Леонова помотала головой, будто пытаясь тряхнуть с неё бред, которым её только что посыпали, очень обильно и обстоятельно, и решительным шагом ушла прочь. А Вашингтон в полном недоумении остался мусолить край всё ещё влажной футболки своими пухлыми и рыхлыми руками.

– Куда это ты ходила с тем толстяком? – спросила Кэти, стоило Саше ступить на пляж.

– Лучше не спрашивай.

– О нет… ты не могла так низко пасть!

– Иди ты! Мне стало его жалко, и я просто хотела его поддержать…

– Теперь ты делаешь это в благотворительных целях?

– Что это?! Кэти, мы просто разговаривали, а потом он спросил, когда мы уже будем… – Саша стиснула зубы и процедила: – Трахаться.

– Трахаться?!

– Тихо ты! Да. Я развернулась и ушла… О, Боже! Я чувствую себя вываленной в грязи. Это так противно.

– Да уж, он отвратителен, – Кэт передёрнула плечами.

– Не в этом дело! Я хотела ему помочь, а он вот так…

– Не поняла я тебя что-то. Он просил о помощи?

– Нет…

– Уверена, что она ему была нужна?

– Ему, видимо, другого характера помощь нужна… но мне стало его так жалко…

– Так. Давай по порядку. С чего это тебе его жалко стало? Просто потому что он жирный?

– … Нет… Мы играли в карты, он тоже хотел, но его не приняли и послали, очень обидно и грубо.

– И с кем ты играла? Я тебя искала. Где ты была, вообще? – затараторила Кэти, забив на страдания жиртреста.

– Мне сегодня кто-нибудь даст?! – пробормотал Коул, проходя мимо после очередной неудачи. Он ещё не так сильно отчаялся, чтобы снизойти до носатых и плоскогрудых, потому посягал на птичек высокого полёта, предпочитавших гадить ему на башку, вместо скачек на члене. На этот раз ему досталось от премиленькой второклассницы Тони Соул, балерины и однолюбки, положившей глаз на одного из самых видных парней школы, так что всем прочим тут ловить было нечего. – Суки…

– Это омерзительно, – произнесла Саша, провожая Коула взглядом и оставив вопросы Кэти без ответа. – Неужели это всё, что может доставить им радость? Разве нельзя без этого веселиться? Они все такие?

– Не знаю, спроси у них… Так где ты была?

– Я хочу есть, – вмешалась Марта.

– Так бери и ешь! Или я тебя покормить должна?

– Дура. Я нормальной еды хочу, а не снеков. Я возвращаюсь на поляну.

– Да иди, куда хочешь. Только на тропе темно, смотри, чтобы тебя Гарлем не съел.

– Гарлем, да?.. – устало вздохнула Марта.

– Ну или как там этого странного уродца из твоей книженции зовут?

– Голлум.

– Ну Гарлем, Голлум – какая разница?

– Действительно… А вы не собираетесь уходить?

Саша пожала плечами, а Кэти причмокнула языком:

– Ты думаешь, все должны делать то, что тебе в голову взбредёт?

– Я только спросила, истеричка. Угомонись, – бесцветно сказала Марта и направилась в лес.

– Может, тоже пора валить? – Кэти неуверенно глянула на Сашу и пошла собирать вещи с пляжа.

– Ты видишь башню? – спросил Дин, высматривая базовую станцию.

Они со Стюартом наконец-то добрались до поля. Уже стемнело, и разглядеть хоть что-то казалось довольно проблематичным. Фонарей хватало лишь на несколько метров, поэтому товарищам нужно было двигаться дальше прямиком по заросшему сорняками полю, которое уже давно никто не возделывал. Тропа, ведшая к дороге, была протоптана слишком далеко от вышки, так что пришлось сначала идти по ней, а затем сворачивать вправо и пролезать среди репейника и зверобоя ярдов сто.

– Что это? – Стюарт встал как вкопанный. Свет фонаря лёг на огромный предмет, оказавшийся на предполагаемом месте башни.

– Понятия не имею. Но, думаю, надо валить отсюда.

– Ты шутишь?! Мы же за этим пришли!

– За чем этим? – любопытство пересилило страх, и Сандерс приблизился к неопознанному объекту. Он пошарил по его поверхности лучом и повернулся к другу. – Может, я чего-то не понимаю… но эта штука похожа на самолёт…

– Инопланетяне?! – возбуждённо зашипел Стюарт и подскочил к предмету.

– Сомневаюсь… скорее обломки обыкновенного небольшого самолёта… видимо, он разбился и задел вышку, поэтому и связи нет…

– «Джин-Кинетикс», – прочитал на раскуроченном фюзеляже Донован. – Это частный самолёт фирмы отца одного паренька из первого класса, такого страшненького с патлами.

