Вернувшись к поисковому запросу, Эл уже хотела закрыть браузер, как взгляд зацепился за одну из ссылок в самом конце страницы. Она в веселом недоумении узнала адрес сайта бостонской полиции. И это… было неожиданно. Новая вкладка мигнула фирменными цветами стражей правопорядка и почему-то выдала сводки новостей двадцатилетней давности. Элис пробежалась по заголовкам в поисках знакомого имени, но ничего не нашла. Только сообщение о разбирательствах в известной частной школе. Присмотревшись внимательнее, Элис нахмурилась и поняла, что не ошиблась. Речь шла о том самом интернате, из которого ушел Риверс. В коротеньком сообщении говорилось о незнакомом Оливере Клайтоне, но Элис не стала вчитываться дальше, сочтя случайно затесавшуюся в поисковую выдачу информацию неинтересной.

Разочарованно закрыв страницу, она нос к носу столкнулась с замершим изображением Риверса, за спиной которого алела аббревиатура TED. Элис тяжело вздохнула и обреченно призналась самой себе, что ей необходимо извиниться. Не столько из-за вчерашней некрасивой сцены, сколько за собственную предвзятость. Каким бы гадом ни был Риверс, он заслуживал уважения за свою неофициальную работу по просвещению и призывы задуматься над тем, что они все творят.

– Кто же ты, черт тебя побери? – пробормотала она, задумчиво кусая губы.

Разумеется, профессор не ответил, предпочтя остаться недвижимым в окошке плеера. Элис фыркнула и с силой захлопнула крышку ноутбука, в последний момент остановив новый поток восторженных вздохов и раболепных стенаний. Что поделать, умные мужчины всегда вызывали у нее трепет.

* * *

Элис вошла в аудиторию, когда там находились лишь несколько человек. Бросив вещи на ближайший к выходу стол, она села и попыталась отдышаться. Рядом с ней пыхтел Тед Джефферс, и, стянув с шеи шарф, Элис присмотрелась к сосредоточенно высчитывающему что-то на калькуляторе парню. От одного взгляда на экран его ноутбука она замерла с повисшим в руках мотком желтой шерсти.

– Не говори мне, что сделаешь это, бледнолицый придурок! – Элис во все глаза пялилась на крутившееся объемное изображение.

– Почему нет? – пробурчал однокурсник и записал получившееся значение.

Эл помолчала, переваривая увиденное.

– Это уже слишком.

– Да ладно тебе, а тачка наверху Большого купола не слишком^[28]? Моя же идея так, невинная шалость. Сейчас пофиксим кое-что, и будет зашибись!

– Не будет! Это не чья-то тачка, а тачка конкретного человека! Господи! Одумайся!

– Чейн, не мешай! – раздраженно бросил Тед.

– Когда это случится? – после небольшой паузы спросила Элис, которая не могла оторвать взгляд от огромной черной маски. – В момент, когда он это увидит, хочу оказаться где-нибудь в Бразилии, а лучше в Австралии.

– Да не паникуй ты так, – отмахнулся от нее парень, внося последние поправки.

– Когда? – не отставала Элис.

– На следующей неделе.

– А что будет… – Она застонала, хлопнув себя по лбу. Конец октября подкрался совсем незаметно. – Хеллоуин.

– Смекаешь, – кивнул засранец, и на его лице расплылась самодовольная улыбка.

– Дурацкая идея, Тед. Если он узнает, кто это сделал, нам не жить.

– Если ты будешь держать рот на замке, то не узнает.

Она собиралась еще что-то сказать, но в лекторий вошел великолепный, как всегда, Риверс, и Тед молниеносно захлопнул крышку ноутбука. В голове вертелась настойчивая мысль, что надо срочно перед ним извиниться, пока не стало слишком поздно. Может, предупредить профессора? Идея неплоха, но тогда придется сознаться, кто виноват в затеянной однокурсником бредятине. А тогда, без сомнений, Риверс вырвет ее слишком длинный язык и повесит вместо звезд и полос на макушке главного университетского здания. Элис вздохнула и посмотрела на преподавателя, который уже сосредоточился на новом материале. Он даже не подозревал, какой скандал зрел в Тедовом компьютере.

