Часть первая. Пираты и проститутка

Глава I. На захваченном бриге

Люди, оставшиеся на пиратском судне, с восхищением и ужасом смотрели на гнев то ли неба, а то ли самой Преисподней: никто из них не в силах был сдвинуться с места, когда их с чудовищной силой затягивало в «клубившуюся» чёрной жутью неуправляемую стихию; единственное, что в целях безопасности они удосужились сделать, – крепко схватились руками за деревянные поручни, чтобы никого из них случайно не смыло ни накатившейся волной, ни порывом ураганного ветра, то и дело подвергавшим судно нешуточным испытаниям. В основном эпицентре буря была настолько мощной, что никакие силы легких не смогли бы перекричать морское торнадо, поэтому и грозные мужчины, и молодой юнец, и прекрасная девушка не издавали ни единого звука, а с молчаливым трепетом ожидали, чем же ураганное буйство в конечном итоге закончится.

Ждать пришлось недолго, и лишь только их затянуло в огромнейшую воронку, как корабль словно бы куда-то неожиданно рухнул, мгновенно пролетел сквозь безраздельное пространство и бесконечное время, после чего вынырнул в совершенно спокойное море, ровной гладью и сверкавшей синевой блестевшее в лучах взошедшего яркого солнца.

– Уф, – выдохнула Валерия, следующим высказыванием передавая в том числе и чувства остальных членов матроской команды, оставшихся в самом минимальном количестве, какое необходимо для управления парусным судном, – вроде бы выбрались. Кста-а-ти, – заговорщицки растянула она ключевое высказывание, – а кто-нибудь мне подскажет, где мы сейчас находимся и – что еще важнее! – в каком, стесняюсь спросить, измерении?

Вопрос явился в нужную тему и заставил видавших виды мужчин, закаленных в боях, шторма́х, опасностях, и, безусловно, погонях, недовольно поежиться и переглянуться друг с другом, как бы ища поддержки у стоящего рядом: они уже стали свидетелями необузданности характера миловидной, но и суровой особы, а принимая во внимание еще и тот факт, что за нее вступился сам капитан, причем носивший столь славное и грозное имя, стоило хорошенько подумать, прежде чем хоть что-нибудь отвечать, дабы не навлекать на себя лишний раз немилость столь отчаянных и, без сомнения, смелых людей.

– Попробуй ты, – указала она рукой на пирата, производившего впечатление наиболее умного, а еще и способного к здравому размышлению.

Умертвитель и Рид молчали, предоставив новой знакомой полную возможность производить предварительное дознание; одновременно оба они любовались ее напыщенным видом, с одной стороны самоуверенным, а с другой – безмерно прекрасным.

– Бесстрашный… Ричард Бесстрашный, – начал морской разбойник с короткого псевдонима, но мгновенно понял допущенную ошибку и представился полным именем, как того требовали принятые в пиратском братстве приличия, – боцман и одновременно помощник квартирмейстера по хозяйственной части. Что же касается поставленного вопроса?.. Тут мне ответить трудно, потому как и сам я нахожусь в полнейшем неведении.

Становилось очевидно, что на захваченном судне все находятся в равных информационных возможностях и что хозяева настолько же осведомлены об истинном местоположении, насколько и их невольные «гости». Вместе с тем, не получив вразумительного ответа, Лера все же успела, пока тот говорил, внимательно его рассмотреть. Еще вчера, странный мужчина показался бы ей удивительным и необычным, но в свете последних событий воспринимался естественно и нормально. Итак, она сумела выделить следующие характерные признаки: словно бы соответствуя порученной корабельной должности, Риччи (как его моментально окрестила молодая путана) имел высокий рост, крупное телосложение и немалую силу; он был метис и больше походил на индейца, но, вопреки (во времена эпохи колонизации) вроде бы позорному факту, пользовался среди разбойничьих соплеменников непререкаемым авторитетом, а жестокостью прославился далеко за пределами всего судоходного братства; по внешнему виду ему можно было дать тридцать два года; из отличительных особенностей наиболее выделялась круглая физиономия, зауженная чуть книзу; на ней (когда было нужно) яростно «загорались» самоуверенные глаза, в обычное время выражавшие непоколебимую твердость, суровую решительность и не сворачиваемое упрямство; из остальных очертаний можно выделить красноватую кожу, немного сгорбленный нос а также иссиня-черные волосы густые и длинные; одежда виделась прочной, добротной, представлялась темно-серым камзолом, однотонными штанами, необходимым вооружением – и, странное дело, не содержала в себе никакого головного убора.

