Глава 4. Золотая сфера

Кто-то просыпал на пол горсть стеклянных шариков, и Антон проснулся.

– Семь ноль-ноль, – раздался в голове мягкий голос Беса. – Рекомендую пятиминутную прогулку по берёзовому лесу.

– Спасибо, благодетель, – проворчал космолётчик, переворачиваясь на спину. – Обстановка?

– Уровень «дельта-два», спокойная, – ответил искин каюты по имени Бес.

– Дай картинку.

Стены каютного бокса: три на три и на два с половиной, стандартный объём, но вполне приличный для «Поиска», корвета класса «Ураган», способного преодолевать межгалактические пространства, – растаяли.

«Поиск» в данный момент шёл над Золотой Сферой на высоте ста пятидесяти километров, наматывая круги через северный и южный полюса. Светило планеты, красный гигант спектрального класса М9, не имеющий собственного названия, только номер в каталоге 166 Индейца, пряталось «за спиной» второй по яркости звезды этого созвездия – беты Индейца, располагавшейся на расстоянии одиннадцати тысяч световых лет от Солнца. Оно освещало ровно половину диска Золотой Сферы и выглядело угрюмым глазом в обрамлении «ресниц» – пылевых струй багрового и розового цвета. Планета, названная Золотой Сферой из-за того, что была сплошь покрыта песками и сверкала золотом, вращалась от звезды всего в шестидесяти миллионах километров, но из-за пылевых образований – следов взорванной во время войны первой планеты – света от красного карлика получала мало, отчего казалось, что она погружена в вечные сумерки.

Вспомнилась расшифровка Реестра Мёртвой Руки, упоминавшего этот район Галактики как предполагаемый адрес одной из цивилизаций Млечного Пути. Именно благодаря этому открытию «Поиск» и оказался в созвездии, на краю Рукава Индейца, обнаружив систему дальше по вектору вглубь созвездия на расстоянии тысячи световых лет от указанного в Реестре местоположения.

Текст расшифрованного сообщения гласил:

Звезда: расстояние – 3,3 килопарсека, тэта – ноль ноль градусов, ноль восемь минут, сорок четыре галактических секунд, фи – сто шестьдесят градусов, восемнадцать минут, восемнадцать секунд, класс М9, масса – три сол.

Планета: вторая, удаление – 2,2 на десять в тринадцатой сантиметра, масса – 1,12 зем., радиус – 7 на 10 в девятой сантиметров.

Биология: С, О, Si, Br, Fe, силикатная минерализация, фотохимические автотрофы, генезис неизвестен.

Геномы: фрагментарные силикоборы, комковатые плотные объекты в шубе оксидов кремния.

Тип цивилизации: 2,6 Агр.

Технологии: предположительно обработка твёрдых пород ядра, транспортные локализации.

Культура: миноритарная, постъязыковая, нестадная, индивидоориентированная.

Сведения о военном потенциале отсутствуют.

– Отсутствуют, – вслух повторил Антон, обшаривая взглядом золотой серп планеты под кораблём. – Ну и где же вы прячетесь, «фрагментарные силикоборы комковатого вида»?

Он поколебался немного перед дверцей физиотерапевтического бокса, вмещавшего бытовой отсек и тренировочный комплекс. Глыба неплохо развитых, хотя и не чересчур, мышц, рост метр девяносто, вес восемьдесят три, волосы высоким серебристым ёжиком (любимый цвет наряду с тёмно-синим), нос чисто славянского типа (малая родина – Брест), глаза тоже серые, но с фиолетовым ободком, не урод и не красавец, стандарт по модным нынче меркам «вирттела». Тридцать лет, майор службы специальных операций Центра экспериментального оперирования в космосе (ЦЭОК). Ничего не упустил? Ах да, не женат и не помолвлен, и ни одной кандидатуры на горизонте, не считая Дарьи. Да, и ещё – командир группы спецназа на борту корвета «Поиск». Теперь всё.

Усмехнувшись, он вошёл в бокс и принялся разминать суплес: приседать, бегать с виртуальным сопровождением и беговой дорожкой и заниматься дрыгоножеством и рукомашеством. Так примерно описывали зарядку любимые в детстве писатели.

Бежал и вспоминал, с чего всё началось.

