– Именинников и балерин просим не беспокоиться. Покорный ваш слуга и эти две разумные торпеды задачу свою выполнят.

Дина ткнула его в бок.

– Болтун. – И с горкой посуды отправилась на кухню.

Кате стало совсем неловко.

– Может, все-таки я помогу?

Проходя с пустыми бутылками, Ольга мотнула головой.

– Спасибо, обойдемся.

А Серж опять обернулся в дверях.

– Представляешь, Кать: вышла ты замуж и с охапкой кастрюль выполняешь балетные па. И с кастрюлями этими составляешь единое целое. Представляешь? Это и будет современный балет в апогее. – Он удалился, позвякивая посудой.

Катя вздохнула.

– Нет, он меня достанет.

– Это же Макаров, – отмахнулся Валентин. – На него обижаться себе дороже.

– Да нет, я вроде уже привыкла.

Минут через двадцать стол был разобран, поставлен в угол и появилось место для танцев. Верхний свет погасили и включили торшер, создав тем самым интимный колорит. Ольга, обеспечивая музыку, расположилась у магнитофона и врубила оркестр Поля Мориа. И потекли мелодии, вполне соответствующие обстановке.

Валентин с Катей, кузен Гоша и Эдик с подругами составили три танцующих пары. Они кружились, тесно прижавшись, танец за танцем без перерыва. Меняться партнерами, похоже, никто не собирался. Катино опьянение практически выветрилось, осталась лишь приятная легкость.

– Слушай, а где Макаров? – полюбопытствовала Катя.

– Соскучилась? – хрипло отозвался Валентин.

– Да нет, просто интересно.

– А мне – нет. – Валентин вновь попытался Катю поцеловать, и она вновь уклонилась, но поцеловала его сама. В щеку. Именинник криво усмехнулся. – И на том спасибо.

Мелодия закончилась, и Катя, отстранясь, посоветовала:

– Потанцуй с сестрой: она скучает.

Валентин воззрился на нее в недоумении.

– Еще чего!

Катя чмокнула его в другую щеку.

– Пожалуйста, будь хорошим братом.

– Куда уж лучше? – проворчал именинник.

Однако просьбу выполнил. И они с Ольгой затоптались, беззлобно переругиваясь.

Катя выскользнула в коридор. Голос Макарова доносился с кухни: «Укроти свой аналитический ум. Просто делай, как я говорю.» Точно под гипнозом, Катя прокралась к приоткрытой двери.

Дина висела у Макарова на шее.

– Не могу, – бормотала она. – Дохлый номер.

Серж гладил ее по волосам.

– Ни фига, ты лучше всех… – Он заметил замершую у порога Катю. – Да у нас тут гости.

Дина отшатнулась от него как ошпаренная.

Катя сделалась пунцовой.

– Простите, что помешала, но мне… Я подумала… – Она вдруг разозлилась, жутко разозлилась на этого говнюка Макарова, который, судя по всему, ни одной юбки не пропускает. – Кто-то хвастался, что он лучший в мире танцор! А шестой танец, между прочим, кончился! Много видала я трепачей, но такого наглого… – Развернувшись, Катя зашагала прочь.

– Сейчас приду! – крикнул ей вслед Сергей.

В гостиной все оставалось по-прежнему: Гоша и Эдик (как только не надоест!) топтались в обнимку с подругами, а Валентин с чокнутой сеструхой, примостясь на диване, лениво о чем-то препирались (не утомились, видать, за долгие годы!) Катя также присела на диван.

– Где Макаров? – обратился к ней Валентин.

– Не знаю и не интересно! – сердито соврала Катя.

Валентин внимательно на нее взглянул.

– Что с тобой?

– Ничего. Скучно просто.

– Потанцуем?

– Я устала.

Зазвучала музыкальная тема из «Шербургских зонтиков», и вошли Сергей с Диной. Встав перед Катей, «лучший в мире танцор» шаркнул ногой.

– Час испытаний пробил, – сказал он, протягивая руку. – Пусть публика рассудит, кто трепач, а кто мастер.

– Я устала, – неуверенно повторила Катя.

