– Вбей четыре цифры, и лифт отвезет тебя на нужный уровень, – посоветовала спина РО.

Томас пока не приступал к выполнению своего задания, он внимательно изучал походку уходящих надзирателей. Получив достаточно информации, он начал медитативно двигаться в противоположную от них сторону. На своем пути он разглядывал такие же ячейки, как у него, все они были заперты. Картина с другой стороны была намного интересней – там пестрело множество табличек с предложениями: кинотеатры, парикмахерские, солярии, массажные салоны и тому подобное. Длина коридора была небольшой, Томас посчитал, что всего на уровне было сорок помещений, одно из которых он, по-видимому, должен теперь считать своим домом. Томас прошел в конец коридора, перед ним находилось несколько кабинок, а с краю была панель, на которой стандартно располагались цифры. Подойдя к ней, Томас демонстративно достал блокнот и посмотрел на записанный там уровень, хотя в этом не было необходимости. Данный спектакль он устроил для тех, кто наблюдал за ним в настоящий момент. Он начал набирать на панели необходимый этаж, но специально ошибся в последней цифре, сделав это абсолютно незаметно, желая посмотреть, что будет дальше.

Одна из кабинок начала подсвечиваться, намекая на свою готовность помочь совершить вертикальное путешествие. Подойдя к ней, Томас погрузился в океан размышлений, пытаясь сделать первые выводы из уже полученной информации. Его «купание» было досрочно закончено открытием двери кабинки. Томас совершил транспортировку своего тела в так называемый лифт, и он устремился совершать вертикальное перемещение. Томас сделал небольшую пометку в своей голове и уже решился вновь совершить мысленное «купание», как неожиданно его движение было прервано и двери лифта разъехались, открыв его взору часть пространства, находившегося за ними. Томас обратил внимание на надпись на полу, он пролетел уже большую часть пути, но все же это была не его конечная остановка. В лифт зашел еще один пассажир в шлеме и фиолетовом костюме, и вместе с ним в лифт ворвался поток его сознания, выраженный в словесном шторме:

– Привет, выживший! Как твои дела? Я думаю, хорошо. Да чего таить, просто отлично должны быть, ведь мы все еще дышим и существуем, несмотря на все потрясения и злоключения. Нас ждет великая судьба, и на нас лежит огромнейшая ответственность, я вот раньше был первоклассным фотографом, люди шли ко мне толпами, все хотели заполучить меня, чтобы запечатлеть важнейшие события в своей жизни. И знаешь, я рад, что могу и сейчас заниматься любимым делом, и к тому же помогать ОБЩЕСТВУ и быть полезным в этом мире. Например, сейчас мне надо попасть на уровень 3223, чтобы сделать несколько фотографий одного из выживших для картотеки. Это очень круто, прям класс. А ты? Ты чем занимался? Как ты выжил? Ты вообще давно тут? Раз ты в лифте, ты, наверно, тоже на важном задании. И что же ты, интересно, делаешь? Не поделишься? Ты вообще какой-то молчаливый и немногословный. Ты такой всегда был? Или после катастрофы стал?

– Журналист. Можно фотоаппарат? – Томас повернул руку ладонью кверху и слегка подвинул ее к своему собеседнику.

– Ну на, возьми, только не разбей, пожалуйста, возможно, это последний фотоаппарат на нашей планете. Будь, пожалуйста, очень аккуратен и внимателен. Так, значит, ты журналист. Интересная, наверно, профессия. Я вот не представляю, как я бы мог работать журналистом, это ведь надо постоянно разговаривать с людьми и задавать им какие-то вопросы. Или журналисты не только этим занимаются? Вот даже интересно. Странная это профессия, хм, но очень интересная, ты много узнаешь, например о событиях, тайнах… О, может, ты докапываешься до самой истинной сущности людей, до самого их нутра. Это, наверно, очень познавательно. А как же их частная жизнь? Блин, это не очень красиво – нарушать их право на что-то свое, личное. Даже не представляю, смог бы я с этим справиться. Хотя ведь у вас, наверно, есть какой-то негласный кодекс, вы там что-то обещаете не раскрывать, наверное. Блин, все это так сложно и запутанно.

Во время этого словесного шторма Томас что-то быстро посмотрел в фотоаппарате, понажимал несколько кнопок и вернул устройство его владельцу. Похоже, лифт уже тоже не мог везти столь огромный объем слов и решил остановиться на необходимом Томасу уровне, но первым покинул лифт вовсе не он, а его собеседник со словами:

– О, мой уровень, ну все, удачи тебе и хорошего дня!

