Глава 5

Тем не менее, утро и пора вставать. Как хорошо дома. Вакцина от гриппа еще не изобретена, но самого гриппа тоже пока нет. Многое отсутствует, ночной горшок выносит лакей Антон. Огорчает отсутствие свежих газет. Их привозят из города с большим опозданием. Граф Паскевич взял Карс, в Португалии какой-то тип захватил власть и будет теперь править.

Гуляю по дому и посматриваю, что бы можно такое переправить в будущее. Чтобы и бабушку не обидеть, и себя любимого. Чудеса не вечны, вечна только проза жизни. Вернусь в свой прозаический двадцать первый век, буду прозябать в своей однокомнатной со всеми удобствами. Как пригодятся мне в моем ужасном далека антикварные монетки царской России. К моему уникальному полуполтинничку добавились 2 копейки 1823 года и гривенник 1820 года. Не бог весть, какие редкости. Чернильница аж восемнадцатого века, бабушка за что-то на неё прогневалась и велела отнести на помойку. Спас и решил сохранить. Найти время и сделать первую закладку на будущее пока все не соберусь. А надо бы.

Событие, которого так долго ждал, что и ждать перестал, наконец свершилось. Уезжают. Уезжают и князь и барон. Спасибо тебе медведь! Уговорю егеря этой зимой на тебя не охотиться. Если б не ты!

Барон в грустной задумчивости, чисто отмытый и чего-то неразговорчивый. Смотрит на меня умно-умно, но так и ничего и не сказал. Насовали ему в дорогу всяческих деревенских лакомств и заготовок. Бабушка хотела дать копченой медвежатины, но я отговорил. Барон может неправильно понять. Штерны влиятельная группировка в столице, зачем графу Апраксину лишние проблемы в будущей карьере.

Князь так и не взял с собой девушку Машу. Выла в ночь перед отъездом на весь дом, даже у меня у опочивальне было слышно. Бедная жертва любви. Надо скорей выдать замуж. Бабушка говорила, что есть кандидат. Вдовец, четверо детей, но почти непьющий. Подарю тебе рубль на свадьбу Маша, князь то так и позабыл подарить. Романовы они такие, забывчивые.

Решил верхами проводить моих гостей хотя бы до шоссе. Оно в России 19 века есть, для карет и лошадей сойдет, автомобиль еще не изобретен.

Долгие проводы, лишние слезы. Бабушка обняла отъезжающих гостей, приглашала быть еще. Осенью обещала хорошую охоту. Наливкой грозила новой угостить. Князинька в дорожку прихватил себе парочку бутылок. В сущности, мы легко отделались.

По утреннему холодку мы успели сделать пару тройку километров. Карета князя впереди, я на коне почетным эскортом сопровождал дорогих гостей. Уезжай князинька, скатертью дорожка, гостенёк дорогой. Новое вино купим, все забудется, если у Маши будет ребенок, назовем Константином. Я попытался сосчитать, какие бы алименты смогла вытянуть из князя обманутая девушка в двадцать первом веке. Тогдашние курсы пересчитать на нынешние. Маша! Ты богатая невеста. Дорога сворачивала к шоссе. Я загляделся было на верстовой столб. Основательно строили предки. Карете ехать до Питера еще 70 верст…

Кстати, а где карета?

Дорога пуста, на дороге нет следов колес. Карета не могла съехать с дороги на обочину. Я заснул на ходу? Конь в недоумении ждал седока, поворачивая ко мне голову, ну что же ты? Сзади меня следы нашего путешествия, и они обрывались буквально в двух шагах передо мной. Не в небо же унесло нашего благородного князя?! И самое скверное, впереди совсем не та дорога. Я помню этот проселок, по нему аборигены возили урожай на мельницу. Опять эта чертова мельница. Ехать туда я не хочу. Я вообще никуда не хочу ехать. Слезаю с лошади, даю ей немного попастись у дороги.