Макаров приглашающе изогнул стан.

– Прошу, пани. Не то люди подумают, что балерина – это марка дезодоранта.

Катя поднялась, опираясь на его руку.

– Ладно, под мою любимую мелодию… – Она грациозно возложила ладошку на его плечо. – Только один танец.

Макаров отстранился.

– Как сказал один экспериментатор: мы пойдем другим путем. – Он включил верхний свет. – Слабонервных просим удалиться.

Все заморгали и зажмурились.

– Эй! Что за дела? – возмутился кузен Гоша.

– Твое время истекло, – заявил Сергей, – уйди с миром. Сядьте все. Очистите пространство. Олька, прикрой «Шербургские зонтики». – Он пошептал девочке на ухо.

С видом заговорщицы Ольга выполнила его распоряжение: хрустальными брызгами из динамика хлынул диксиленд, наяривающий «Хэлло, Долли!». Заинтригованная «публика» расселась вдоль стен.

Растерянная Катя стояла посреди комнаты.

– И что дальше?

– Дальше, – сказал Сергей, – танцуем чарльстон. Импровизируем. При том делим площадку поровну, и каждый танцует на своей половине. – Он обозначил ногой незримую линию. – Эту границу не переступаем. Но двигаемся так, будто держимся за руки. Ясно?

– Да, но… я на каблуках…

– Начнем! Границу не переступаем!

В танце, не спеша, Сергей пошел в сторону Кати. Двигался он, что называется, «бросая пятки», с удивительным для его комплекции кошачьим изяществом. Катя, также бросая «бросая пятки», синхронно отступила. Сергей, слегка покачиваясь, двинулся влево. И Катя, покачиваясь, двинулась в ту же сторону. Получалось у нее сперва не слишком уверенно, однако вскоре танец увлек ее как игра. Катя двинулась на Сергея правым плечом вперед. Отведя назад левое плечо, Сергей отступил. Катя выбросила руку, изобразив толчок. Сергей пошатнулся, как бы устояв чудом. «Хэлло, Долли! Хэлло, Долли!» – продолжал наяривать диксиленд. Они смотрели в глаза друг другу и согласованно танцевали каждый на своей половине площадки. Сергей поднял руку над головой и повращал кистью. Катя, будто повинуясь его руке, сделала оборот. Раздались аплодисменты. Сергей улыбался, Катины щеки пылали. Оркестр меж тем словно взбесился, банджо выдавало умопомрачительный чес. Катя попятилась в танце и, хищно прогнувшись, изобразила, будто тащит Макарова на поводке. Накренясь, как ревматик, Сергей семенил за ней и, отбрыкиваясь, «бросал пятки» в чарльстоне. Рассмеявшись вместе со зрителями, Катя не сдержалась и кинулась Сергею на шею…

– Ну хватит! – Ольга выключила магнитофон. – Все тоже танцевать хотят!

Катя продолжала обнимать Сергея.

«Публика» разразилась овациями. Даже именинник – с весьма кислой миной. Смутившись, Катя отпрянула и пробормотала:

– Без репетиций все-таки…

Кузен Гоша полюбопытствовал:

– Где так насобачился, Макаров?

Сергей обмахивался ладонью.

– На семинарах по квантовой электродинамике.

– Пижон, – поправила очки Дина. – Все было замечательно, ребята, но мне, увы, пора домой.

Именинник апатично встал с дивана.

– Я провожу.

– Спасибо, Валь, – улыбнулась сокурсница. – За мной папа приехал, ждет у подъезда. Всем пока.

Макаров взял ее за руку.

– До лифта, надеюсь, проводить можно?

Дина потрепала его за ухо.

– Такому лихому танцору… только до лифта.

Они вышли. Школьный товарищ Эдик с подругой засобирались тоже: ехать им предстояло на другой конец Москвы. Когда вернулся Макаров, они уже надевали плащи. За ними, с интервалом в десять минут, потянулся и кузен с дамой сердца. Именинник с сестрой проводили их в прихожую.

– Позволь деликатный вопрос, – обратился Макаров к Кате. – Что ты подарила юбиляру?

