3

Анатолий провел Хавина в просторную столовую, где их встретила виновница торжества Людмила:

– Проходи, проходи, Павел! Я рада тебя видеть. Ты совсем не изменился после последней встречи. Все такой же красавчик. Надеюсь, сегодня ты приехал с женой. Хоть посмотрю, какие тебе по вкусу. А то все один, как партизан. Спасибо за букет. А где жена? Не вижу.

– Погоди, погоди, Люда. Ты сразу с места в карьер. Дай человеку оглядеться, – торопливо остановил ее Анатолий.

– Оглядеться? – расширила глаза Людмила. – Так, так. Все понятно. Значит, снова один. Только смотри, осторожно оглядывайся. У нас тут тоже медом не намазано.

– Не пугай его, Люда, – вступился Анатолий. – Ему еще за твое здоровье пить.

Людмила была высокой худощавой женщиной с прямой точеной фигурой. В легком платье с коротким рукавом и с глубокими вырезами на груди и спине. На правой руке браслет с камнями, на шее – крупная жемчужина. Короткая стрижка на голове.

Хавин поднес Людмиле подарок. Та раскрыла коробочку и ахнула от восторга, увидав колье с бриллиантом.

– С днем рождения! – проговорил Павел.

– Боже мой, какая прелесть, какая прелесть, какая прелесть, – только и могла выговаривать она. – Спасибо, Павел. Дай-ка я тебя поцелую, – и чмокнула его в щеку.

Адаевский довольно замурлыкал себе под нос. Он смотрел на жену и думал, что ему повезло в жизни, что он встретил на своем пути ее. Сейчас он точно знал, что счастлив с нею.

После службы он вернулся домой издерганным и не совсем здоровым. Раны давали знать о себе. Людмила тогда работала медсестрой в больнице. Она сразу приглянулась ему. Но при ней ему было стыдно жаловаться на болячки. Он стоически переносил боли. И ей понравилась его крепость. Так все и началось.

С тех пор много воды утекло. И Людмила давно уже не медсестра, и он сильно изменился. Но чувства между ними до сих пор были сильными.

В бизнесе Людмила стала его помощницей. Окончила курсы бухгалтеров и взяла в руки финансовую часть дела. Помаленьку поднялись на ноги. Но жизнь такая заковыристая штука, что не знаешь заранее, где подстелить соломки, чтобы не больно было падать. В бизнесе не всегда было ладно и хорошо. Были падения и взлеты. Иногда хотелось все забросить, когда казалось, что больше невмоготу. И был момент, если б не помощь Павла, могли бы не выкарабкаться.

Теперь уже у них выросли дети. Два высоченных парня. Сейчас старший служил в армии, а младший стал баскетболистом и находился на соревнованиях.

Хавину везло больше, он как-то сразу попал в струю и стремительно стал набирать обороты. Он всегда отличался умом, обладал особым чутьем, знал, с кем и как себя вести, куда вкладывать деньги, какие контракты заключать. Адаевский не просил помощи, он не признавал дружбу, основанную на деньгах. Павел сам догадался о его проблемах и вмешался. Но, зная Анатолия, предложил не деньги, а совместный проект. Благодаря ему дела у Адаевского поправились.

Сейчас трудности остались в прошлом. Все, что было пережито с Людмилой, было их совместным багажом. Она оказалась той женщиной, какую никогда не меняют.

В столовую стали входить гости. Дарили Людмиле цветы и подарки и поздравляли. На ее лице была радостная улыбка. Анатолий рассаживал гостей за стол. Алла вслух выразила недовольство тем, что ее посадили далеко от Павла, и сверкнула огоньками глаз:

– Я припомню тебе это, Анатолий? – Погрозила пальцем Адаевскому. – Я все равно не выпущу его из своих коготков, так и знай! – Удержала его за руку, шепнула. – Как думаешь, он хорош в постели?

Анатолий смутился, но быстро нашелся:

– Не думаю, – пошутил, – иначе не был бы холостым.

– Вот невидаль какая, холостой. Да сейчас мужиков не оженишь. Да и на кой ляд за вас замуж выходить? От вас проку, как от козлов молока! – Она презрительно фыркнула, а потом весело подмигнула, продолжая держать его руку своими коготками. – А ему ты просто завидуешь.

