Читать книгу «Инсинуации» онлайн полностью📖 — Варвары Оськиной — MyBook.
image

Она хотела было спросить – а о чём же, чёрт бы её побрал, та тогда говорит, но Мелани уже резво ускакала навстречу своей закадычной приятельнице. И Элис фыркнула, когда увидела, во что та сегодня оделась. Платье? Серьёзно? Что вообще происходит? Ветер принёс задорные смешки подружек, ну а Эл ничего не оставалось, как в одиночестве направиться в сторону небольшой лекционной аудитории. А та, слава силам небесным, располагалась на первом этаже. Элис уселась за рабочий стол, прикрыла саднившие от бессонной ночи глаза и, не выдержав, всё-таки уронила голову на скрещённые болезненно тонкие руки.

Иногда она жалела, что не могла так же беззаботно и весело относиться к своей жизни, как это делало большинство однокурсников. Дурное здоровье и мерзкий упрямый характер держали всех сверстников на достаточном расстоянии. Мисс Чейн не любила пустых разговоров, глупых сплетен и чьей-то тупости, так что круг друзей сам собой ограничился Джошуа, Генриеттой (в её присутствии только Генри!) и… Да. Пожалуй, туда входил профессор Хиггинс. За проведённые в его лаборатории годы, их отношения уже давно перешли в разряд своеобразной дружбы. Насколько, конечно, это вообще было возможно при разнице в положении. А как-то раз они вчетвером даже сходили на один из концертов, где потом дружно перепили дешёвого пива.

Элис мысленно улыбнулась воспоминанию и вдруг поняла, что вокруг стало подозрительно тихо. Почти мёртво. В предчувствии опасности все рецепторы в больном теле тут же активизировались и уловили незнакомый аромат, что острыми кисло-сладкими нотами немедленно впился прямиком в мозг. Осторожно подняв голову, Эл с неудовольствием ощутила на щеке след от карандаша, на котором, оказывается, лежала, и открыла глаза.

Итак, перед ней находились тёмно-синие мужские брюки. Элис моргнула в попытке прогнать наваждение, но иллюзия никуда не исчезла. Штаны остались стоять на месте. Всё такие же синие, с ровными швами и матовым отблеском. Нет, разумеется, ноги там тоже были. Длинные, почти бесконечно тянущиеся конечности, что никак не заканчивались, пока Эл поднимала голову всё выше и выше. Но первое, что отметил её сонный разум – идеально выглаженные стрелки. Она даже успела удивиться, не по лекалам ли их делали. После чего взгляд скользнул вверх, на секунду остановился на застёгнутом одной пуговицей пиджаке в тон, тонком завязанном хитроумным узлом галстуке, и… Элис почувствовала, как вся кровь отлила от лица, а сердце бешено застучало. Нет. Это просто не могло быть правдой! Это же какой-то кошмар! Что он здесь, мать его, делает?

Эл сглотнула и неверяще посмотрела в будто принадлежавшее идеальному голливудскому злодею узкое лицо. Она окинула его взором и мгновенно выловила некрасивые мимические морщинки, затем поднялась за ними по высокому лбу, чтобы тут же упасть в оттенённые резкостью скул провалы щёк, зацепилась за щетину, споткнулась о складки вокруг всегда напряжённого рта и… И тут Элис остановил взгляд, от которого картинка разом смялась и смазалась. Боже! Наверное, никогда в жизни она не видела настолько ужасающих глаз. Светлая, точно прозрачного стекла, выцветшая радужка сливалась бы с белками, не будь ограничена тёмным контуром. Омертвелые, но не пустые. Профессор пялился ими не мигая, чем повергал в пугающую на грани восхищения дрожь.

