Ну да, Игорь был моей первой любовью, грустной и сладкой одновременно. Мне все в нем нравилось: и голубые глаза с серыми точками, и тонкие губы, и решительно вздернутый нос. И его манера смотреть с легким прищуром и поднимать уголки губ в улыбке, его торчащая кверху челка и светлые рубашки в тонкую полоску тоже нравились.

Я узнавала его походку издалека, обожала его манеру держать ручку тремя пальцами, млела от его низкого хриплого голоса, который звучал для меня самой желанной музыкой.

В то неудачное утро Игорь появился вместе с Кристиной, моей одноклассницей. На самом деле я знала, что они встречаются, ходят вместе в кино и сидят в кафешках и много раз рассматривала их совместные фото во «ВКонтакте». Я не питала ложных иллюзий, но все-таки дорожила нашей незатейливой дружбой. И потому не желала делить дорогу до школы с Кристиной.

А та, увидев меня, скорчила мину – мол, а эта что тут делает? Зато Игорь весело улыбнулся мне.

– Привет, София, – сказал он. – По тебе можно часы сверять.

Я тоже улыбнулась в ответ и помахала рукой.

– Сочинение написала? – снова спросил Игорь и принялся рассуждать о неверных методах обучения, которые применяет наша русичка.

Обычно я старалась идти с правой стороны от Игоря, ведь родимое пятно у меня находилось тоже на правой стороне. Просто не желала сиять перед его глазами своим уродством. Хотя это, конечно, и глупо.

Привычка держаться справа от собеседника, чтобы прятать свое пятно, уже засела в моем подсознании, и я всегда невольно старалась скрывать его и не маячить перед людьми. Даже умудрялась на уроках у доски отвечать, стоя боком, повернувшись правой стороной к доске.

В то утро справа от Игоря шла Кристина. Она держала его за руку, хлопала густо накрашенными ресницами, поправляла милый рюкзачок на плече и не собиралась никому уступать место. Поэтому я поплелась сзади, ведь больше мне ничего не оставалось.

Разговора с Игорем в то утро не получилось. Мы с ним оба увлекались творчеством Стивена Кинга, а в этом году должен был выйти сериал по его новому роману. И мы частенько говорили об этом, обсуждали книгу, героев… у нас были общие темы для разговоров.

Только не в то злополучное утро. Я дотащилась до школы, основательно отстав от сладкой парочки, и всю дорогу любовалась тем, как Игорь нежно прикасается к ладони Кристины, как у той покачиваются в ушах длинные сережки-цепочки и как отлично смотрятся эти двое вместе. Они были красивой парой, ничего не скажешь.

Мрачнее тучи села я за свою последнюю парту в крайнем ряду у двери, и даже появление Ники Лесковой не могло развеселить меня. Подруга слегка опоздала, поэтому прошествовала на свое место под веселыми взглядами всего класса. Я бы умерла, если бы пришлось вот так опаздывать, но Ника к таким вещам была очень даже привычна.

Она плюхнулась на стул, шумно выдохнула и расстегнула молнию на толстовке.

Ника была из многодетной семьи, к тому же самая старшая. Кроме нее в доме имелись еще две сестры и два брата – шумная и дикая компания. Потому Ника всегда ходила в одежде из секонд-хенда, причем с самых дешевых распродаж. Ее растянутые толстовки, потертые джинсы и потрескавшиеся кеды вызывали массу шуток в классе, но моя подруга отлично справлялась с ролью аутсайдера. Ее острый язык, симпатичная мордашка и ловкая манера копировать кого угодно помогали выходить из самых сложных ситуаций.

Деньги никогда не отягощали карманы Ники, поэтому обеденную булочку ей покупала обычно я. Мама ежемесячно присылала мне через «Вестерн Юнион» двести баксов, и в переводе это была весьма неплохая сумма. Потому в секонд за одежками я не ходила, разве что в стоки, а покупала одежду в бутиках вроде «Колинз» или «Джанкера». Иногда находила что-то приличное в «Глория Джинс». Мне нравились клетчатые рубашки, и у меня их была тьма-тьмущая.

Ника попробовала выпытать у меня, чего это я такая хмурая. Конечно, шепотом, но таким громким и эмоциональным, что учитель истории Владислав Борисович, или Боровой, как мы его называли, посмотрел на нас и нахмурился.

Я толкнула Нику локтем, та сделала круглые глаза и на весь класс сообщила, что у нее потекла ручка и ничего такого тут нет.

С первых парт посоветовали заткнуться, грубиян и хам Мишка Логинов поинтересовался, сколько месяцев ее родители откладывают деньги на школьные ручки, мол, одной зарплаты не хватает, чтобы набрать канцтоваров на всю ораву.

– Мы, Логинов, обычно берем кредит на ручки, – парировала Ника. – Отдаем по пятьдесят рублей в месяц. Как раз к моему одиннадцатому классу рассчитаемся.

Полкласса засмеялось, Боровой велел прекратить и милостиво протянул Нике свою ручку.