Лекция пронеслась быстрее Усэйна Болта. После утренних открытий, позабыв обо всех обидах и подозрениях, Элис с наслаждением внимала каждому слову Риверса. Ее охватывал дикий восторг, когда она вновь и вновь понимала, что за сокровище хранится в его голове. Черт возьми, если бы не вся эта тянувшаяся уже два месяца мутная, непонятная история, Элис отдала бы все на свете, чтобы хоть чуть-чуть соприкоснуться с его феноменальностью. Пройти по краешку ослепляюще-великолепного разума. Но долбаная задетая гордость и предубеждение к поведению преподавателя… Увы, Эл была не в силах переступить через это и поставила крест на мечтах. В конце концов, не зря говорят, что нельзя менять взгляды на порядочность и добродетель ради одного человека. Ведь так?

После лекции, когда восторженная женская толпа отлипла от спешившего профессора, они полным курсом собрались в близлежащем кафе. За кусочком пиццы однокурсники наперебой обсуждали текущие студенческие дела, кто-то хвастался очередными статьями, раздавалось девичье хихиканье. Элис же не оставляла попыток вразумить Теда.

– Ты понимаешь, что можешь испортить машину? – шипела она парню в ухо, стараясь, чтобы их не услышали остальные.

– Ничего я не буду портить. Я все предусмотрел: конструкция легкая, будет держаться на черных веревках под брюхом его ненаглядной тачки.

– А крепить ты это будешь посреди бела дня? У всех на виду?

– Не шурши, мы все продумали… – Тед замолчал, вступив в неравный сырный бой с только что принесенной пиццей.

– Мы?! Кто еще помимо тебя участвует в этом самоубийстве? – Шепот Эл достиг невообразимых высот.

– Двое чуваков с промышленного дизайна. Они-то это все и разработали, кстати. Клевые парни, и идей у них завались! – Челюсти Джефферса работали быстро, поглощая кусок за куском.

Элис застонала. У нее было очень нехорошее предчувствие. Особенно нервировал факт, что именно она косвенно станет причиной этого… этого!

– …и сообщество закатывает вечеринку на Хеллоуин в «Мудром Чарльзе». Элис, ты придешь?

– Что? – встрепенулась она, услышав голос Кэтрин над самым ухом. Оказывается, ей удалось пропустить всю восторженную и, судя по всему, очень длинную речь однокурсницы. Та обиженно взмахнула наращенными ресницами, но снизошла и повторила краткую выжимку предыдущего монолога:

– Сообщество «Фи-Бета-Каппа» устраивает вечеринку совместно с братством «Пи-Тау-Сигма»^[29]. Ты понимаешь? Самые элитные братства открывают двери для простых смертных. Веселье будет просто зашибись! Вход только для аспирантов и магистров последнего года. И вот теперь я спрашиваю: ты придешь?

– Не уверена, – пробормотала сбитая с толку Элис.

Она никогда не стремилась очутиться в каких-либо сообществах или сестринствах, чураясь их безумных вечеринок, приколов и слишком хаотичного образа жизни. В то время как однокурсники сломя голову и с горящими от восторга глазами перебегали от одного братства к другому, Эл издалека смотрела, как они вливают в себя литры алкоголя и веселятся, великолепно проводя молодость. Волей природы мисс Чейн была этого лишена.

