Глава III. Костя-киллер выходит на дело

Прошло два дня со времени того странного происшествия. Не переставая переживать о грядущих последствиях и отчетливо помня последние наставления Константина, Тагиева теперь раздумывала, как же ей поставить в курс остальных «коллег» по невзрачному бизнесу, причём как-нибудь ненавязчиво, чтобы вызвать и трезвое понимание, и искреннее сочувствие, и адекватное восприятие. В конце концов не выдержала и, «отработав» положенные шесть часов текущих суток, решила посоветоваться с чередовавшей «сменщицей».

Гордеева Анжелика Сергеевна слыла самой старшей среди всей «великолепной четверки», квартировавшей приёмные апартаменты: ее возраст перевалил за двадцать пять лет. Основываясь на немаловажном, скорее существенном, обстоятельстве, она даже пользовалась некоторым уважением среди других, более молоденьких, проституток. Говоря об импозантной внешности, можно сделать несколько визуальных выводов: первый – для представительниц прекрасного пола она выделялась чрезмерно высоким ростом, в связи с чем редкий случай, когда на ней красовались модные туфли на завышенных каблуках (основное предпочтение отдавалось остроносым балеткам-лодочкам); второй – великолепная фигура выглядела сложённой нисколько не хуже, чем у той же Азмиры, и практически (за исключением излишней длины) не имела видимых нареканий (особо можно выделить изящную грудь, тонкую талию, бесподобную ягодичную область); третий – особой сексуальностью отличались, конечно же, длинные стройные ноги, вольно или невольно останавливавшие на себе впечатлённый взгляд любого мужчины. Впрочем, не один лишь великолепный стан являлся ее внешним достоинством – восхитительное лицо едва не затмевало прекрасные очертания, отмечавшиеся у ближайшей подруги Тагиевой. Как же оно выглядело? Во-первых, продолговатая форма казалась практически идеальной, без каких-либо мелких изъянов; во-вторых, игриво блестели голубые глаза, увенчанные накладными ресницами; в-третьих, соблазнительный макияж наносился столь искусно, что делал её похожей на писанную красавицу; в-четвёртых, белая кожа являлась настолько гладкой, что возникали некоторые сомнения, а есть ли на ней вообще какие-то телесные поры; в-пятых, маленький нос обладал чуть заметной горбинкой, придававшей дополнительной миловидности; в-шестых, изумительные пухлые губы всегда напомаживались в коричневый цвет и очерчивались яркой обводкой; в-седьмых, слегка выпиравший подбородок ничуть не портил общего благоприятного впечатления; в-восьмых, ослепительные волосы, волнистыми локонами спускавшиеся за милые плечи, выдавали несомненную принадлежность к настоящей блондинке. Одеваться она предпочитала в разукрашенные футболки, кожаную, очень короткую, юбку и сетчатые колготки, непременно отмеченные интересным рисунком.

Пока первая девушка, закончившая «трудовую смену», переодеваясь в обыкновенные шмотки и смывала «боевую» раскраску, вновь пришедшая путана расположилась в единственной комнате и, не откладывая в долгий ящик, начала ублажать приведенного очередного клиента. Приняв на маленькой кухоньке обычный, обывательский вид, то есть облачившись в неизменные джинсы и клетчатую рубашку, Тагиева, не перестававшая терзаться мучительными сомнениями, всё же не удержалась (что было недопустимо!) и вежливо постучалась в «приёмную» комнату, где вовсю развлекалась вторая подруга:

– Анжелика, можно тебя на минуточку: есть срочное дело, очень серьезное и не терпящее никаких отлагательств.

Изнутри, где ранее слышался непринужденный, наполненный веселостью, смех, практически в ту же секунду послышалось неприязненное ворчание, содержавшее в себе, скорее, раздраженные, нежели дружественные оттенки.

– Ну что еще? – недовольно спросила Гордеева, выходя в прихожую, разделявшую кухню от комнаты, и накидывая на себя атласный халатик; одновременно она перетянула его тоненьким пояском. – Что могло случиться такого неотложного, что ты отрываешь меня от состоятельного клиента?

– Понимаешь, какая беда… – неуверенно начала Азмира, увлекая рослую подругу вслед за собой и отстраняясь от комнатной двери, – позавчера у меня были два очень отвратительных типа, которые имеют прямое намерение – взять под контроль наш сомнительный бизнес, знаешь ли, и так не отличающийся большими доходами. В общем, они требуют с ними делиться.