– Галстук. Иди к черту.

– Красивый хоть галстук?

– К черту иди.

– Хм… Разве я наступил тебе на ногу?

Катя ожгла его взглядом.

– Расцарапать тебе рожу?

Он посмотрел на нее с интересом.

– А если отвечу положительно?

– Ты просто… Знаешь, ты кто?! – Катя аж задохнулась. Тут вернулись Валентин с Ольгой, и она объявила: – Пойду-ка и я. Натанцевалась.

– Погоди, время детское, – засуетился именинник. – Давай кофейку попьем.

Сергей возразил:

– Девушку родители ждут, Валя. На твоем месте я не стал бы их нервировать.

Ольга прыснула.

Катя прошипела:

– Шел бы ты, знаешь…

– О тебе, Катерина забочусь. – Гнусный Макаров приложил руку к сердцу. – Москва – город неспокойный… Кать, я без подначки: тебе действительно пора.

Катя молча направилась в прихожую. Остальные последовали за ней. Валентин помог девушке надеть плащ и натянул на себя куртку.

– Валька, – потребовал Макаров, – покажи галстук, который она тебе подарила.

– Не показывай, – воспротивилась Катя. – Или я его этим галстуком задушу. Сделаем так: вы оба меня проводите… для надежности, и отправитесь по домам. Хорошо?

Именинник хмуро качнул головой.

– Лучше проводим Сержа: здесь не далеко. А потом я спокойненько провожу тебя. Время детское.

– И я пойду провожать, – заявила Ольга.

Валентин показал ей кукиш.

– А вот это видела!

Макаров встал между ними.

– Сделаем по-другому. Катю проводит Валя, на такси. А мы с Ольгой перемоем пока посуду.

Довольный именинник пробормотал:

– Посуду, в принципе, можно и завтра…

– Или послезавтра, – фыркнул Серж. Затем отозвал Валентина в сторонку и, не слушая протестов, всучил деньги на такси. – Пока, ребята. Мы с Олькой тут справимся.

Валентин смущенно произнес:

– Ладно, раз ты сам это предложил… Пойдем, Кать.

В дверях Катя обернулась.

– Приятно было познакомиться.

– Взаимно, – поклонился Серж.

Вслед за Валентином переступив порог квартиры, Катя услыхала Олькин возглас: «Пошли на кухню, горе мое!» Катя с треском захлопнула дверь.

                                    * * *

Директор ресторана стояла у окна спиной к милиционеру, который недоверчиво переспросил:

– Девятнадцать лет знакомы? И до сих пор, блин, отношений не выяснили?

Катя обернулась.

– Простите, не поняла намека.

– Да какой намек, Екатерина Васильевна. У меня сведения точные. – Хомяков заглянул в блокнот. – «Ор стоял такой – потолок содрогался». Отрицать будете?

– И что с того?! – повысила голос Катя. – По-вашему, это означает, что я организовала пожар?!

– Выводы, Екатерина Васильевна, я сделаю потом. А пока без уверток ответьте на вопрос: стоял у вас ор или меня ввели в заблуждение?

– Если вам нравится слово «ор», на здоровье! Но должна заметить, что орала я одна! Если б Макаров хоть раз на меня наорал… возможно, все было бы по-другому.

– Значит, вы подтверждаете, что скандалили с Макаровым Сергеем Петровичем в помещении, где хранятся декорации, непосредственно перед вспыхнувшим пожаром?

Катя прошлась по кабинету.

– Бред какой-то… Что значит «непосредственно перед»? Ведь я даже не знаю, во сколько начался пожар.

Хомяков смотрел на нее пристально.

– Это вы так утверждаете. Само собой, я проверю… – В его кармане зазвонил сотовый. Капитан извлек его и отозвался. – Я, Аркадий. Кто ж еще? Ближе к теме… Подъехать не могу: в пожарном деле увяз. Пожрать, блин, некогда… Как это, Чижа взяли?! Что ж ты соплю жуешь?! Погоди… Эй! Вы куда?! – крикнул он директрисе, выходящей из кабинета.

