Глава 4

Звонкий смех раздался в заброшенной тюрьме. Миг – и его разбило на десятки осколков эхо, несколько раз бросив об стены. От неожиданности Марк замер на пороге. Готовый ко всему, он только спустя несколько секунд вспомнил, что, уходя в очередную вылазку, позволил девушке и мальчику остаться в своём убежище. Из-за последних событий это совершенно вылетело у него из головы. А он уже ждал, нервно сжимая в ладони подобранный с пола камень, что из-за угла выйдет какой-нибудь пьяный мародёр, которому приспичило прогуляться по пустынным коридорам старой тюрьмы, оглашая свой путь смехом.

Марк медленно прошёл до камеры, где он оставил четыре дня назад девушку и мальчика, и осторожно заглянул внутрь. Как раз в этот момент девушка, которую, как с трудом смог припомнить Марк, звали Элис, вновь засмеялась. Её звонкий, но одновременно нежный смех был так заразителен, что на лице Марка расплылась глупая улыбка. А в камере мальчишка по имени Патрик, тихонько хихикая, щекотал Элис, от смеха катавшуюся по полу и весело дрыгающую ногами.

Постояв с минуту, Марк решил не прерывать их неожиданное веселье. В мире сейчас как раз не хватало живого смеха. Не в первый раз за этот год Марк ощутил, садясь на кровать в своей камере, что тишина оглушала его, не дарила покой, а рушила, ломала его, подстраивая его под себя.

Он не помнил, сколько так просидел – обхватив свою голову руками, закрыв глаза и покачиваясь под скрип пружин кровати. Может быть, всего несколько минут, а возможно, и часов. Но пришел в себя он только тогда, когда услышал чей-то вздох.

– Как здесь тихо… – произнесла Элис, оглядываясь вокруг.

– Я… привык, – слегка невпопад ответил Марк.

Некоторое время они сидели молча, каждый вслушиваясь в свою тишину. Потом Элис вдруг сказала:

– Прости… Наверное, мы с Патриком тут совершенно некстати. Для тебя… Но…

– Хотели бы остаться? – слегка улыбнувшись, перебил её Марк.

– Да, – лицо Элис стало виноватым, а свое согласие на вопрос Марка она выразила так тихо, что он едва смог его расслышать.

– Почему бы и нет… – пожал плечами Марк. Пустотой истерзанное сердце, тишиной прошитая душа – он просто не мог ответить иначе. Особенно сейчас. Когда его руки помнили полусгнившее, холодное тело деда, которого он похоронил. Он не знал даже его имени, но его смерть… Она оставила ощущение безнадёжности, пустоты и боли. Что было странно.

Марк никогда ни о ком не заботился и ни о чем не беспокоился. Спокойный и равнодушный. Даже смерть родителей не смогла ничего изменить. Он принял её как должное. И сердце не дрогнуло, когда всепожирающее пламя крематория поглотило их тела, оставив от них только золу и пепел. Но почему-то именно сейчас руки не могли никак отогреться. И раз за разом перед глазами вставал деревянный крест на могиле старика…

– Простите! – Элис извинилась перед ним, наверное, уже в сотый раз, прежде чем Марк понял, что опять слишком сильно задумался и не слышал её.

– Да? – поднял он глаза, встретившись с ней взглядом.

– Вы ведь тоже из мегаполиса. Почему вы ушли?

– Не знаю, – пожал плечами Марк. – Я действительно не знаю, – улыбнулся он в ответ на обескураженное выражение лица Элис. Кажется, такой ответ она совершенно не ожидала, и прошла минута, прежде чем она задала следующий:

– Наверное, это выглядит довольно глупо, но, простите, вы не напомните, как вас зовут?

– Ничего страшного и глупого, – спокойно ответил ей Марк, ободряюще улыбнувшись. – Я не представлялся вам. Счёл на тот момент это не особо важным.

– И всё же? – еще раз спросила Элис.

– Меня зовут Марк. Вам представляться не надо, я помню ваши имена.

– Ой, хорошо, – неожиданно засмеялась Элис. Смотря на неё, невольно заулыбался и Марк.