Вчера, конечно, было не до внешности странного гостя, да и разглядеть что-то в полумраке клуба или же ночи оказалось почти невозможно. Но и тогда, и сейчас из этого человека била не просто харизма, а яростная эманация личности. Взрывная, упорная, как набравший скорость грузовой лайнер. Ни одного шанса увернуться или сбежать. Элис раскатало по взлётно-посадочной полосе аудитории, начисто выбив любые мысли из заходившегося истерическим криком разума. И всё, что она могла – поверхностно дышать, стараясь успокоить колотившееся сердце. О боже! В голове носились шальные мысли, что этому зверю не место в солнечном августе. Что должен был остаться там, на полутёмной парковке последних летних ночей среди неровного света фонаря и сладкого запаха женских духов. Там, где они бы больше никогда не встретились.

Она не знала, сколько прошло времени, когда до замутнённого сознания дошло, что это реальность, а не сон. Мозг разом включил оставшиеся органы чувств, резко наполнив уши гомоном однокурсников, кончики пальцев ощущением нагретого пластика, а нос – новой порцией аромата.

– Рад, что вы соизволили проснуться, мисс…

Обманчивая вкрадчивость знакомого голоса заставила вздрогнуть, пока сверху вниз на Элис смотрел тот самый знакомый по клубу мудак. И, господи помилуй, сейчас он был ещё более невероятен, чем в полутёмном зале «Вальхаллы». А потому то, что Эл всё же удалось придушенно пискнуть, можно было смело назвать чудом.

– Чейн. Элис Чейн.

Послышались смешки, но один лёгкий поворот головы, не отрывая взгляда от сжавшейся за столом фигурки, и в аудитории стало тихо.

– Очень приятно, мисс Чейн, – медленно с ленцой протянул профессор. И от звука его голоса Элис содрогнулась чуть ли не физически, пока стекло глаз всё снимало и снимало с неё слой за слоем. Одежда, кожа, мясо. О, а вот и скелет.

Итак, всё плохо. Очень плохо. У Элис даже закралось подозрение, что вопрос об имени был пустой формальностью. Мудак, похоже, прекрасно знал, как её зовут, где она живёт и какого сегодня цвета на ней белье. А ещё, он продолжал что-то говорить.

– Довожу до вашего сведения, что не потерплю подобного поведения в будущем. Вы пришли сюда заниматься, и если у вас какие-то проблемы с расписанием – обратитесь к куратору.

– Никаких проблем, сэр, – пробормотала она, всё ещё пытаясь осознать происходящее и отлепить перепуганный язык от пересохшего нёба. Вселенная, за что? – Прошу меня простить. Такое больше не повторится.

Шея уже ныла от того, как долго пришлось просидеть с задранной вверх головой. Сколько в нём, чёрт побери, роста? Шесть футов? Семь?!

– Будем надеяться, – он кивнул и уже знакомым жестом вздёрнул голову, чтобы откинуть со лба светлые волосы.

Элис была готова прозакладывать душу, что напыщенный говнюк сделал это нарочно! А потом он неожиданно улыбнулся той самой страшной улыбкой. И в наполненной солнечными лучами аудитории та выглядела ещё более неестественно и жутко, чем показалась в клубе. Губы широко растянулись, обнажив ровный ряд белых зубов, но глаза остались равнодушны и безучастны, словно приклеенные. Или же нарисованные?

– И, если в будущем вам вдруг кто-то предложит помощь, для вашего же блага настоятельно не советую отказываться. Курс достаточно сложен, и кто знает, как далеко можно зайти в попытках его изучения.

Сказанная фальшиво обходительным тоном фраза отдавала такой двусмысленностью, что Элис задохнулась от возмущения. И плевать, что её лицо, словно рекламный щит, являло собой вопль разгневанной женщины: «Вот ублюдок! Я это тебе припомню». Разумеется, она понимала – благоразумнее и безопаснее промолчать. Покаянно потупить взор и согласиться. Но инстинкт самосохранения умер ещё год назад, в тот момент, когда Элис согласилась на проект NASA. Да и не привыкла она сносить оскорбления, завуалированные пошлыми намёками и лживой заботой, а потому спокойно и чётко повторила произнесённые этой ночью слова.