Реестр Мёртвой Руки попал к исследователям в июне этого года, после того как материалы доставил на Землю Вестник Апокалипсиса с планеты-бублика по имени Копун. С тех пор этими записями, содержащимися в виде «свёрнутой квантово-информационной улитки», занимались дешифровщики Российского Цифрового Центра, разрабатывающие рекомендации для ксенологов и коммуникаторов программы для контакта с внеземными цивилизациями. Результаты этого процесса начали появляться уже через месяц, когда были открыты следы исчезнувших в войне рас как в родной галактике, так и далеко за её пределами. Косморазведчики обнаружили даже две тюрьмы боевых роботов, названных джиннами и моллюскорами, а также постройки Предтеч и удивительных рептилий, «родичей землян» – Драконов Смерти, ещё пятьдесят миллионов лет назад заселявших Землю, Солнечную систему, а также построивших в Ланиакее Замок Драконов – портал в тёмную Вселенную.

Потом Копун и первоисследователи баз, российские парни и девушки, разбрелись по разным объектам: Антон сам провожал Волкова и Забавную в Ланиакею, хотя не знал, куда делся Вестник. А в космос отправились не только учёные, но и любители наживы, «чёрные копатели». И мир снова ощутил порыв ледяного ветра угроз: любая находка «роботов судного дня» и вообще других боевых систем могла породить новую вселенскую войну. Во всяком случае, инцидент с Куртом Шнайдером, обуздавшим гигантского робота с водяной планеты-капли, показал, насколько страшной может стать война с дронами, управляемыми нечеловеческим искусственным интеллектом. Основания же для этого страха были.

Физик-универсалист Шапиро, глубоко погрузившийся в анализ возникших проблем, утверждал, что в нашей Вселенной разумная жизнь появилась именно в результате эволюции хищников, признающих только конкуренцию во всех ужасающих видах. Уцелевшие после войны цивилизации, да и появившиеся позже, человеческая к примеру, тоже были потоками хищнических этносов, и финал их противостояний не мог закончиться ничем, кроме новой войны. Потому что вся история Разума во Вселенной человека являлась историей войн. Как говорил ещё один исследователь, Архип Лог-Логин, включённый в состав научной группы корвета, ученик Всеволода Шапиро, цивилизации насилия и агрессии просто не доживают до эпохи мудрости, истребляя друг друга. И он же удивлялся перед слушателями его разглагольствований: что такое заложено в нашей расе, что всегда увлекает нас на путь разрушения и гибели? Ответов было множество, но все они сводились к тому, что разум будет поедать и уничтожать себе подобных беспрестанно, повинуясь чудовищному наследию хищной крови предков, и мечты многих людей о мудрых властелинах космоса никогда не будут осуществимы.

Антон в душе склонялся к мнению Шапиро, но считал, что шанс уцелеть у человеческой расы есть, ибо тот же Всеволод и сам был оптимистом, говоря, что шанс этот жив потому, что только человек во всём космосе умеет любить и сострадать, получая в обмен право жить.

Ровно в половине восьмого (по относительному бортовому времени, естественно) он отправился в кафе-камбуз корвета, занимавший отдельный отсек на второй палубе.

В зале кафе-модуля сидело всего трое космолётчиков. Двое – из группы Антона: капитан Щёголев Вася, уравновешенный, невозмутимый при любых обстоятельствах, кареглазый, плотный, массивный, и майор Ника Коренева, не уступавшая Васе в невозмутимости, зеленоглазая, с грубоватыми мужскими чертами лица, которые скрашивал рисунок полных губ. Компанию им составлял молодой оператор технических систем корвета Никита Чуприна, которому нравилась Ника.

Корвет находился в походе всего четыре дня, но уже стало заметно, что двадцатишестилетний оператор очарован майором спецназа, несмотря на разницу в возрасте: Кореневой исполнилось тридцать пять. Впрочем, возраст в нынешние времена не имел особого значения для личностных отношений что на Земле, что в космосе и не препятствовал созданию брачных пар, хотя связывали себя узами брака немногие почитатели традиций. Да и те в основном населяли Россию и юг Азии.

Антон присоединился к троице и послушал, о чём они говорят, пока исполнялся его заказ: кофе, салат, бутеры с сыром, яйцо «в мешочек». Собеседники же спорили. Увлекающийся историей войн Никита отстаивал идею генетического наследия, заставляющего воевать всех со всеми, как людей во все эпохи становления цивилизации, так и жителей других миров. При этом он опирался на высказывания земных философов, утверждающих, что только биохимия даёт столько связей между нейроструктурами мозга, которые и порождают разум. Подчинённые Антона репликами подначивали члена экипажа, но старались не обижать. В конце концов сошлись на том, что при всей мягкости и внешней беззащитности человека как носителя разума человеческая раса, предками которой якобы были земные драконы смерти, не менее жестока, чем завоеватели Вселенной, угробившие большинство цивилизаций пятьдесят миллионов лет назад.

– А может быть, – добавила Ника, – мы по сравнению с негуманами даже более жестоки, чем наши предки.