– Ладно, с тобой все понятно, – сплюнула Хулиева за борт кровавой слюной, все еще продолжавшей сохраняться во рту и находившейся там после неприятного «знакомства» с непривлекательной рожей недавно умерщвленного квартирмейстера (сама она, в силу недавних событий, продолжала оставаться у деревянных поручней, а бывшие хозяева брига теперь непроизвольно выстроились перед ней в единую линию; спасители стояли: молодой – справа, а пожилой – слева, и немножко поодаль), – давайте поинтересуемся мнением остальных? Значит, так, господа, – последнее слово она почему-то сказала по-русски, но сразу же снова перешла на английский: – Кто-нибудь сможет прояснить возникшую ситуацию: где мы сейчас находимся – в каком, «…мать его», временно́м измерении?

В момент выражения неподдельных эмоций Валерия обратила внимание, что выровнявшиеся перед ней (чуть ли не по команде «смирно»!) морские разбойники удивленно вскинули брови и недовольно поморщились. Не понимая истинную причину, она тот час же решила прояснить себе их странную неприветливость, ведь как она всегда полагала – крепкое словцо в подобном обществе должно было добавить ей дополнительной значимости.

– Что?.. Что такое? – нахмурила она очаровательный лобик и посмотрела на неприветливых оппонентов, желая услышать рациональные объяснения, взглядом же ища поддержки сначала у Рида, а затем Умертвителя.

– Простите, мисс… со всем уважением, – взял слово другой бандит, стоявший по левую руку от грозного боцмана; по несколько дней небритой щетине и пропито́му лицу он выглядел лет на сорок, но едва ли прожил чуть более тридцати; на макушке говоривший успел облысеть, смотрелся несколько несуразно, а ещё и беспрестанно «бегал» пугливыми, зелеными зенками, – но Кодекс запрещает «отвязную» матерщину на корабле, – произносил он не очень уверенно, периодически поглядывая в сторону Джека Калипо, который не замедлил обзавестись остроконечной шпагой поверженного врага и который неприветливо теперь покручивал ее в мускулистой ладони, – вы ведь живете по Кодексу?

– Как твое имя, пират?! – неприветливым тоном окликнул его капитан, угрожающе наставляя смертоносное, боевое оружие. – Ты не представился – вероятно, просто забыл?

– Бартоломью Стич, или, если вкратце, Опасливый, – отрекомендовался разбойник, нервно теребя поношенный синий кафтан; в то же самое время другой рукой он словно проверил золотую серьгу, массивно торчавшую в ухе, – еще раз простите. Так как, – нашел он в себе душевные силы продолжить осведомляться, но лишь немного переиначил первоначальный вопрос, – мы попали к пиратам или же нас отправят на виселицу?

Неприятная дилемма, между прочим, интересовала голубоглазую девушку, взявшую на себя командную роль, ничуть не меньше, а возможно, даже и чуточку больше – озадаченная, она посмотрела на более пожилого мужчину, державшегося невозмутимо, уверенно и позволявшего думать, что, видимо, ему чего-то известно.

– Всему свое время, – произнес он размытую фразу, перевел остриё захваченной шпаги с говорившего с ним пирата (кроме всего прочего имевшего невысокий рост, восполненный разве плотным телосложением) на следующего бандита и незамедлительно заставил его откровенно признаться: – Ну, а ты?.. Ты кто такой?

