– Как время проводишь? – наконец спросила она.

– А тебе не всё ли равно?

– А… – Сара растерялась. Поначалу казалось, «мирись-мирись» будет лёгким и безболезненным. – Нет…

– Думаешь, можешь вот так просто подойти и заговорить со мной, будто ничего и не было?

– Чес, прости… но… в чём моя вина?

Честити вскинула брови.

– В том, что я тебе не сказала о Коуле? Я знала, что тебе будет неприятно, поэтому и не стала ничего говорить. Я не виновата, что… что испытываю к нему чувства… это не мой выбор… так получилось… К тому же, у нас с ним ничего не было… и не будет…

– Ты реально не понимаешь?

– Нет… Скажи…

– Ты же такая умница, всегда знаешь правильные ответы! Придумай что-нибудь, – Чес натянула всё ещё не просохшую кроссовку, резко завязала шнурки и поспешила уйти от неприятного разговора.

Сара снова осталась одна. «Кем она себя возомнила?! Ну не сказала я ей про Китена, и что? В конце концов, это моё личное дело!»

«Не праздник, а день откровений какой-то, – Честити тоже пожалела, что не осталась спать в палатке. – Чёрт бы побрал эту Сару!»

– Эй, ты чего такая смурная? – окликнул её один из товарищей, уже порядком поднабравшись. – Иди к нам, мы тебя развеселим.

Выбор был небольшой, так что Честити позволила повеселить себя сначала одной бутылочкой пива, потом второй и третьей…

Тем временем оставшиеся в лагере спали. Только Билли Терноп, главный ботан и объект насмешек школы, не дремлел. Он выжидал, когда его родители уснут и откроют ему путь к свободе.

Вечеринка была уже в самом разгаре, но он ещё мог поспеть на что-нибудь интересное. А что же такого увлекательного могло ждать там такого, как он? Только новая порция унижений и обидных издёвок.

Всё же паренёк на что-то надеялся. Он ни разу не был ни на одной вечеринке и полагал, что своим приходом сможет изменить отношение к себе в лучшую сторону. Но Коул Китен любил говорить: «Есть люди, просто созданные для унижения», – так что присутствие или отсутствия Билли мало что меняло в его тяжёлой судьбе.

Он внимательно прислушивался к размеренному дыханию родителей. «Походу, уснули». Потребовалась пара мгновений, чтобы надеть кофту и обувь. Дрожащие пальцы потянулись к застёжке палатки, и… – молния предательски заскрипела.

– Билли, сынок, ты куда? – сонно спросила мама.

«Старая сука!»

– Я в туалет, мам.

– Я с тобой, в лесу опасно.

Заботливая мамочка уже выкарабкивалась из спального мешка.

– Мам, ты что? Я сам, – забеспокоился Билли.

– Это не обсуждается, – сказала София и набросила ветровку.

– Может, ты мне ещё и подержишь?! – самопроизвольно озвучилась необдуманная мысль.

– Ты как разговариваешь с матерью?! – воскликнула женщина и тут же принялась расталкивать мужа. – Джозеф, ты это слышал?!

– Ладно, мам, успокойся! – затараторил Билли. – Извини.

Джозеф пробурчал что-то нечленораздельное и повернулся на другой бок.

План побега не удался, и очкарику пришлось идти «по делам» под конвоем и выслушивать ворчание матери. Затем София затолкала его обратно в палатку и нырнула в уютный спальник. Но спать она не торопилась – ворочалась и поминутно задевала сына, чтобы тот чувствовал её обиду и негодование. В итоге Билли понял, что спокойно полежать не удастся, и достал электронную книгу. Сэлинджер всегда его успокаивал и дарил надежду на свободную жизнь без гнёта школы, предков и прочего социального «мусора».

– Сейчас не время читать, ложись спи, – сказала мама и забрала книгу.

– Да, мам… – вздохнул Билли, мысленно обозвав её похлеще, чем в прошлый раз.

– Тебе не кажется, что как-то подозрительно тихо? – вдруг спросила София. – Не похоже на твоих дружков.

«А тебе не кажется, что лучше бы ты сдохла?!»