Постепенно в голову приходит одна мысль. Меня не выпускают из места моего пребывания. Мне нет дороги в Петербург. Хотя, может быть, перекрыта только одна дорога из многих? Стоит проверить. Подсознание подсказывает, проверяй не проверяй, никуда ты не выберешься голубчик из этого капкана. Тебе же лучше.

А еще лучше, вернуться домой, выпить кофе за утренним завтраком и заняться неотложными делами. Чувствую, что тянуть больше нельзя….

Наврал бабушке о благополучном отбытии героев. После обеда собрал все пустяки, намеченные для закладки, и прогулялся по холодку к реке. Стоит знакомый камешек, ровесник ледников. Корова пасется где-то метрах в ста. Где корова, там и пастушок должен быть поблизости. Вон там, у стога сена шевелится что-то. Он родимый, пастушонок. Редкостный лентяй, бабушка говорила. Уж секли его, секли. Все равно, что ни год, то корову не досчитается барское стадо, то теленочка. Волки, однако.

Спрятал денежку поглубже и подальше под камнем. Огляделся еще раз, никто ничего не видел. Сорока сидит на березе и смотрит любопытными глазами. Брысь сорока, не подглядывай….

– Боренька. Муку привозили с мельницы. Мельник привет передает и рыбкой кланяется. Где такую и ловит. Завтра к столу подам.

Завтра оно будет завтра. Сегодня постель перестилает Наташка, лакей Антон немного прихворнул, говорит, завтра я, барин, буду как штык.

– Все сделаю, говорит. Сегодня малость квасу перепил за ужином, бурчу сильно. Боюсь Ваше Сиятельство беспокоить.

– Чего еще изволите Ваше Сиятельство? Наташка спрашивает, глазками стреляет, передничек мнет.

Понятно, чего я изволю. С нею я уже пару раз изволял, она мои привычки изучила.

Кусал меня кто-то ночью во сне. Клопов и прочей живности в барском доме мы не держим, с ними строго. Иногда бывает, забегает таракан из деревни. Его вся дворня ловит и предает смерти.

Наташка ушла ночью, знала, что барыня не любит, когда дворня развратничает. Барину услужит, одно дело. А в барской постели валяться засветло, никоим образом не годится, это разврат.

– Барин! Батюшка! Спрашивает Антон.

– А эта дрянь откуда у вас в опочивальне?!

И вытаскивает из-под постели здорового черного рака. Тот клешнями лязгает, укусить пытается. Так вот кто меня ночью то беспокоил. И вправду, на теле словно щипал кто. На Наташку непохоже, она девка ласковая, немного коровистая. Кто ж мне такое подсунул? Позавчера утопить хотели, сегодня ночью раков подсовывают. В нашей местности и змеи водятся, если змея ночью в комнату приползет…..!!

Мне захотелось домой, на мой тихий мирный десятый этаж. Чтобы сосед опять стучал в стену и ругался с женой. Чтобы музыка играла этажом выше.

Попросил Антона поспрашивать среди слуг, вдруг кто что видел. Бабушку в историю с раком решили не посвящать, рака отправить на кухню и наказать по справедливости. Скорее всего, он из той же посылки с рыбой, подарка нашего мельника. Пусть в общей банде и отвечают.

Рыбки за завтраком попробовал, хороша, нечего сказать. О раке со смехом поведал лакей, удрал ведь подлец, буквально из-под руки повара удрал. Да что с него одного. Щуку подадут в обед, какое то новое блюдо повар задумал. Решил после завтрака заглянуть на кухню и полюбоваться на речную красавицу. Лежит мерзавка в леднике, глазки зажмурила, пасть зубастую в сторону отвернула.

– Что, говорю, щука. Пришел твой смертный час. Всю жизнь всякую мелочь обижала, а теперь мы тебя обидим.

– Я с тобой не поменяюсь. Меня съедят, а тебя еще долго мурыжить будут.

Вот так сказала мне щука.

И я нашел, что ответить.

