Александр почувствовал, что натяжение в груди, и в других частях тела, которые были притянуты ремнями к сидению, практически мгновенно исчезло – в одно мгновение с реакцией Арматора. Искин, словно извиняясь, зажег строку на стекле не красным, тревожным, а ярко-синим цветом. Вчитываясь в бегущую строку, Мастер успел подивиться такой услужливости и проворности искусственного разума.

– Сообразил ведь, бродяга, что красные строки на стекле, запачканном кровью, будут плохо различимы!

Между тем до сознания уже достучался смысл короткого сообщения:

– «Внимание! Экстренное торможение!».

– Да уже вижу, что экстренное, – проворчал Шеф, – как же ты проморгал, дружище?

Правая ладонь в это время шлепнула по успевшему распухнуть носу Гобла, уже уверенно стоящего на ногах. Гоблин взвыл, явно почувствовав не хилую боль от этого удара, который, вообще-то, нес с собой заживляющую Среднюю руну. Мастер спохватился – в этой Руне не хватало обезболивающего плетения, но… Коротышка словно сам стряхнул с себя все чувства и ощущения, кроме одного – пристального внимания, с которым он смотрел вперед, куда уже указывала его короткая рука.

– Старый Гублан, – прошептал он почтительно и почти восторженно, – как всегда, первый!

– Кто этот Гублан? – Шеф вгляделся вслед за ним в фигуру, скрытую каким-то мешкообразным балахоном и приближавшуюся к «Армате» прямо посреди Дороги, – и куда он успел первым? Под колеса? Так Арматор вовремя затормозил…

А сознание уже успело зафиксировать – неторопливо, даже как-то неотвратимо к командно-разведывательной машине приближался гоблин. Его согбенная фигура едва угадывалась под балахоном, которым Разумный накрылся с головой.

– Ну, насчет разумности можно и поспорить, – громко, в голос заявил Командир, – вас что тут, не учат ходить по обочинам?

Ответил на этот раз не Гобл, а его соплеменник – из-за спинки кресла; Александр не стал оглядываться, с целью возможной необходимости скорой медицинской помощи и там, в десантном отсеке «Арматы». Он резонно предположил, что если бы система безопасности машины там не сработала, грохот от падающих тел он бы услышал в любом случае – как бы ни владели собственными организмами Мастера-тролли, и неуклюжий с виду гоблин. Последний и проскрипел сейчас совершенно спокойным голосом:

– Гублан первый. От Ураганов. Когда хочет – никто не видит. Когда хочет – все видят.

Мастер тут же добавил в эти информативные, но очень короткие цепочки, состоящие в основном из существительных и глаголов, другие части речи, заполняющие предложения – подобно тому, как плоть облегает костяк. Даже послал внутрь себя слабенькую волну гордости: «Точно так, Ольга Ивановна, как вы нас учили!»:

– Получается, я с наказанием для Малышки с Банкой немного промахнулся. Ураганы придут совсем скоро. Сейчас за этим дедком хлынут другие беженцы. Куда? – конечно же в трактир. А этот… Гублан. Очень интересное у него плетение маскировки. «Когда хочет – никто не видит». Интересно, почему его не увидел Арматор?

Он повернулся к Заю, обучение которого, очевидно, прервала нештатная ситуация. Тролль с недоумением разглядывал шлем, который вертел в огромных ладонях. Сознанием он, очевидно, застрял где-то между уровнями обучения водительскому мастерству. Но на вопрос Главы отреагировал почти сразу:

– Зай, сколько гоблинов приходят в трактир в сезон Ураганов?

– Сезон?! – трактирщик выдал сначала волну изумления, – какой сезон? На моей памяти самые долгие Ураганы пытались разрушить стены трактира не дольше полутора дней. Обычно – меньше.

– Ага, – выделил Мастер главное, – значит, Купол для этого природного катаклизма не преграда; он тут же повторил свой вопрос, на который трактирщик за собственным изумлением забыл ответить, – так что там насчет гоблинов?

– Все, сколько придут, – пожал могучими плечами тролль, – Договор не я заключал.

– Но выполнять обязан, – подсказал про себя Глава; Зай продолжил:

– Обычно от четырех до пяти сотен. Больше всего было, когда за стойкой стоял еще мой отец – мы насчитали восемьсот пятнадцать.

– Специально считали, что ли? – Мастер про себя ужаснулся – представил, что творилось в коридорах, и номерах трактира «У веселого тролля» в тот далекий день, – ну, теперь-то у нас есть подвал, гараж, апартаменты с оранжереей… Нет – на четвертый и пятый этажи не пущу!

– А как же не подсчитать? – еще раз пожал плечами Зай, – иначе как разделить на всех поровну припасы?