В прошлогодний поход некоторым «детишкам» вечно не спалось. Это было хорошей традицией – выбирать сто лучших учеников и устраивать самый настоящий недельный поход с палатками, котелками и песнями под гитару. В сотню входили талантливые и выдающиеся ребята и девчонки, можно сказать, собиралась вся элита старшей школы Ричвиля. Правда, это было только номинально, ибо некоторых приглашали по иным соображениям. Ты тугодум и бездельник, но твой папа внёс щедрое пожертвование в фонд школы? – Мы уже греем тебе местечко! Ты ни черта не делаешь, но твоя мама знает мэра города? – Добро пожаловать! И в «золотую сотню» жаловали те, кто вовсе не заслуживал в ней находиться. Из года в год компания умников, спортсменов и талантливых в любом виде творчества подростков разбавлялась никчёмными тунеядцами, способными только на шалости и сквернословие. Прошлый год не был исключением. В первую же ночь похода несколько учеников напились и устроили поджог палатки «алгебраички» за то, что она «завалила» их на тесте. К счастью, никто не пострадал, за исключением поджигателей, которых отчислили из школы. На этот раз им не помогли ни связи, ни финансовые вливания родителей. Удалось лишь отговорить «жертву» от подачи иска в суд троекратным покрытием её морального ущерба. Помимо этого вопиющего происшествия то из одной, то из другой палатки доносились голоса и сдавленный смех. Кто-то просто беседовал, а кто-то развлекался менее невинно.

Миссис Терноп снова стала натягивать куртку, чтобы сделать вылазку.

– Ты куда? – зашипел Билли.

– Посмотрю, что происходит. Не к добру это…

– Чего ты выдумываешь? Спят все давно, перебудешь только!

Билли в отчаянии схватил мать за край ветровки и потянул обратно. Она включила фонарик и направила ему в лицо.

– А чего это ты так разнервничался-то?

Тот замялся, но быстро нашёл, что ответить:

– Меня и так все считают за маменькиного сыночка, а тут ты ещё будешь по палаткам лазить. Совсем затравят.

Миссис Терноп продолжала светить сыну в лицо, пытаясь уловить в нём признаки лжи. Тот стоически держался, щурясь от яркого света.

– И это всё? – наконец спросила она, не скрывая подозрения.

– Д-да…

– Хорошо бы, чтоб это было так, – заявила София и вылезла на свежий воздух подальше от спящего мужа, объевшегося давеча фасоли.

Она медленно шла меж безмолвных палаток, пытаясь вспомнить, кто где расположился. Было бы крайне неудобно залезть к кому-то из учителей или других родителей. А коли случайно разбудишь детишек, так что ж? – Не смертельно. «Нет, здесь Стивенсоны», – думала она, проходя мимо ярко-оранжевого шатра семьи владельцев сети бензоколонок. – А там кто?» В одной из палаток горел свет, и София подкралась к ней, очень медленно и осторожно. Она резко расстегнула молнию и просунула голову внутрь.

– Миссис Терноп? – испуганно выдохнула Мила, с усмешкой упомянутая Сашей. Рядом сидела опешившая Вики Стрим, не проронившая ни звука. На спальных мешках были разложены карты – похоже девочки гадали на суженного или пытались предсказать следующего чемпиона национальной футбольной лиги .

– Почему не спите?

– Просто играем, – ответила Мила и быстро сгребла Таро в кучу.

– Все остальные спят, – строго сказала София.

У Вики вырвался предательский смешок.

– Как это понимать?

Не получив ответа на поставленный вопрос, мать Билли бесцеремонно расстегнула соседнюю палатку, в которой должны были спать Сара и Честити.

– Где они?

– Кто? – спросила Мила с глупым выражением лица.

– Брось, ты знаешь, о ком я!

Девочки заглянули к соседкам и состроили удивление, будто и понятия не имели, что происходит.

– Хватит ломать комедию! Где они?

Пришлось вскрыть ещё пару палаток – никого. София была в бешенстве и с новой силой учинила допрос. Но девочки и впрямь не знали, куда все подевались. Их никто не звал на вечеринку. Они только видели, как небольшие группки парней и девчонок с завидной регулярностью покидали поляну и уходили в чащу.

Не добившись большего, миссис Терноп вернулась к сыну.

– Может, теперь ты скажешь, в чём дело?

Билли тоже никто не звал, как, впрочем, и Линдси с Моникой, всё ещё тухливших у костра. Они случайно услышали за ужином о готовящемся событии и решили попытать удачу.

Вскоре все учителя были подняты на ноги и готовились устроить облаву непослушным подопечным. Во главе шествия влачился испуганный Билл, единственный знавший направление. Ему-таки суждено было попасть на это «событие века». Правда не в том качестве, о котором мечтал.

Расталкивая кусты и ветви, норовившие выцарапать глаза, все торопились как можно скорее испортить празднество. Уже были слышны голоса и звуки музыки, впереди плясало чуть заметное пламя огня.

– Ну вот… идите прямо на свет, я больше не нужен, – проблеял Билли.

– Э-э нет, – сурово оборвала его София и не позволила вернуться в лагерь. Она крепко взяла его за руку и держала рядом, как никчёмную собачонку. Приблизившись к поляне, передала его отцу и выступила на свет из зарослей.

Никто даже не обратил внимания на её появление. Все продолжали заниматься своими делами, не подозревая о «набеге». София решила отыграться на детишках по полной, по какой-то неведомой причине приняв всё происходящее на свой счёт. Она подошла к извивающимся под далеко не мелодичную песню девушкам и присоединилась к их танцу.