– Он, наверно, свалился, когда мы ещё спали, раз связи с самого утра нет…

В эту минуту пришла страшная догадка, чёткое понимание, что это не просто машина. В ней должны быть люди, по крайней мере, хотя бы один человек. Дин нервно сглотнул.

– Трупы.

– Где? – испугался Стюарт.

– Не знаю. Но они должны быть.

– Надо проверить кабину пилота.

– Пошли отсюда, Стю, давай оставим это дело полиции, – взмолился Дин.

– А вдруг кто-то ещё жив? Мы можем помочь этим людям, а потом будет уже поздно.

Сандерс отбросил предательский страх и направился вслед за товарищем.

– Никого, – отрапортовал Донован, не обнаружив в кабине ни единой души: ни живой, ни мёртвой.

Шаг за шагом все обломки были обследованы и излазанны вдоль и поперёк, но ни одного намёка на присутствие пилота и пассажиров, ни останков, ни фрагментов тел, ни звуков.

– Может, они спаслись и ушли?

– И никто не пострадал? Хотя, может, мы не заметили обрывки одежды и кровь из-а темноты.

– А он не должен был взорваться или типа того?

– Может, это миф такой из фильмов? Хотя… кто его знает?

– А он не может сейчас взорваться, если сразу не рванул?

– Дин, я тебе специалист по авиакатастрофам, что ли?! Понятия не имею, может, и взорвётся! – после этих слов Донован двинулся в сторону тропы и призвал друга последовать его примеру. На всякий «пожарный».

«Общество ботанов» уже сварганило знатный ужин и уплетало его за обе щёки. Самые справедливо настроенные пытались урвать побольше и поскорее расправиться с едой, чтобы не участвовавшим в приготовлении пищи ничего не досталось. Или досталось нестерпимо мало.

Преподаватели с родителями до сих пор не вернулись, и это заставляло нервничать даже тех, кому их пропажа поначалу показалась забавной. Некоторые «тусовщики» уже вернулись, оставив пляж тем, кто всё ещё надеялся подцепить кого-нибудь на кукан.

– И что нам теперь делать? – вопрошала Клариса. Весь день её глаза были на мокром месте, поэтому теперь лицо представляло вспухшее месиво с красным сопливым шнопаком. Она так и не притронулась к еде, стынувшей в миске из нержавеющей стали. «Теория заговора» Дина и Стю уже не выдерживала никакой критики, и девочке всё больше казалось, что её сестрёнка в опасности.

– Пока ждать, – ответила Анна. – Потом – посмотрим.

– Но если с ними что-то случилось, нам тоже может что-то угрожать. Вдруг этой ночью пропадём и мы? – возразила Мила.

– С трудом верится, что с ними могло случиться нечто ужасное, что теперь грозит и нам. Да, конечно, странное поведение для взрослых людей – бросить подростков одних в чаще, но кто мог их похитить, или что там по твоей версии случилось, что нас это никак не коснулось?

– Не знаю…

– Вот и я не знаю. Поэтому собираюсь спокойно поужинать, почитать и лечь спать. А остальные – как хотите.

Клариса молча всхлипнула и шмыгнула носом. Ей-то сегодня уж вряд ли удастся уснуть.

– А давайте вместо того, чтобы нудить, поиграем во что-нибудь? – предложила Кэти, устав от разглагольствования ботанов.

– Во что? – спросила Вики.

– В пантомиму, например. Это так весело! Мы всегда в загородном доме собираемся возле камина и играем в пантомиму. И бабушки, и дедушки, и дети. Так забавно! А тут костёр – прям как камин—

– Давайте, – поторопилась согласиться Мила, пока Сим не рассказала всю историю семьи до девятого колена. – Доедим только.

– Как думаешь, взрослые уже вернулись? – спросил Дин, задыхаясь от быстрой ходьбы.

– Откуда мне знать? – бросил Стюарт, пожираемый скопом плотоядных мыслей.

– Я ж к тебе не как к справочному бюро обращаюсь, а спрашиваю, как думаешь ты, – Сандерс изо всех сил пытался наладить диалог, чтобы развеять гнетущее напряжение. Ему проще было назвать это напряжением, чтобы не признавать наличие страха.

– Если они вернулись, надо сразу сказать им о самолёте… – несмотря на прозвучавший ответ, на диалог это тянуло едва ли – Донован говорил будто сам с собою. – Если нет, то придётся вернуться, когда будет светло – вдруг мы что-то упустили…

Дин промолчал. Его воображение излишне натурально нарисовало искалеченных пассажиров, ползущих по старому полю в попытке спастись. Тьма, отчаяние, беспомощность и полное неведение того, что на мили вокруг нет никак признаков цивилизации, единственным из которых была вышка, снесённая при крушении.