Анатолий посмотрел с удивлением. А Алла уверенно изрекла:

– Он попадет в мою постель, а ты нет!

– А я не стремлюсь, – усмехнулся Адаевский, освобождаясь от ее коготков.

– Ну и дурак, потому что дурень, – поморщилась Алла. – В мою постель многие целятся, – уверенно заключила она и отвернулась.

Следом Адаевскому почти такое же недовольство выразила Марина Печаева. Она схватила его за рубашку, пригнула к себе:

– А почему Павел не рядом с нами?

Анатолий развел руками:

– Я не могу посадить его рядом с каждым.

– При чем здесь каждый? – добродушно возмутилась она. – Ты же видел, как он смотрел на меня.

– Мне показалось, он на твое платье смотрел, – сказал Адаевский.

– Вот именно показалось, а на самом деле он разглядывал то, что имеется под ним.

– У тебя муж строгих правил. К тебе под платье опасно заглядывать, – отшутился Анатолий.

– Эх, несчастная твоя жена! – засмеялась Марина. – При чем тут муж, я же не в постель к себе Павла приглашаю. Это Алла пускай ему свои упражнения показывает, она мастер в этом. А мне приятно поговорить с новым человеком. Ваши физиономии безумно надоели. Красная мордашка моего благоверного мне уже во сне снится. Отвлечься хоть немного иногда не мешает. – Отпустила рубашку Адаевского и оттолкнула от себя.

Печаев добродушно крякнул, услыхав слова жены. Его небольшие глаза моргнули, вокруг них побежали паутинки мелких морщин. Хохотнул.

Анатолий повернулся к другим гостям.

Константин Аспенский с женой вошел в столовую последним. Вероника приблизилась к Людмиле, чуть приподнялась на цепочках и щекой слегка коснулась ее щеки:

– Поздравляю, дорогая, надеюсь, каждый прожитый год только больше омолаживает нас и делает привлекательнее для мужского пола. Здоровья тебе, и не забывай, что все в этом мире создается женскими руками, а мужчины это подручный материал, хотя они совершенно противоположного мнения о мироустройстве. Ну и пускай заблуждаются. Они думают, что они командуют нами, но что бы у них получалось без нашего желания? Будь счастлива, дорогая. – Вероника отошла.

Ее муж после этого приветствия, не отрывая от Людмилы сурового взгляда, не улыбаясь и ничего не говоря, протянул подарок в упаковке с бантами. Вид у Аспенского был таким, словно он приглашен не на веселое торжество, а на деловую встречу, как будто просчитывал в уме, какие сможет получить дивиденды по итогам этой встречи. Людмила приняла подарок и поблагодарила, на что Константин по-деловому коротко отозвался:

– Живи долго, Людмила.

Та кивнула с улыбкой:

– Буду, Константин.

Анатолий показал Аспенскому на места рядом с Хавиным, негромко заметил:

– Я слышал, у тебя с компаньоном есть какой-то проект, но не хватает на него денег. Вот, пожалуйста, счастливый случай для тебя. Если сможешь заинтересовать Павла, вам повезет, в его лице приобретешь инвестора. Но это нелегко, Павел просто так деньги на ветер не бросает.

Константин ухмыльнулся и взял жену под руку. Когда Анатолий отвернулся, не улыбаясь, шепнул Веронике на ухо:

– Ты слыхала? А я не подумал об этом. Хорошее предложение, – подвел жену к столу, выдвинул стул возле Хавина, усадил и сел по другую от нее сторону.

Адаевский в этот миг поймал на себе недовольный и даже разъяренный взгляд Аллы Истровской, говоривший: «Я тебе припомню это, друг любезный», а глаза Марины Печаевой добродушно прищурились: «Так, так, поглядим, что будет дальше». Анатолий усмехнулся, подумав: «Ай да бабы, и чем только головы забиты?».

Хавин смотрел на гостей, пытаясь по их поведению угадать характер каждого. Это было сложно, но отдельные черты все-таки улавливались.

Некоторые вели себя сдержанно, скромность перехлестывала через край, иные – с шумом и шутками. Одни сидели тихо, стараясь не причинять неудобств своим соседям, другие не обращали на соседей внимания, расталкивали локтями.