О своих проблемах с сердцем Элис узнала только при поступлении, на первой же медкомиссии, когда за нее взялись специалисты с нормальным оборудованием. До этого детей из приюта раз в год осматривал обычный врач общей практики из бесплатной клиники в Вустшире, который делал лишь необходимые прививки. В Массачусетсе же Элис огорошили этой новостью. Она была настолько подавлена, что отказывалась верить в диагноз вплоть до первой в жизни ЭХО-кардиографии. Врачи что-то говорили про недостаток фолиевой кислоты, генетический сбой, возможное тератогенное влияние каких-нибудь медикаментов. Говорили, что все поправимо и операбельно. А Эл думала о матери, у которой вместо витаминов, нормальной еды и сна была лишь бутылка дешевого пойла и, вероятно, очередная грязная доза. Спасибо, хоть без ВИЧ обошлось. Тогда в Элис бушевала ненависть. Хотелось найти эту не сделавшую аборт дрянь и лично свернуть ей шею. Эл помнила, как весь вечер то рыдала на плече Джошуа, то кидалась вещами, а то просто сидела, безучастная ко всему. Именно тогда она впервые почувствовала уже не слабую ноющую боль в грудине, а напугавшее до чертиков навязчивое колотье. С тех пор Элис всячески гнала от себя эмоции и пропивала курсы транквилизаторов, когда удавалось получить на них рецепт. Так что веселая студенческая жизнь, куда она так и не успела вступить, проходила мимо, порой вызывая чувство острой несправедливости и тоски.

– Да ладно тебе! Ты и так никуда с нами толком не ходишь, – не унималась рыжая. – Ну же, Элли! Это последний Хеллоуин до выпуска.

– Хорошо-хорошо, – неожиданно для самой себя Элис поддалась на уговоры. В конце концов, это и правда последний год.

– Круто! – Кэтрин стиснула ее в объятиях, отчего хрустнула пара костей потоньше. – Забыла сказать – будет костюмированная вечеринка.

– О нет…

– О да! – В левом ухе Эл зазвенело от восторженного вскрика.

– Костюм студентки, конечно же, не принимается, – пробормотала она скорее себе, чем окружающим.

– Разумеется, – в тон ей отозвалась сидевшая рядом Аннет.

Элис посмотрела на висевшие напротив часы с изображением всевозможных видов пицц разом и вздохнула. Время консультации неумолимо приближалось, а значит, надо было собираться.

– Что, могилку вырыла? – тихо съехидничал Тед, проследивший за ее взглядом. Стрелки уверенно показывали половину четвертого.

– Не успела. Весь вечер подбирала слова для извинений. – Она накинула пальто и теперь наматывала исполинский желтый шарф, поглядывая за окно, где стремительно темнело из-за набежавших с океана тяжелых туч. Погода резко портилась, предвещая вечером туман и морось. Типичный Бостон, будь он проклят.

– Пепел не забудь, чтобы было чем голову посыпать! – крикнул в дорогу Джефферс, разражаясь смехом от глупой шутки.

– Пошел к черту, – беззлобно огрызнулась Элис в ответ и открыла дверь. Колокольчик тихо звякнул, а в теплый зал ворвались порывы ледяного ветра. Зажмурив глаза, Эл сделала шаг на улицу. Как же она ненавидела холод!

В лабораторию Хиггинса Элис добралась быстро, не желая ни секунды дольше положенного находиться на пронизывающем сквозняке. Из-за тесно расположенных зданий и узких проходов в такие дни Вассар-стрит превращалась в одну сплошную аэродинамическую трубу. Хоть сейчас ставь сюда гоночный болид и исследуй вокруг него вихревые потоки. Так что Эл продиралась сквозь порывы ветра и ругала Джо, который, опять возжелав сделать из подруги что-то похожее на женщину, силой вынудил ее надеть платье. Тем самым он обрек тощие бледные колени дрожать от холода и был таков.

– Хорошо, что ты пришла пораньше! – воскликнула Генри, стоило Эл открыть дверь в лабораторию. – Мне надо уходить, а у Риверса нет ключа.

– Он еще не появлялся? – Элис тряхнула влажными от дождя прядями и стянула пальто, сложив его на один из не сильно заваленных столов в самом дальнем углу. Она окинула взглядом комнату. Кажется, у какого-то курса только что были лабораторные: в аудитории витал легкий аромат жженого пластика и нагретого металла. – Надо бы уже здесь прибраться.

– Ты у него первая сегодня. И нет, не стоит. Иначе Хиггинс, когда вернется, ничего не найдет и будет бегать, что курица с отрубленной головой.

Элис наконец-то обратила внимание на белокурую подругу и присвистнула.

– Куда это ты так вырядилась?

