– По контракту работает. – Мог бы и сам понять, что после позорного ухода на плато маглоры вынуждены браться даже за такие неблагодарные задания, как провоз через границу беременных молодок. – Мог бы помочь ей, когда вернулась.

– Она бы не приняла, – хмуро вздохнул Алдорис, и я не мог не согласиться.

Этика маглоров, треснутая пентаграмма ее забери.

– Что случилось? – В кабинет вошел магистр, и я невесело усмехнулся.

Как мы все-таки напряженно живем, если от каждого вызова ждем в первую очередь сообщения о неприятности, а не обычного приглашения к другу на чашку чая. Или кофе.

– Я просто решил пригласить вас выпить по чашке кофе и поделиться хорошей новостью, – проводя руками над столом и создавая чашки, сливочники, блюда с пирожными и сладостями, сообщил я.

– Тогда я позову Лавену, она сидит в соседней комнате. – Едва опустившийся в кресло магистр попытался встать, но я его остановил:

– Сиди, сам позову. – Все равно нужно с нею поговорить, пока не надумала разорвать контракт.

Лавена сидела в одной из пустующих гостиных, тонущей в бледном свете единственной свечи, и бездумно водила пальчиком по столу.

– Извини, что помешал, – сел я напротив и создал две чашки кофе, – будешь?

– Не хочу.

– Лавена, – помолчав, собрался я с мыслями, – мы оба знаем, что у любого маглора есть самый последний способ уйти от неприятного контракта. И оба знаем, как трудно потом все начинать снова. Я не буду перед тобой оправдываться за то, что сделал, да и Мэлин не будет. Взрослым людям свойственно иногда принимать не такие решения, каких ждут окружающие. Поэтому я предлагаю тебе свободное расторжение контракта в любой момент. Прошу только об одном, не торопись. И если решишь уйти, то скажи сначала мне, а в награду за честность я сам отправлю тебя в Деборет.

– Хорошо, – сказала она тусклым голосом, – я скажу.

– И извини, что не нашел времени поговорить раньше. – Я встал, посмотрел на нее и неуверенно предложил: – Мы сейчас будем обсуждать в моем кабинете проблемы стаи, если интересно, идем со мной.

– Я же не в стае, – вяло отмахнулась маглора.

– Оборотни считают тебя своей, – жалея, что позвал, сухо сообщил я и пошел к двери, неужели обязательно нужно вслух говорить то, что и так заметно?

– Хорошо, – вздохнула Лавена и медленно поплелась вслед за мной.

Я остановился в коридоре, поджидая ее, и, едва Лавена подошла, замер от внезапного понимания, почему она сидела в темноте. Лицо девушки опухло от слез, глаза стали узкими щелочками. Мгновенно схватив маглору за руку, я снова рыкнул про себя, покрываясь от злости драконьей шкурой, ее резерв был пуст больше чем на две трети. Заметив, что я достаю контейнер с накопителями, Лавена попыталась отодвинуться, но я решительно поймал ее воздушной лианой, поддел драконьим когтем цепочку личного амулета и поставил в гнездо полный кристалл.

– Я не буду у тебя спрашивать, для чего ты бережешь полные накопители, – отпуская девушку, прошипел я рассерженно и убрал драконий облик. – Если тебе они нужны, могла бы спросить, я выдам еще. Но вот ходить с пустым резервом запрещаю. Сама прекрасно знаешь, что здесь магия может понадобиться в любой момент.

Поправить ей лицо немедленно было невозможно, даже самому сильному исцеляющему заклинанию нужно хотя бы несколько минут, поэтому вместе с лечением я кастовал иллюзию. Подхватил коллегу под руку и повел в кабинет.

– Ладно, – еле слышно и нехотя буркнула она, но я не обольщался, что маглора осознала свою неправоту. Это была всего лишь благодарность за лечение.

Из кабинета слышался оживленный разговор, и я сразу понял, что Алдорис пытается разузнать у моих домочадцев поподробнее про устройство стаи и наши проблемы. Однако, прислушавшись, с удовлетворением понял, что ничего у него не выходит. Оборотни, которых за время моего отсутствия стало больше – появились Валар и Остон, – со своим обычным простодушием рассказывали маглору то, что он и сам мог без труда узнать. И словно не замечали вопросов и намеков на те секреты, которые не желали выдавать.