Павел видел, что все они давно между собой знакомы и знали, кто есть кто. И в этом он не ошибся.

Хавин привлекал внимание гостей: мужчин – как известный бизнесмен, а их спутниц – как интересный мужчина с тонкими чертами лица. Женщины сразу подбирались, когда ловили на себе взгляд его карих глаз.

Из женщин Павел выделил Веронику Аспенскую. Она была старше Аллы Истровской, но выглядела моложе своих лет. Ее фигуре вполне могла позавидовать Алла, хотя у Истровской тоже было все нормально. Вероника располагала приятной внешностью и спокойными манерами. А экспрессия Истровской настораживала Павла.

Он догадывался, что муж Вероники, в силу своего характера, довлел над женой. И хоть она старательно показывала себя независимой, все это было лишь внешней оболочкой для других. Павлу почему-то стало интересно, как было на самом деле.

Хавин сейчас не вспоминал о Юлии. Праздничная суета захватила его.

Вероника аккуратно села рядом, улыбнулась ему, а Константин тотчас обратился к Павлу:

– Вы надолго в наш город?

– На торжество, – отозвался Хавин.

– Мало! – коротко заключил Аспенский.

Павел пожал плечами:

– Достаточно.

Аспенский не любил жевать мочало, он всегда сразу брал быка за рога, поэтому, не раздумывая и не откладывая в долгий ящик, выпалил:

– У меня деловое предложение. Хотел обсудить с вами, – отставил от себя пустой фужер, наклонился над столешницей, едва грудью не касаясь ее.

Хавин кивнул:

– В любое время. – Он никогда не отказывался рассматривать деловые предложения, хорошие предложения нередко превращались в хорошие контракты и приносили доходы.

– Вы смогли бы выступить в роли инвестора? – спросил Аспенский и выжидающе умолк.

– Если предложение заслуживает того, – осторожно ответил Павел.

– Оно заслуживает, можете поверить! – твердо заявил Константин тоном, отвергающим сомнения.

Но на Хавина его тон никак не подействовал:

– Я верю расчетам и еще своей интуиции, – сказал он, заметив, что у Аспенского такой ответ не вызвал восторга.

Лицо Константина резко обострилось, а глаза застыли на губах Павла:

– Предлагаю рассмотреть документацию? – Аспенский сжал перед собой два кулака.

Хавин машинально окинул взглядом гостей:

– Сегодня явно будет не до этого, хотя суть предложения я готов выслушать прямо сейчас. – Он посмотрел на Веронику. – Простите нас за мужские разговоры.

– Я давно привыкла к этому, – прозвучал в ответ приятный голос Вероники.

Константин, обрывая жену, продолжил:

– Проект предполагает хорошую прибыль, – коротко, по-деловому изложил суть, и, сбоку глядя на Хавина, спросил. – Как вам предложение?

Хавин сделал затяжную паузу, вызывая нетерпение у Константина и Вероники, а потом выговорил одно слово:

– Сомневаюсь.

Аспенский нахмурился:

– Как можно сомневаться, не видя расчетов!

– Я просто знаю, что это направление в бизнесе сегодня очень рискованно. Можно выиграть, но можно и проиграть, – спокойно пояснил Хавин.

Константин, недовольный, что его проект поставлен под сомнение, резко повысил голос:

– Бизнес – всегда риск.

Хавин согласно кивнул, но тотчас твердо произнес:

– Проект не вызывает оптимизма.

По лицу Аспенского пробежала короткая ухмылка:

– А я – оптимист. Я всегда добиваюсь результата, даже когда это невозможно. – Расправил плотные покатые плечи.

– Быть оптимистом – мало, – сказал Павел. – Ваш проект в большом мегаполисе сложно осуществить, а в небольшом районном центре тем более проблематично.

Но Константин не хотел воспринимать сомнений в целесообразности и доходности своего предложения:

– Не вижу проблем. Так вы посмотрите расчеты?

– Я не отказываюсь, однако, мне кажется, я не открою Америк. Давайте завтра. Я остановился в гостинице, приезжайте туда.

