Читать книгу «DIXI ET ANIMAM LEVAVI. В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть VI. Годы жизни в Белоруссии (1916-1923)» онлайн полностью📖 — Василия Алексеевича Игнатьева — MyBook.
image

[Местечко] Паричи

Это большое белорусское село, по-белорусски именуемое «местечком». Население в нём преимущественно еврейское. Здесь было местопребывание земского начальника. Была небольшая деревянная, как обычно в Белоруссии, церковка, совершенно скрытая от глаз окружающей её пышной зеленью из тополей и белых акаций.11 В местечке был врач из евреев, были врачи-дантисты. Среди еврейской бедноты выделялись семьи еврейских богачей, торговцев лесом. У них были большие дома, прекрасно обставленные мебелью, которые теперь пустовали, потому что хозяева их эвакуировались вглубь страны.12 За рекой была низина – болотистое место, и через реку и эту низину был построен деревянный мост, длиной версты на три на случай отступления из этого района фронта. Кругом в разных направлениях были устроены окопы. Одним словом, здесь чувствовалось уже непосредственная близость фронта.

В местечке было женское училище ведомства имп[ератрицы] Марии, как указано было уже выше. В Белоруссии эти училища заменяли епархиальные женские училища. Здесь был целый комбинат деревянных строений, в числе которых были строения с классами, с общежитиями и пр. Отдельно были строения с квартирами администрации, учителей и прочим обслуживающим персоналом. Отдельно стояла каменная церковь.13 Место было живописное: было много зелени во дворе – сирень, жасмины, а на улице около домов пышно росли белые акации, которые во время цветения источали опьяняющий аромат.14

Рядом с местечком, по северной стороне его, было расположено имение Набоковой15, ранее принадлежавшее известному лицейскому другу А. С. Пушкина – Ивану Ивановичу Пущину.16 Отсюда именно Пущин ездил навещать Пушкина в с[ело] Михайловское. Теперь в имении жил только управляющий поляк [Иосиф] Сервачинский. Дом был закрыт от посетителей, но в нём, несомненно, были интересные реликвии, относящиеся к периоду жизни И. И. Пущина. Дом имел вид обычного помещичьего строения. Около него был парк с липовой аллеей, фруктовый сад и оранжерея, куда с особого разрешения Сервачинского удавалось проникать. За строениями шли поля, а на берегу реки была дубовая роща с вековыми дубами.

Организация занятий [трёх духовных училищ]

В Паричи были вызваны на занятия коллективы всех трёх духовных училищ Минской епархии: Минского, Пинского и Слуцкого. Возглавлять эти объединённые коллективы дух[овных] училищ было поручено смотрителю Пинского дух[овного] училища – Михаилу Ивановичу Орлину17, человеку опытному и почтенному, типичному чиновнику тех времён, горделивому и чванливому. Из всех трёх коллективов дух[овных] училищ Слуцкий коллектив выделялся почтенными старцами, такими, как преподаватель греческого языка – Николай Феофилович Будзилович и преподаватель арифметики – Митрофан Александрович Журавский.18 Последний имел одну странность – продавал ученикам конфеты по мелочам, и сколько ни убеждали его, что это просто не красиво и не достойно преподавателя, он продолжал «своё». У него были уже определённые признаки перехода к детству по старости.19 Смотрителем училища был священник Александр Васильевич Хвалебнов20, инспектором – Михаил Иванович Волосевич21, человек с хитрецой и карьерист; учителем русского яз[ыка] – Иван Александрович Новицкий, человек очень почтенный и опытный преподаватель; учитель пения, регент хора и надзиратель – Иосиф Флорович Болбас, впоследствии изменивший фамилию на – Диомидов.

Таковы были мои коллеги по духовному училищу.22 За исключением Хвалебнова и меня, великороссов, прочие были белорусы.

В Паричах мы перезнакомились и с учителями других дух[овных] училищ, например: с инспектором Пинского дух[овного] училища Черноуцаном23, преподавателем арифметики …, автором задачника24; с преподавателем арифметики Минского дух[овного] училища Сущинским25, преподавателем греческого яз[ыка] Л. Н. Цветковым26, надзирателем – Ясинским27 и др. Кроме того, в Паричах жили на положении эвакуированных: начальница Минского женского [духовного] училища – Краузе28, две воспитательницы и преподавательница математики этого училища Пантелеймонова.29 То появлялся, то скрывался преподаватель этого же училища – Весновский, интриган и доносчик.