– Да, действительно, – поддавшись неусидчивой, любопытной натуре, не замедлила вмешаться и Лера, – раз уж все мы оказались, так скажем, на одном корабле – давайте как следует познакомимся, – в тот же самый момент она нагибалась к трагически погибшему Кедми, брала из его бездвижной ладони знаменитый американский «Кольт М1911» (как известно, в нём оставался еще один боевой заряд) и вытаскивала из груди абордажную саблю, продолжавшую оставаться с тех пор, как на них неожиданно напал остервенелый разбойник, вознамерившийся расправиться с ними на борту «Второй Независимости».

– Плохой Билл, или попросту Бед, – представился морской разбойник, которому приказал Умертвитель, – канонир… унесу на руках любую пушку, стреляю без промаха. – К наступившему моменту он уже обзавелся кожаной треуголкой, некогда принадлежавшей покойному квартирмейстеру и, по его субъективному мнению, являвшейся тому, по сути, ненужной; теперь же он незатейливо вертел ею в руках, все еще не решаясь водрузить себе на большую макушку.

Про его внешность стоит сказать, что выглядел он лет эдак на тридцать пять (по ровному счету оно соответствовало реальной действительности), что природой в него было заложено неограниченное здоровье и что даже каждодневная выпивка не смогла лишить его поистине нечеловеческой силы; вне всякого сомнения, мужчина этот представлялся просто огромным, имел могучее телосложение, почти всегда ходил с голым торсом, скрытым лишь кожаной перевязью, носил однотипные штаны и высокие сапоги; обветренным лицом он был похож на разгневанную гориллу, а невероятно смуглым цветом кожи выдавал однозначную принадлежность к негроидной расе; остальными признаками можно выделить: выпуклые серо-голубые глаза, когда необходимо наливавшиеся кровавым оттенком, массивный, на конце покрытый морщинами нос, кучерявые волосы, неприглядно торчавшие в разные стороны, а ещё… невероятно огромные уши.

– Отличный воин! – присвистнул Колипо, оценивая его сверхчеловеческие возможности, и, опустив наконец клинок, кивнул головой на четвертого: – А ты? Что скажешь про себя ты?

Последний из разбойничьей четверки не выделялся какими-нибудь сверх уникальными особенностями – выглядел как обычный, среднестатистический пират, погнавшийся за морской удачей; он был еще достаточно юн, то есть безусым лицом (неприятным и перекошенным отвратительным шрамом) выглядел лет на двадцать пять, возможно, чуть больше; молодой парень, скорее всего, пока еще не утратил возрастные амбиции и изо всего остального сборища казался наиболее обеспеченным – был одет в ярко-красную шелковую рубаху, перехваченную позолоченной перевязью, атласные шаровары, прочные высокие сапоги и широкополую шляпу, украшенную роскошными перьями; в остальном он выглядел как простой обыватель и имел прямой, немножечко вздернутый, нос, серо-голубые глаза, горевшие неиссякаемой живостью, бледные щеки, впалые и угрястые, темные волосы, длинные и кудрявые, спускавшиеся к самым плечам, высокий рост и худое телосложение.

– Джим Тэтчер, – представился он истинным именем; очевидно из-за молодости лет парень еще не заслужил пиратское прозвище, а может, и сам не хотел утратить столь значимую фамилию, красивую и, несомненно, дворянскую, – обыкновенный матрос, без каких-либо регалий и привилегий, – могу делать все, что только прикажут.