Генриетта сегодня и правда выглядела потрясающе. Эта высоченная блондинка с умопомрачительными ногами могла сделать шикарную карьеру модели, но предпочла корпеть в лаборатории над очередной микросхемой. Как говорила она сама, ее одинаково возбуждал секс с мужчиной и с микроконтроллером, потому что разницы между ними не было никакой, если знать, на какой конец подать напряжение.

– У меня сегодня свидание. – Генри достала из кармана пальто помаду и огляделась в поисках зеркала. Сообразив, что висевшее с незапамятных времен треснутое нечто развалилось в пыль еще на прошлой неделе, она подняла телефон и вгляделась в свое отражение.

– Очень за тебя рада, – искренне сказала Элис, усевшись на край стола.

– Да брось, свидания вслепую – это не то, чем можно гордиться в моем возрасте, – пробормотала подруга и острым ногтем подправила линию губ.

– Зато это хоть что-то! Посмотри на меня и запомни: не надо так. – Элис иронично показала на себя пальцами, приглашая оценить истинную трагедию личной жизни.

– Как давно у тебя никого нет? – Небесно-синие глаза Келль уставились на нее.

– Год или около того, – пожала Элис плечами.

– Кошмар!

– Мне действительно не до отношений, – начала было Эл, но сразу же подняла руку, останавливая готовую сорваться с губ личной сводницы реплику. Ей известно все, что могла сказать Генри. Подобный диалог повторялся между ними с завидной регулярностью. – И дело не только в моем самочувствии. Я даже спать не успеваю, не то что на парней заглядываться.

Генриетта подошла к ней и опустилась на стоявший рядом стул, чтобы их глаза очутились на одном уровне. Ее лицо выражало неприкрытую тревогу, так что Элис невольно закатила глаза.

– Я. Не. Умираю.

– Но и не живешь. – Белокурая прядка упала на лицо. От Генри вкусно пахло экзотическими цветами. – Элис, посмотри на себя. Что ты делаешь?

– Строю себе задел на будущее?

– Такими темпами будущее ты встретишь в больнице на аппарате жизнеобеспечения. – Кажется, подруга начинала злиться.

– Ты можешь предложить другой вариант? – Элис тоже вышла из себя и соскочила со стола, отходя в самый дальний угол помещения. Ее голос звучал громко и раздраженно. – У меня нет родителей, которые могли бы обо мне позаботиться год или два, пока я буду проходить лечение. Кто будет меня кормить, одевать и оплачивать больничные счета? Вам всем нравится строить из себя заботливых друзей, ведь так просто своей бесполезной гиперопекой постоянно вдалбливать мне в мозг, что я не справлюсь. И, черт вас всех побери, хоть один бы подошел и сказал: «Да, Элис, тебе тяжело, но ты молодец! Ты справишься, я в тебя верю!» Но вместо этого снова и снова вы строите похоронные лица. Когда же вы поймете, что это мой единственный шанс пробиться хоть куда-то. Ваша жалость душит и ни черта не помогает.

Она наконец выдохлась и замолчала, тяжело дыша и сдерживая злые слезы. Как она устала от всей этой надуманной заботы!

– Мне жаль, что ты так считаешь, – тихо и грустно произнесла Генри после недолгого молчания.

– И мне. Но именно так это выглядит со стороны. – Элис вздохнула и улыбнулась через силу. – Иди уже, ты, кажется, спешила.

– Ох! – Подруга подскочила и бросилась за своей сумкой.

Махнув на прощание рукой, она направилась к двери, где нос к носу столкнулась с профессором Риверсом. Тот отряхивал воду с пижонского черного зонта-трости.

– Джеральд, – расплылась в улыбке Генриетта и чмокнула мужчину в щеку.

– Отлично выглядишь. – В обычно равнодушном голосе Риверса снова появилась та самая нежность, услышанная Элис впервые вчера днем. Он с улыбкой поцеловал руку Келль, отчего та рассмеялась и легким жестом смахнула пару капель с рукава его пиджака. Элис постаралась, чтобы никто не заметил ее страдальчески закатившихся глаз.