Попечение по материальной части как об учениках, так и о преподавателях возложено было на экономов: Слуцкого дух[овного] училища – Степана Степановича Терравского и Минской [духовной] семинарии – Глазко. Нужно сказать, что экономами в духовных училищах были светские люди. Несмотря на близость фронта, экономы ухитрялись доставать и мясо, и сало и кормили учеников и нас, учителей такими «колдунами» (большие пельмени), которые и в мирное время пошли бы за первый сорт.

Таким образом, в Паричах составилось разнообразное общество, в числе которого были и представители второй половины человеческого рода, которые группировались около Краузе. Последняя выдавала себя за б[ывшую] фрейлину и проповедовала о непоколебимости династии Романовых.30 Хотя фронт был близко, но общество жило полнокровно, и мост был местом прогулок. Ещё на пароходе один из жителей Парич, разбитной еврейчик доверительно предупреждал меня о том, что на прогулках по мосту определились уже пары, и поэтому, чтобы я был осторожен. Не нужно было долго ждать подтверждение этого.31

Белорусы любители петь и мастера. Собиралась иногда «холостяцкая» компания, и они пели «На заре туманной юности» и разные украинские песни, пели с азартом. Я захватил с собой свои ноты, нашлась одна из воспитательниц Минского женского училища, которая могла аккомпанировать, на квартире был рояль, и благодаря этому я попал в окружение начальницы Краузе. Пелось хорошо, и это было началом моего увлечения пением на весь период жизни в Белоруссии.

[32]

В июне в Паричи прибыла meine Frau из Перми, где она заканчивала занятия в гимназии. Занятия продолжались у меня до половины июля. Оставшуюся часть лета мы прожили в Паричах, а в конце августа переехали в Слуцк.33

Слуцк [(описание города)]

Слуцк – типичный захолустный город Белоруссии в прежнее время. Он расположен на шоссе из Бобруйска на Барановичи, от Бобруйска на расстоянии ста километров и от Барановичей – шестидесяти пяти километров. Только во время войны Слуцк был подключен к общей железнодорожной системе, а до этого линия от ст. Осиповичи проходила только до ст. Старые дороги, что примерно в тридцати километрах от города. Во время войн также была проведена узкоколейная линия в направлении фронта.

Город был весь во фруктовых садах. На славе были Слуцкие бэры. Из прочих растений в городе были: каштаны, персидская сирень, белая акация, тутовое дерево, жасмин. Из 22-х тысяч населения, примерно 19-ть тысяч составляли евреи, а остальное население составляли белорусы и поляки.34 Только 10-20 человек было великороссов. Среди евреев было резкое размежевание по социальному положению: владельцы мельниц – Гутцайт и Мышалов были в числе богатеев. К ним примыкали владельцы магазинов – Гецов, Грейсух и др., владельцы кафе – Соломяк, Соловейчик, лесоторговцы – Осовский, Хинич и др., владельцы гостиниц – Некрич и др., мясоторговцы, гешефтмахеры – Эпштейн, Мигдал и др. Значительную прослойку составляли ремесленники-сапожники, швейники и пр. Самый большой слой составляли бедняки. В городе были книжные магазины – Гринвальда и Файтельсона, аптекарский магазин Гольдберга. Учебные заведения: мужская35 и женская гимназии, коммерческое училище, высшее начальное училище и духовное училище. Во время войны открыта была ещё частная мужская гимназия Островского. В мужской гимназии, духовном училище и высшем начальном училище учились преимущественно дети мелких чиновников, крестьян и мещан белорусской национальности, а в коммерческом училище и женской гимназии было значительное количество еврейских детей.

Педагоги в этих учебных заведениях по национальности представляли пёструю массу. Так, в мужской гимназии директор В. К. Соколов36 и инспектор А. А. Воскресенский37 были великороссы, а в числе преподавателей были двое латышей – Малис38 и Сутрис39, один словак – Даляк40, белорус – Теодорович41, одна – француженка Кюи42 и одна – немка. Однородный состав из великороссов был в коммерческом училище. Так подбирал учителей директор Д. И. Иванов.43 В духовном училище, женской гимназии и в высшем начальном училище преобладали белорусы.

