И увидел я новое небо и новую землю,

ибо прежнее небо и прежняя земля

миновали, и моря уже нет.

Откровение Иоанна Богослова 21:1

Книга вторая. Огонь и агония

Придёт же день Господень, как тать ночью,

И тогда…

Земля и все дела на ней сгорят.

2-ое послание апостола Петра 3:10

Восстанет народ на народ, и царство на царство,

и будут глады, моры и землетрясения по местам…

Евангелие от Матфея 24:7

Глава первая. Катастрофа

Самолёт из Ташкента приземлился в Домодедово. Мой затянувшийся отпуск окончился. Я вернулся в Россию, не зная, что меня ждёт впереди. «На небесах случится война, война будет и на Земле…» – эти слова Люцифера запали мне в душу. Я чувствовал, что грядут тяжёлые времена, – те дни, когда я должен быть со своим народом. Но ещё кое-что тянуло меня в Россию: желание повидать женщину, которую не удалось забыть…

Я стоял у ворот своего дома, глядел на свет в окне и долго не решался войти. Наконец, сделал усилие над собой и открыл железную дверь ключом… Я вспомнил тот день, когда видел Елену в последний раз, – её бледное лицо и слёзы на глазах. Вошёл в дом и… будто трёх лет разлуки не бывало! Она опустила глаза, пряча от меня слёзы стыда своего…

– И что ты молчишь?! – вскричала Елена. – Скажи хоть что-нибудь…

Я выдавил улыбку на своём лице и, снимая одежду, проговорил:

– Как Америка поживает? Слышал, там открыты двери земного рая!

– Я покинула Штаты вскоре после тебя…

– Да? И где ж ты была всё это время? – спросил я.

– Я некоторое время жила во Франции… – растерянно отвечала она.

– Любопытно! А что ж ты вернулась? Может, жизнь показалась тебе несладкой? – я проскользнул мимо неё на кухню, где меня ждал обещанный сюрприз…

Ребёнок сидел в детском кресле, испуганно поглядел на незнакомого дядьку и заплакал.

– Всё хорошо, милая, это папа приехал… – Елена взяла девочку на руки.

– Папа, – эхом повторил я. – Но как? Хотя… Что-то мне подсказывает, – тут без участия Алесандро Торино явно не обошлось!

Я опустился на стул и уставился в стену мутным взглядом: «Это сон, это просто кошмарный сон, но он слишком затянулся! За что мне всё это, Боже?» Потом Елена кормила ребёнка. Я исподлобья взглянул на неё:

– Как зовут девочку?

– Мари… Маша, – поправилась Елена. – Прости, мне надо её спать уложить, а потом мы с тобой поговорим.

– О чём нам с тобой говорить?! – сказал я упавшим голосом и пошёл в гостиную, где постелил себе на диване.

Я проснулся посреди ночи – плакал ребёнок. Тогда я осторожно прошёл в спальню. Елена делала вид, что спит. Я заглянул в детскую кроватку. Малышка уронила соску на пол, – я в темноте отыскал её; ребёнок зачмокал и вскоре заснул. Я вернулся в гостиную, а остаток ночи не сомкнул глаз…

Мысли путались у меня в голове, и я впервые за долгое время не знал, как поступить. «Указать ей на дверь? Она этого вполне заслуживает, но в чём виноват ребёнок? Забыть всё, что было? Это невозможно! Жить, как прежде, у меня не получится…»

– Что с отцом Маши? – спросил я утром у Елены.

– Он умер… – отвечала она, не глядя на меня. – Вася, я знаю, как перед тобой виновата. Сможешь ли ты меня когда-нибудь простить?

Я отрицательно качнул головой:

– Развестись мы с тобой всегда успеем! Но я бы не хотел, чтобы ребёнок рос в неполной семье. Я не выгоню вас из этого дома. Оставайся, но не думай, что я смогу так просто забыть о твоей измене…

– Спасибо, милый мой… – с этими словами Елена попыталась меня обнять. Но я остановил её холодным взглядом:

– А как ты называла его?

– О ком ты? – помрачнела она.

– Ты поняла…

– Я пойду, – посмотрю, не проснулась ли Маша… – сказала Елена и оставила меня одного. Вскоре зазвонил телефон. Это была сестра:

– Ты прилетел? Всё нормально?

– Это как посудить! – усмехнулся я. – Скажи, ты знала?

– Вася…

– Ты знала и ничего не сказала!

– Прости, я не знала, как тебе сказать об этом… Ты должен понять её!

Я засмеялся:

– То есть я должен понять и простить её… Это после того, как она во Франции нагуляла ребёнка?!

– Но… что же ты думаешь делать?

– Ничего. Пусть пока поживут у меня, а там видно будет. Но теперь я знаю, что не могу доверять этой женщине!

Вскоре после разговора с сестрой снова зазвонил телефон, на сей раз – мобильный. Я услышал встревоженный голос своего школьного товарища:

– Вася, мне нужна твоя помощь…

– Рома, что случилось?

– Думаю, нам лучше встретиться…

– Где и когда?

– Там же, где мы виделись в прошлый раз. Я буду ждать тебя в торговом центре через два часа…

Я ехал, пролистывая в памяти не самые лучшие страницы своей жизни. Москва ничуть не изменилась за это время! Всё тот же скучный серый город. Эти вечные «пробки», бегущие по улицам люди… Впрочем, когда-то и я тут жил, писал книги и раз за разом мучительно искал работу по профессии, чтобы не умереть с голода…

Странное чувство овладело мной, когда я вошёл в здание вновь отстроенного торгового центра «На заре». Я тотчас вспомнил тот роковой день: взрыв, смущённое лицо Джамиля Абдаллы, разбросанные человеческие останки… Мой старый школьный товарищ поднялся мне навстречу:

– Что ты такой хмурый? Я тебя оторвал от важных дел?