Томас проводил его взглядом, подождал немного, а затем спокойно вышел и направился вдоль жилого блока, а звуковая волна из непрерывного потока слов подгоняла его сзади:

– Ничего себе! Как неожиданно! Тебе тоже на этот уровень, это же очень круто. Не зря все-таки мы познакомились, возможно, это даже начало великой дружбы! А какое у тебя задание на этом уровне? Неужели расследование? А я могу тогда считать себя твоим тайным агентом? О, как же это круто! Ну что же, не томи, не томи, зачем ты тут?

– Чтобы провести опрос одного из выживших.

– Ну, это не так интересно, как я ожидал, хотя за работу берется профессионал. И если ты вполовину так же хорош в своем деле, как я в своем, то это будет очень интересно. Ты ведь дашь мне возможность поприсутствовать? Честно, не буду тебе мешать. Можно, можно?

– Да.

– Спасибо, спасибо, мой дорогой друг! Мне очень приятно. Ой, это мой зак… выживший! Ты можешь меня подождать, сделаю несколько фотографий, и мы сможем пойти дальше по твоим делам.

Томас остановился и стал наблюдать за работой своего собеседника. Он очень сильно нервничал, как будто чего-то слегка побаивался. В его рубленных и дерганных движениях Томас узнал черты поведения одного из знакомых ему надзирателей. Фотограф подошел, поздоровался с выжившим, они немного поговорили о важности ОБЩЕСТВА для всех вокруг, а после прошла небольшая фотосессия. Томас решил, что пришло время поразмыслить и проанализировать все интересные факты, которые стали ему известны с момента пробуждения. Начало пазла было собрано без особых усилий, и у него осталось только два возможных предположения, что это за место.

Томас был выдернут в реальность фотографом, который уже закончил свои дела и был готов отправиться дальше со своим новым знакомым. Томас решил продолжить играть в эту игру.

– Мы на месте.

– Не может быть, это же невероятное совпадение. Значит, нам не надо будет еще куда-то идти. Ну, маэстро, я весь в предвкушении. Думаю, это будет феерично и незабываемо. Наверно, это будет так же красиво, как и моя работа. Но, это… подожди. Почему ты еще не начал работу?

– Уже.

Томас внимательно разглядывал выжившего, находившегося в этом помещении, наблюдал за его поведением. И видел он человека подневольного, которому очень страшно, который чего-то ждал в большом напряжении. Томас посмотрел на фотографа и попросил:

– Можно фотоаппарат?

– Томас, но зачем? Ты же недавно уже его просил… э-э-э-э-э-э-э-э, – начал зависать фотограф. – Ну, ты… ну, ты, наверно, хочешь посмотреть, какие крутые фотографии у меня получились? Но они еще не обработаны, поэтому еще не идеальны, но так уже и быть, из большого уважения к тебе покажу сырой материал. Но не суди строго.

Томас быстро просмотрел последние фотографии, не отдавая фотоаппарата, быстро пошел вперед, зайдя в комнату, посмотрел на потолок, щелкнул затвором фотоаппарата трижды и отдал фотоаппарат догнавшему его компаньону.

Сев рядом с опрашиваемым, Томас открыл блокнот, взял карандаш и начал всматриваться в собеседника. Фотограф стоял рядом. Томасу было необходимо немного времени, чтобы прийти в себя и вновь вернуться в эту реальность. Но вот он наконец начал опрос.

– Выживший, как и я?

– Да, все ве…

– У вас болит спина, точнее поясница, вам очень тяжело дышать и вы часто кашляете?

– Да, а как…

– Вы работали в шахтах? Горняк?

– Да, да. Но я же…

– Спасибо.

Томас встал, развернулся к выходу и методичной походкой не спеша вышел из помещения и, глядя на неоновый муравейник табличек, предлагавших самые разнообразные услуги, задумался буквально на мгновение, после сделал несколько записей в блокноте и незаметно оторвал листок с последними записями.

– Дружище, ты себя ведешь очень странно. Что с тобой происходит? Может, у тебя не все в порядке? Поделись со мной, пожалуйста. Я беспокоюсь за тебя, дружище.

– Можно фотоаппарат? – вместо ответа коротко произнес Томас и стал выжидающе смотреть на своего спутника.

– Да при чем тут мой фотоаппарат? Что ты несешь? Не понимаю твое странное поведение. Минут пять назад ты был абсолютно адекватным. Ну вот зачем тебе фотоаппарат, ты недавно уже смотрел мои фотографии. Какие еще ты хочешь там увидеть?