– Знаете, – произнёс он, и Элис, прервав смех, замерла в ожидании. Марк замолчал, подбирая слова, а потом продолжил скороговоркой: – Позовите мальчика. Я принёс много припасов. А вы наверняка голодные. За обедом и познакомимся.

– Хорошо, – кивнула Элис и быстрым шагом вышла из камеры. Уже в коридоре раздался её голос:

– Патрик!

Марк усмехнулся и взглянул в окно, забранное решёткой. Там видно было хмурящееся серыми тучами небо. Наверное, скоро должен был пойти дождь. Самая прекрасная погода для неспешной беседы.

Марк и сам не понимал своих довольно странных для него решений. Зачем он оставил этих двоих здесь, в своём убежище? Почему сейчас решил поделиться припасами? Видимо, тишина всё-таки изменила его. Всегда спокойный и меланхоличный, он никогда не торопился. Всё тщательно обдумывал. Лишь дважды он поступал стремительно и без лишних раздумий – когда покинул мегаполис и когда решил похоронить старика. Но и то он не действовал так скоропалительно, как сейчас. Скорее всего, он просто устал. От тишины. Пустоты вокруг. И ожидания.

Весь мир до этого был соткан из них. И Марк любил их. Но не сегодня. Не сейчас. Он хотел смеха, шума вокруг. Лишь бы не чувствовать холод…

– Марк! Мы пришли! – раздался от дверей весёлый девичий голос, и в камеру вошла Элис, ведя за руку Патрика.

– Хорошо, – кивнул Марк. – Здравствуй, Патрик. Я – Марк, – представился он мальчику.

Патрик искоса взглянул на Марка и тут же спрятал глаза, увидев, что тот на него смотрит.

– Что с ним? – обратился Марк к Элис.

– Не спрашивай, – покачала та головой.

– Но я же видел, он смеялся. Почему сейчас он меня боится?

– Я же говорю: лучше не спрашивай. Он всегда такой был. Чурается всех. Ну, кроме меня.

– Значит, поладим, – тихо произнёс Марк, и Патрик поднял на него удивлённый взгляд.

– Это было бы прекрасно, – сказала Элис. Марк встал с кровати и, подхватив рюкзак, высыпал часть его содержимого на стол.

– Простите, что так, – слегка пожал он плечами. – Но думаю, сейчас не до церемоний. В общем, налетайте.

– Спасибо! – воскликнула Элис и, осторожно подтолкнув Патрика к столу, аккуратно села на краешек лавки.

На несколько минут в камере воцарилось молчание, нарушаемое лишь шуршанием пакетов.

По тому, как провиант, отданный ему как дар Артистом, стремительно исчезал, Марк понял, что Элис и Патрик были довольно голодны. Что немудрено – вряд ли в том тощем рюкзачке, который Элис показывала Марку перед его уходом четыре дня назад, хватило и на один небольшой обед им двоим.

Наконец Элис насытилась и, оглядев стол, заваленный пустыми и распотрошёнными упаковками, смущённо покраснела.

– Простите, – сказала она Марку. – Я… Мы… не хотели… объедать вас.

– Ничего страшного, – ответил Марк. – Это всего лишь еда. Я добуду еще.

– Да? А вы не против, если чем-нибудь вам поможем? Ну, в благодарность.

– Не думаю, что от вас будет много толка, – усмехнулся Марк. – Прости, но я не вижу, в чём бы вы могли мне помочь.

– Думаю, я смогу вас удивить, – улыбнулась Элис.

– На «ты», – счёл напомнить ей Марк. – А теперь расскажи, как ты оказалась здесь.

Элис надолго задумалась. Когда она заговорила, её голос звучал так тихо, что можно было услышать редкие движения Патрика, когда тот аккуратно брал Элис за руку, словно утешая и поддерживая.

– Я жила в Северном мегаполисе, – начала Элис. – Когда появился виртуал – конечно, стала им пользоваться. Но не как все. Для меня он остался лишь инструментом. Я заходила туда на час, на два, не больше. Я не могла понять тех, кто радостно отрёкся от всего ради него. Представляешь, от всего? Я не могла так. Нам говорили везде и всюду, что виртуал – это нечто прекрасное… А я видела, что он делает с некогда прекрасным городом и его жителями. Мертвецов становилось все больше, но люди… Они просто не осознавали, что творят. Вечная жизнь… Для меня – бесконечное рабство. И только.