Саша даже похлопал ладошкой по поясу, в одном из карманов которого, в Камне, мирно спала, а может быть, неиствовала в гневе Гобла:

– А ничего так старушка довогорчик заключила; похлеще, чем у нас микрофинансовые организации. И не расторгнешь ведь такой Договор. Больше того – как бы не пришлось взять эти сотни, если не тысячи зеленокожих на полное довольствие. Может, Гобл с Боблом этот вариант прежде всего и рассматривали, когда просили меня надеть на пальчик колечко?

Он глянул направо – на тянущуюся вперед и назад пшеничную ниву стометровой ширины. Потом налево – туда, где Гублан все-таки соизволил сойти с виртуальной полосы, разделявшей Дорогу надвое; он сейчас как раз огибал замершую на этой полосе «Армату». Впрочем, низенького гоблина, придавленного грузом прожитых лет к Дороге, в боковое окошко кабины не было видно – даже с учетом того, что старик по-прежнему передвигался в видимом образе. Зато прекрасно было видно ограниченную все той же стометровкой картофельную плантацию. Саша даже различил, что степень пожухлости листьев со вчерашнего дня стала заметнее, и что дома на такое поле совсем скоро вышли бы аграрии – с вилами и лопатами, да ведрами с мешками.

Эта картинка почти смирила Александра с видом бесконечной вереницы гоблинов – мужчин и женщин, стариков и детей – которые медленно брели к пункту выдачи пищи. Почему-то в этом воображаемом мире у походной кухни с огромным черпаком в руках стоял он сам.

Мастер даже закрыл глаза, и потряс головой, выгоняя из головы совершенно ненужные образы. А когда открыл их, едва не засмеялся, представив себе, что Джесси сейчас лихорадочно соображает, как сильно сейчас скакнул его уровень, как оракула. Потому что спереди, и тоже по центру дороги, действительно брели гоблины. Пусть это не было непрерывной колонной по одному; но за первой группкой из трех чело… Разумных медленно поспешала семейка на восемь голов, за ними еще…

– В общем, – громко сказал Мастер, обращаясь сразу ко всем – и к клану, и к Боблу с Гоблом, в этот клан стремящимся изо всех сил, и к своим помощникам, включая Арматора; нет – к Арматору он обратился в первую очередь, – я так думаю, что в ближайшее время по этой дороге с приличной скоростью проехать будет невозможно. Если, конечно, не ставить себе целью проредить число желающих вступить в клан (Джесси внутри зашипела от возмущения даже громче, чем гоблины в салоне; Саша лишь отмахнулся от них), а нам, между прочим, еще пилить и пилить – сколько, Арматор?

Ответили все трое помощников – это Мастер как-то прочел между строк, появившихся на стекле; стекло, кстати, было опять идеально чистым:

– «365,27 километров, Командир».

– Если с ветерком, легко часа за три добрались бы, – сообщил Командир скорее себе самому, – так…

Вереница коротышек уплотнялась; предполагаемые подданные шефа передвигались на удивление быстро.

– А ведь им еще шагать… Арматор, сколько километров до Убежища – если напрямик?

Искин, видимо, решил не ждать новых вопросов, и расцветил карту на стекле и красками, и цифрами так, словно это был план наступления на вражеский фронт. Впрочем, враг еще не подступил, а цифры утверждали – надо спешить, когда бы он не появился. На подобии схемы московского метрополитена Александр теперь видел:

– «Армата» успела проехать по Дороге 49,4 километра – значит, столько же предстояло «пробежаться трусцой» и гоблинам, вслед за доблестным Губланом.

– Внедорожнику, судя по цифрам, сопровождающим зеленую линию, которой был окрашен намеченный ранее маршрут, предстояло промчаться еще 110,6 километров до «Первой кольцевой», потом по ней еще 104,67 кэмэ, и, наконец – ровно сто пятьдесят до Убежища. И на всем этом длинном отрезке под колеса будут пытаться сигануть гоблины. Быть может… (Мастер глянул на Гобла, по прежнему стоящему столбом рядом, и тот понял, кивнул: «Да, остальные сейчас спешат в Убежище»)…

– Наконец, еще одна, интенсивно синяя линия тянулась от места непредвиденной остановки командно-разведывательной машины прямо к конечному пункту назначения; она едва не «чиркала» по кольцевой. И под ней, под этой линией, синим же цветом было начертано: «312,67 километров».

– Почти на полсотни кэмэ короче, – пробормотал под нос Командир, даже не попытавшись отмахнуться от возникших перед глазами уточняющих цифр: «52,6 километров», – конечно, по Равнинам, зато давить никого не придется.

Подавив внутри себя зарождающийся гневный рык Джесси, он ткнул пальцем в эту синюю линию:

– Арматор, – смена маршрута. Давай сюда!

– «Выполняю, командир!».