Раздел 1.
Тропинки вопрошания

Инструкция для работы

В основе этой книги лежат «тропинки вопрошания». Проходя каждую неделю хотя бы одну тропинку, вы сможете придать своему развитию темп; но, конечно, можно двигаться и быстрее.

Каждая тропинка начинается с ключевого вопроса, потом идут эпиграф, введение и вопросы, которые адресованы читателю (пользователю). Вопросы для читателя составлены так, чтобы они порождали ваши собственные вопросы, которые мы рекомендуем записывать отдельно, в ежедневник – далее мы будем называть его «бортовой журнал».

Затем в каждой тропинке следует самая сложная, но и самая интересная для нас часть – техники вопрошания, чтобы вы смогли попробовать на себе техники работы с вопросами, которые мы придумали и много раз проверили в сетевом сообществе «Лаборатория интерактивного вопрошания». Правда, сначала техники проводит тренер, затем идут рефлексия, ответы на вопросы участников, пробы и тренировки, и только потом участники используют эти техники в работе. Однако, по нашему опыту, техники точно не наносят вреда, хотя и 100-процентного результата не гарантируют. Чтобы все получилось, отведите себе на работу с техниками хотя бы 40 минут, чтобы вас никто и ничто не отвлекало. После выполнения задания вернитесь к нему через некоторое время, например через неделю. После техник, там, где уместно, приведены комментарии и отзывы участников, чтобы вы могли сравнить с ними свои впечатления. Рекомендуем выполнять техники последовательно и не пропускать шагов.

Наконец, заключительные этапы тропинки – «Для расширения горизонта» (там содержатся примеры, вдохновляющие практиковать вопрошание) и «Отклики тех, кто прошел тропинку».

Удачи! Напишите нам, что у вас получилось!

Тропинка 1. Каких важных вопросов я не задаю себе и другим?

Если у вас получится изменить вопрос так, чтобы он перестал быть вопросом, который вы задаете кому-то другому, и превратите его в вопрос, который задаете самому себе, то вы больше не будете прежним человеком^[2].

Джон Стрелеки

1. Введение

Самостоятельно формулировать вопросы, задавать их другим и ставить их перед собой нас никто не учил, так же как никто не учит этому наших детей и внуков. Школа приучает запоминать и ценить готовые ответы, часто не разбираясь, на какой вопрос они отвечают и почему этот вопрос должен быть нам интересен.

Самостоятельно ставить вопросы бывает не только трудно, но и страшно. Мы с детства помним, как в известном детективном фильме следователь кричит: «Вопросы здесь задаю я!», и знаем, что у бравых матросов нет вопросов. Есть ощущение, что право на вопрос – это, с одной стороны, некоторая социальная привилегия: учитель задает вопросы, ученик отвечает, руководитель в начале совещания ставит вопросы, сотрудники отвечают и т. п. С другой стороны, задать вопрос – это признать, что не знаешь или не понимаешь чего-то для тебя важного, спрашивать – это ставить себя в уязвимую позицию. А если вдобавок честно поставить вопрос (например, о своей жизненной ситуации), то можно обнаружить, что ответ тебе совсем не нравится…

Зачем же мы предлагаем заниматься этим трудным и неприятным делом и готовы этому учить? Дело в том, что умение самому ставить вопросы – это необходимое условие самостоятельности как в профессиональной деятельности, так и в принятии жизненно важных решений. Современная жизнь стала слишком непредсказуемой и сложной, жить по инерции, по привычке, по указке авторитетов становится все более рискованным (куда более рискованным, чем ставить вопросы). Кроме того, обнаружение вопросов, на которые интересно отвечать, пробуждает творческий потенциал и интеллектуальную активность.

А тем, кто хочет развиваться, приобретать новые умения и способности, преодолевать свои интеллектуальные барьеры, особенно важно уметь формулировать вопросы к самому себе, те вопросы, которые будут направлять это развитие.

2. Вопрос тропинки: «Каких важных вопросов я не задаю себе и другим?»

В своем бортовом журнале напишите вопрос тропинки и дайте на него ответ в виде вопросов.

3. Техника вопрошания

Предлагаем начать осваивать тропинки вопрошания с игры. Перейдите в раздел 2 и откройте технику «Карманный интеллектуальный тренажер» («КИТ – 1»), далее следуйте инструкции.

«Вопросы – решения»

Техника используется для выявления проблем через вопросы и поиск решения.

1. Напишите в вашем бортовом журнале вопросы от вашего окружения, которые вам запомнились. Если вы учитель, то от учеников, коллег, родителей за последний год; подпишите, от кого был вопрос, например «ученик 6-го класса» или «родитель ученика 8-го класса» (5—7 вопросов).

2. Напишите, какие вопросы вы хотели бы получать от вашего окружения и от кого, например от ученика.

3. Напишите вопросы, которых вы не хотите получать от вашего окружения и от кого, например от родителя.

4. Какие вопросы и кому вы бы хотели задать?

5. Что нужно изменить, чтобы от шага 1 перейти к шагам 2 и 3?

6. Что нужно сделать, чтобы задать незаданные вопросы из шага 4?