– Будете еще наезжать, попрошу бабушку расторгнуть с мельником договор аренды мельницы. Пусть мельник идет, куда хочет, кормится, чем хочет.

Это был сильный аргумент. Щука задумалась, такой наглости от человека она явно не ожидала.

– Не боишься того этого? Осторожно спросила.

– Отбоялся уже. Мутите вы тут воду, мутите. Чего хотите, сказать не желаете. Вот приглашу священника, освятит воду возле мельницы. Что тогда?

Рыба запаниковала. Перспектива освящения воды ей очень не понравилась.

– Может, съездишь на мельницу, поговоришь с хозяином? Спросила жалобно.

– А вы меня там в сома превратите? Или по дороге, того этого. Передразнил я её.

– Барина то?! Ужаснулась хищница. Не положено. Запрет на это наложен. Анька с тобой пошутковала. Так она молодая, кровь играет. Ты тоже, сначала с ней поиграл, теперь других в постель тащишь. Не дело это барин!

Диалог затягивался, стороны не пришли к согласию. Появился повар и мою собеседницу потянули в последний путь. Она так мне ничего и не сказала. Мужественная рыба. За обедом я ел в основном баранину и парниковую клубнику. От рыбы отвертелся, сказав, что утренней мне хватило. Есть такую умную и разговорчивую рыбу мне не хотелось.

– Кто знает, может они и все такие? Молчат, но думают о нас разное, не очень для нас лестное.

А вечером повар пришел ко мне и обрадовал сообщением:

– Я Ваше Сиятельство барыне то не говорил. Мало ли что она подумает. А вы меня с мальства знаете, знаете, что я сроду ничего барского крошки не тронул.

– Так вот, рыба то эта, что на стол подавалась. Не та вовсе рыба. Ту, какая сволочь подтибрила, буквально из-под рук моих вытащила. Пришлось другую готовить, благо на леднике позавчерашняя лежала, в пруду карпа выловили.

Сбежала, значит, моя щука. Я почему-то почувствовал облегчение. Заканчивать дискуссию съедением оппонента, это не наш метод. Такие методы мы давно осудили. Щука сейчас, наверное, докладывает своему начальнику об итогах переговоров с графом Апраксиным. Буду ждать новой шкоды.

Ночь спал спокойно, ласкал все ту же Наташку. Во сне почему-то снилась Анюта и была мною довольна.

– Ну ты и даешь! Говорила. За ночь девку шесть раз огулял. И откуда берется. Жеребец, истинный жеребец.

Глава 6

Рублевик 1807 года, пара гривенников 1809 го, полтина 1813 года, пятаки, гривенники, аж 20 копеек 1816 года. Это все братца ныне царствующего царя Николая монетки, покойного Александра Павловича. Сколько какая в будущие, неимоверно далекие сейчас от меня времена стоит? А хрен их знает, сколько стоят. Одни дороже, другие подешевле. Монетки все в хорошем состоянии, не сказать чтобы идеальном, в обиходе уже побывали, в кошельке слегка пообтерлись. Пятачком нынешнего 1828 года у меня в кошельке целая пригоршня. Милостыню подавать, очень удобно. Прошлогоднего “орла крыльями вниз”, пятирублевика, у меня нет. Это даже я знаю. И на нет и суда нет. А вот полтинушка с поднятыми крыльями. Год позапрошлый, состояние отличное. Сижу, перебираю монеты в кошельке, бабушка опять внуку подбросила на мелкие развлечения. И зудит, зудит, съезди к соседям Боренька, съезди. А как я съезжу? Вдруг меня и к соседям заговор наложенный не пустит. Поеду туда, приеду неизвестно куда. Лучше дома посижу, пощиплю ягодку и девка тут новая обрисовалась, интересная на фигуру девка. Не иначе как мамку её цыган в сене повалял. Приходила с ягодами к барыне, я успел с ней парой слов перекинуться. Не хочу ни к каким соседям!