Старшая девушка обладала более здравым рассудком, да ещё и природной сообразительностью; однако в настоящем случае она, ни секунды не думая, грубо отрезала:

– Пошли они «на хер»! Если это всё, что тебя беспокоит, тогда пошла-ка я дальше «работать». Извини, просто так, исключительно за красивые глазки, никто хорошую цену не платит: наличные денежки полагается как следует отпахать, – она неприветливо усмехнулась, – сама-то небось на всякую «херню» не сильно-то отвлекалась, а добросовестно «трудилась» полную смену – так чем я-то от тебя, чересчур предприимчивой, отличаюсь?

Едва закончив, она делано повернулась, чтобы немедленно отправиться восвояси, но неожиданно замерла, а вернувшись назад, положила Азмире на поникшее плечико правую руку и гораздо мягче добавила:

– Не переживай, боевая подруга, непременно прорвемся!.. Короче, если еще раз «наедут», тогда и будем чего-то думать, а пока иди отдыхай, и не бери в бесшабашную голову.

Тагиева хотела возразить, разъяснить, что на них аккурат уже и «наехали», причем поступили по всем правилам криминального бизнеса, но, к сожалению, не успела: беспечная «сменщица», увлеченная совсем иными помыслами, дольше задерживаться не стала, а, резко повернувшись, быстренько побежала в спальную комнату, откуда буквально через секунду послышалось ее веселое «щебетание». Другая девушка, нисколько не успокоенная, печально вздохнула, но решила взрослую приятельницу от основной «работы» не отрывать. Отягощенная тяжелыми мыслями, она, понурая, отправилась вон.

Перед тем как перейти к раскрытию описываемых событий, следует остановиться и на том немаловажном условии, как эксплуатировались жилые апартаменты и как распределялись ежедневные смены. Любые текущие сутки, приходящиеся на разное время, отличаются по «полезной нагрузке»; к примеру, поздним вечером наплыв потенциальных клиентов представляется гораздо насыщеннее, чем, допустим, в ранее утро. Руководствуясь нехитрыми, целиком понятными, принципами (чтобы избежать несправедливой дискриминации), дружные путаны решили чередоваться, установив посменную расстановку сроком в одну неделю; получалось, что каждый использует съёмное помещение и по наибольшей загруженности, и, соответственно, по наименьшей (что создавало равную вероятность как неплохо отдохнуть, так и хорошенечко заработать).

Возвращаясь к искомой неделе, Анжелика попала в наиболее горячую по́ру, то есть, после того как ушла Азмира, у неё один клиент стал активно сменяться другим, заполнив все причитавшиеся шесть часов «рабочего вечера». Закончив «удачную смену» в двенадцать ночи, одновременно она была и выжата словно лимон и очень довольна общим успехом. Изрядно уставшая, она оставила развратное пространство третьей подруге, сама же, пересчитав заработанные немалые денежки, неспешной походкой направилась к выходу.

Теперь следует обратить внимание еще на одну особенность: их порочная практика сложилась неким своеобразным манером, что ко времени «пересменки» (чтобы не рисковать и не ходить до дома пешком) прямо возле терпимого дома (причем давно уже без предварительного заказа) находилась машина такси, послушно дожидавшаяся выхода очередной растленной особы, которая (говоря на местном жаргоне) на сегодня уж отстрелялась. Таксисты считались знакомыми и менялись, согласно сменного графика. Укоренившаяся привычка не нарушалась и в тот злополучный день, по крайней мере, легкомысленной проститутке так показалось: она не заметила никаких существенных изменений, правда, единственное, что ее могло бы насторожить, – это нахождение за рулем неизвестного человека…

– Привет! А где наш милый Саша? – неприлично зевая, поинтересовалась подуставшая шлюха, немного (но все же не в достаточной мере) удивившись неожиданной «рокировке». – Сегодня вроде бы его вечерняя смена?

– Он заболел необычайно тяжелой болезнью и сегодня не вышел, – подразумевая «не приступил к основным обязанностям», грубовато заметил новый водитель, – но ты, чудесная краля, осо́бливо не расстраивайся: он посвятил меня во все существующие нюансы, и я даже знаю, куда тебя нужно вести.

– Да? – машинально удивилась Гордеева, поразившись взаимовыручке, существовавшей у здешних таксистов. – Вот молодец, – отметила она его добросердечную расторопность и поняла, что обязательно должна посочувствовать: – А чем он болен? Это опасно?

– Нет, – усмехнулся ехидный шофёр, включая первую передачу и трогаясь с места, – но какое-то время его не будет: он сломал правую ногу, а по-видимому, еще и левую руку; другие же подробности мне пока неизвестны.

