Отзывы на книги автора «Варлам Шаламов»

Варлам Шаламов "Сгущенное молоко" (рассказ)
Вот, не ем/пью сей продукт, дай, думаю, после обеда прочитаю хотя бы, поностальгирую. Мда, нет предела человеческой подлости, главное, вовремя просечь подставу и уйти в сторону. На этот раз получилось. А ведь многие сгинули и от "дружеского" участия. Такие вещи читаю очень дозированно, по рецепту, несколько капель на стакан воды.

Вторая книга получилась злее, беспощаднее. Здесь уже меньше смеёшься, а больше думаешь. Но вместе с тем, Войнович глубже раскрывает язвы того ужасного времени, которое, как оказалось, может возвращаться, двигаясь по спирали.
Прочитайте внимательно роман-предупреждение и не лижите сапоги Тех, Кому Надо.

Еще со времен студенчества запомнилась одна фраза преподавательницы по иностранной литературы, которая говорила, что главным персонажем многих произведений Бальзака являются деньги.

Прочитав сборник Шаламова, можно сказать, что главным персонажем многих его рассказов является голод. Ради его утоления люди готовы ползать на коленях, унижаться, терять собственное человеческое лицо. От голода люди в рассказах Шаламова звереют. Молодой паренек крадет сырую тушу поросенка и начинает ее обгладывать. Зэки готовы удавить друг друга ради куска хлеба. Мораль оставлена вне лагеря. Здесь арестанты могут два дня продержать тело умершего человека (да еще какого человека!) только для того, чтобы съесть его порцию хлеба.

Когда речь заходит о лагерной литературе, то прежде всего вспоминают Солженицына и Шаламова. И если Солженицын в своей масштабной работе "Архипелаг ГУЛАГ" использовал в основном услышанные им от других истории, о чем сам же и писал, то Шаламов описывает в большинстве своем то, что сам видел и пережил.

В своих рассказах автор не пытается показать себя в лучшем свете. За годы лагерей он заметно очерствел, привык к низости людей, не осуждает тех, кто вылизывает тарелку до чиста, сам поступает аналогичным образом, а то не выживешь. Легко, сидя в удобном и мягком кресле, осудительно качать головой и порицать этих людей. Но Шаламов прошел через этот ад, не скурвился, не потерял свое лицо, и оставил грядущим поколениям свои записки. Чем сильнее было давление, тем больше он хотел жить:

"Я думал, что человек тогда может считать себя человеком, когда в любой момент всем своим телом чувствует, что он готов покончить с собой, готов вмешаться сам в собственное свое житие. Это сознание и дает волю на жизнь.

Я проверял себя многократно и, чувствуя силу на смерть, оставался жить".

Шаламов также столкнулся лицом к лицу с Голодом. Ему был оставлен вкусный, манящий своим ароматом хлебушек, но это был хлеб товарища. Он не мог его съесть, хоть желание это сделать было очень велико. Но он находит в себе силы, и не идет против своей совести. Лишенный многого в своей жизни Шаламов показывает в своих рассказах, что и из самых сложных ситуаций есть выход,. Главное сохранить в себе надежду, и оставаться человеком даже в самых нечеловеческих условиях.

Медленно подступаю к прозе Варлама Шаламова.
Когда читала "Шоковую терапию", от боли скрипели кости позвоночника и крестца. И это казалось пределом. Но "Одиночный замер" выбил из жизненно-оптимистичной колеи надолго. Вот жил человек, и его не стало. "... И, поняв, в чем дело, Дугаев пожалел, что напрасно проработал, напрасно промучился этот последний сегодняшний день."

Наверное, после Шаламова и его "Шоковой терапии" появился одноименный термин. Впрочем, мне досконально это неизвестно. А вот, чтобы убежать с каторги, из лагерей, применялись многие ухищренные способы каторжан. Один из них - описан в новелле писателя. И выход из затяжного обмана, увы, врачебная шоковая терапия.