7. Придумайте как минимум 3 простых, исполнимых и незатратных решения для себя, вашей организации, если это уместно. Ваши решения должны помочь вам в том, чтобы перейти из «царства» незаданных вопросов в реальную жизнь.

4. Для расширения горизонта

«Доктор, а это правда необходимо?»

В одном из выступлений на известной платформе TED, где люди обмениваются своими идеями и исследованиями с огромной аудиторией, нейрохирург из Норвегии Кристер Мьясет делится случаем из своей практики, который изменил его подход к пациентам и их проблемам^[3].

На прием к нему пришла пациентка, которая жаловалась на боль в шейном отделе позвоночника. Ознакомившись с ее диагнозом, он принял решение провести операцию по устранению причины боли, но он также рассказал ей, что если что-то пойдет не так, то она останется парализованной на всю жизнь. В этот момент она задумалась, а потом сказала фразу, которая заставила глубоко задуматься уже его самого: «Доктор, а это правда необходимо?»

И действительно, еще до того, как она зашла в кабинет, он уже представлял, как будет ее оперировать, – в конце концов, это то, чем он занимается. Но после ее вопроса он подумал и ответил: «Нет, этого можно не делать».

Этот случай натолкнул его на размышления: а многим ли его коллегам попадаются пациенты, которые задают такой вопрос своему лечащему доктору? Оказалось, что так делают только 30% пациентов. Исследования показывают, что, как правило, люди привыкли безоговорочно доверять врачам и поэтому очень редко сами задумываются над тем, что же им нужно делать в этой ситуации.

Далее Мьясет представляет график, на котором показаны области Норвегии, где проводится наибольшее и наименьшее количество операций на коленном суставе и по удалению гланд подросткам. Хирургических вмешательств такого типа можно очень легко избежать, как показывают области с наименьшим количеством операций, но оказывается, что больше половины таких операций проходит в частных клиниках, которых в определенных областях значительно больше, и как раз это отражено на графике.

В другом примере из своей практики норвежский нейрохирург рассказывает о своем хорошем знакомом, который занимается профессиональным спортом, и из-за постоянных тренировок его мучают сильные боли в пояснице. Выслушав его и выяснив, какими тренировками тот занимается, он предложил ему заменить одни типы тренировок на другие, которые не будут сильно нагружать его поясницу. Но тот рассказал ему, что другой доктор посоветовал ему сделать томографию и что он сам хочет, чтобы его прооперировали, дабы избавиться от боли.

Итак, вопросы, которые следует задавать врачам:

1. Это правда необходимо?

2. Каковы риски?

3. Есть ли другие способы лечения?

4. Что произойдет, если ничего не предпринимать?

Если пациенты начнут задавать данные вопросы, то количество серьезных хирургических вмешательств уменьшится и люди, которые действительно нуждаются в операции, смогут получить более качественный комплексный уход

Что мешает российским студентам учиться по мировым стандартам?

То, к чему готовит школа и в целом общество новые поколения, можно понять, изучив трудности, с которыми сталкиваются первокурсники. В одном из самых интересных университетов – Тюменском госуниверситете – иностранные профессора проанализировали сильные и слабые стороны студентов при проведении курса «Письмо, мышление, анализ, интерпретация», который сами студенты в шутку называют «реабилитация после ЕГЭ».

Есть о чем задуматься, самокритично посмотрев в «зеркало», в котором отражаются отнюдь не лучшие стороны российского образования. Обратим внимание читателей на то, что касается работы с вопросами.

Во-первых, на поставленные после знакомства с текстом вопросы студенты пытались найти ответ в самом тексте, а поскольку ответа там не было, то они молчали, боясь совершить ошибку.

Во-вторых, на глубинном уровне у студентов лежит стереотип (базовая учебная установка), что отвечать на вопросы следует только тогда, когда знаешь «правильный» ответ. А эту «правильность» они пытаются распознать из реакции преподавателей на их ответы, т.е. могут озвучиваться только социально приемлемые ответы.

В-третьих, социальная привычка не обращать внимания на непонятное в учебном материале или лекции преподавателя. Спросить про непонятное является признаком слабости.

И, наконец, в-четвертых, свою роль студенты видят только в том, чтобы давать ответы, а не ставить вопросы. Лучше всего об этом сказал сам автор, Томаш Блушевич, PhD (Гарвард): «Студент, не уверенный в том, что он правильно понял тему, не поднимет руку и не задаст вопрос. Это еще один психологический барьер, который, оказалось, очень трудно преодолеть. Преподаватели, имеющие опыт преподавания в иных странах, привыкли полагать, что отсутствие вопросов говорит либо о полном понимании, либо о согласии всех слушателей с представленными аргументами. В случае России это – значимое отсутствие другого типа. Студенты считают, что заданный вопрос – признак слабости, символ пораженчества. Это касается и вопросов на уточнение (когда что-то было неясно), и вопросов на объяснение (когда студенты хотят узнать больше о конкретной проблеме). В общем, студенты полагают, что роль преподавателя сводится к чтению лекций и задаванию вопросов, а задача учащихся – отвечать на вопросы, если они могут (если не могут – молчать). Если студенты все-таки задают вопросы, то чаще всего это вопросы на уточнение. Очевидно, их не учили задавать вопросы, которые могут развивать дискуссию; к примеру, их вопросы не указывают на непроговоренные допущения и противоречия, заключенные в рассматриваемом аргументе. Студенты не считают, что вопрос может значительно обогатить дискуссию – по крайней мере так, как это сделает правильный ответ. С точки зрения студентов, ценные высказывания следует представлять в утвердительной манере; их нельзя сформулировать в виде вопроса»^[4].