Странный незнакомец не врал. Хотя какой же он неизвестный? Нетрудно догадаться, коронное кресло занял не кто иной, как сам безжалостный Костя-киллер, представший перед беззаботной девушкой собственной бандитской персоной. Разумеется, с прежним водителем он менялся с полной его неохотой; впрочем, отпетый отморозок не позабыл ему доходчиво объяснить, что мера является вынужденной и что лично ему (страсть как не хочется!) поступать с ним несправедливым, но убедительным способом. В конечном итоге настоящему владельцу таксомоторной машины (вначале вроде бы несговорчивому, ха-ха!) нечего другого не оставалось, как согласиться с предложенным вариантом, потому как от правильного решения напрямую зависели как враз пошатнувшееся здоровье, так, возможно, и сама дальнейшая жизнь. Заполучив не совсем естественно нужный автомобиль, небезызвестный Алёша Михайлов остался проводить поучительную беседу (идейная сущность которой сводилась к тому неукоснительному условию, что мудрый водитель поступил, по сути, правильно, ведь он ограничился всего-навсего двумя переломами, обширной гематомой под левым глазом, да разве еще несколькими синяками и ссадинами, наплывшими по всему остальному телу), а его пронырливый товарищ отправился претворять в жизнь основную часть задуманной изобретательной комбинации.

– Не повезло, – с грустью промолвила Анжелика, искренне переживая за знакомого человека, – как это случилось?

– Чисто случайно, – пустился Беркутов в непристойные рассуждения, продолжая мастерски управляться с рулевым управлением и разгоняясь до порядочной скорости, – выбрал не ту работу, а затем связался с нехорошей компанией – вот лишним здоровьем за неразумную оплошность то́тчас и поплатился.

– Даже так? – безотчётно занервничала проницательная путана, заерзав на заднем кресле и вспоминая недавний разговор, состоявшийся с предупреждавшей приятельницей; а еще она обратила внимание, что странноватый тип свернул в совсем непривычную сторону.

– Там перекрыто прямое движение, – небрежно буркнул неучтивый шофер, читая затаённые мысли, словно открытую книгу, и вспоминая фрагмент известной картины, – необходимо ехать в объезд.

– Остановите – я выйду! – почувствовав суровую опасность, исходившую от непочтительного мужчины, дрожавшим голосом проговорила путана, – я передумала ехать домой. Мне нужно… зайти в одно место, которое располагается как раз вот в этом самом квартале.

– Из моей машины можно выйти только тогда, когда я того захочу, – считая захваченный транспорт всецело своим, резко отрезал нелюбезный водитель; осознав, что его раскусили, он эффектно представился: – Меня зовут Костя-киллер, и, надеюсь, ты понимаешь, что это значит.

Жгучий холод, вмиг охвативший ее изнутри, сжал у безупречной красавицы трепетное сердечко и превратил его в один миниатюрный комочек; душа же стремительно «прыгнула» в пятки – словом, она теперь сидела, оставаясь ни жива ни мертва. Лишь теперь, осознав нависшую явственную опасность, она сильно-сильно переживала, что не прислушалась к обоснованным страхам Азмиры, когда та пыталась её сегодня благоразумно предупредить. Вместе с тем изменить что-либо было уже нельзя, а оставалось плыть по течению, полностью доверившись безнравственным преступникам, да разве еще их самой близкой подруге – злодейской судьбе. Ни одна из рисковых мыслей, будораживших воспаленный мозг: выпрыгнуть на ходу; огреть водителя дамской сумочкой; вцепиться ему ногтями в глаза; укусить его за руку – не находила ответного понимания, из-за чёткого осознания их полной абсурдности.

Пока она терзалась невнятными думками, Беркутов гнал, превышая все допустимые скорости. Встаёт вопрос – почему? Чтобы ни в коем случае не дать встревоженной спутнице осуществить какую-нибудь ненужную глупость. Расчет оказался верным, растерянной блондинке даже отдалённая мысль не закрадывалась, чтобы на быстром ходу выкинуть нечто из ряда вон выходящее, что вразрез бы пошло с первоначальными бандитскими планами. Вот так, в принуждённой к спокойствию неестественной обстановке, с учетом внутренних переживаний и сильнейших эмоций, душивших Гордееву изнутри, они постепенно покинули городские пределы; затем, направляясь в сторону Ярославля, последовательно достигли деревни Буньково, где располагался питомник декоративных растений. Недалеко находилось небольшое строение, больше похожее на сарай; оно отстояло чуть в стороне, к нему вела проселочная дорога, а поблизости не виделось никакого жилья. Говоря случайными размышлениями перепуганной пленницы, если здесь, к примеру, взять закричать, то навряд ли тебя хоть кто-то услышит; единственное, на кого можно сейчас рассчитывать, – это на какого-нибудь излишне отважного охранника, дежурившего на земельном участке, предназначенном для разведения саженцев.

