Краткая передышка. Рядом никого не было и командующий группы армий «Центр» генерал-полковник Мориц Альбрехт Франц-Фридрих Федор фон Бок, расположившись в старинном кресле, которое солдаты привезли из какого-то советского учреждения, смотрел на карту Москвы и размышлял.
Шел пятый месяц войны. Адольфа Гитлера, вождя нации и главного идеолога Германии, чье имя для фанатичных членов НСДПА стало святым, давно уже нет в живых. Его порванный в клочья труп с почестями захоронили в Берлине. Вместо него Мартин Борман, который больше озабочен внутриполитической борьбой, чем положением дел на фронте. Профессиональные военные, наконец-то, получили свободу действий. Им не мешали, и они добились превосходных результатов, которые, тем не менее, многих не устраивали. Часть политиков резко критиковала командующих, среди которых был Федор фон Бок. Однако военные отмалчивались и продолжали делать свое дело. Пусть перед политиками оправдывается начальник Генштаба Франц Гальдер, а им некогда.
Плохие дороги выводили из строя автомобили. Пыль и грязь быстро изнашивали моторы. Не хватало горючего и запчастей. Промышленность не справлялась с заказами военных. Снабжение отставало от нужд армии. Колея советских железных дорог была шире европейских стандартов. Проклятые советские партизаны и диверсионные группы парашютистов взрывали мосты, совершали нападения на автоколонны и пускали под откос железнодорожные эшелоны. Осколки разбитых и окруженных красных армий продолжали сражаться. Фанатизм некоторых русских солдат, в частности молодых комсомольцев, зашкаливал и поражал воображение европейцев. Потери среди немецких солдат, особенно безвозвратные, оказались гораздо больше запланированных. А скоро наступят холода, придет русская зима, которую немецкая армия встретит с нехваткой теплого обмундирования, лекарств и горюче-смазочных материалов.
В общем, проблем, которые препятствовали победе германского оружия, хватало. Однако, несмотря на многочисленные трудности, наступление всех трех групп армий продолжались.
Летом на совещании в Борисове направлением главного удара была выбрана старая русская столица Москва. Следовательно, именно группа армий «Центр» должна получать большую часть резервов и сил. Это логично и для начала группа армий «Север», которая наступала на Ленинград, передала под командование фон Бока 39-й танковый корпус генерала Рудольфа Шмидта и 16-ю армию. После чего группа армий «Центр» перешла в решительное наступление.
Стремительным ударом усиленный дополнительными моторизованными соединениями 39-й танковый корпус прорвал оборону советских войск и вышел на трассу Москва-Ленинград, передал захваченные позиции пехотным дивизиям и повернул на юго-восток. Одновременно с этим 3-я танковая группа (армия) Гота ударила на Ржев, захватила его и, разделившись, взяла в кольцо несколько советских армий, а 2-я танковая группа (армия) Гудериана двинулась на Брянск и Калугу. Бронированные кулаки Вермахта не подвели фон Бока. Поддержанные авиацией «ролики» Гота и Гудериана катились на восток, а 4-я, 9-я и 16-я армия двигались за ними следом, давили сопротивление попавших в окружение советских войск, брали под контроль территорию и занимали новые города.
Красная армия терпела одно поражение за другим. Несмотря на беспримерный героизм красноармейцев, вооруженные силы СССР отступали и в окружение попадали даже не корпуса, а целые армии. Они оказались не готовы к большой войне и на это имелись объективные причины. Во время кадровых чисток офицерского состава РККА потеряла немало достойных офицеров с боевым опытом. Часть из них, действительно, могла устроить против «вождя народов» заговор и их следовало устранить. Но таких было немного, и часто страдали невиновные люди. Но даже не это главное. Дело в другом. А именно в психологическом моменте. Запуганный сотрудниками НКВД командный состав Красной армии начал бояться проявлять инициативу. Она стала предвестником беды, и это сказывалось на всем. Лишенный возможности проявлять себя командир превратился в винтик огромной военной машины и опасался высказывать собственное мнение. Для многих советских генералов оказалось проще бросить в пекло механизированный корпус и погубить его, чем вступить в спор с сотрудником НКВД, политруком или представителем Ставки. Отсюда неповоротливость. Отсюда огромнейшие потери. Отсюда перебежчики. Отсюда поражения сорок первого года. Отсюда потеря веры в своего лидера.