– Замечательно! – воскликнул старый морской разбойник, видимо вполне удовлетворенный произведенным первоначальным осмотром. – С командой все ясно, теперь следует и об остальных разузнать поподробнее, – здесь он прошел несколько шагов вперед и встал таким образом, чтобы оказаться вполоборота и к неопытным юнцам, и к одичалым пиратам, – как ранее обозначено, сам я являюсь некогда прославленным капитаном Умертвителем-Джеком, волею случая и судьбы вынужденным спуститься на берег, – охарактеризовал он «отход от основных дел» термином, понятным среди подобного воинства, – не выпучивай на меня изумленных глаз, – заметил он выражение, последнее время не сходившее с лица его моложавого спутника, – я не стал тебе ничего говорить по легко объяснимым причинам, а если немного подождешь, то обязательно их услышишь – итак, о чем это я? – ага, вспомнил, – на секунду почернев, а следом вновь приняв благодушное выражение, продолжал Колипо неоконченный многозначительный монолог, – этот юнец, что не перестает удивляться, – кивнул он на Рида, – мой давний воспитанник – он, собственно, будет помощником. Ну, а эта прекрасная леди?.. – посмотрел старый разбойник на дерзкую особу нескрываемо восхищенно. – Судя по всему, готовится стать квартирмейстером. Кстати, – заострил он внимание на белокурой красавице, – про нас тебе, дерзкая мисс, – в обращениях старик особо не церемонился, – все стало известно, теперь пришла пора и тебе просветить нас, как следует к тебе обращаться. Что ты умеешь делать, – он назидательно ткнул шпагой в откусанную часть щеки поверженного бандита, – мы все, здесь собравшиеся, только что видели.

– Я Лера Хо…, – вдруг неожиданно осеклась хорошенькая блондинка, справедливо прикинув, что прозвище «шлюха» в пиратской среде вряд ли добавит ей достойного уважения (а то – вроде бы как невозможное? – обстоятельство, что волею нелепого случая либо же злого рока она оказалось именно в романтическом обществе, после всех пережитых ужасов у нее никаких сомнений не вызывало); стало быть, тем же мгновением, без дополнительных проволочек, белокурая красавица поспешила поправиться: – Лера Доджер… зовите меня Лерою Доджер.

– Ловкачка?! – оценивая придуманный псевдоним, старый разбойник по привычке легонько присвистну. – «Фью-ить»! Ну что же, посмотрим?

– Может быть, сэр, – либо так, либо еще «воспитатель» имел привычку обращаться к зрелому спутнику Рид; по вполне объяснимому молодому нетерпению он стремился прояснить кое-какие сомнительные детали, – и мне поведаете некие, неизвестные мне, подробности?

– Да, пожалуй, юнец, ты прав, – несмотря на девятнадцатилетний возраст, по устоявшейся привычке Джек продолжал именовать его именно так, – пришла и тебе пора узнать некоторые удивительные тонкости из собственной прославленной родословной. Однако, давайте сначала выставим правильный курс и поплывем – куда? – пока на север – а дальше? – по ходу определимся. Почему на север? По той лишь простой причине, что есть у меня на Бермудских островах одно таинственное местечко, никому неизвестное, зато довольно уютное, где какое-то время можно пересидеть, осмотреться, собраться, что называется, с мыслями, а заодно установить, в какой мы, извините, находимся «заднице».

Здесь капитан умолк, поводил глазами по верхним реям, словно что-то обдумывая либо же вспоминая, после чего выдал собравшимся членам команды вполне однозначное заключение:

– Ветер попутный; но плыть, считаю, будем небыстро, так как мы еще даже не ведаем, с чем впереди нам придется столкнуться. Поэтому ставим только, – на период шторма паруса были сняты, – фок, грот, все кливера и ограничимся еще обоими марселями. Ну?.. Чего встали?! – прокричал он уже более строго, не позабыв в том числе молодежь. – Вперед, по местам! И вы тоже не стойте, а включайтесь в основную работу; опытные матросы вам подскажут, что нужно делать. Когда закончите, поднимайтесь ко мне на мостик, там и посплетничаем. Да… – не смог он не заострить внимания на разорванном одеянии, – тебе, мисс Доджер, будет лучше переодеться, а не то как бы снова чего не вышло? Впрочем, и самой тебе станет гораздо удобнее: в таком наряде, – кроме камзола, данного ей молодым человеком, на ней оставались короткая юбка, разодранные чулки да поломанные эффектные «ботильоны», – не с руки будет лазить по реям.