– Спасибо большое за заботу, профессор, однако я уж как-нибудь справлюсь сама. С провожатыми нам не всегда по пути. – Голос звучал твёрдо, и Эл открыто встретила жуткий взгляд, ни одним мускулом не показав, как же на самом деле страшно.

Бесцветные глаза чуть прищурились, но… и всё. Не удостоив мисс Чейн ответным кивком, профессор наконец-то прошёл вглубь лектория, бросил сумку с ноутбуком на стол и небрежно присел на его край, вытянув вперёд длинные ноги. В аудитории потянуло холодом, пока взгляд преподавателя скользил по притихшим студентам. Элис незаметно перевела дыхание и удивилась, не увидев облачко пара, что покрыло бы все поверхности изморозью. Казалось, воздух вокруг заледенел, и в нём мерещился острый запах металла. А Эл вдруг с какой-то усталой улыбкой подумала, что этот год будет длиться целую вечность.

– Итак, думаю, все вы догадались прочитать на факультетском сайте, что меня зовут Джеральд Риверс. Потому давайте сэкономим время на взаимном знакомстве. Как зовут вас, мне неинтересно, – тем временем начал профессор, небрежно одёрнув видневшийся край манжеты.

И Элис закатила глаза, когда разглядела блеснувшую запонку. О, да ради бога! Она собиралась уже невоспитанно фыркнуть, но тут взгляд остановился на руках, в которых преподаватель машинально крутил взявшийся непонятно откуда маркер, и ехидство сдулось. Эл ошарашенно моргнула. Ух ты… Чёрт! Надо же! Она подобного и не видела никогда, потому что даже с такого немаленького расстояния пальцы профессора Риверса казались неестественно длинными. На них отчётливо выделялись суставы, будто это не руки, а… Ветви? Щупальца? Хотя нет. Две плети с завязанными в узлы хвостами – один удар, и тело в кровь. Почти уродство. Захотелось брезгливо поморщиться от этого зрелища. Но… Всё дело было в том самом «почти». Оно не давало скривиться и почти завораживало, отчего Элис никак не могла перестать пялиться на однообразные и плавные движения, даже не пытаясь слушать речь преподавателя. А тот продолжал что-то рассказывать.

– Не удивлюсь, если многие из вас даже выучили наизусть Гугл и Википедию, готовясь к новому для вас предмету. Похвально, но бесполезно. Всё, что вы могли найти в свободном доступе, было либо написано мной, либо отредактировано, а облегчать жизнь своим студентам я не намерен. Моя задача состоит в том, чтобы не только привить вам в этом семестре знания о создании искусственного интеллекта и нейронных сетей, но также приучить вас к чистоте и культуре программирования.

Элис удивлённо моргнула, всё же уловив окончание фразы. Он это всерьёз? Бога ради! Большинство её однокурсников научились писать код чуть ли не раньше, чем говорить. Так не поздновато ли профессор решил повоспитывать их? Тем временем Риверс продолжал, и Элис невольно заслушалась размеренным звучанием его голоса в тишине аудитории. При этом она старалась не обращать внимания на навязчивый аромат, что всё ещё её преследовал, хотя источник давно стоял на другом конце лектория. Он дурманил и без того не очень-то соображающие мозги, иначе как ещё она могла объяснить, что ей это нравилось?

– Я видел работы каждого из вас, и, поверьте, в большинстве своём это посредственное дерьмо. – По рядам прошёл возмущённый шепоток, и Риверс невольно повысил голос. – Но у вас всё ещё есть шанс стать чем-то большим, чем ежегодно выходящая из этих стен унылая серость.

Вообще, на это можно было всерьёз обидеться. Элис даже подумала, не оскорбиться ли ей, но не успела решить, так как профессор продолжил:

– Не принимайте близко к сердцу. – Он примирительно поднял руки. – Но если вы действительно хотите принести пользу миру, реализовать все свои честолюбивые мечты и планы, то должны каждый раз переступать через своё «не могу».