– Маглор Алдорис принес мне подарок от королевы, – усевшись за свой стол, многозначительно произнес я, и все сразу замолчали, с интересом переводя взгляды с меня на сундучок. – Хочу сразу сказать, подарок очень нужный и ценный для всей стаи. И еще, если кто-то не догадался, Алдорис – личный маг королевы Альбионы, и это он зимой устроил мне контракт по воспитанию Мэлин. Так что, хотя никто и не представлял, как повернутся события, получается, что именно он нечаянно стал тем человеком, который перевернул мою жизнь.

– Ты его хочешь убить или поблагодарить? – задумчиво спросил Таилос, оценивающе посматривая на насторожившегося маглора.

– Вы не поняли. Я просто говорю, что больше не испытываю желания мстить королеве. Оказывается, это вообще была последняя воля Хендварда, именно так устроить жизнь его детей. Он все подробно прописал в завещании. А теперь про подарок, кто-нибудь слышал про сорбы?

– Разумеется, – подтвердил магистр и покосился на сундук, – неужели там сорб?!

– Да, – не мог я сдержать ликования, – и не один, а четыре!

– Иридос, – магистр в волнении даже пирожное уронил, и Рэш успел моментально подставить ладонь, – я должен это увидеть!

– Конечно, – пообещал я, – утром пойдешь вместе с нами. Пора тебе посмотреть наши земли своими глазами.

– Может быть, и темным оборотням кто-нибудь объяснит, что такое нам подарили? – въедливо осведомился Ках.

– Я объясню, – подал голос Алдорис, – когда-то давно, когда составлялся пакт Хангерса, магистры с плато подарили королю несколько магических диковинок. Если кратко, сорб – это большой дом, сжатый особым заклинанием в маленький кубик, размером со шкатулку. Его можно поставить где угодно, а уходя – снова собрать. Но не бесконечно, заклинание постепенно слабеет. Те сорбы, которые я принес, можно открыть только один, последний раз, больше они не свернутся.

– Поэтому я вас и позвал, – обвел я сородичей строгим взглядом, – нужно решить, как распорядиться этим богатством. Все, у кого есть дети, должны получить свой дом. В сорбах будут жить одинокие оборотни и маленькие семьи. Поэтому, как вы сами понимаете, возле сорбов всегда будет больше народу, шума, толкотни. И нужно поставить их так, чтоб между ними была широкая площадь, но не дорога. Вот и думайте. Унгердс, ты вроде собирался нарисовать план?

– Кахорис, сходи в мой кабинет. – Магистру явно не хотелось покидать место, где находятся в сундуке такие редкие артефакты.

– Стой, Ках. Унгер, ты же помнишь, где что намечал? – решил я проблему по-другому и сначала сотворил иллюзию Зеленодола, а потом воплотил ее в виде вырезанного из дерева барельефа.

– Сейчас. – Оборотни молниеносно отставили посуду в сторону, а я опустил висящую на воздушной лиане деревянную карту на письменный стол. И потом создал еще четыре продолговатых кубика и выдал магистру.

– Какая маленькая у вас деревушка, – разочарованно протянул маглор, рассмотрев деревянную копию нашего будущего городка, и, заметив возмущенный взгляд ведьмы, спешно поправился: – Зеленодол.

– Ничего, мы домов настроим, будет большой, – уверенно выразил общее мнение Кахорис и первым взял у магистра кубик, – один поставим тут.

– Не поставим, – возмутился я, – не нужен на холме сорб.

– Нужен. А то ты там еще долго ничего не построишь! – упрямо держался за кубик волк.

– Когда-нибудь построю.

– А зачем вам вообще что-то строить на том холме? – снова вмешался маглор. – И что это там за сарайчик?

Ну да, на плане мой временный домик именно сарайчиком и выглядел.

– Это его дом, – строго оборвала мага явно невзлюбившая его Орисья. – Иридос там живет. И дальше собирается жить.

– Пусть поставит себе сорб и живет по-человечески, а то сплел шалашик. – Кахорис упрямо не желал отступать от своей задумки, и мне пришлось подробнее объяснить то, чего он никак не мог понять.