– Классный музон! – крикнула она, дёргая головой, как утка.

Те отпрянули от неожиданности и чуть не наделали в штаны и короткие юбки. На поляну выступила вся разгневанная учительская братия.

– Вечеринка окончена! – возопил усатый тренер футбольной команды, и вырубил музыку.

По большому счёту мистеру Хэкмуту было плевать, что детишки решили поразвлечься. Его беспокоил лишь факт того, что среди них были его подопечные, которых теперь могли не допустить до матча с «Орлами» Фишер-Сити.

С этими «птичками» у тренера были давние счёты. Ещё в юности он играл за «Пантер» Ричвиля и подавал большие надежды. Ему прочили карьеру профессионального футболиста, но на матче против «Орлов» Уилл Хэкмут получил травму, перечеркнувшую его светлое будущее. Теперь каждая схватка с этими выскочками была окрашена жаждой мести и никак не могла быть проиграна.

Началась суматоха. Некоторые решили спасаться бегством и окольными путями пытались вернуться в лагерь. Кого-то из беглецов удалось поймать; кому-то повезло больше, и они смогли юркнуть в незаконно покинутые палатки, чтобы улечься спать как ни в чём не бывало. Самые отважные или просто пьяные до невменяемости продолжали смеяться. Были даже те, кто всё ещё пританцовывал, не заметив отсутствия музыкального сопровождения.

Питер Бэлон был одним из шустрых малых и пулей вылетел с поляны. При первом же появлении «опасности» он оторвался от Саши, с которой так и не успел добраться до последней «базы». Она осталась сидеть на поваленном дереве, провожая взглядом сверкающие пятки неудавшегося ухажёра.

Пит даже не удосужился предложить бежать вместе. На губах ещё оставался вкус его жвачки, а самого его уже и след простыл.

Честити тоже удалось ускользнуть с поляны. Она с трудом разбирала дорогу, ориентируясь лишь на рядом бегущих товарищей. Спотыкалась, пару раз пропахала носом землю, но в итоге добежала до лагеря и рухнула в палатку. Всё кружилось. Чес закрыла глаза в надежде остановить «вертолёт», но сделалось только хуже. К горлу подкатила тошнота, но нужно было терпеть, чтобы не попасться в лапы коварных преподавателей. В полузабытьи она молилась об окончании этого алко кошмара.

Сара же, так ничего и не добившись своим приходом на вечеринку, по-прежнему сидела у костра и проклинала себя за глупость. И зачем она только попёрлась? Ни с Коулом не пообщалась, подругу потеряла, да ещё и выставила себе в дурном свете перед учительским составом. На что она, вообще, рассчитывала? Он никогда и не смотрел в её сторону. С чего бы сегодня должно было быть иначе?

Сам же Коул был пойман при попытке бегства. Его остановил мистер Хэкмут, подленько выставив подножку. От души посмеявшись, он рявкнул:

– Все палатки проверены! Кто попытается скрыться, получит вдвойне!

Беглецы невозмутимо продолжили свой путь, зная или надеясь, что тренер блефует. Запомнить отсутствие полусотни человек нереально. Но самые трусливые и доверчивые, на всякий случай, сдались с поличным – авось усач «не бздит».

Китен злобно стиснул зубы и принялся отряхивать испачканные джинсы, зыркая по сторонам. И тут его взгляд упал ни Билли, прятавшегося за чахлой спиной отца.

– Гнида, – произнёс он одними губами. – Ты – труп.

Пересчитав задержанных, преподаватели заставили их собрать мусор и потушить костёр. Затем выстроили в колонну и проконвоировали до палаточного городка. Тех, кто сам идти был не в состоянии, пришлось тащить волоком – то ещё удовольствие.

– Как ты тут, спящая красавица?

От неожиданности Честити подпрыгнула и уставилась на влезшую в палатку физиономию миссис Терноп.

– Ч-ч-что вы делаете?

– Быстро выходи.

– Что случи-ИК-лось? – «Всё отрицай».

– Так, дорогуша, – миссис Терноп осветила Тор ярким лучом фонаря, который так полюбила тыкать людям в лицо, – или ты выходишь, или мне придётся выволочь тебя силой! Тебя не было в палатке!

– Вы о-о-о-о чём? К-к-когда? Мож-жет, я… отходила в кустики…

– Я видела, как ты отбегала в кустики с той поляны, – ёрничая, соврала София.

– М-м-м… – Честити многого стоило совладать с заплетающимся языком, – м-может, в-вы меня с к-кем-то спутали?

– Хватит препираться! – миссис Терноп не выдержала и схватила свою жертву за ногу. – От тебя разит, как от сапожника! Это ты в кустиках так накидалась?! Чем же, позволь узнать?