Элис задохнулась от гнева. Эй! Да вся учёба здесь – сплошное насилие над самим собой! Или этот урод ожидает, что они бросятся к его ногам с просьбами обучить их? Кто он такой? Второй Иисус, что ли? Эл оглянулась в поисках поддержки, но, кажется, её негодование никто больше не разделил. Парни гордо подняли головы, показывая, что уж они-то точно не «унылая серость», а Мелани с подругами откровенно пялились на профессора, пропустив все его речи мимо ушей. И глядя на них, Элис подумала, что ещё пара минут и у девчонок изо рта начнёт капать слюна. Она едва слышно хмыкнула. Действительно, грешно не трахнуть таких, когда они сами идут тебе в руки.

– Прежде чем мы углубимся в описание человеческого мозга с математической точки зрения и определимся с парадигмой программирования, я хотел бы обсудить с вами само понятие интеллекта. Что это? – Риверс помолчал пару секунд, но ему никто не ответил. Впрочем, это совершенно его не смутило, потому что, скрестив руки на груди, он невозмутимо продолжил речь. – Джон Маккарти в своё время говаривал, что искусственный интеллект – это попытка использования компьютеров для понимания человеческого. Но возможно ли воссоздать его полностью? Описать кодом наш мозг?

В аудитории воцарилась тишина, пока студенты обдумывали ответ. Ну а Элис несмело подняла руку.

– Мисс Чейн, – профессор сделал приглашающий жест, давая ей слово. В его прищуренном взгляде мелькнуло что-то отдалённо напоминающее удовольствие.

– Мне кажется, ответ однозначный – нет. Мы даже не можем дать точное определение самому понятию «интеллект», которое включает в себя не только психологические аспекты, но и физические. Наше понимание его слишком размыто и субъективно. Что уж говорить о…

– Вот сейчас часть биологов на вас обиделась, мисс Чейн. Они довольно чётко объяснили связь академического интеллекта и скорости метаболизма глюкозы, – перебил Риверс, весело разглядывая предательское подобие румянца у Элис на щеках. Но она лишь упрямо закусила губу и глянула на него исподлобья.

– Я так не думаю, сэр. Они изучают одну область, психологи другую. Я лишь пытаюсь сказать, что мы даже не можем понять процессы мышления…

– И снова биологи негодуют. Энцефалография известна аж с середины девятнадцатого века. Мне кажется, вы намеренно принижаете их достижения. Право слово, на их месте я бы обиделся на вас.

Да что такое! Он даст ей сегодня договорить или так и будет перебивать? Элис почувствовала раздражение, и слова с языка слетели прежде, чем мозг успел их перехватить.

– Биологи, может, и обижаются, сэр, – медленно произнесла она, посмотрев прямо в наглые глаза ублюдка, – но только если цель их существования – выискивание возможностей потешить своё тщеславие. И тогда грош им цена как учёным, коли они размениваются на пустые мелочи.

Намёк относительно его поведения в клубе однозначно достиг цели. Джеральд Риверс нахмурился, отчего между бровей залегли две морщинки, и вкрадчиво ответил:

– Действительно, но куда хуже однобокость и ограниченность мышления.

Ого, а они всё же перешли на личности. Но чем-чем, а рамками свой разум Элис никогда не ограничивала. Пустые обвинения, профессор!

– Разве? – невоспитанно фыркнула она. – По мне, так развязность разума столь же фатальна, как и его косность.

– Да вы научная ханжа, мисс Чейн!

Браво. Ей определённо удалось задеть эго профессора, только вот Эл так и не поняла, чем именно. Словами? Намёками? Или тем, что выразила недовольство его поведением? Порно в прямом эфире Пентагона? Пусть делает что хочет. Это же его жизнь, и Элис абсолютно наплевать, как он её проживает. А потому, она грубовато отрезала:

– Ничуть. Но научные проститутки не вызывают во мне уважения.