А из города, наконец, газеты привезли. О холере пока мало чего слышно. Холера еще в Азии, в Сибири появилась, но у нас, слава богу, начальству слава и почет, холеры пока нет. Ох, скоро придет и мало никому не покажется. Холерные бунты в Москве, об этой страшилке читал я в свое время. Надо бы предупредить как-то Александра Сергеевича. Да как его предупредишь? Да и не поверит он мне. Это ж смех один: граф Апраксин предупреждает опального стихотворца Пушкина о том, что в будущем году…..!!!

Граф Апраксин научились будущее предсказывать. Авель, Нострадамус, Калиостро и граф Борис Викторович Апраксин.

День июльского безделья. В купальню теперь хожу с почетным эскортом. Для защиты от русалок, водяных и говорящих щук в дворне выбрал двух девок покрепче. Сослался, что раков боюсь. Пусть по дну ходят и ногами всякую подводную живность отпугивают. Девки хихикают, но свою задачу выполняют добросовестно. Еще бы, это им не прясть, не ткать, не в лес за ягодой бежать. Там в лесу и слепни и комары. Да и медведь, говорят, опять в малиннике пасется. Егерь обещал, сходить туда, шугануть обжору. Я блаженствую, поглядывая на мясистые прелести моих охранниц. Я сыт. Поберегу себя для ночных утех.

О, как не правы мои современники, ругая проклятое крепостное право. По мне так оно очень даже приятное. Спросить бы народ, ему тоже приятно? Боюсь, если спрошу, меня неправильно поймут. 25 декабря 1825 года было совсем недавно. Кто-то из моих полковых знакомцев успел побывать на допросе. И в полк уже не вернулся.

Завтра попробую, проедусь на лошади в сторону усадьбы ближайших соседей. Барышни там играют на фортепьяно, отец большой оригинал, сельскохозяйственные опыты делает. Выращивает в открытом грунте помидоры и учит этому своих крепостных. Те, из любви к барину, делают вид, что сей овощ им по вкусу. Идиллия!

День тёк в мирных беседах с бабушкой. О том, о сем, о том, как в старину хорошо жили. О том, как Григорий Александрович пригласил её на мазурку, и что при этом сказала Государыня Императрица. Большая шалунья была покойница. Но крепко ревнивая. Поглядела только раз на веселие юной графинюшки и на следующий день приказ: Ехать сей же час в деревню. И готовиться выйти замуж за графа Апраксина. Сей Апраксин был её старше на двадцать лет.

– И ведь прожили в мире и покое десять лет, трех детей породили. Младшенький, правда, от оспы умер.

– Дедушка твой от ран страдал, с Румянцевым воевали, ордена имел. Да что я рассказываю, ты все сам знаешь, Боренька.

Боренька ничегошеньки не знал, и бабушкино повествование выслушал с большим интересом.

Вечер блаженного ничегоделания. Проходя со свечой в свои, уже привычные покои, я задержался на минуту у окна. Уже надвигалась ночь, без электричества неуютно как-то по вечерам. Взять что почитать, но выбор книг у бабушки был специфический. Всё французские романы. Какие-то дикие авторы, я о таких и не слыхивал. Вольтер был. В школе, слава богу, учили мы французский. Но читать неадаптированного Вольтера! Да я сказку Шарля Перро про Красную Шапочку осилю только в изложении для детей.

Второе полезное завоевание моей мятежной молодости это два года занятия фехтованием в кружке у очень неплохого тренера. Дорого маме обошлось моя учеба. Но теперь я вполне неплохой для начала девятнадцатого века фехтовальщик.

Уже двинулся было к себе, в постель, там ждет крепкий сон. Наташка то ли придет, то ли нет. Прошлой ночью крепко отшлепал её по горячей заднице. Решила у барина выклянчивать послабления для своего отца. Папаша у ней лодырь, бабушка о нем рассказывала. Пару раз не заплатил недоимку, простила. В этом году опять нацеливается обжулить господ. Дружба дружбой Наташенька, а денежки врозь. Все больше чувствую себя помещиком крепостником. Уже мечты о гаремах витают в голове. Надо бы и заняться правильным земледелием. Помидоры выращивать не буду, бог с ними.