Словно прочитав мятежные мысли, Беркутов резко повернулся злобной физиономией и, напитавшись звериным гневом, наполовину шипевшим голосом произнёс:

– Даже не думай! Это будет последний вскрик в оставшейся жизни, хотя, поверь, мне бы очень того не хотелось. Поэтому сиди тихо, не подводи ни себя, ни того мужика, сидящего сейчас на дежурной вахте.

Приняв нехитрые меры предосторожности, Константин остановился возле ветхой деревянной постройки. По-львиному рыкнув, одарил смятенную девушку укоризненным взглядом, внушавшим панический ужас.

– Остановка конечная – приготовьте к дотошной проверке карманчики! Шучу, – сказал он следом, самодовольно улыбнувшись плоской и глупой шутке, – можно «вылазить» – приехали.

– Нет! – испуганным голосом возразила молодая путана, словно бы вжавшись в матерчатую обшивку сидения. – Я никуда не пойду.

– Не глупи, – промолвил зловещий преступник, напуская на себя вид человека, не склонного к долгим переговорам, – не то будет хуже.

Гордеева крепко обхватила себя двумя руками, как будто пряталась в некий невидимый домик, способный спасти ее от жуткой расправы; она словно бы готовилась в мягкой обивке утопнуть, а заодно и выказывала полную, строптивую непокорность. Смерив ее озлобленным взглядом, Беркутов моментально оценил внештатную обстановку. Выйдя наружу, он негромко воскликнул:

– Слон, давай «дуй-ка» ко мне на подмогу! Тут шалава одна упирается – без тебя, ну! никак невозможно с ней справиться.

На властный призыв дощатая дверь сарая открылась практически в ту же секунду, и оттуда вышел гориллоподобный молодой человек, отличавшийся и массивной фигурой, и чудовищной внешностью. Не требуя дополнительных разъяснений, он твердой походкой направился прямо к машине, а оказавшись подле нее, «расхлебенил» заднюю дверцу… не спуская с лица звериного выражения, он не замедлил засунуть внутрь просторного салона мощные руки. Завидев невиданное страшилище, Анжелика, как маленький, писклявый крысёнок, кинулась к противоположному выходу. Но не тут-то ей было! Он в нее словно безжалостный коршун вцепился, обхватив грубо за оба нежных плеча и не давая ни единого шанса, чтобы та смогла высвободиться из цепких объятий.

– Ты чего трепыхаешься, глупая шлюха? – молвил он между делом. – Гляди, поломаю.

Несмотря на сделанное предупреждение, в силу деви́чьего инстинкта, Гордеева попыталась и громко кричать, и призывать кого-нибудь в помощь.

– Помогите! Спасите! – вопила она истошно, надеясь привлечь хоть чьё-то внимание. – Кто-нибудь!.. Убивают!

Призывные вскрики не возымели на Слона ни малого действия: отпускать трепыхающуюся жертву он явно не собирался. Напротив, грубый парень резко ее тряхнул, пытаясь разом сбить порывистое дыхание, а потом непринужденно, одним сильным движением, вырвал молодую путану наружу, больно ударив белокурой головой о верхний край дверного проема. От неосторожного, хотя и значимого воздействия любая бы замолчала, и Анжелика не явилась удивительным исключением – она моментально потеряла сознание. Ее роскошное тело обмякло, но не упало, продолжая оставаться в цепких ладонях большого и сильного человека.

Увидев неожиданный, крайне нежелательный, поворот, Беркутов нервно сплюнул сквозь зубы и не удержался, чтобы не сделать нерадивому компаньону строгого замечания:

– Смотри, аккуратней – не убей ее раньше времени. На ком тогда заработаем и будем строить преступный бизнес – сам, что ли, пойдешь на распущенную панель?

– Чего я-то опять? – незадачливо промолвил огромный детина, виновато склоняясь перед более хрупким подельником. – Это не специально… просто она так громко стала орать, что я мал-помалу не удержался.

– Ладно, – махнул уступчивый предводитель, резко развернувшись к запущенному сараю, – тащи ее внутрь, а то сюда уже кто-то идет… очевидно, придется ему разъяснять, что он здесь является лишним. Как с ней закончишь, как следует свяжешь, выходи на подмогу – поддержишь нашу честну́ю компанию, а заодно и «дружескую беседу».

Произнося назидательный монолог, Константин имел в виду человека, приближавшегося со стороны посадочного питомника и не иначе привлечённого громкими криками. К собственному несчастью, тот вознамерился выяснить, что же возле охраняемой территории сейчас происходит.