Есть такие люди. Я их называю "людьми тонкой душевной организации". Малейшие жизненные колебания на пути этих людей, способны моментально вынести их в бурю тревог как вылетевший шар из  центрифуги. Такие они ранимые, мягкие. Таким вообще не место в лагерях. Таким и на гражданке то непросто прожить , а тут .
Рассказ про такого вот " тонкоорганизованного лаборанта которому пришлось по полной ощутить на себе несправедливую суровость арестантского мира. На которую ГГ решает отреагировать членовредительством. Драматизму ситуации добавляет его не способность самого существования, вне своих рамок быта. Ни жить ни умереть толком не может. Все мы не идеальны и не все герои носят плащи. Никто не знает, как повели бы мы себя оказавшись там. Не знаю насколько я нормален, но мне показался несколько комичным рассказ.

Всем хорошо это издание, особенно - приводимыми в конце вариантами отдельных глав, по которым видно, что это хоть и документальная, не придуманная, но всё-таки - проза. Написанная, может, без видимых украшательств, виньеток и выпендрёжа, - зато крепко, сухо и в точку.
Единственный минус именно этого издания - журнальный формат. Сколько ни думаю, не могу понять, что мешало сделать книгу плюс-минус обычного размера, вроде А5. Также, на мой вкус, не очень правильно набирать предисловие свободнее и большим кеглем, чем основной текст. Так что издательство "Книга", кажется, впервые в жизни удивило неприятно.

Второе произведение автора, которое прочитала. Первая была автобиографическая повесть "Четвертая Вологда".
по большей части "Вишера" написана также на автобиографическом материале и посвящена первому сроку автора в 1929-31 гг.
читалась легко, но всякий раз пропуская через себя события, задаешься вопросом - где та черта, за которой человек теряет человеческий облик? почему в лагере человек человеку волк, причем чаще такое отношение между начальниками и подчиненными.
и ещё один вопрос очень мучал меня - как Шаламов все запомнил? все имена, даты. Как? в лагере не было возможности писать ни слова, ни полслова. После возвращения из лагеря были другие творческие планы, потом новый срок. загадка!

Третья книга из трилогии про Ивана Чонкина - полное разочарование. такое ощущение, что книгу писал не мастер прозы, а начинающий литератор, которого надо ещё учить и учить правильно выписывать образы и клепать сюжет, в котором имеется здравый смысл. Лучше бы автор не брался бы за третью книгу, чтобы не портить доброе впечатление от двух первых. Две первые книги тоже страдают недостатками/почему-то главный герой книги там на третьих ролях/, но там было достаточно колкой сатиры на советский строй и примитивный уклад жизни. В третьей же части трилогии Иван не похож сам на себя, и ситуация, в которую он попал, угодив в Америку, довольно абсурдная. Какой-то вымученное подобие противоречивого образа: туповато-простоватый русский солдат становится удачным бизнесменом в Штатах. Образу Чонкина не хватает цельности: в одних ситуациях Иван сякой, в других совершенно эдакий.
А про "лошадь Пржевальского" я вообще молчу. Я не против абсурда, но не понимаю тупого абсурда. Как можно Сталина называть сыном лошади? Ну, хорошо: Сталин - сын лошади Пржевальского, так пусть и будет им до конца! Пусть будет гротеск, но до конца! А скакать от образа жестокого диктатора к перевоплощённому образу кентавра, нашедшего тихую гавань в театре.
Другие образы известных личностей/например, Берии/ показаны очень карикатурно и пошло.
Короче, советую ограничиться двумя первыми книгами трилогии и не марать хорошее впечатление третьим анти-шедевром.

Нисколько не жалею денег и времени, потраченных на книгу. По сюжету и написанию книга напоминает "Архипелаг Гулаг" Солженицына и его же "Один день Ивана Денисовича".
Моралистам лучше не читать, поскольку они просто забрызгаю книгу слюной от гнева и бессилия что-либо изменить и гневных комментариев будет прорва)
Книга, в которой абсолютно не ценится человеческая жизнь. В которой люди цепляются за возможность существования не руками, в которых не осталось сил, но одной лишь мыслью. В которой такие же люди теряют всякую надежду и убивают сами себя. В которой шерстяной свитер, сахар и сигареты ценятся дороже человеческой жизни. Книга, читая которую не понимаешь, как автор, прошедший через всё это, сам остался жив.