Можно сделать следующий вывод: российские студенты вместо равноправной коммуникации в учебном процессе, принятой в мировых университетах, культивируют иерархический формат отношений (подчиненность преподавателю), что, безусловно, не формирует их как исследователей и лидеров. Выявлением и разоформлением негативных базовых учебных установок и нужно заниматься как минимум весь первый курс, иначе достичь мировых стандартов не удастся.

Могли бы вы сформулировать вопросы: что непонятно в данном тексте?

Риск планирования инвестиций в собственную жизнь

Ниже представлен отрывок из книги Клейтона Кристенсена «Стратегия жизни», в котором подчеркивается важность вопросов, обращенных к ребенку в самом начале его жизненного пути. Будет полезно для родителей, тьюторов и педагогов.

«Один из самых распространенных вариантов этой ошибки, совершаемой молодыми, подающими большие надежды профессионалами, связан с убеждением в том, что инвестиции в жизнь можно упорядочить. Например, они могут рассуждать следующим образом: «В первые годы, когда дети еще маленькие и выполнение родительских обязанностей не столь важно, я могу инвестировать в свою карьеру. Когда дети немного подрастут и начнут интересоваться теми вещами, которые интересуют взрослых людей, я смогу притормозить свою карьеру. Вот тогда я полностью сосредоточусь на семье». А знаете что? К тому времени игра уже будет закончена. Вкладывать в своих детей нужно начинать гораздо раньше, обеспечивая их инструментами, которые потребуются им для преодоления жизненных трудностей, – и даже раньше, чем вы можете представить.

Сегодня ученые проводят серьезные исследования, которые показывают, насколько важны первые годы жизни для развития интеллектуальных способностей. В нашей книге «Разрушающее обучение» (Disrupting Class) мы рассказывали о двух исследователях, Тодде Рисли и Бетти Харт, которые занимаются изучением эффекта от того, как родители разговаривают с ребенком в первые два с половиной года его жизни. После тщательного наблюдения и регистрации всех взаимодействий между родителями и ребенком они обнаружили, что при общении со своими малышами родители адресуют им в среднем 1500 слов в час. «Разговорчивые» (часто имеющие высшее образование) родители произносят в среднем 2100 слов, адресованных ребенку. В противоположность этому родители с меньшим словарным запасом (как правило, менее образованные) произносят в среднем только 600 слов в час. Если сосчитать общую сумму слов за первые 30 месяцев жизни, то ребенок «разговорчивых» родителей слышит около 48 млн предназначенных ему слов в сравнении с ребенком из неблагополучной семьи, который слышит только 13 млн слов. Результаты исследования говорят о том, что первый год жизни – это самое важное время для развития лингвистической компетентности детей.

В рамках своего исследования Рисли и Харт продолжили наблюдать за детьми, которых изучали, во время их обучения в школе. Оказалось, что есть сильная корреляция между количеством слов, которые они слышали в первые 30 месяцев жизни, и результатами тестов на словарный запас и понимание прочитанного, выполняемых ими в более старшем возрасте.

При этом важен был не только факт обращения родителей к детям с какими-либо словами – не меньшее значение имело и то, как они это делали. Исследователи выявили два разных типа разговоров между родителями и малышами. Один из них они назвали «деловым языком» – например, «Пора спать», «Пойдем гулять» или «Допей свое молоко». Такие разговоры отличались простотой и не включали сложных языковых конструкций. Рисли и Харт пришли к выводу, что разговоры такого типа ограничивают когнитивное развитие ребенка.

Напротив, когда родители общались с детьми лицом к лицу – разговаривая с ними на совершенно взрослом, сложном языке, словно ребенок мог стать равноправным участником непринужденной беседы взрослых людей, – влияние на их когнитивное развитие было огромным. Эти более разнообразные взаимоотношения ученые назвали «языковым танцем». Языковой танец – это разговорчивость, озвучивание своих мыслей и комментирование того, что делает ребенок, или того, что делает или собирается сделать родитель. «Какую рубашку ты хочешь надеть – синюю или красную?», «Как думаешь, сегодня пойдет дождь?», «Ты случайно не помнишь, когда я поставила подогреваться твое молоко?» и т. д. Такой тип общения предполагает разговоры с детьми о том, «что будет, если», «не помнишь ли ты» и «разве не будет здорово, если», – то есть те вопросы, которые подталкивают ребенка к осмыслению того, что происходит вокруг него. И это оказывает на него серьезное влияние задолго до того, как родители могут ожидать от него реального понимания адресуемых ему вопросов»^[5].