Каменная площадь и в самом деле очень походила на циферблат часов. Лишь после того, как был убит дракон, я смогла рассмотреть ее как следует. Некоторые камни в ее окружности располагались поперек общего рисунка, создавая этакие отметины, точно черточки на часах.
Двенадцать отметин, одинаково удаленных друг от друга. И когда Иоко оказался в середине круга, а его тень легла ровно на отметку двенадцать, каменный круг двинулся с места и начал вращаться медленно, тяжело и поскрипывая. И мы поплыли мимо развалин, и луны над нашей головой тоже завращались.
– Ой, – тихо проговорила девочка.
– Ничего себе, – вымолвил мальчик, который на этот раз выглядел совершенно нормально, безо всяких рожек и острых зубов.
Иоко промолчал, но весь напрягся, подняв посох, и его напряжение тут же передалось мне. Я поняла, что он ожидает какого-то нового подвоха. А каменный круг площади, сделав несколько оборотов, остановился. Я заметила, что двигались только внутренние камни круга, а наружные, те, на которых выделялись камни-знаки, оставались неподвижными.
И когда движение прекратилось, перед моими глазами предстала надпись. Она сложилась из каменных узоров, проступила под лунным светом, и я без труда прочла ее.
«Время замкнуто там».
– Ого! – опять удивилась девочка.
– Пошли отсюда, нечего таращиться на всякие глупости, – сердито заговорил Иоко, – скоро луна сядет, уже садится. Из-за тебя, Со, мы не добрались до второго Убежища и теперь целый день придется убегать от лусов, а я ранен и быстро бежать не в силах, так что вряд ли смогу тебе помочь.
– А мы можем! – тут же заговорила девочка. – Можем спрятать вас тут, в городе!
– Да кто же поверит призракам? – удивился Иоко.
Девочка мгновенно пропала. Исчезла так, будто ее просто выключили. Словно она была картинкой на мониторе смартфона.
– Это еще что такое? – не поняла я.
– Он обидел ее, – пояснил мальчик. – Теперь она не захочет с ним разговаривать и не покажет вам, где можно переждать день. И я не покажу, потому что вы обидели мою подругу.
Мальчик оскалился, показал острые зубы и собрался было совсем пропасть, но я протянула руку, чтобы дотронуться до него.
Напрасно! Моя рука ничего не ощутила, и я чуть не потеряла равновесие. Мальчишка оказался прозрачным, несуществующим, как голограмма в фантастических фильмах.
– Фу, что за ерунда? – возмутилась я, удержившись на ногах.
– Они же призраки, я говорил тебе. Их как бы и нет, – недовольно протянул Иоко.
– Ничего себе…
А мальчишка залился веселым смехом. Моя неуклюжая попытка схватить его за руку, похоже, показалась ему очень забавной.
Девочка материализовалась недалеко от меня и тоже захихикала. Потом подошла к мальчику и что-то шепнула ему на ухо.
– Что там у вас за секреты? – рассердился Иоко.
– Мы все равно покажем вам, где можно переждать день. Пошли с нами. – Мальчик кивнул с серьезным видом.
Его острые зубы снова стали нормальными, он мотнул вихрастой темной головой и показал рукой куда-то в сторону развалин.
– И почему ты передумал? – недоверчиво спросил Иоко, все еще не опуская посоха.
– Потому что Эви сказала, что ты и твоя подружка запустили часовой круг. Понимаете?
– Не понимаем, – ответил Иоко.
– Это потому, что ты дурак, у тебя мозги промыты и ты ничего не помнишь, – серьезно и безжалостно произнесла девочка, сурово уставившись на Иоко невинными голубыми глазками. – А твоя подружка умнее тебя, и нам ее жаль. Потому что она нас пожалела.
Девочка повернулась ко мне.
– Пошли с нами, не бойся, мы не обидим тебя. И у тебя есть сладкие конфеты, я сказала об этом Ханту, ему тоже хочется. Дашь нам конфет – укроем вас.
– Конечно. Конфет у меня хватит. На сегодня уж точно, – заверила я.
