Цитаты из книги «Сезон отравленных плодов»

Когда Илья поцеловал ее на поле, она даже испугалась, с какой легкостью ответила, как будто знала и ждала. Ей казалось, что между ними связь, что он – стена, за которой можно спрятаться, настоящий друг, принц, бог знает кто еще, что он давно в нее влюблен. А он просто напился и, наверное, хотел потрогать сиськи, как и все они.

Все ее фантазии вдруг делаются чушью, горчат и оседают где-то в районе живота. Сердце у Жени вырастает, заполняет собою грудь, больно давит на ребра изнутри.

От трех глотков мир немного зыбится, делается мягче, золотистей.

Папа у Оли воскресно-праздничный

Даше это нравилось. Да, мама, да, говорила она, чувствуя, как в груди распускается злой обжигающий цветок, как сладко становится от этой злости, а мама распалялась. Ей нравилось, когда ее слушали.

Скоро он свалит отсюда. Илья станет больше, чем Люберцы, больше, чем Москва. Он должен добиться успеха, иначе что? Иначе он – слабак? Чмо? Нет, он вытащит из говна себя, сестру и мать. Мир и свои цели Илья видел через прицел: один промах, и все схлопнется, он не доберет очков, скатится в турнирной таблице обратно в нищету, в люберецкую пятиэтажку, а там стареющие друганы, те, кто так и не поступил никуда, кто все просрал, и его медленно затянет в холодную трясину безнадеги. И мать будет орать: «Ну я же говорила, говорилажетебеяговорила…» Совсем ты как папаша.

внутри катилась жаркая волна, сминала органы, сжигала вены.

контролер отступает, выпускает их в распаренную солнечную наружу.

Илья долго не мог уснуть – сердце болезненно бахало, зацелованные губы ныли, член стоял, фиг успокоишь. Илья представлял, как мать и тетя Света обо всем узнают, и тонул в сладком ужасе вперемешку с любопытством.

Даша кивает, слушает внимательно. От этого внимания мать разбухает еще больше, наливается спелой важностью.