– Санта Клаус! – выкрикнула Кэти, пытаясь угадать, кого изображает вернувшийся на поляну Китен.

Он мог бы ещё «порыбачить» на пляже, но желание пожрать и отсутствие «клёва» поманили обратно. Здесь его ждало забавное развлечение, способное хотя бы на какое-то время заставить отвлечься от зуда в штанах. Коул с радостью окунулся в лицедейство и со всем рвением принялся демонстрировать свои способности к пантомиме.

На предположение Сим он помотал головой и снова сделал жест, обозначавший нечто на подбородке, принятое Кэт за бороду.

– Жиртрест! – вынес свою версию Чип Зингер и нервно поправил очки, взволнованный своей небывалой решимостью выступить перед столь большой аудиторией. Но и его версия о толстяке с двойным подбородком оказалась неверной.

Помотав головой, Коул опустил руки на уровень паха и сделал тот же самый жест, что у лица. Затем снова повторил его у подбородка.

– Яйцебород! – догадался Пол.

– Молодца! – поздравил его Китен и дал «пять».

– Какой ещё яйцебород?! Что за бред?! – запротестовала Кэти. – Надо показывать то, что все могут отгадать, а не ваши больные эротические фантазии, которыми вы делитесь между фрикциями.

– Ты чё опухла? Какие фантазии? Это же классика – «Люди в чёрном»! – возмутился Коул.

Сим недоверчиво глянула на остальных участников. Те как по команде закивали в защиту Яйцеборода.

– Бред… – выдавила она.

– Может, кто-то другой будет загадывать слово? В смысле, не сам показывающий, м? – предложила Клариса, пытавшаяся отвлечься игрой от грустных мыслей. К её крайнему сожалению, получалось это едва ли.

– Можно и так… – согласился Пол, уже готовый к «битве».

– Тогда сейчас тебе загадывает Коул, – распорядилась Кэти. – Только вот давайте без яйцебородов и подобной мутатени.

– Почему? Это ж смешно, – недоумевал Пол, искренне не понимая такой неприязни к столь колоритному персонажу. Для него так и осталось тайной, что причина была вовсе не в самом бородояйцем герое, а в том, что у Сим изначально не было шансов на победу.

Коул принялся яростно нашёптывать Полу задание.

– Да. Всё. Давай, – кивнул «вода», и Китен с чувством выполненного долга и лыбой от уха до уха уселся на брёвнышко наблюдать представление.

Какое-то время Штольц стоял ко всем спиной. Игроки замерли в ожидании. Наконец он повернулся с выпяченными, как у утки, губами и, манерно отбросив воображаемые волосы, окинул присутствовавших томным взглядом. Все покатились со смеху – этого персонажа редко можно было увидеть в подобном образе, пожалуй, не чаще, чем никогда. Он развернулся полностью, закинул руки за голову и согнул колени, выпятив грудь вперёд. Бедолага ещё долго кривлялся и выделывался и так и эдак, хотя все давно догадались, но молчали, чтобы подольше посмотреть феноменальное представление. В конце концов прозвучал правильный ответ – «фотомодель» – и настала очередь Кларисы. Тут Пол решил оторваться по полной и загадал Мистера Говняшку.

За день земля и вода успели хорошенько прогреться, но ночная прохлада брала своё, заставляя самых мерзлявых возвращаться к палаткам.

Сандра Мэйн искала тепла в другой степи и пыталась согреться в посткоитальных объятиях Вика. Дурнушка с роскошной фигурой и посланный защитник «Пантер» быстро нашли общий язык. Как тот и предполагал, девушка и не подумала отказывать ни в безобидных игрищах, ни в эротических утехах в лоне раскидистых кустов. Теперь, удовлетворив своё Эго, Полок прикидывал, с кем проведёт остаток вечера, пока оттарабаненная «таблетка» льнула к своему случайному партнёру в надежде получить тепло не только физического происхождения. Но она явно ошиблась адресом. Эта дверца была закрыта, а за ней копошились страх, неуверенность и жалкое мужское достоинство, которое так легко, оказалось, унизить.

Обманчивая идея о том, что Сандра просто слишком страшненькая, чтобы дать ей нечто большее, чем одноразовый секс в качестве лекарственного средства, скрывала неприятную правду о неспособности Вика справиться с отказом и насмешками, как настоящий мужчина. Там, где-то ниже плинтуса, Полок выковыривал самые мерзкие ощущения и эмоции, опрокидывавшие его представление о том, как стоит себя вести самцу человека. «Может, надо было попробовать подкатить к кому-то посимпатичнее?.. Было бы не так противно…» Нет, конечно, Мэйн не входила в «касту неприкасаемых», у неё даже были поклонники и довольно частые половые связи, но что для копрофила хорошо – для недерьмоеда смерть.