– Рехнуться можно, – пробормотал Иоко, – будем ночевать с призраками…
– Да ты сам почти призрак, только не видишь себя со стороны. Все мы тут порождения Хозяина, настоящая только она. – Девочка махнула рукой в мою сторону, и лицо ее оставалось таким серьезным, будто ей не семь лет, а все пятнадцать, как минимум.
– Идем, скоро луна сядет, – сказал мальчик.
– Идем, скоро обе луны сядут, – произнесла девочка.
И мы с Иоко зашагали за нашими новыми странными друзьями, хотя тогда еще не называли их так.
Иоко сильно хромал и шагал медленно, опираясь на посох. Он не жаловался, но кровавый след, что тянулся по синей траве, сильно пугал меня. Я боялась не крови, я боялась за Иоко.
Наши новые друзья Эви и Хант торопили нас, возмущались медлительностью моего Проводника, и Хант то и дело приговаривал, что в жизни еще не встречал таких копуш. Обе луны опускались за горизонт, причем маленькая наполовину зашла за большую и выглядывала оттуда только одним своим краем.
Дети, судя по всему, знали город как свои пять пальцев. Они ныряли в такие закоулки, поворачивали в такие проходы, о которых мы с Иоко и не догадались бы ни за что. Я никогда не подумала бы, что за полуразвалившейся лестницей, у которой не уцелело и половины каменных перил, есть проход – крошечная дверка, ведущая в длинный узкий коридор, засыпанный каменной крошкой.
Мы зашагали по нему, и слабый свет луны просачивался откуда-то сверху через щели в потолке, перечеркивая темноту узкими голубыми лучиками.
Сразу за коридором оказалась прямоугольная площадка, тоже заросшая травой, в центре которой находился сложенный из камней круг. Трава доставала до самого верха этого круга, и даже на ступеньках, ведущих к нему, вились синие стебли.
– Это колодец, – бойко пояснил Хант, – когда-то давно был колодец, когда город еще был живой. Там и сейчас есть вода, она хорошая. Можно будет почерпнуть, у нас есть ведро.
– Призраки едят и пьют? – удивилась я.
– Мы можем вообще не есть. А можем и есть, но все, что съедим и выпьем, тут же станет призрачным, – заулыбался мальчишка.
Он был темноволосым, лохматым, веснушчатым, и глаза у него оказались зеленые. Уши слегка оттопыривались, кожа на носу облупилась, как будто он недавно сильно обгорел на солнце, ноги босые. Тонкая, рваная на локтях рубашка, короткие, совсем обтрепанные штаны – вот и весь его наряд. Я еще ни разу не встречала мальчишек в таком виде.
При всем этом Хант вызывал симпатию. То ли благодаря его веснушкам, то ли потому, что улыбка у него получалась широкая и веселая – я не могла понять, – но глядя, как он вертит ушастой головой и прыгает по ступенькам, я невольно улыбалась.
– Здесь и пересидим день, – пояснил Хант. – Тут есть вода и небольшая комнатка, где можно поспать.
– Думаешь, лусы сюда не сунутся? – презрительно скривившись, уточнил Иоко.
– Так лусы боятся нас, мы же призраки. Уж сюда они точно не сунутся.
– А дракон? – спросила я.
– Дракон – это призрак. Здешний призрак. Твой Проводник его не убил, просто лишил силы. Поэтому ему понадобится какое-то время, чтобы прийти в себя. Нас он точно не съел бы, так что ты зря переживала. А вот тебя – вполне! Он любит людей. И ты уже знаешь, что все, что съедают призраки, тут же становится призрачным, – пояснил Хант, махнул рукой и весело подпрыгнул, как будто ему не стоялось на месте.
– Вот именно, злыдни, – проворчал Иоко, устраиваясь на камнях колодца и вытягивая раненую ногу. – Ладно, пересидим тут, с вами, раз вы нынче такие добрые.
– Это потому, что вот она, – Эви ткнула в меня пальчиком, – позаботилась о нас. Пожалела Ханта. И у нее есть конфеты, а мы их любим. Да, мы очень любим конфеты.