Конечно же, Сталин все понимал. Вождь страны Советов не был глупым человеком, раз смог столько лет удерживаться на вершине властной пирамиды, создать огромную армию и провести модернизацию промышленности. Но отыграть ситуацию он не мог. По крайней мере, не сразу, не в один момент. На пересмотр собственной политики ему требовалось время, а как раз его-то немцы товарищу Сталину и не давали. Они наносили один удар за другим, и Ставка Верховного Главнокомандующего, пытаясь задержать наступление противника, кидала навстречу захватчикам слабо обученные армии, корпуса, дивизии и бригады.
В начале сентября образовалось несколько «котлов». Самые крупные в зоне ответственности группы армий «Центр» Ржевский и Ельнинско-Вяземский. Пехотные части немцев сжимали вокруг обреченных советских армий кольца, а танковые и моторизованные дивизии группы армий «Центр» готовились к новому рывку. Они ждали команду «фас» и десятого сентября фон Бок ее дал.
Вновь стремительный рывок танков и мотопехоты под прикрытием лучших асов Геринга. Были заняты Калинин, Можайск и Калуга. Немцы приближались к Москве с трех направлений, и Сталин бросил в бой армии Резервного фронта, которые усилили Брянский фронт под командованием Тимошенко.
В период с 20-го по 22-е сентября произошла грандиозная битва. Однако Гудериан оказался сильнее Тимошенко. Вновь Красная армия потерпела поражение, и в Кремле прошло экстренное совещание Ставки, на котором было принято решение об эвакуации правительства в Куйбышев. Планировалось сделать это организованно, не поднимая панику среди населения и войск Московского гарнизона. Однако эвакуация очень быстро превратилась в драп. Жители четырехмиллионной Москвы узнали о бегстве правительства и в охваченной хаосом столице начались бунты, для подавления которых пришлось ввести в город дополнительные войска. Кстати, те самые войска, которые были нужны на передовой.
Правительство эвакуировалось. В Москве был введен комендантский час, и центр города снова оказался под контролем советских управленцев и коменданта. После чего многие жители были отправлены на рытье рвов и окопов. Особо ценных специалистов поставили в очередь на эвакуацию. Началось формирование отрядов истребителей танков и ополчения. Ну и, само собой, производился демонтаж заводского оборудования, которое отправлялось на Урал. Советский Союз не собирался так быстро сдаваться. Еще имелись людские ресурсы, за Москвой простирались огромные территории, и Сталину была обещана помощь союзников по Антигерманской коалиции. Пусть проиграны первые сражения, но не проиграна война. Только бы остановить немцев, только бы задержать, только бы выиграть время, которое можно использовать для формирования новых армий и переброски заводов на восток. А потом все изменится, германцы выдохнутся, и Красная армия перейдет в контрнаступление. Так считал Сталин, и члены советского правительства его, разумеется, поддерживали.
Немцы, в самом деле, выдыхались. Однако перед ними была Москва, и они верили, что захватив ее, Вермахт сломит сопротивление упрямых русских. Нужен еще один удар, один рывок и конец войне. Поэтому они рвались к вожделенной цели и 30-го сентября, захватив Волоколамск, передовые части 8-й танковой дивизии ворвались на окраину Москвы. Но германским солдатам не хватило сил. Они были задержаны сводными отрядами ополченцев, а затем отброшены регулярными частями Красной армии.
С этого дня начался отсчет битвы за столицу СССР. По сведениям разведки советская армия имела в Москве пару сводных дивизий, которые состояли из бойцов НКВД, милиционеров и ополченцев. Только протяни руку и город, подобно спелому яблоку, сам упадет тебе в ладонь. И Федор фон Бок оказался перед выбором. Можно потерять еще несколько дней, возможно, пару недель, и нанести фланговые удары моторизованными соединениями, которые замкнут вокруг Москвы кольцо окружения. А можно кинуть в лобовую атаку несколько дивизий и взять город за три дня. Что выбрать? Решение было за фон Боком, и он совершил ошибку. Вся Германия смотрела на него. Радиостанции передавали сообщения о захвате очередной вражеской столицы. Политики и общественные организации присылали ему поздравительные телеграммы. От него требовали, как можно скорее занять Москву, и он поддался. Даже такой волевой человек, профессиональный военный, не мог не учитывать мнение лидеров государства и общественности. Поэтому основной удар был нанесен в лоб, со стороны Волоколамска, а на других участках фронта германские войска продолжали теснить полевые части Красной армии.