– То есть ты стала лостом? – спросил заинтересованно Марк.

– Нет. До этого не дошло, – ответила, неизвестно зачем пожав плечами, Элис.

– Но…

– Мне повезло. Я жила на окраине мегаполиса, туда поначалу нечасто наведывались люди из реабилитации. А позже и вовсе перестали. Надолго.

– Почему? – удивлённо взглянул на неё Марк.

– Большая часть той окраины, где я жила, стала Удалённой Директорией.

– Удалённой, – протянул Марк. Он еще помнил, что такое Директории. Чья-то шутка в Сети, уже после того, как появился виртуал. Так стали называть районы мегаполиса. Но про Удалённую он ничего не слышал.

– Вскоре после того, как вышла двадцатая директива, а вслед за ней двадцать первая, часть преступников смогла прорваться в мегаполис. Они захватили целый район. И он перестал существовать для мегаполиса. Как и все его жители. Так и появилась Удалённая Директория, – заметив замешательство Марка, объяснила Элис.

– Значит, ты жила там, в этой Директории?

– Нет, мне повезло. Мой дом находился в одном квартале от границы Удалённой Директории. Конечно, мародёры обшарили все ближайшие кварталы еще до того, как периметр Удалённой Директории оцепили роботы-охранники. Но мародёры всё равно проникали на территорию Северного мегаполиса, дом за домом захватывая его. И всё-таки они не стали главной угрозой для меня и, наверное, для всего Северного мегаполиса. Не раз и не два они проникали в дом, где находилась моя квартира. Я закрывала двери на все замки и баррикадировалась. Но то ли им хватало того, что они находили в других квартирах, то ли ещё почему, но к моей квартире они не приближались. Постепенно их вылазки в нашем квартале прекратились.

– И что же было главной угрозой? Ты так и не сказала, – спросил Марк.

– Жрецы, – кратко ответила Элис, обеспокоенно оглянувшись на Патрика, который вдруг, вскочив с лавки, присел у стены и вжался в неё.

– Что это с ним? – спросил Марк, с удивлением смотря прямо в угрюмые глаза мальчика.

– Он хорошо знаком с этими Жрецами, – вздохнув, ответила Элис.

– А кто они такие?

– Понимаешь, это люди, что возвели виртуал в ранг религии…

– А пророк её – Первый Юзер? – усмехнулся Марк, ничего такого не подразумевая.

– Откуда ты знаешь? – удивлённо посмотрела на него Элис.

– Я? Я просто пошутил, – слегка обескураженно ответил Марк. Он и не думал, что попадёт прямо в точку.

Элис ненадолго замолчала, внимательно смотря на Марка. Для неё он был загадкой. Прожив четыре дня в заброшенной тюрьме, она не сошла с ума только благодаря Патрику, что мог развеселить её и отвлечь в любое время. Тюрьма давила. Безмолвием, пустотой и тоской, таящейся в её камнях. Здесь было не место для Элис. А Марк… Судя по тому, что Элис увидела, бродя по коридорам тюрьмы те четыре дня, пока Марк отсутствовал, он прожил здесь очень долго в полном одиночестве. Так кем он был? Странный сумасшедший или человек, который отрёкся от мегаполиса не ради собственной жизни, как она, а ради чего-то большего? У неё не было ответа. Но она очень хотела его узнать…

– Так кто же такие эти Жрецы? – прервал размышления Элис Марк.

– Жрецы – это твари, – раздался в ответ глухой голос, полный ярости, и Марк удивлённо оглянулся на Патрика. Тот поднял голову от колен и говорил тихим голосом, с трудом сдерживая гнев, клокочущий в его горле. – Эти уроды возомнили, что лишь их хвалёный виртуал несёт истинный свет. Только благодаря ему можно стать ближе к Богу. Так они говорили. А их Первый Юзер – настоящий сукин сын. Он особо любит приобщать к вере мальчиков. Наверное, вы уже поняли, как…