ближнему,
И тот совет, как камень брошенный,
В больное место бьет умышленно.

Так Иову многострадальному
Друзья внушали сердобольные
Безвыходность вины печальную
Советами их добровольными.

Кому нужны эти психологи?
Какая помощь в их стараниях?
Сказать бы им: «Эх, вы, псих-олухи!»,
А не терпеть от них страдания.

Сентябрь 1987

Зеленоглазая

У зависти зеленые глаза.
Змеиные, что видят даже ночью.
Мне говорят, что это, мол, буза,
Что, дескать, даром зависть я порочу.

Но опыт моей жизни показал,
Что я ничуть здесь не перегибаю.
Да, зависти зеленые глаза
Любовь и дружбу часто убивают.

Не раз дружить хотелось от души
С красивой и талантливой особой,
Дружить, как просто дружат малыши –
Самозабвенно, искренне, до гроба!

Но разделять и радость, и успех,
И боль, и горе люди не умеют.
Таится зависть глубоко у всех,
И люди льстят, играют, лицемерят.

И гордостью приправленное зло
Завидует под маскою общенья.
Оно на Крест когда-то увело
Христа – любви и правды воплощенье!

Соперничества дух терзает нас
И разбивает дружбу, братство, браки…
Живет прищуренный зеленый глаз.
Не говорите мне, что это враки.