– Командир! – воскликнул Никита. – Вы тоже такого мнения?! Не верите в изначальную порядочность человека?!

– Я верю в факты, – улыбнулся майор. – Тысячи развитых цивилизаций погибли ещё до того, как началась вселенская война, и даже до того, как наши предки затеяли новую. И если кому-нибудь из наших нынешних соотечественников удастся найти боевых роботов, разразится очередная война. А останемся ли мы, как ты говоришь, носители порядочности, живы, зависит в том числе и от наших поисков.

– Да ладно вам! – Никита разочарованно откинулся на спинку стула. – Вы опять уходите от прямого ответа.

– Я исхожу из того, что есть, – пожал плечами Антон. – И мне нравится идея нашего уважаемого академика…

– Глумника! – расплылся в ухмылке Никита.

Антон погрозил ему пальцем:

– Не вздумай назвать его так в разговоре.

– А что я сказал? Главный умник – глумник, ничего оскорбительного.

– Шутник, – покачала головой Ника.

– Понял! – вытянул вперед ладони оператор, виновато посмотрел на Антона. – Извини, что перебил. Ты говорил об идее гл… Архипа.

– Он говорил, что по сравнению со многими другими видами разума чисто интеллектуального плана мы являемся носителями высшей формы развития Вселенной – эмоциональной сферы, и только это даёт нам шанс уцелеть.

– К сожалению, – с этим возгласом в зал вошёл одетый в серо-голубой кокос^[6] улыбающийся молодой человек, которого Антон назвал академиком, а Никита глумником.

Архипу Лог-Логину исполнилось двадцать восемь лет. Он был высок, строен, обладал изящными манерами «интеллигента до мозга костей» и благодаря гордой осанке, мягкой улыбчивости и, бесспорно, впечатляющему взгляду сияющих голубых глаз нравился всему женскому коллективу экспедиции. Несмотря на молодость, уважали его мнение и старшие коллеги, и весь экипаж корвета, ибо мало того, что он перенял манеру беседовать своего учителя Всеволода Шапиро – мягкую, без тени снисходительности и тем более всезнайства, – но и практически всегда и во всех спорах оказывался прав. Поэтому не стоило удивляться, что руководство РКС доверило ему управление научной группой. Учился он в Дальневосточном универе, потом в Калининграде и имел докторскую степень ксеноархитектора и ксенолингвиста.

– Это не моя идея, товарищ Лихов, – продолжил Архип, проходя к столику с разговаривающими.

– Садись! – вскочил Никита, обращавшийся к учёному на «ты».

– Секунду. – Архип поднял голову. – Стоум, будь добр, дай обзор.

Кванк корвета не ответил, но мерцающие янтарной икрой стены кафе-модуля исчезли, и сидящие в зале оказались в космосе над золотым серпом планеты. Светило системы чуть сместилось вправо за те полчаса, что Антон потратил в каюте, и площадь видимой части Золотой Сферы увеличилась. Хотя новых деталей на ней не прибавилось.

– Что вы видите? – продолжил гость.

Замолчавшие собеседники оживились.

– Пустыня, – скривил губы Никита. – И ничего похожего на базу. Реестр послал нас по неверному адресу.

– Здесь какая-то нестыковка, – предположил Щёголев. – Реестр не может ошибаться. Цивилизация в этой системе была, но не на второй планете, а на первой, которая взорвана и представляет собой кольцо пыли. Мы просто прибыли сюда слишком поздно.

– Ага, ровно на пятьдесят миллионов лет позже! – фыркнул Никита.

– Я имел в виду не количество лет.

– Вы правы, Василий, – кивнул Архип. – По первому впечатлению так оно и было. Враг сначала уничтожил метрополию, потом прошёлся по другим планетам системы и довершил разрушение. А так как вторая планета, наша Золотая Сфера, была покрыта песками, уничтожать вроде бы было нечего, и её не тронули. Но в Реестре упоминается даже тип цивилизации и вид разумных обитателей.

– Комковатые фрагменты? – рассмеялся оператор. – Под это определение подходят даже камни.

– Плотные объекты в шубе оксидов кремния.

– Однако на планете нет ничего похожего на плотные объекты! Ни гор, ни скал, ни сооружений!

– На песке – да, а внутри?

Взоры присутствующих вновь потянулись к серпу Золотой Сферы.

– Мы зондировали… – неуверенно сказал оператор.

– Выборочно. А надо просканировать все пески. Особенно там, где мы обнаружили Змиевы Валы.

Наступило молчание.