– Ках, не спорь. Я же говорю, все построю. Я даже план придумал, внизу просторный зал, сверху комнаты, с севера высокая башня. А сорб придется ломать, его больше нельзя будет собрать.

– Да зачем тебе та башня! – расстроился волк. – У тебя сейчас жилье как летний балаган у медогона.

– Ты неправ, – тихо сказал оборотню Алдорис. – Каждый маглор мечтает иметь свою башню, а в ней лабораторию. И балкончик, откуда можно любоваться видами, когда обдумываешь какой-нибудь эксперимент.

– Вот именно. – Я чувствовал к нему такую огромную благодарность, что произнес вслух то, чего я не собирался рассказывать никому, – и вид там как раз на плато.

Оборотни как-то резко притихли, спрятали помрачневшие взгляды, и я сразу расстроился, ну вот кто меня за язык тянул?

– Ир, – мягко подошел медведь, облапил за плечи железными ручищами, – извини. Мы не подумали. А башню нужно начинать строить, раз тебе она нужна. Я сам там камни таскать буду.

– Вы лучше сначала придумайте, где сорбы ставить, да не забудьте, что канал делать придется, воду из Горянки подводить, – чтоб отвлечь их наконец от моего дома, с притворным вызовом предложил я, и в следующие полчаса четыре кубика успели подержать в руках все присутствующие.

Как выяснилось, мнение, где ставить сорбы, у каждого было свое. Даже у никогда не бывавшего в деревне Рэша и его парней.

– Нужно повыше ставить, – убежденно спорил Валар, – внизу будут весной тонуть, реки весной разливаются.

– Может, один поставить возле заставы? – задумался Таилос. – Чтобы охране не ездить каждый день.

Вот против этого был я. Проехавшая каждый день по дороге смена – это дополнительный надзор за местностью, а если оборотни будут жить обособленно, они очень скоро почувствуют себя отдельным или даже особым отрядом. А мне этого совершенно не хотелось, я считал, что парней на заставе нужно менять чаще, чтобы все равноценно считали своим делом и строительство, и охрану, и все остальные заботы.

– Воду я помогу подвести, – не выдержала наконец Лавена. – А внизу возле реки можно поднять набережные. Но Горянка быстрая река, а такие обычно сильно не разливаются.

– Правильно, – ободряюще погладила ее по плечу Орисья, и я понял, что ведьма, как и я, ждала, пока маглору захватит всеобщий азарт. – Так ты сходишь с нами туда завтра? Сразу и зелья заберешь, что Мильда тебе наварила.

– Я тоже думаю, что ставить нужно здесь, – отобрал у волков кубики медведь и поставил в западном, широком углу, образованном пересечением дороги и речки. – Здесь близко два моста, большой и тот, что Иридос построил, а на берегу лавка и наша харчевня. Оставим между ними широкий проход и вместо конюшен и сараев сделаем площадь.

– А куда конюшни? Возле харчевни приезжие всегда лошадей ставят, не бегать же им на окраину, – не соглашался Кахорис.

– Да все просто, – горячо поддержала мужа ведьма, – пусть старая харчевня станет общим домом, вроде нового. Справа все расчистим, и сделаем начало площади, а слева оставим во дворе только кухню. А харчевню сделаем в сорбе и поставим его самым первым с севера. Зачем нам приезжие в центре?

– Неверно, – возмутился Ках, – мы с них прибыль будем получать, и пусть будут на виду. Да и везде харчевни ставят в центре, нужно же где-то отдыхать?!

– Точно. – Задумчиво взиравший на доску магистр отобрал кубики и веско сказал: – Харчевня будет в сорбе, но поставим его в дальнем углу площади. Тогда и конюшням места хватит.

Я слушал эти споры, про себя радовался и думал о том, как и в самом деле привлечь Лавену к подведению воды, все-таки это ее стихия. А еще думал, что площадь должна быть не слишком маленькой, но и не слишком большой, и можно построить что-нибудь в центре. Например, фонтанчик и пару клумб, а возле них скамеечки. А для приезжающих, которых я пока что-то не замечал, сделать от дороги к сорбу, который будет харчевней и гостиницей, отдельную тропу, и тогда можно будет дальше построить конюшни и стойла для шаргов.