В авангарде наспех собранной ударной группировки была 8-я танковая дивизия в составе 10-го танкового полка, 67-го танкового батальона, 8-й стрелковой бригады, 80-го артиллерийского полка и 59-го разведывательного батальона. Дивизия боевая, с опытом боев в Польше, Франции и Югославии. За ней шли 19-я танковая,161-я пехотная и 14-я моторизованная дивизии. А в третьем эшелоне еще две пехотные дивизии и 900-я моторизованная бригада. Больше у фон Бока в резерве ничего не оказалось, но он посчитал, что этих сил будет достаточно.
Немцы ударили и практически сразу закрепились на окраинах Москвы. Авиация и артиллерия обрушили на советские войска, которые закрепились в жилых кварталах, бомбы и снаряды. А хорошо обученная немецкая пехота, которая шла под прикрытием танков и бронетранспортеров, рвалась к центру города. Однако прошел день. За ним другой. А дальше пригородов продвинуться не удалось. Русские сопротивлялись отчаянно и тоже бросали в мясорубку новые резервы. А когда они не могли удержаться и были вынуждены отступать, коммунисты спускались в метро и взрывали за собой все, что только можно, и ничего не жалели.
Битва за Москву шла без остановок и перерывов, днем и ночью. Никого из генералов, что германских, что советских, не волновали оказавшиеся под огнем гражданские люди и памятники архитектуры. Кругом взрывы и пожары, множество убитых и еще больше раненых. Ожесточение обеих сторон нарастало, и вскоре они перестали брать пленных. В небе ежедневно происходили воздушные сражения и вниз летели сбитые самолеты. Потери никто не считал и дивизии, которые входили в город с разных концов, растворялись в нем и исчезали.
Остатки 8-й танковой дивизии пришлось вывести из объятого огнем города на шестой день боев. Не считая артиллеристов и служб снабжения, которые находились в тылу, в ней осталось триста сорок пять солдат и семь офицеров. Остальные, включая командира дивизии, погибли или находились в госпиталях. Вслед за ней из Москвы вывели 19-ю танковую и 14-ю моторизованную дивизии. Однако на смену им пришли другие соединения Вермахта, которые ворвались в город по Рублевскому и Можайскому шоссе.
Наступление продолжалось. Немецкие войска, которые были более маневренны, чем Красная армия, завязли в городских боях. Отступить уже нельзя – этого никто не поймет, ни солдаты, ни Берлин. Фон Бок это понимал и постоянно жалел, что не решился на фланговый охват Москвы. Но этого уже не исправить. Красная армия укрепила свои позиции на севере и юге от столицы. Их прорыв может обойтись еще дороже, чем штурм Москвы и фон Бок продолжал давить.
Немцы превосходили советские войска по авиации, артиллерии и танкам. Это сказывалось и, наконец, произошло то, чего так давно ждали в Берлине. Немецкие солдаты ворвались на Красную площадь и водрузили флаги Третьего Рейха на развалинах Кремля. Однако фон Бока это не радовало. Потери его войск только в битве за Москву перевалили за пятьдесят тысяч убитыми и в полтора раза больше ранеными. В тыл выведены семь обескровленных дивизий, еще девять находятся в самом городе, а русские продолжают контролировать треть Москвы. Битва не окончена, она в самом разгаре, а резервы практически исчерпаны. Вскоре эйфория от захвата Кремля спадет и командующему группы армий «Центр» придется оправдываться перед Генштабом и правительством за похоронки.
Вот о чем думал Федор фон Бок, оставшись в одиночестве, и он решил, что необходимо в очередной раз попросить у Генерального штаба подкреплений. Пусть даже за счет своих соседей. Группа армий «Юг» под командованием Герда фон Рундштедта, скорее всего, ничего не даст, так как удачно завершила ликвидацию нескольких котлов и очень хорошо продвигается по Украине. А вот группа армий «Север» под командованием Вильгельма Риттера фон Лееба, которая так и не проломила оборону Красной армии под Ленинградом и с огромным трудом медленно движется вперед, могла бы временно остановиться и выделить ему еще пару дивизий. Да и вообще, где поддержка русских, которые готовы сражаться против большевиков? Где этот самый генерал Трухин, который хотел биться против кровавого тирана Сталина? Где белоэмигранты, украинские, белорусские и прибалтийские националисты? Пора бы уже им сделать свой вклад в общее дело борьбы с большевиками. И этот вопрос следовало в очередной раз поднять. Слишком много пролито немецкой крови, а до победы еще далеко.
О проекте
О подписке