Честити опешила от подобной грубости и вырвала ногу из цепких лап ополоумевшей женщины. С видом, полным достоинства, она выбралась из палатки, с трудом удерживая равновесие. На улице её ждала картина из провинившихся школяров, выстроившихся в длинную шеренгу. Мисс Ньюстридж, тридцатилетняя преподавательница литературы, составляла список провинившихся. Она ещё помнила собственные безумные выходки, но уже знала, что за них придётся понести заслуженное наказание. Хэкмут распалялся, выплёвывая пламенную речь. Он горланил на всю опушку и виртуозно брызгал слюной, будто отчитывая «Пантер» после проигрыша ненавистным «Орлам». Переусердствовав, он разбудил мирно спавших тихонь и их родителей.

– Что тут происходит? – спросила заспанная Фиона Льюис, старшая сестра долговязой флейтистки Клариссы.

Когда-то и она училась в Ричвиль Хай Скул и завоевывала награды за виртуозную игру на фортепиано. Теперь стала признанной пианисткой, жила в Нью-Йорке и собирала толпы поклонников классической музыки на своих концертах.

Следом стали появляться и другие разбуженные благочестивые граждане в попытке выяснить, в чём дело. Но учителя были увлечены разборками с учениками, так что не торопились кидаться в пространные объяснения. Больше всех разошлась София, хотя учительницей была едва ли.

– Посмотрим, что скажут твои родители, Сара!

– Не надо, миссис Терноп, прошу Вас, – взмолилась девочка. – Это… случайность, и больше такого никогда – никогда! – не повторится.

– Не повторится? В этом ты права, – она злобно сверкнула глазами и только открыла рот, чтобы извергнуть новую угрозу, как к ней обратилась Джессика Ньюстридж:

– Миссис Терноп, – она подошла к ней вплотную и тихо, чтобы никто больше не слышал, попросила: – Оставьте это дело ответственным лицам, пожалуйста.

– Если бы не я, милочка, – громко отчеканила София, – эти ответственные лица до сих пор бы спали, пока вверенные им детишки вытворяли чёрт знает что!

– Мы вам чрезвычайно благодарны за оказанное содействие, но наказание чужих детей не входит в вашу юрисдикцию.

Лицо мисс Ньюстридж было убрано снисходительной улыбкой, пока желваки миссис Терноп играли, как пинбольные мячики. Её отчитывала выскочка, которая во времена её бытности старшей вожатой лучшего отряда гёрлскаутов ещё под стол пешком ходила! «Содействие! Юрисдикция!» Но всё же училка была права, так что Софии нечего было сказать, и она пошла вымещать обиду на сыне – затолкала его в палатку и стала отчитывать за несвоевременное раскрытие заговора.

Необходимо было срочно решить, как поступить с учениками. Мистер Хэкмут собрал коллег в кружок, как на совещании во время матча, и они принялись выдвигать свои предложения относительно судьбы проказников.

Тем времени «детишки» продолжали стоять в ожидании наказания. Честити пошатывалась и пыталась не выплеснуть наружу содержимое взбунтовавшегося желудка. Она держала серьёзное лицо, но стоило встретиться взглядом с кем-нибудь из знакомых, как тут же начинала глупо хихикать, пока не понимала, что ещё чуть-чуть и её вырвет. Некоторые, находившиеся в соответствующем состоянии, облокотились на, по счастливой случайности, росшие рядом деревья. Кто-то присел на корточки, а один уже уснул в позе лотоса, свесив голову на грудь.

– И это элита школы, – усмехнулась Вики, толкая Милу в бок.

– Сейчас вы все до одного идёте спать, – заявила мисс Ньюстридж. – Поговорим завтра.

«Спать?! Завтра?! Поговорим?!!! – негодовала София. – Она ещё и говорить с ними собралась! Драть их всех надо!» Миссис Терноп, полная праведного гнева, выскочила на улицу и поспешила нагнать учительницу, пока та не скрылась в палатке.

– И как это понимать? Не кажется ли вам, мисс, что подобные методы воспитания не окажут благоприятного воздействия на молодёжь? Иными словами, что за маразм?!

– Миссис Терноп, – устало вздохнула Джессика, – во-первых, это общее решение совета учителей, которое лично с вами обсуждаться ни коем образом не должно. И конечно, от вашего мнения зависеть не будет.

Лицо Софии вытянулось, рот превратился в куриную клоаку. Мисс Ньюстридж продолжала:

– Во-вторых, маразмом было бы наказывать их сейчас, когда треть просто невменяема. Завтра придут в себя и ответят за то, что сделали. Я удовлетворила ваше любопытство?

– Так… так… – закудахтала мать Билли.

– Спокойной ночи, – учительница исчезла палатке и резким движением застегнула молнию.