Она чувствовала, как каждый в аудитории силился понять, что за чертовщина сейчас происходит. Каким таким странным образом беседа об интеллекте так быстро и стремительно свалилась в выяснение загадочных отношений. Забывая моргать, однокурсники переводили ошалелый взгляд золотых рыбок с профессора на свою слишком бойкую подругу. Тем временем Риверс задумчиво на неё смотрел, перекатил в пальцах несчастный маркер, и от его внимательного и тяжёлого взгляда стало не по себе. Господи! Как же пугали эти глаза! Они не просто так изучали, а сделали лоботомию, достали мозг и теперь с интересом профессионального коллекционера любовно перебирали извилины. И поняв это, Эл зачерпнула из почти истощившихся резервов последнюю смелость и так же твёрдо продолжила:

– Продавать свои мозги можно по-разному. А можно вообще не торговать ими, тратить на пустое и ненужное, упуская шанс изменить что-нибудь к лучшему. Всё зависит от степени развитости личности, статуса человека, его сознательности. Так что интеллект – это совокупность не только биолого-химических элементов, но и социально-психологических. И потому повторить это в машинном коде кажется мне невозможным.

Профессор замер, видимо, обдумывая услышанное, а потом резко тряхнул головой и неожиданно широко улыбнулся, отчего Элис дёрнулась. Ужас! К этому оскалу будет невозможно привыкнуть.

– А вы, оказывается, ещё и честолюбивая идеалистка, мисс Чейн.

– Я не… – Но её уже не слушали.

Профессор развернулся к аудитории и о чём-то весело заговорил, потом принялся объяснять, попросил записать под диктовку. А Элис всё сидела, уткнувшись в конспект, и пыталась понять, что, чёрт возьми, она сделала. Зачем повелась на словесные эскапады и намёки, когда у самой, между прочим, тряслись руки? Дерьмо, ведь давала же себе обещание никогда больше не говорить с ним. Но как это возможно, если он профессор? Святой Боже, а в следующем семестре их ждёт практикум! Она этого не переживёт, без сомнения. Либо задохнётся от запаха, либо психанёт и даст ублюдку в нос. И всё же… она бы хотела его презирать, как ещё несколькими часами ранее, но уже не могла. Их странный, двусмысленный диалог впервые заставил почувствовать себя необычно: будто кто-то разом смахнул вековую пыль и открыл настежь окна. С ней давно не случалось ничего подобного. Да что уж врать, такого не случалось никогда. Элис подняла голову, бросила быстрый взгляд в сторону Риверса и немедленно уткнулась обратно в конспект. Отстой.

Следующие полтора часа Эл провела в обнимку с собственной совестью и нараставшим чувством восторга, слушая лекцию человека, которого ещё ночью готова была оскорблять до стёртого в кровь языка, хотя не имела на это чётких причин. Ох, верить дядюшке казалось так правильно и легко. Но сейчас с каждым словом, новым изощрённым вопросом к своей аудитории, Джеральд Риверс вдребезги разбивал так легко и быстро сложившееся о нём мнение. Он был хорош во всём: в манере говорить, двигаться, да и просто выглядеть! А какие блестящие идеи, какое невозможно тонкое понимание неоднозначности своего предмета, какой нетривиальный способ мышления. В стенах одного из известнейших университетов Элис часто встречала талантливых преподавателей – профессионалов в своей области. Однако профессор Риверс задрал планку одарённости вверх сразу на десять пунктов, уложившись за рекордно короткое время. И как-то к концу занятия, совершенно незаметно у Эл получилось набросать образ гораздо более интересный, чем просвечивавший через эти сырые контуры портрет редкостного говнюка. Открытие было неожиданным, но оттого удивительно завораживающим. Профессор оказался невероятно умён и, что греха таить, дьявольски коварен. На ум пришли слова Джошуа о талантах Джеральда Риверса. Всех его «талантах». И если слухи правдивы, то, боже помоги, их курс ждёт очень насыщенный год, полный невероятного двусмысленного кошмара от человека с мозгами робота.

1
...
...
19