– Вы же только этой ночью попробовали их первый раз за свою поганую призрачную жизнь. И что, уже полюбили? – зло спросил Иоко.
– Да, представь себе. – Девочка закивала головой.
– Никто не заботится о призраках, – сказал Хант, – твоя девчонка первая нас пожалела. Первая из всех, кто тут проходил. И запустила часовой круг. Значит, она не простая.
– Она не простая, – закивала головой Эви, и льняные кудряшки запрыгали над ее плечами, – она совсем не простая. И если ты, Иоко, этого не видишь, значит, ты еще больший болван, чем мы думали.
Иоко вздохнул и пробормотал, что разговаривать с призраками очень плохая примета – и даже просто глупость. Он закатал штанину, осмотрел рану, которая оказалась большой и длинной, и попросил меня достать воды из колодца.
– Попробую промыть водой призраков, что ли. На мне все быстро заживает, и не такое бывало.
– А что бывало? – тут же поинтересовалась я.
– Не помню. Спроси у детей, есть ли у них ведро, чтобы начерпать воды.
– Да сколько угодно ведер! Раньше тут был невольничий двор, а наверху жили хозяева. У них были ведра из серебра, а такие не портятся никогда, – пояснил Хант и кинулся куда-то в темный проем сбоку от колодца.
Я огляделась. Синяя трава разрослась так густо, что полностью скрыла под собой камни двора. Она ползла по стенам, цеплялась за остатки окон, выглядывала из разрушенных дверных проемов. Мне стало интересно – как этот город выглядел в то время, когда был обитаем?
Я спросила об этом у прибежавшего Ханта, тот махнул рукой, в которой держал небольшое ведерко, пожал плечами и сказал, что город был большой и многолюдный.
– Вечно толпы людей, всегда жарко, все воняют и ругаются. Это был плохой город. – Хант поморщился, мотнул ушастой головой и кинулся к колодцу.
– Интересно, как он наберет воду? Веревки-то нет, – удивилась я.
– Это же призраки, у них на самом деле много всего припасено, – заверил меня Иоко, – сейчас увидишь.
И я увидела.
Хант отвалил огромный камень у основания колодца, и под ним оказался тайничок. Я смогла заметить рукоять кинжала, несколько стрел, сложенный старый-престарый плащ, золотые монеты и еще много всяких интересных вещичек. Видимо, дети в свое время собрали их, бродяжничая по городу. Только кому сейчас нужны монеты в этом несуществующем городе? Что на них купишь?
Мальчишка вытянул веревку, привалил камень обратно и, нисколько не беспокоясь о том, что выдал нам с Иоко свою «сокровищницу», привязал веревку к дужке ведра.
Совсем скоро у нас была вода.
– Ее можно пить, она чистая, – заверил меня Хант и демонстративно отхлебнул из ведра.
Иоко только скептически усмехнулся, а я вздохнула.
– Ладно, давай сюда воду, – распорядился Иоко, – и набери сухой травы и веток. Другими словами – что-нибудь, чтобы можно было разжечь костер.
– Вы разведете костер? Здорово! Мы уже тысячу лет не видели костра! – Хант довольно подпрыгнул, а Эви заулыбалась.
– Ну, Эви, пошли, давай соберем веток для костра. Я знаю, где стоят сухие деревья. Это в саду нашего хана, где гуляли его невольницы. Там сухих деревьев – что травы в поле. У нас такой будет костер! Такой костер!
Хант ускакал в один из полуразрушенных проемов, и Эви последовала за ним, довольно улыбаясь.
Я посмотрела, как Иоко кривится, смывая кровь с раны, тоже поморщилась и предложила свою помощь.
– У меня есть хорошее лекарство, оно помогает. Бетадин называется. Это такой йод, но он не щиплет и быстро заживляет раны. Давай помогу, хочешь?
– Ну, если не боишься крови, то помогай. В этих местах почему-то не растут травы, которыми я обычно пользуюсь для заживления ран.
О проекте
О подписке