Глава 3

В спальне я зажгла масляный светильник, еще раз проверила ставни и легла спать, во всю ширь распахнув двери в коридор. Слух и нюх у Кыша в десятки раз тоньше человеческого, поэтому он никогда не пропустит хоть малейший скрип или чужой запах. И можно не сомневаться, примчится быстрее ветра, если заподозрит, что хозяйку обижают.

Припомнив, как достался мне такой редкий зверь, я не удержалась от довольной улыбки, ведь денег, чтобы заплатить за него полную стоимость, у меня тогда еще не было.

Это случилось пять лет назад в предгорном поместье одного из клиентов Луизьены, богатого господина Н., занимающегося разведением племенных лошадей и редких животных.

Мало кто знал, что кроме полезных советов, наставлений по ведению домашнего хозяйства, обучения дам умению недорого и модно одеваться и экономно тратить деньги мужа, Луизьена занималась и соглядатайством. Разумеется, эта услуга оказывалась лишь проверенным клиентам, тайно и очень недешево. Вот и в тот раз, обиженный неожиданной холодностью жены, господин Н. пожелал узнать, не завела ли его супруга тайного воздыхателя, и ради его спокойствия мне пришлось ехать к ним в поместье, якобы с целью присмотреть домашнего питомца для несуществующей клиентки.

Впрочем, обычно никто не удивлялся таким прихотям клиентов салона, Луизьена умела с самым важным и загадочным видом по секрету сообщать, что у нее инкогнито просит советов даже «Сама!», ну вы же понимаете кто?

В первый же день, отрабатывая легенду, я отправилась прогуляться вдоль вольеров и возле одного из них, не выдержав умильно-просящего взгляда маленького, со среднюю собаку, мохнатого жеребенка, просунула ему сквозь решетку выуженный из сумочки сладкий сухарик. Лакомство с неожиданной скоростью и хрустом исчезло в пасти животного, и, не удержавшись, я дала еще сухарь, потом еще. А когда обнаружила, что сухарики исчезли, в шутку достала из сумочки прихваченную для себя в дорогу недоеденную плитку шоколада. В зеленых с золотинкой глазках зажегся жаркий интерес, заставив меня заподозрить, что кормлю я вовсе не чистокровного жеребенка, но прятать в сумку сладость под этим жаждущим взглядом не хватило решимости.

Первые кусочки зверь пробовал осторожно, но следующие хватал на лету – совать сквозь решетку пальцы я побоялась. Вскоре угощение закончилось, и мне пришлось двинуться дальше, но неожиданно вслед понеслось громкое и обиженное «у-у-у-у!».

Пришлось признать, что я нечаянно обрела симпатию малыша, но ни денег на милое животное, ни места, где его можно содержать, у меня не было. Огорченно сжав губы, я уходила все дальше, когда вдруг кто-то довольно сильно пнул под коленку. Едва удержавшись на ногах, я оглянулась и остолбенела, обнаружив рядом с собой прикормленного зверя, пытающегося ухватить зубами мою нарядную сумочку.

– Кыш! – поднимая сумку повыше, строго прикрикнула я. – Кыш! Кыш!!!

Но малыш оказался очень упрямым, и расстались мы только после того, как прибежал расстроенный конюх и, надев на жеребенка ошейник с намордником, насильно утащил его прочь. Но несмолкаемое жалобное «у-у-у-у!» провожало меня до самого дома, и поздней ночью, мучаясь раскаянием, я несколько раз приоткрывала окно, чтобы неизменно слышать непрекращающийся, по-волчьи тягучий горестный вой.

К вечеру второго дня хозяин поместья не выдержал, вызвал меня в кабинет и мрачно предложил забрать животное в уплату за услуги. Вот тогда и выяснилось, что кормят полукровок ургов любыми объедками, по преданности хозяевам они не уступают собакам, а по чистоплотности – кошкам, и через год зверя можно будет начинать приучать к седлу.

Я везла в столицу Кыша, на другие имена полуург отзываться не пожелал, в коляске, прикрытого пледом, и время от времени давала слизать с ладони кусочек шоколадки, мечтая только об одном – чтобы Луизьена не выставила моего питомца из дома. К тому моменту я уже точно знала: если не удастся уговорить хозяйку салона, то уходить нам придется вдвоем.

К счастью, хитроумная и многоопытная Луизьена была весьма проницательной особой и сразу все поняла. И сообщила кратко, но твердо, что в дом лошадь не пустит никогда. Однако в пустующей конюшне можно устроить для Кыша теплое местечко, и умеющая держать язык за зубами кухарка сегодня же получит приказ собирать для него объедки. Но кормить своего зверя и ухаживать за ним мисс Эвелине придется самой, и никто не должен заподозрить, кого она завела.

