Введение

Глава 1. Тени строителей пирамид

Homo neandertalis имел больший объём мозга, чем homo sapiens. Следует ли из этого, что он был «умнее»? Строго говоря, объём мозга не пропорционален его «качеству», то есть «уму».

Слон имеет гораздо больший объём и массу (или вес, – надеюсь, вы помните из школьного курса физики отличие понятий масса и вес). А теперь задумайтесь над тем, почему я заключил слова качество и умнее, уму в кавычки. Вы уже догадались. В этом мире всё относительно, и наши представления и понятия – также относительны, и, можно сказать даже так, – растяжимы.

Homo sapiens выжил в процессе эволюционного отбора благодаря тому, что в сравнении с неандертальцем, был «более» общественным существом, хотя и более «глупым».

Это бытующее представление можно воспринимать как некоторую научную истину, но с другой стороны она является воплощением определённого стереотипа.

Вот примерное описание этого стереотипа, который можно назвать стереотипом жертвенности:

человек в обществе, коллективе, как бы должен быть немножко глупее самого себя;

индивид ради жизни в коллективе всегда должен жертвовать чем-то, жертвовать некоторой частью самого себя;

ради высших ценностей нужно поступиться кое-чем личным;

люди, имеющие несоответствующие системе умственные параметры, например, больший объем мозга, как неандертальцы, – обречены на гибель.

После того как люди стали компонентами социальных систем, началась социальная и технологическая эволюция человечества. Люди изобрели и начали использовать колесо, научились плавить медь, а затем и железо, и изобрели государство.

Теперь homo sapiens должен был соответствовать не только условиям жизни в обществе, но и условиям жизни в государстве. Одним из государств древнего мира был Древний Египет.

Это было государство рабов. В соответствии со стереотипом жертвенности ради существования самого государства и ради жизни в нём человек должен был чем-то пожертвовать. Этим чем-то была свобода.

Это государство было простым по устройству. В этом государстве существовали простые отношения. Люди выполняли определённые простые функции. Использовались простые орудия, механизмы и технологии. Развивались научные методы, в основе которых лежали простые идеи. Интеллект и мировоззрение людей система требовала привести в соответствие себе, они должны были быть простыми людьми.

Структура государственной системы была «пирамидой», на её вершине находился фараон. Он должен был при жизни возвести усыпальницу-пирамиду, как образ идеи, воплощённой в камень, и как бы увековечить этим строительством саму идею. Её размеры должны были продемонстрировать любому сомневающемуся его собственную слабость и ничтожность любой альтернативной идеи.

Если отступить от стереотипа жертвенности, и посмотреть на вещи с другой точки зрения, то можно сказать, что люди в этой системе кое-что приобрели.

Иерархическая структура государства является воплощением общей идеи иерархической структуры. Эта идея не была знакома человеку каменного века, человек приобрёл её в более позднее время. Идея иерархической структуры – одно из мощнейших достижений, которую по своей значимости можно сравнить, например, с изобретением колеса, письменности или началом применения огня.

В наши дни рукотворные иерархические структуры можно обнаружить везде и всюду: от структуры армии, коммерческой или общественной организации до любого технического устройства. Техническое устройство, например, может состоять из модулей или узлов, модули состоят из деталей, а детали могут иметь сложную композитную структуру. Нематериальные компьютерные программы тоже имеют модульную структуру.

В эпоху Древнего Египта время эволюции человечества сжалось. Произошёл коллапс. Этот коллапс – результат изменения механизма отбора. В эпоху неандертальцев люди ещё были близки к животному миру, их эволюция определялась механизмами естественного отбора. В эпоху строительства пирамид и возникновения государства механизм отбора изменился и стал действовать не на биологическом уровне. Этот отбор трудно назвать искусственным, но нельзя считать естественным.

Неандерталец мог погибнуть от голода, его мог разорвать дикий зверь или погубить болезнь. Окружающая его дикая природа была тем механизмом, который осуществлял естественный отбор. Неандерталец боролся с природой за собственное выживание.

В эпоху пирамид люди, как физические лица, не «боролись» с природой. Заработал новый механизм. В силу примитивности древней иерархической системы это был механизм жестокий. И не дикая природа осуществляла естественный отбор. Теперь эту роль исполняли функционеры фараона. В силу примитивности древней иерархической системы она отличались жестокостью.

Такая система могла существовать только как система, состоящая из рабов. К свободному человеку невозможно было бы применять принуждение в той степени, которой требовала система Древнего Египта. Общество свободных людей нуждается в сложной системе для регулирования отношений между ними, и соответствующий ей уровень интеллектуальной культуры.

Рабство появилось неизбежно, и благодаря этому «замечательному» изобретению примитивная система могла существовать как простая иерархия, в которой решения принимаются наверху «пирамиды» власти, а силовой аппарат обеспечивает их исполнение внизу.

Рабы завоёвывались в войнах, они поглощались системой как субстрат необходимый для её существования. Поработители и порабощённые – непримиримые антагонисты, и это губит изнутри такую систему.