– В бега, – ответила Катя. – В Лондон вылетаю. Ищите с Интерполом. – Она шагнула за дверь. – Да не волнуйтесь: сейчас приду.

«До чего красивая баба!» – восхитился Хомяков мысленно и сказал в трубку:

– Чижа, говоришь, взяли. Уже кое-что. Обшмонали, небось, а он чист. Угадал?.. Кончай кудахтать, Аркаш! На что ты рассчитывал?.. Не кудахчи, говорю! Где Гафуров?.. Понял. Подъеду к вечеру… Сейчас не могу: тут пожар этот долбаный… – Заметив входящую директрису, Хомяков спешно закруглился: – Все, Аркадий! Аккумулятор садится. – Он сунул телефон в карман. – Екатерина Васильевна, что за дела?

Катя поставила перед ним блюдо с горячими пирожками.

– Сами выпекаем. Четырех видов: с капустой, с грибами, с черносливом и с курагой.

Хомяков сглотнул слюну.

– К чему вы это рассказываете?

– К тому, что вам пожрать некогда.

– Уберите, я не буду.

Катя строго на него посмотрела.

– Ешьте, я не поджигала. У меня отсутствует мотив.

– Не уверен. – Хомяков старался не смотреть на пирожки.

– Тогда придумайте хоть один.

– Во, блин! Екатерина Васильевна, скажем прямо, балетмейстер вас бросил. Какой еще мотив нужен брошенной женщине?

Катины щеки вспыхнули.

– Кто брошенная женщина… я?

Хомякову все это не нравилось, чертовски не нравилось. Иметь дело с ворами было гораздо сподручней. Капитан уткнулся в свой блокнот.

– Если вы та самая Екатерина Васильевна Митина, значит…

– Не Митина, а Макарова. После развода я оставила фамилию мужа. И я скорее застрелюсь, чем буду ему пакостить.

– Постойте, – изумился Хомяков. – То есть вы жена этого… балетмейстера? Бывшая?

Катя удивилась в свою очередь:

– Вы не знали? Зачем же вы сюда явились?

– Думал, вы любовница в отставке, – обескураженно пробормотал Хомяков.

Катя невесело рассмеялась.

– Ваша версия, пожалуй, устроила бы меня больше.

Хомяков пытался собраться с мыслями.

– Развелись так развелись. Какого тогда рожна вы сцепились? Если не секрет, конечно.

Катя опустилась в рабочее кресло.

– Макарову нужны две танцевальные пары. Для спектакля. Я подобрала ему отличных ребят, предложила. А он в обычной своей манере: «Спасибо. Ценю твои хлопоты, но мы тут сами справимся.» И я, как обычно, завелась, дура… Зря время тратите, Виталий Павлович: я не поджигала. Уточните там, во сколько я ушла и во сколько загорелось. Должен быть временной зазор. Если, конечно, вы не подозреваете, что я оставила бомбу с часовым механизмом.

Признав ее правоту, Хомяков мысленно обозвал себя пеньком, однако сохранил форс:

– Проверим, Екатерина Васильевна. Обязательно проверим. – Он извлек из папки список участников субботней репетиции. – Вопрос последний: Макаров женат?

Катя подняла на него глаза. Синие-синие.

– Нет. И надеюсь, не собирается.

– В таком случае, – Хомяков ткнул авторучкой в список, – кто ему Макарова А. С.? Однофамилица просто?

– Макарова Алина Сергеевна, – отчеканила Катя, – наша дочь. Моя и Сергея. Вы сказали, вопрос последний.

Хомяков застыл на мгновение. Затем убрал бумаги в папку и поднялся.

– Екатерина Васильевна, вы… мне это… Можно взять пирожок? Даже два, пожалуй. Можно?

Катя кивнула: на здоровье, дескать. И когда капитан вышел, потерла виски ладонями. Затем сняла трубку, набрала номер и, услыхав знакомый голос, проговорила:

– Трудно было позвонить, да? Насчет пожара… Ну конечно, мелочи! Все на свете для тебя мелочи!.. Я не кричу, не выдумывай… Ты обгорел?.. Не смей отключаться, Макаров! Ты правда не обгорел?!