Цитаты из книги «Мой (не)любимый дракон. Оковы для ари»

Да, Игрэйт безумен. Да, он мечтает о троне и готов на что угодно, лишь бы подгрести под себя империю. Но в то же время он трус, привыкший прятаться за чужими спинами. Что-то он замышляет, есть у него какой-то козырь, иначе бы к тебе не сунулся. Я видела его сегодня: он абсолютно уверен в победе и ничего не боится. Поэтому не говори мне, что все будет хорошо. Пока ты душишь в себе зверя, тем самым делая себя слабее, ничего хорошего не будет. Прекрати это немедленно! Слышишь?!

Не знаю, как насчет простить, но переступить сумел точно, раз сам меня обманывал и успешно делал вид, что все у нас расчудесно. Ну прямо как в сказке. Братьев Гримм, не иначе. – Он мучает себя, Аня, чтобы вы больше не страдали. И вот чем теперь это, скорее всего, обернется: для нас – безумцем-правителем. А для вас…

Выкрикнула, хватая вредного старикашку и хорошенько его встряхивая: – Объясните немедленно, что он там пытался и в себе душил и как это может отразиться на завтрашнем сражении!

Уже и забыла, какие славные у меня получаются намордники. Любо-дорого посмотреть и послушать мычание этого пучеглазого хмыря. Легкий взмах рукой, короткая мысль, и сила, уже бесконечно долго искавшая выход, сверкающими искрами сорвалась с кончиков пальцев, с готовностью ударила в князя

Подскочив со своего места и широко расправив плечи, Огненный прокричал во все свое тагрово горло: – Я готов померяться с кузеном силами! Готов бороться за трон и за эти земли! За все, чем владеет Скальде Герхильд! Скальде подался вперед и посмотрел на князя с таким выражением лица, словно видел перед собой червяка, вдруг ни с того ни с сего затявкавшего по-собачьи. – Это что, шутка такая? – ошеломленно пробормотала я, оглядывая погрузившиеся в молчание трибуны, переводя растерянный взгляд на приподнявшегося, грозно зарычавшего Снежка, а потом на мужа, который явно не оценил темнодольского юмора

– Думаю, князь что-то замышляет. Скальде кивнул, побуждая меня говорить дальше. – Когда он рядом, Снежок нервничает и злится. Места себе не находит. Следовало еще вчера тебе об этом рассказать, но был суд и… Я запнулась, заметив на трибуне, противоположной той, в которой расположился наш со Скальде общий геморрой, Хильдебальда и Ариэллу. Сомневаюсь, что алиана рвалась на турнир. Скорее всего, ее сюда принудил отправиться отец, сумевший быстро отсечь от семейного древа гнилой плод – вычеркнуть сына из их жизни

На Адальфиве ведь полно законов: зачастую дурацких, а порой и абсурдных. Так почему бы не принять еще один: за неподобающие взгляды в адрес ее лучезарности – наказание. Галеры там или какая-нибудь каторга. Кого-кого, а Хентебесира я без раздумий и сожалений отправила бы в пожизненный «круиз».

Мой сын погиб, – глухо отчеканил мужчина. – Вместе с той пятнадцатилетней девочкой – его первой жертвой. – Но отец… – зазвучал дрожащий голос Ариэллы. – Довольно! Я запрещаю вам оплакивать чудовище! А если узнаю, Элла, что ты опять по наущению матери пытаешься вымолить послабление для него у ее лучезарности… Никакой свадьбы с Хильдебальдом! – яростно прогремел князь.

Кто еще улыбался, так это Игрэйт. Широко, от души, я бы даже сказала, по-лошадиному. Как челюсть себе не вывихнул – не представляю. Помимо прочего его светлость имел все шансы заработать косоглазие, потому что все то время, что находился на боковой трибуне, косил в мою сторону плотоядным взглядом. Нездоровым таким, маньячным.

Голос Ледяного звучал спокойно, ровно, как у человека, полностью владеющего своими эмоциями. А вот я собой совсем не владела и из последних сил давила в себе слезы. Но они все равно прорывались наружу, слепили глаза. От мыслей о жертвах маньяка, имена которых никогда не сотрутся из памяти, болела душа. – Ваша лучезарность, – обратился ко мне эррол Корсен, и в наступившей тишине мое собственное дыхание казалось оглушительным, – согласны ли вы с решением его великолепия? Ариэлла больше не отворачивалась, смотрела мне прямо в глаза. Не желая отпускать надежду, продолжала цепляться за несуществующую соломинку. – Согласна. Когда я заставила себя выдохнуть это слово, алиана зажмурилась и спрятала лицо на груди у Хильдебальда.