Я улыбнулся:

– Нет. Просто меня несколько смущает это место…

– Почему? – удивился он.

– Я здесь был в день теракта…

– Ах, вот оно что! Но ещё не поздно поискать другое место…

– Не стоит. Так что ж у тебя стряслось? – осведомился я.

– Жена совсем замучила меня… – пожаловался он.

– Что, что? – переспросил я, улыбаясь.

– Да ты дослушай до конца! На её адрес электронной почты два дня назад пришло сообщение якобы от американского президента с приглашением посетить Штаты. Но это ещё не всё! В Банке Америки на её имя открыт счёт на один миллион долларов, а на следующий понедельник заказано два билета на рейс до Нью-Йорка…

– Попробую угадать – деньгами можно воспользоваться только будучи в Соединённых штатах, не так ли?

– Да. Откуда ты знаешь? Тебе тоже приходило такое сообщение?

– Нет, но слухами земля полнится!

– И что ты об этом думаешь? Стоит ли ехать в Америку за нашим миллионом?

Я засмеялся:

– Прости, но я вдруг вспомнил библейскую историю об Адаме и Еве.

– И что ты хочешь этим сказать?

– А то, что Змей сначала предложил Еве вкусить запретный плод, а она дала его мужу своему. А помнишь, чем закончилась эта история? Люди были изгнаны из рая и познали смерть! А теперь я скажу без всяких аллегорий. В Америке люди бесследно исчезают… Если тебе дорога твоя жизнь и… душа, держись подальше от райских садов Джеймса Ротшильда!

– Так я не собираюсь оставаться там, – возразил он, – мы только туда и обратно.

Я усмехнулся:

– Думаешь, они тебя отпустят так просто? Нет, мой друг, – бесплатный сыр бывает только в мышеловке! Но я могу лишь советы давать, а выбор ты должен сделать сам…

***

Дома меня встречала сестра моя.

– Ты вроде не говорила, что приедешь, – заметил я.

– Я думала, тебе нужна моя поддержка…

– Наташа, я в полном порядке!

За обеденным столом долго стояла тишина. Я был не в духе начинать разговор. Елена с Наташей украдкой поглядывали друг на друга.

– А я думала, ты решил остаться в Ташкенте, – улыбнулась сестра моя. Тогда я состроил презрительную гримасу:

– Да я бы с радостью остался там, да, видишь ли, какое дело: узнал, что из-за границы все-таки вернулась моя блудная жена, и вот я примчался сюда на крыльях любви…

– А кто тебе сказал? – спросила сестра моя, встретив недоуменный взгляд Елены.

– Наташа, это не имеет значения! Я знал, что жена, которая не видела мужа без малого три года, приготовила ему сюрприз. И вот, он превзошёл все мои ожидания!

– Вася, послушай… – начала, было, Наташа, но я уже поднялся из-за стола. Потом в гостиной сел за компьютер, чтобы начать новую главу своей книги.

– Как с ним можно разговаривать? – донёсся из кухни плачущий голос Елены.

– Ничего, время лечит! – попыталась утешить её Наташа.

«И когда они стали подругами?» – подумал я со вздохом. Мне предстояло научиться жить в новой для себя обстановке, а это всегда непросто!

Год спустя.

Я сам того не заметил, как привязался к чужому ребёнку. Елена уезжала на работу в Москву; я оставался с девочкой, – после завтрака вывозил её на улицу. Она засыпала в коляске, а я обдумывал сюжет своей книги.

Летело время. Маша сделала первые шаги и постепенно научилась ходить… И тогда мы бродили по лесу, потом шли в магазин, где я покупал ребёнку игрушки и сладости. Я помню все те дни, когда девочка болела, – по счастью, их было не слишком много! По малейшему поводу я вызывал врача на дом…

Однажды с подозрением на воспаление лёгких Машу положили в больницу, – с ней была Елена, а я места себе не находил, – звонил и навещал их. По счастью, всё обошлось! Они вернулись домой. А вскоре Маша сказала первое слово. Я проснулся рано утром и услышал детский плач. Маша стояла на кроватке и рыдала. При моём появлении она заулыбалась, потянула ко мне ручонки свои и тихо прошептала: «Папа».

В этой девочке я находил утешение, а с её матерью мне не доставляло радости общение. Мы, по-прежнему, не спали вместе, и я чувствовал, что это её раздражает. Дома она надевала откровенные наряды, но я думал о своём и не обращал на неё внимания. Наконец, однажды она не выдержала:

– Нельзя же так! Можно подумать, ты ничего не замечаешь…

– А так, как ты поступила со мной, можно?

– И сколько ещё я должна страдать из-за своей ошибки?

– Увы, дорогая, у меня нет ответа на этот вопрос! Мы все заперты в Чистилище, и доколе не очистимся от грехов своих, не сможем увидеть истинного рая…

– Что? – переспросила она, не поняв моих слов.

– Ничего. Что ты хочешь от меня?

– Зачем ты мучаешь себя? Я знаю, ты, по-прежнему, любишь меня!

– Да, я люблю тебя, но… очень жалею об этом! Иногда мне кажется, что я полюбил выдуманный мною прекрасный образ твой. Я знаю, тебе хочется… быть любимой, и поэтому ты… нашла мне замену. Быть может, в этом есть и доля моей вины… Впрочем, я ни о чём не жалею! Я бы всё забыл, да только не знаю, какая ты теперь после Америки…

Елена побледнела:

– Что это значит? Я тебе говорила, что покинула эту страну, когда… ещё ничего не было! О парадизе я мельком слышала, будучи уже во Франции…