С тех пор мне пришлось вставать до рассвета и несколько раз в день бегать в конюшню, стараясь не оставлять питомца в одиночестве надолго. Хотя первым делом я отучила его выть. Едва Кыш пытался вытребовать лакомство упорным воем, ему доставались на обед только овес и овощные очистки, а я сразу становилась глухой и строгой, а уходя, забывала почесать его за ушком. Зато потом, когда стало можно на нем кататься, я старалась почаще находить повод вырваться за город. Уезжала в рощу или к реке, выбирала пустынное местечко и душой отдыхала от упрямых, непонятливых и амбициозных клиенток, от притворной и приторной вежливости и необходимости говорить вовсе не то, о чем думаешь.

Потому-то, когда интуиция и здравый смысл настоятельно посоветовали мне на некоторое время исчезнуть из столицы, я выбирала для себя место, где смогу жить, позволяя Кышу гулять свободно, не опасаясь за его здоровье. Ну и, разумеется, не оглядываясь на чужие взоры и суждения и понемногу готовясь вернуться в прежнюю, знакомую и привычную, жизнь, из которой судьба выбросила меня так грубо.

Тихий рык почему-то оказавшегося в моей спальне Кыша раздался в самый глухой предрассветный час, но я и не подумала сердиться на верного зверя. Знала совершенно точно – по пустякам он никогда бы не стал так рычать. Мигом вскочив с постели, натянула на ноги носки, набросила поверх темной мужской пижамы вязаную шаль и, ежась от утреннего холодка, побрела вслед за устремившимся прочь зверем. Однако Кыш почему-то повел меня не вниз, а к двери одной из спален, выходящей окнами на задний двор, и открывала ее я очень осторожно. Но небольшая спаленка оказалась пустой, и я тотчас вспомнила, что как раз в этой комнате разбито одно стекло и через маленький квадратик можно рассмотреть крылечко черного входа.

Отставив в сторону светильник, я немедленно на цыпочках пробралась к окну и осторожно открутила барашек ставень. Затем, почти не дыша, опасаясь скрипом привлечь внимание, осторожно распахнула створку, по обычаю этих мест открывающуюся внутрь.

Начавшая светлеть ночь плеснулась в комнату струей прохладного воздуха, неожиданно для меня разбавленного запахом дыма и приглушенными мужскими голосами. Я вмиг прикрыла дыру шалью и приникла к ней, стараясь рассмотреть происходящее сквозь небольшую щель.

Освещенное светом, падающим из распахнутой двери, крыльцо сверху было видно не полностью, зато стоящую возле него нагруженную тюками лошадь удалось рассмотреть превосходно.

– Неужели они так быстро нашли себе новое место? – недоверчиво сопела я, вглядываясь в двух плечистых мужчин, торопливо вышедших на крыльцо, и тут же поняла, как рано начала радоваться.

Незваные квартиранты быстро и ловко сняли со спины животного по тюку и поспешно утащили их в дом. Через пару минут вернулись, забрали остальной багаж, и из темноты тотчас появился еще один незнакомец, ведущий в поводу лошадь с всадником на спине. За короткие мгновения, пока приехавший слезал с лошади, я успела его рассмотреть и сравнить с уже виденными мужчинами. Этот был ниже остальных, худощавого телосложения и больше походил на подростка или переодетую женщину. Его спутник немедленно увел куда-то лошадей, а парень устало поднялся по ступеням, утверждая меня в печальном выводе – число незваных квартирантов в моем замке не уменьшается, а, наоборот, прибывает. Значит, очень правильно я поступила вчера вечером, не открыв дверь господину Танроду Хаглену, еще неизвестно, какие планы он вынашивал на мой счет.

Да и поскольку имя это вряд ли настоящее, верить ему нельзя ни в коем случае. Человек, солгавший один раз, непременно солжет и второй. А он вчера и солгал: обещал подыскать себе другое место, но вместо этого ночью привез сюда новых приятелей, которых теперь правильнее будет называть бандитами. Хотя бы до тех пор, пока они не сумеют доказать неверность этого звания, в возможность чего мне абсолютно не верилось.

Впрочем, какое это имеет значение, если передо мной сейчас стоит самый главный вопрос – как теперь тут жить и нужно ли вообще здесь оставаться? Может быть, пора уже бросать так тщательно подобранные вещи и прямо сейчас бежать куда глаза глядят?!

Как бы то ни было, вначале все-таки необходимо умыться и переодеться, не бежать же в пижаме? И хоть немного перекусить, вечером мне едва хватило сил сжевать немного вяленого мяса с куском хлеба, купленного у рыбаков. Кыша тоже нужно перед дорогой накормить, но прежде отпустить погулять. Если он и в самом деле сожрал вчера соленую рыбу, то сейчас наверняка мучается жаждой, а в узкую дверцу, ведущую в умывальню, определенно не пролезет. Ну а распаковывать тюки и искать для него миску нет ни времени, ни смысла.

Первым делом я торопливо, как солдат по тревоге, привела себя в порядок, и Кыш, спустившийся в прихожую, терпеливо ждал, красноречиво поглядывая на дверь. Но не рычал и никаких признаков беспокойства не проявлял, значит, никого из чужаков рядом не было, потому-то я так бесстрашно отперла и приоткрыла входную дверь.