Эта система была расточительной по отношению к ценнейшему ресурсу – людям. Жизнь раба не рассматривалась как принадлежавшая ему. Историю Древнего Египта можно сравнить с историей парового двигателя: обе системы канули в Лету, так как имели низкий КПД. Но это была система, которая положила начало цивилизации.

Механизмом воплощения идеи иерархии были люди. В царстве этой идеи все представления имели иерархический характер. Представление об иерархии переносились на всё. Всё, что не укладывалось в рамки явных иерархий, представлялось как таинственные потусторонние силы, но эти силы мыслились только как расширение и продолжение всеобщей иерархии. Так возникали различные идеологические представления. Что могло быть выше вершины государственной пирамиды – фараона? Над земной пирамидой могла быть только ещё одна пирамида – небесная. Весь мир представлялся единой сверхпирамидой. А что на её вершине? «Строители пирамид» находят ответ: всемирный разум, всемирное сознание, верховное или главное божество или что-либо подобное, его имя в разных системах мировоззрения было разным, но смысл тот же.

В различных вероучениях древности можно обнаружить подробные описания грубых и тонких миров, многоуровневых небес, кругов рая и ада. У многих народов существовало представление о дереве мира. Картины мира древних имели сложную, подчас изощрённую структуру, но они не выходили за пределы простой иерархии. Более того, все усилия жрецов и теософов, философов и теоретиков «пирамидальных» систем мировоззрения всегда были направлены на то, чтобы такая система была единой и всеобщей. На это тратились колоссальные усилия величайших умов. Единство негласно считалось абсолютным критерием тайных истин, известных только жрецам. Оно предполагает силовое взаимодействие, и сила становится культовым понятием. И вот появляются понятия астральных сил, космической энергии и т. п.

Пирамида – иерархическая система, простой механизм. Этот механизм в идеальном виде самодостаточен. Всё в мире должно быть либо целиком внутри него, либо не существовать. Всё что вне системы – неправильно, противоречит системе и враждебно ей. Всё, что вне простой системы – не её, против неё. Оно должно быть отброшено или использовано, порабощено, переработано как материал, подчинено всеобщей системе или уничтожено. Пирамидальная система агрессивна. Она реализует эскалацию, ищет и находит действительных и мнимых врагов.

Однако, появлялись новые идеи. На их фоне идея простой иерархии всё чаще проявляла себя как реакционная, убогая, довольно мрачная и неприглядная. Люди, приверженные только идее иерархии, в прогрессивном обществе выглядят ограниченными. Иерархические представления при всей своей кажущейся простоте и идеальности изначально имели изъян: они не могли быть идеально истинными. В стройных иерархических представлениях имелся теоретический парадокс. И этот парадокс особенно явно себя проявлял в стереотипе жертвенности. Этот парадокс – «Я и Мы».

Жертвуя Я ради Мы, люди чувствовали ложь. Они видели, что в такой системе Мы – это обман, ширма, скрывающая Я человека, стоящего на вершине пирамиды. У раба и рабовладельца не может быть в действительности Мы, и, чтобы скрыть этот очевидный факт, необходимо было с одной стороны возвеличивать фараона, а с другой стороны внушать безальтернативность идеи «пирамиды», продолжая её во вселенском масштабе.

Другое проявление этого парадокса – в парадоксе начала и конца. В пирамиде вершина не равнозначна основанию, если же система представляет собой последовательность, то простая иерархия вырождается в линию. Такая линия может быть моделью динамического процесса. А такой процесс обязательно должен иметь неравнозначные границы: начало и конец.

Почему современной науке время кажется каким-то особым, трудно описываемым и парадоксальным понятием? Не потому ли, что cтереотип пирамиды, – простой системы, – блокирует альтернативную идею? Почему современные технологии основаны на последовательных операциях, а компьютерные технологии на алгоритмических программах?

Много воды в великой Реке Времени утекло с тех пор, изменилось общество, изменилось мышление людей. Но отголоски древней эпохи слышны до сих пор. Мрачные тени египетских фараонов неслышно бродят среди людей. Эти бесплотные тени – потомки примитивных иерархических идей, они тихо вползают в души людей, и способны превратить их жизнь в ад. Эти тени завораживают людей образом пирамиды, и люди не замечают как превращаются в «зомби».

Они жёстко воспринимают действительность. То, что не умещается в рамки их пирамиды, для них враждебно. Само существование чего-то вне их пирамиды расценивается ими как агрессия против них, а своё агрессивное поведение они объясняют вынужденной самозащитой или высшими идеалами. Своё Я они стараются заменить на Мы.

Миражи пирамиды дурманят разум человека, очаровывают своей простотой и правильностью, романтикой и красотой силы, энергией динамизма и действия, манят иллюзией простых и ясных решений, идеального порядка и эффективности, высокими идеалами героизма, справедливости и коллективизма, солидарности и единства, радужными перспективами строительства нового мира. Но каждый раз «новый порядок» оказывается повторением древнего кошмара, манящие чистотой алмазы превращаются в пепел, а мираж волшебного оазиса – в чёрный лик египетской мумии. И она не уходит просто так, костлявой рукой она тащит людей за собой – во мрак подземного царства.