Змиевыми Валами космолётчики назвали странные выпуклые вздутия над дюнами, образующие узор, напоминающий не то ходы червей-древоточцев, не то рисунок вен на руках человека. Эти сети, каждая высотой до полусотни метров, тянулись вдоль экватора и кое-где ответвлялись к полюсам. Но никаких ходов в них сканеры корвета и армии его дронов не нашли.

– Предложи кэпу повторить зондаж.

– Уже предложил.

– Есть подозрения? – догадался заинтересованный Антон.

– Там, на южном полюсе, Змиевы Валы заканчиваются настоящей песчаной опухолью высотой в сто и диаметром в девятьсот метров. Мы назвали её…

– Марсианским Олимпом! – воскликнул Никита, вскакивая. – Надо туда слетать! Пойду предложу кэпу!

Марсианский Олимп был самым высоким вулканом Солнечной системы и располагался на Марсе, и песчаная экструзия, найденная на южном полюсе Золотой Сферы, ничем его не напоминала, однако название прижилось.

– Я вас обрадовал? – улыбнулся Архип.

– Спасибо! – Никита убежал.

– Очень! – искренне проговорил Антон.

Через минуту корвет изменил курс.

* * *

К звёздам Лебедя корвет стартовал с плесецкого космодрома, принадлежащего ЦЭОК, ещё восемнадцатого октября.

Первую остановку корабль сделал в системе беты Индейца, оранжевого гиганта класса К3 с обширной планетарной семьёй и тремя кольцами пыли. Расстояние от Солнца до беты, получившей имя Хаутман, едва достигает шестисот световых лет, и ВСП-прыжок со всеми процедурами подготовки и ориентирования занял у экипажа всего четверть часа. Разумеется, всеми этими процессами управлял кванк корабля по имени Стоум, искусственный интеллект пятого поколения, обладающий не только колоссальным быстродействием, но и хорошей эмоциональной сферой.

Вообще корвет «Поиск» не зря считался чудом инженерной мысли России, представляя собой трансформер, созданный по нанотехнологиям из квантовотекучих метаматериалов, в широком диапазоне изменяющих плотность и твёрдость, плюс применение принципов фрактальной упаковки и параметрического дизайна.

В режиме стояночного ожидания он сохранял форму бабочки с мерцающими муаром крыльями.

В спокойном полёте он становился «медузой» изумительных геометрических очертаний.

В экстремальных же условиях мог упаковывать корпус в подобие гиперболического диска диаметром всего около ста семидесяти метров.

Защищённый от всех космических угроз модуль управления корвета, наравне с не менее важными отсеками – жилым и энергетическим, прятался внутри, как семечко в яблоке, имея возможность катапультирования.

Однако спектром изменений формы «Поиск» обладал внушительным: мог и плавать в глубинах океанов как подводная лодка, и просачиваться в узкие расселины, и плавать в атмосферах звёзд, выдерживая звёздные температуры.

А так как его предназначение было связано с контактами с недружественными расами и боевыми роботами, корвет был вооружён не хуже фрегатов типа «Варяг», несмотря на несравнимые размеры. Если фрегат России «Великолепный» достигал длины в километр, «Дерзкий» – восемьсот метров, то «Поиск» всего двести двадцать. И при этом не уступал им по дальности походов и энергооснащённости.

Бета Индейца не заинтересовала учёных экспедиции. Система была хорошо изучена дистанционно, никаких следов жизни не имела, и «Поиск» отправился дальше в глубины созвездия, ориентируясь по расчётам астрофизиков, которые, в свою очередь, пользовались подсказками Реестра. Его расшифровкой занималась целая бригада ксенолингвистов Цифрового Центра России, и хотя не так часто, как хотелось бы, но добивалась успеха в определении нынешнего положения звёзд, имеющих миллионы лет назад развитые цивилизации.

Звезда 166 Индейца класса М9 являлась красным гигантом и до описания её в Реестре не пользовалась вниманием земных космоисследователей. Таких сравнительно больших звёзд в галактике была тьма-тьмущая, по выражению Никиты, и ничем особенным они не выделялись. Но наравне с красными карликами это были самые старые звёзды Вселенной, поэтому именно возле них чаще всего находились экзотические объекты – планеты, коричневые и чёрные карлики, а то и подозреваемые в искусственности объекты типа Сфер Дайсона.

Дешифровщики Реестра выдали рекомендации, где искать следующий экзот, и астрономы РКС быстро рассчитали координаты звезды, удалившейся вместе с родительским шаровым скоплением на несколько десятков световых лет от района, описываемого Реестром. После недолгих совещаний учёных и руководителей Роскосмоса была сформирована исследовательская группа в составе шести экспертов, и корвет «Поиск» отправился в путь.