Аспенский откинулся на спинку стула и замолчал. Ему не понравился разговор с Хавиным. Он понял, что Павел из вежливости пригласил его к себе в гостиницу. Но он осознавал и другое, что такая возможность ему может больше не представится. У него с компаньоном денег на этот проект нет, а Павел – готовый инвестор. Нужно любой ценой вытащить из него деньги. И надо придумать, как. Аспенский мрачно насупился.

Прозвучали тосты в честь хозяйки дома, под них выпили и закусили. Заиграла музыка. И Хавин неожиданно над ухом услыхал голос Истровской:

– Потанцуем, Павел?

Хавин обернулся и наткнулся на лицо Аллы. Она обожгла огоньками глаз. Отказать ей было неприлично. И не было причин для отказа. Тем более что Истровская уже вцепилась в его локоть:

– Пойдемте, пойдемте, пока не налетели другие воронихи! – Алла вызывающе глянула на Веронику.

Было понятно, к кому прежде всего относились эти слова, но Аспенская сделала вид, что ее это не касалось.

Хавин поднялся из-за стола. Следом на танец стали выходить другие. Щеки у Аллы разрумянились, она прижималась к Павлу, как будто предлагала себя прямо сейчас. От ее разгоряченного тела шел жар, Хавин ощущал его. Истровская глядела Павлу в лицо, и ее губы были так близко к его губам, что вызывали желание прикоснуться к ним. Она прошептала:

– Вы не хотите поцеловать меня, Павел?

Он не стал отвечать, ибо сказать нет значило обидеть женщину, а сказать да значило сказать слишком много. Но она ждала. И он решил отшутиться. Однако Истровская неожиданно спросила:

– Правда, Вероника Аспенская красивая женщина?

Это отрицать было глупо, и он подтвердил, не понимая, чем вызван вопрос Аллы.

– А разве я не красивая? – Алла коготками вцепилась в его тело так, что он почувствовал их на своей коже.

Хавин и это подтвердил, нисколько не греша перед истиной.

– Но ведь я моложе, – заметила Истровская. – На десять лет. Согласитесь, что это мой плюс. Из двоих вы должны выбрать меня.

Павла обескуражили слова Аллы: он не собирался никого выбирать.

– Потому что вам нужна женщина, – уверенно продолжила Истровская. – Прямо сейчас нужна. С Вероникой у вас роман не получится, поверьте мне, она под железной пятой у мужа. Это на людях она хорохорится. Уж я-то знаю.

Павел удивленно отстранился, приостанавливаясь. Откровенные высказывания Аллы несколько конфузили.

– Она вам нравится, Павел, я вижу вас насквозь. Но со мной все намного проще. Я – свободная женщина. Моя постель ждет вас! Разве вам не хочется погладить меня? Вы чувствуете, какое упругое у меня тело? – Алла настойчиво притянула Хавина к себе, шепча: – Ну же, решайтесь, Павел! Многие ли красивые женщины вот так предлагали вам себя? Поверьте, у меня есть на что посмотреть и я умею доставить удовольствие мужчине.

– Вы злоупотребляете, Алла, – наконец нашелся что ответить Хавин. – Вы слишком откровенны. Не всякому это может понравиться.

– А я не всякого выбираю! Только тех, кому это нравится. Ведь вам это нравится. Потому я выбрала вас, Павел.

Хавин мог бы еще раз подтвердить, что она красивая женщина, но ее напор и прямота вызывали отторжение. Он вдруг в эту секунду вспомнил Юлию. Та тоже проявила настойчивость, но ее настойчивость была иной: она располагала к себе, она нравилась Павлу. А открытость Аллы настораживала. Истровская почувствовала это и посмотрела изумленно:

– Павел, вы вообще-то нормальный мужик?

Вообще-то Хавин всегда считал себя нормальным, хотя именно сейчас, услышав вопрос Аллы, подумал, что, возможно, в отношениях с женщинами он никогда не был нормальным, ибо в ином случае жены не бросали бы его. И Павел растерялся, не зная, что ответить. Истровская вспыхнула:

– Вы посмотрите вокруг, раскройте глаза, – кивнула на окружающих, – все мужики облизываются, глядя на меня. Так и лезут взглядами мне под юбку. Или вы слепой, Павел?

– Нет, не слепой! – усмехнулся Хавин, чувствуя, как ее тело пружинит в его руках. – Я их понимаю.