– Мои.

– Да остановись ты уже, на вот, держи, подавись ты этим долбаным фотоаппаратом. Надеюсь, тебе от этого полегчает.

Томас взял фотоаппарат, начал рассматривать фотографии и, незаметно открыв крышку объектива, положил туда вырванный листок из своего блокнота. После завершения этой хитрой манипуляции фотоаппарат перестал представлять для него интерес, и он вернул его владельцу.

– Когда вернешься на свое место, внимательно посмотри на свою работу и на аппаратуру, – небрежно бросил Томас фотографу.

– Думаю, нам стоит реже видеться, ты начинаешь меня пугать.

– Хорошо, соратник.

Томас спокойно и размеренно начал движение в сторону лифтов, подойдя, он набрал свой уровень, прекрасно зная, что у него будет достаточно времени, чтобы побыть в нем одному и подумать. Дверцы одного из лифтов открылись спустя пару минут. Зайдя внутрь и развернувшись, Томас увидел стоящего поодаль фотографа, копошащегося в своем фотоаппарате. Как только началось вертикальное перемещение, тот самый клочок бумаги был найден. В нем было написано: «Я тебя разгадал. Ты – нервный ОЗ. Когда снова вернешься в его обличие, кашляни один раз, если ОБЩЕСТВО существует. Если кашлянешь два – значит, это все спектакль».

Больше всего ему сейчас было интересно, сколько раз кашлянет третий охранник, когда он вернется на свой уровень. По его мнению, все-таки это будет дважды. В лифте выключился свет, произошел какой-то технический сбой, Томас не обратил на это внимания, так как знал, что он должен будет возвращаться ровно столько, сколько потребуется…

И вновь сердце лифта забилось, и он продолжил движение. А Томас раздумывал над значением символов на своей правой руке, пока лифт не остановился на его уровне. Для Томаса это в первую очередь значило, что настал новый акт увеселительной игры.

Издалека он заметил троих своих знакомых, которые явно ждали его возвращения у жилого помещения. Томас неторопливо и размеренно подошел к ним и сказал: «Выполнено».

– Что ты можешь сказать о выжившем, о его полезности для нашего ОБЩЕСТВА и состоянии его здоровья? – спросил РО.

– Шахтер, состояние здоровья удовлетворительное. Возможны радикулия и силикоз, но я не врач.

– Интересные заключения. Думаешь, ты у нас тут самый умный?

– Нет.

Вся троица продолжала молча смотреть на Томаса, он же в ответ расфокусировал свое зрение и стремился охватить взглядом их всех. Мышцы его тела начали готовиться к активным действиям, сердце ускорило доставку кислорода с помощью внутренних транспортных путей его тела. Секунды тикали, мотор пульсировал, но ничего не происходило.

– Ну ладно, спасибо за помощь. Отдавай блокнот и карандаш, и мы, собственно говоря, пойдем.

Томас спокойно протянул вверенное ему имущество ОБЩЕСТВА и вернулся в исходное положение. Вся троица развернулась и отправилась по своим делам. И вдруг охранник схожего с Томасом телосложения тихонько кашлянул два раза. Его компаньоны не обратили на это никакого внимания, поскольку данное послание было адресовано не им.

Вернувшись в свое новое пристанище, Томас снял с головы шлем. Это стало возможно только сейчас, так как с закрытием входной двери разблокировались замочки на нем. Шея его слегка отекла от ношения дополнительного груза. Размяв ее, Томас увидел, что на обеденном столе его ждет скромная трапеза в виде похлебки и куска питательного тиммерного злака. Перекусив, он лег на кровать, потянулся и шепотом, еле слышно, сказал: «Значит, тюрьма». Он начал обдумывать варианты причин, по которым он мог оказаться в этом необычном заведении лишения свободы, и способы, как законно или не очень покинуть это место. Постепенно он начал засыпать, но вдруг громкий писк заставил его организм напрячься. Он посмотрел на дверь, надпись на ней гласила: «Шлем и спать». На этот раз Томас решил сыграть в предложенную ему игру, подошел к обеденному столу, где оставил свой шлем, и подобрал его. Затем он незаметно сделал на стене отметку о первом дне своего пребывания в этом месте. Усталость давала о себе знать все сильнее, поэтому он вновь принял горизонтальное положение. Томас посмотрел на шлем, вздохнул и надел его, слегка приподнявшись на кровати. Замочки на шлеме сомкнулись, а следом за ними сомкнулись и глаза Томаса. Он уснул почти сразу.