После революции в число преподавателей стали входить евреи: Бедчер, Ляндо.

До войны приплачивался известный процент за обрусение края.

В городе была земская больница. Популярным врачом был Шильдкрет44, преждевременно умерший от заражения крови. Он страдал геморроем и, будучи врачом, небрежно относился к своей болезни. Одновременно с ним в больнице работал врач Перминов Алексей Димитр[иев]ич, б[ывший] военный врач, хороший хирург. Он сделал ему операцию, но было уже поздно. По случаю гибели Шильдкрета из Минска приезжала комиссия, проверявшая правильность сделанной операции, которая, при всей тщательной проверке, нашла, что операция была сделана безупречно. В городе ещё были врачи: женщина Майзель45, частнопрактикующая, военный врач, он же врач духовного училища Щербович-Вечер46, тоже рано умер при заражении сыпным тифом, врач-поляк Селицкий.47 В больнице работали фельдшера Костюк и Зданко. Последний был известный как морфинист.

Был ветеринарный врач-поляк, инженер по строительству дорог. Мэром города был Смольский48, председатель земской управы – Кобычкин49, директор банка Татур50, земский начальник Катранов51, следователь – Хвалебнов52, акцизный чиновник – Киркевич53, военный начальник – Борейша54 и исправник – Савич.55

Из культурных учреждений были: клуб Ивановой, частной предпринимательницы, и летний театр Соловейчика, тоже частное предприятие.

В городе были отдельные ряды по торговле мясом, причём различались сорта его: трефной и кошер. Последний употребляли в пищу евреи, а прочие – и тот, и другой сорт. В кошер входила передняя часть туши, которая разрешалась только в пищу евреям. Ряды содержались в антисанитарном виде. Лавочки по продаже сала и фруктов были расположены на площади и городского собора.

В городе, в юго-восточной части его, на Тройчанах (так называлась эта часть города) на берегу речки Случь был старинный монастырь56, игравший, очевидно, большую роль во время униатского движения. Он не был окружён стеной, как это обычно было в России: площадь его была открытой, но были особые «врата» по линии главного входа. Над ними была большая часовня, которая превращена была в церковь духовного училища.57 На площади монастыря была старинная каменная массивная церковь58, в подполье которой находилась гробница Софьи Радзивилл.59 В этой же церкви стояла небольшая «рака» с «мощами» младенца Гавриила60, якобы убиенного евреями в ритуальных целях для получения христианской крови в «мацу» (лепёшки, которые евреи употребляли во время своей «пасхи»). История с открытием этих мощей была чёрной страницей в истории русской церкви, её позором.61

На площади, вблизи церкви, стоял большой старинный каменный корпус, в котором было много мрачных келий со сводчатыми потолками и «покои» архимандрита монастыря, более светлые и просторные. В этом корпусе жили: архимандрит и четыре монаха. Большая часть здания пустовала. Около монастыря был большой фруктовый сад с хорошими сортами яблонь, груш и слив. За монастырём стояли деревянные приземистые здания, в которых жили батраки, и хозяйственные строения. Хозяйство велось примитивно – без применения машин.

На площадке монастыря стояло длинное двухэтажное здание духовного училища и около него тоже фруктовый сад и хозяйственные строения. У входа на площадку духовного училища росли тутовые деревья и кусты персидской сирени.

На площадке у церкви были отдельные могилы. Вся площадь монастыря, расположенная по берегу реки Случь имела весёлый вид и охотно посещалась жителями города. Речка была не широкая, но глубокая на столько, что позволяла купаться, плавать, нырять. По берегам речки рос камыш – аир, который придавал речке поэтически вид.

В центре города, на холме, который был, очевидно, создан искусственно, представлял насыпь, стоял городской собор62, массивное каменное здание, а вблизи его деревянная церковь, которая первоначально и была соборной.63 Весь холм был покрыт фруктовыми деревьями. Около церкви был деревянный дом, в 4-5 комнат с верандой – квартира настоятеля собора, а около него – небольшой двор с «ригой» (большое высокое здание, деревянное, игравшее роль гумна: здесь был склад сена, соломы, дров и тут же был коровник).