В конце концов Вик, закопавшийся в мыслях о собственной никчёмности, решил разорвать сей порочный круг и поднялся с земли. Он молча вынул куртку из-под Сандры, мигом оказавшейся на земле. Она в изумлении уставилась на тёмные очертания Полока и со вздохом выдавила:

– Ты чего?

Тот не удостоил её ответом и только пожал плечами. А что он мог сказать? Объяснить, что использовал её, а теперь ему противна сама мысль о том, что этот огромный нос клевал его в пах? Вик стоически одёрнул себя от грубости, позволив пониманию о полной невиновности Сандры взять верх – хотя желание сбросить на неё всю ответственность за переживания было побольше жопы Дика Вашингтона.

Темнота не позволила Сандре разглядеть невнятное подёргивание Вика, а игнор на неё действовал как красная тряпка.

– Эй, я к тебе обращаюсь!

Полок снова промолчал. Он только раздражённо вздохнут и стал пробираться к тропинке. Но Сандра оказалась настойчивой и схватила его за плечо.

– Ты, случаем, не спутал меня с одной из своих девок, а?! Что за хрень, Полок?!

Вик грубо сбросил её руку и даже не остановился. Таких, как он, Сандра называла латентными трусами, прячущимися за образом мужлана. Но самой ей было невдомёк, что сейчас перед ней типичный представитель этого расплодившегося вида. Вику были противны проявления человеческих слабостей – они служили ему напоминанием о том, что скрывалось внутри него самого. Каждый раз перед матчем он сдерживался, чтобы не обмочить от волнения штаны, а выходя на поле, надеялся, что никто не заметит, как его колени трясутся в паркенсоническом припадке. Вся жизнь Вика была борьбой с самим собой, комплексами, страхами и слабостями. И ему крайне претила даже мысль о проигрыше. Но победить всю эту гвардию ему никак не удавалось, лишь только скрыть. Порой и от самого себя. Но в такие моменты, как с той сучкой Кристен Бэл, стена давала трещину и требовала срочного ремонта, чтобы сокрытые ею тайны не выбрались наружу. Лучшими материалами для починки служили чужие тела, самооценки и старые добрые ненависть с агрессией, бывшие лишь вынужденной бравадой, наносившей урон всем участникам действа.

Уж с кем с кем, а с Сандрой так никто не позволял себе обращаться, несмотря на её страшную рожу. В безумном припадке она оседлала обидчика и вцепилась в него зубами – коль не берёт человеческая речь, может, сработают методы дикарей. Скажи ей раньше, что вот так вот придётся разбираться с негодным покорителем её вагины, она бы в жизни не поверила. Но тут мозг отключился и дал волю бурлящим чувствам.

Для Вика подобный поворот событий тоже оказался в новинку. Не успев сообразить, что происходит, он втаранился спиной в дерево, чтобы стряхнуть неожиданно впившийся инородный объект. Девчонка больно ударилась головой и осела на землю. Она беспомощно раскинула руки в стороны и стала плакать.

Преисполненный ненависти взгляд Вика пробежался по тёмному хнычущему пятну, изо рта лились крепкие словечки, а ноги сами понесли прочь от ненормальной. Но с каждым шагом жар спадал, уступая место чувству вины. Движения замедлялись, в итоге, немного потоптавшись на месте, Полок пошёл в обратную сторону. Но стоило ему приблизиться к вытраханной брошенке, как она заорала не своим голосом:

– Не подходи ко мне, урод! Я всем расскажу, какой ты гнойный пидорас! – истеричный голос нервно срывался на ультразвук, а трясущиеся от злости руки вырывали траву и швыряли в противника.

Бедолага Вик, отвергнутый в душевном порыве, тут же пожалел о жесте доброй воли и прорычал сквозь крепко стиснутые зубы:

– Ну и пошла ты, тварь, – и развернулся обратно.

Он шёл в гордом одиночестве и с остервенением мусолил попранную честь. «Я хотел всё уладить, а она! Ну и что, что я её сам довёл? Я довёл? Да нет… ну да… ну и что? Я собирался извиниться! Кем она себя, вообще, возомнила с таким шнобелем? Сказала бы спасибо, что я не побрезговал ей присунуть! Стерва страшная… да пошла она…» Ни в чём неповинный камушек, волей случая оказавшийся на дороге, получил знатный пендель и отлетел в сторону. «Овца!»

Вик почти дошёл до пляжа, когда его посетило ясное осознание, что клеить тёлочек сегодня больше не тянет. Резким движением он сменил курс в сторону лагеря, чтобы без лишних свидетелей затаиться в палатке. Добравшись до поляны, он осторожно выплыл из-за деревьев, стоявших поодаль от игроков в пантомиму, и незамеченным прополз в укрытие.