А у подруги действительно оказалось ЧП – она сунула мне под нос испачканные синими чернилами пальцы и пожала плечами.

– Зараза, она все-таки потекла, представляешь?

Нике всегда покупали самые дешевые ручки на каких-то самых дешевых распродажах. Неудивительно, что они быстро приходили в негодность. Пришлось доставать влажные салфетки и оттирать заляпанную парту, учебники и собственные пальцы. И каким-то образом мы умудрились перемазаться обе.

После урока истории я направилась в туалет отмывать пальцы, ругая про себя Нику и ее младших сестер, которые тянули у нее новые ручки, а взамен подсовывали всякую гадость. С отвратительным настроением я встала у раковины, взялась за вентиль, и тут до меня донесся голос Кристины.

Она с подругами стояла у кабинок за дверным проемом, и меня они не заметили. Окно в туалет было открыто, кто-то из девчонок затянулся сигареткой, хотя за это могли и родителей в школу вызвать. И подруги мило болтали.

– Да, представляете? – возмущалась Кристина. – Каждое утро поджидает его у киосков. Вот чудачка. Выглядывает, кидается к нему и с такой улыбочкой: «Здравствуй, Игорь!». Я чуть не умерла, когда увидела.

– Так пусть Игорь пошлет ее куда подальше, – раздался низкий голос Даши Смеховой.

– Не может. Он же всегда списывает у нее на контрольных. Вы ведь в курсе, что лучше Соньки никто не знает химию и физику. А Игорю надо поступить, вот он и общается с Миской.

– Ужас, ну хоть бы она что-то сделала со своим страшным родимым пятном. Будь у меня такое на лице, я умерла бы, наверное, – пробормотала робкая и глупая Ксенька Луць.

– Это точно, лучше уж умереть, – тут же согласилась Кристина. – Ляг себе тихонечко и помри, нечего людей пугать своей рожей. А главное, девочки, улыбается Игорю, будто он ее парень. Наверняка воображает, что она ему нравится. А Игорь каждый раз смеется над ней, когда вместе гуляем. Потому что она дура. Страшная дура.

Остальные девчонки засмеялись, и разговор плавно перешел на тему о дурах вообще.

У меня так сильно колотилось сердце, что казалось, будто стук слышен на весь коридор, а не только на весь туалет. Кран я так и не открыла, застыла перед ним с вытянутыми пальцами в синих пятнах. Напротив висело зеркало, и я могла любоваться своим лицом сколько душе угодно.

Все так и есть. Все правильно. Ни один человек в мире не полюбит уродину. Это только в сказках красавица испытывает романтические чувства к чудовищу. Но где вы слышали сказку о Красавце и Уродине?

Правильно, нигде. Ни один уважающий себя прекрасный принц не влюбляется в страшилище. Нет таких сказок! Все принцессы, все героини потрясающих историй всегда прекрасны. И точка.

Другого варианта и быть не может.

Так что остается только одно, как правильно сказала Кристина, – лечь себе тихонечко и умереть.

3

Думаете, я ушла домой, захлебываясь горькими слезами? Ничуть. Я даже подумать не могла о том, чтобы пропустить занятия, и потому как прилежная девочка отсидела все оставшиеся пять уроков с каменным лицом, тяжелым сердцем и убийственной жаждой мести в душе.

А после уроков, несмотря на приставучие вопросы Ники о том, что случилось и почему я такая молчаливая, поперлась в библиотеку, потому что надо было писать реферат по украинской истории.

Можно, конечно, и в интернете нарыть. Но в библиотеке тоже имелись довольно интересные книги, а вы уже поняли, что учеба для меня была чуть ли не на самом первом месте, после моего рисования, конечно.

И еще мне нравилась тишина между стеллажами, ведь кроме меня из старших классов сюда больше никто не наведывался. Тишина, запах книг и полное одиночество. Библиотекарь не в счет.

Вот там, в библиотеке, все и началось на самом деле.

Я ходила между стеллажами, дотрагивалась до корешков, брала разные книги и думала только об Игоре. Неужели Кристина права и он действительно подлый и лживый? Смеется за спиной и ценит меня только за подсказки и возможность списывать?

Или она все это придумала?

Чего бы я только не отдала, лишь бы узнать правду.

Я посмотрела на сборник повестей Крапивина, который почему-то оказался у меня в руках, пролистала страницы. Это были истории о попадании в другой мир. Слегка качнув в руке увесистый томик, я вздохнула.

Смогла бы я предать Игоря? А полюбить смогла бы, если бы у него во всю щеку цвело родимое пятно? Или если бы он был хромым и страшным, а не таким симпатичным, как сейчас?

Тогда я не знала ответов на эти вопросы.

И тут из книги что-то выпало – слетело к моим ногам, легло рядышком с кедами и развернулось с легким шелестом. Я наклонилась и с удивлением уставилась на диковинную карту, нарисованную темно-синими и серыми красками.