– И не надо помидора выращивать. Отцы наши жили без помидора и нам завещали. Ты скажи, доволен жизнью сегодняшней? Чего-то ты суетишься, бегаешь туда-сюда. Тебе граф бегать не годится, большие беды и себе и людям набегаешь.

– Кто это?! Кто со мной говорит?

Тень у стены сгустилась в неопределенную фигуру, то ли человек, то ли зверь.

– Зовите меня как хотите. Дворня кличет Герасим. Хотя какой я Герасим. Собак у меня сроду не бывало. В крепости мне быть тоже не приходилось. Крепостное оно для вашего брата, для людей. А я, сами видите, в человеки никак не гожусь.

И вправду, несуразное это существо походило на что угодно, только не на человека. Угрозы от него явно не чувствовалось. И все же. Не тот ли Герасим, которым мне давешний комарик грозил?

– Он самый и есть. При барском доме я с рождения. Все для его благополучия делаю. Уж, извините, надо было вас сюда препроводить. Случай такой один раз бывает.

– Да зачем?!!

Вопль мой не получил ответа. Дрянная случайность прервала беседу. Надо же, все та же дура Наташка прошлепала босыми ногами по полу и взвизгнула, наступив на ногу моему собеседнику. Он метнулся в сторону и исчез.

– Ну что ж, идем в опочивальню Мессалина.

– Кто, кто барин?

– Настя Рыбка. Плыви вперед, нас ждет теплая постель.

Выехав поутру на лошади, имел я остановку все у того же камня. Коровы еще не паслись на лугу, опять проспал дрянь пастушонок. Но мне это на руку. Сделал еще одну закладку с другой стороны валуна. Горсть мелочи, кому повезет, тот её найдет и всячески разбогатеет. Дай бог, чтобы это был я. Не тянет меня домой, совсем не тянет. Но чувствую, ждать мне тут в ближайшее время серьезных неприятностей.

– Барышень зовут Катя и Лена, ничего сложного. Отца Евстафий Иулианович! Во как. Сложного особо ничего в местных визитах и нет. О чем-то читал, что-то мне простят, буду держаться грубовато, графу и богачу это дозволено. Куда заворачиваешь, моя лошадушка, здесь нет пути. Конь норовит свернуть с дороги, там, где поблескивает все та же речушка. Ведь напоили тебя с утра, что ж ты волчья сыть, травяной мешок. Рвется в кусты, я не бог весть какой наездник, падаю на траву.

Благо, успел ухватиться за что-то. Холодное такое, дерево? Нет, металл. Да это ж мой металлоискатель. Стою все там же в крапиве среди фундамента дома. Головку солнце напекло? Надо же, какой бред, какой роскошный бред. Голова не кружится, в глазах ясность. На часах все те же 11 утра.

Приходил я в себя где-то полчаса. Отошел от греха подале, подальше от родных развалин. Посидел на травке, распечатал НЗ. Глоточек коньяку на лоне природы, это очень даже. Но не больше глотка. Спрятан был флакончик на случай необычайной, невероятно богатой находки. И ходит со мной в походы уже, почитай, с прошлой осени. Закусил, продышался. Жизнь хороша, жить хорошо, даже в нашем веке, даже с нашей экологией. Экологически чистые коровы ушли с пастбища. Всюду приятная пустота. Птички щебечут: Борька дурак! Дурак Борька!

Нет, сегодня охота на антиквариат отменяется, поеду домой, отдохну дома. Но надо же, какой отчетливый сон.

Надо скорей ехать домой. На электричку не опоздаю, она минут через сорок, дойду шагом. Спокойно дойду. Но только сначала сверну к тому валуну.