И тут же сообразила, как сильно недооценила изобретательность бандитов. Едва створка сдвинулась, где-то неподалеку раздался грохот падающих кастрюль и ведер, и новоявленная леди Глоэн мысленно едко сообщила себе, как нужно называть такую наивность. Ведь сама отлично знала и не раз использовала этот простой сигнал, используемый в тех случаях, когда не нужно таить свои намерения от объекта слежки.

Я потянула ручку назад, но Кыш, уже почуявший свободу, нахально меня оттеснил и, одним прыжком преодолев крыльцо, вмиг скрылся в рассветном тумане. Я поспешила захлопнуть за ним дверь и задвинуть засов, прекрасно понимая, насколько ненадежна эта защита. И как непросто теперь будет сбежать из дома, который должен был стать для меня мирным причалом, где невзрачная простолюдинка превратится в утонченную знатную даму. А стал смертельной ловушкой, выхода из которой мне больше не видится.

Снаружи в дверь вежливо постучали, и сразу же раздался знакомый голос вчерашнего рыбака.

– Леди Глоэн! – мягко и с еле заметной укоризной позвал он. – Я знаю, что вы здесь. Откройте, пожалуйста, нам нужно поговорить.

– Мне – не нужно, – непримиримо отозвалась я, торопливо шагнув в сторону, под прикрытие каменной стены.

– Именно вам и нужнее всего, – терпеливо сообщил он, – иначе вы напридумываете себе каких-нибудь глупостей.

– Значит, я дурочка, – согласилась я с притворной невозмутимостью, доставая из ножен узкий, как шило, стилет.

Сунула его в рукав так, чтобы можно было вытряхнуть одним движением, и подавила огорченный вздох. Если придется бросать любимое оружие, оно, скорее всего, будет потеряно навсегда, а все сидящие на черной половине бандиты начнут за мной жесточайшую охоту.

– Всего на несколько слов, я хочу показать вам один предмет, – продолжал настаивать бандит, но я лишь презрительно усмехнулась.

Жизнь давно отучила меня верить людям с первой встречи. Да и после второй и третьей – тоже, особенно мужчинам. Как выяснилось, большинство представителей сильного пола намного лживее и коварнее женщин, хотя обычно рьяно обвиняют в этих пороках именно своих подруг и невест.

«Так всяк ведь по себе судит, – пожимала обычно плечами Луизьена. – Так уж повелось – воры, лжецы и подлецы не верят в существование честных и добрых людей. Ну а глупцы считают себя умнее других».

– Не нужны мне ваши предметы, – отказалось я и нехотя солгала: – Я еще сплю.

– А обманывать некрасиво, – наставительно заметил Хаглен. – Спящие люди не открывают дверей, а вы открыли, я нарочно сделал сторожку. И раз вы уже проснулись, будьте так добры, уделите мне минутку внимания.

– Вы уже несколько минут рветесь в мой дом, хотя и так заняли без разрешения почти половину, – немедленно огрызнулась я. На дух не переношу поучения незнакомых людей. – И за это время могли бы уже раз пять сообщить, почему мешаете мне отдохнуть с дороги.

– Леди Глоэн, – с легким раздражением процедил квартирант, – я тоже устал и не менее вашего хочу отдохнуть. И никогда не стал бы вас тревожить, если бы не подозревал, как неверно вы можете истолковать некоторые вещи. Видите ли, я нахожусь тут не в одиночку. Мне было точно известно, что этот замок пустует не первый год, и мы с друзьями намеревались пожить здесь некоторое время, отдохнуть, половить рыбу. Даже воду провели от колодца с помощью магического насоса. И как раз сегодня приехало еще двое моих друзей. Они несколько дней в пути, устали, промокли и простыли, поэтому пока освободить ваши комнаты мы не сможем. Но предлагаем хорошо заплатить за постой и за молчание, некоторые из нас тут инкогнито.

– Сколько дней вы собираетесь здесь жить? – тотчас выпалила я, начиная сомневаться в первоначальных выводах.

Настоящим бандитам и контрабандистам несвойственно выражаться таким языком, и выдумывать такие причины – тоже. Хотя и этот явно не говорит всей правды: у знатных и богатых лордов хватает мест, где можно за небольшую плату отдохнуть со всеми удобствами.

– Если вы сдадите нам пустующие спальни на втором этаже, то до осени. Золото вы получите сразу, через гномий банк, больше, чем обошелся вам этот замок.

– Я и в самом деле настоящая дурочка, – холодно фыркнула я, – раз трачу время, выслушивая ваши байки.

– Это не байки, – сердито огрызнулся Хаглен, – а деловое предложение. Судя по количеству вашего багажа и отсутствию слуг, лишними эти деньги для вас не будут, и значит, сейчас вы просто боитесь обмана. Но это можно легко разрешить, у меня есть почтовая шкатулка, и прямо сегодня, как только откроется гномий банк, я переведу деньги на ваше имя и отдам вам присланный отчет. Взамен вы подпишете договор. Решайтесь, а то тут ваш конь уже стоит у крыльца. Кстати, возле колодца бадья с водой, это как раз для лошадей.