Чужая жизнь – вообще потемки…

Чужая жизнь – вообще потемки,

В своей бы малость разгребстись,

В чужой одни головоломки,

Но всё же это тоже жизнь.

02.10.14.

Скорлупою грецкого ореха…

Скорлупою грецкого ореха,

Что на части из-под молотка,

Разлетелась юность без успеха,

И вступила на тропу греха.

Где все части вновь в одну собрались,

И созрел тот плод, чтоб искусить,

И частички соком наливались,

Чтоб в чужую втихаря заплыть.

Но не получилось, вновь расколом,

Потекла неУченая вдаль

Юность, в бытовухах укололась,

Перейдя в какую-то печаль.

Вновь затихарилась на немного,

Поспала до середины лет,

А когда проснулась, то с укором

Поняла, что проспала, а след

Потерялся и следы затёрты,

Нет дороги, что вела назад,

И стена, в которую уперся,

Вся шершава, и потухший взгляд.

Не находит в горизонте света,

Лишь закат мерещится в глазах,

Где ответ? Ответа тоже нету,

Лишь рубцы на сердце и руках.

08.10.14.

А молочный туман…

А молочный туман лобовое всё лижет и

лижет,

Слабый свет пробивается фарами очень с

трудом,

Бедолаги по встречке ползут, но всё

тише и тише…

И куда тут спешить, если только не

дружишь с умом.

Перевёртыш в кювете, видать,

догонялся,

Чешет лоб на обочине, слава Богу,

живой,

И в кабинах водилы про себя матерятся,

Трасса Питер – Москва ранним утром

бывает судьбой.

10.10.14.

День Яйца…

День Яйца – придумали ж такое!

Но неплохо, тоже повод есть,

И с утра в подлеске тихо трое,

Всё вопрос решали, что как есть.

Первый поднимали за глазунью,

Ничего пошёл, не задержал,

И второй за смяточку, с любовью

Проскочил, никто не возражал.

Третий, правда, долго обсуждали,

Мыслей много, а бухла чуть-чуть,

Поднимали молча за крутое,

На троих ведь можно резануть.

Всё допили и пошли по хатам,

Там накрутят то, за что весь день

Пробухали, но не виноваты,

День Яйца – крутой, но набекрень.

10.10.14.

Обломаем руки о коренья…

Обломаем руки о коренья,

Добывая правду по пути,

И, уткнувшись с устали в каменья,

Вдруг присядем, Господи, прости.

Там отрыть зарытую ту правду,

За которой роемся давно,

А оттуда: «Дурень, всё неладно,

Откопали, свистнули давно.

Зря копаешь, береги здоровье,

Тут от правды только лишь хламьё,

Тут таких прошли уж поколения,

И легли, конечно, за неё.

Вон кресты за холмиком рядами,

Правдолюбцы все давно лежат,

Но ты рой поглубже, этот камень

На тебя положат, будешь рад».

В старину придумали недаром,

Хоть умри или разбей свой лоб,

Всё добро достанется боярам,

Ты как был – останешься холоп.

11.10.14.

За крамолу обычно сажали…

За крамолу обычно сажали,

Иль в дурдом отправляли тайком,

А потом иногда отпускали,

Если больше не дружишь с умом.

Диссидентство вообще не в почёте,

Когда светит надолго тюрьма,

И сегодня в свободном народе,

Это просто с судьбою игра.

Хочешь ратуй за светлое быдло,

Иль УкрАину всю восхваляй,

Никому уж давно не обидно,

Всем плевать, что ты хочешь сказать.

Всё что ящик вещает народу,

Можно выкинуть иль не смотреть,

Ведь с другой стороны ту же воду

Им вливают, чтоб больше гореть.

11.10.14.

Коле Макаренко на день рождения

Был октябрь, прекрасная погода,

Двадцать шесть, немного, лет назад,

Громким криком вдруг взорвалось что-то,

Так вот появился наш Колян.

В малолетстве спал и улыбался,

Что кричать, когда дают поспать?

Но потом стал бойко озираться,

За «бибикой» молча наблюдать.

И когда другие слово «мама»

В первый раз сказали не тая,

Наш Колян молчал, не признавался,

Что умеет говорить слова.

Рос как все, но молча и упрямо,

Кушал кашу, слушал и молчал,

Но однажды ошарашил маму:

За рукав подергав, он сказал:

«Мам, вон Шкода, а вот Опель,

Это Мазда, а вот это Форд,

И когда я стану взрослым,

Я все тачки пущу в оборот.

Прикуплю, разберу на запчасти,

И втридорога всё распродам!»

«Что ж ты, Коля, молчал, моё счастье?»

«Да всё ждал, где найти капитал».

В детстве все мы мечтаем о счастье,

И у каждого хобби своё,

Но потом мы о нём забываем,

Но бывает, что кормит оно.

12.10.14.

Звездопад, не поверишь, бывает…

Звездопад, не поверишь, бывает,

Просто надо его подождать,

И ладони под звезды подставить,

Чтоб хотя бы шальную поймать.

Загадать, в небо черное глядя,

И подкинуть, чтоб вдаль унеслась,

На планету, где тоже заждались,

Чтоб обратно к тебе вновь послать.

12.10.14.

И крылом помахает наш лайнер…

И крылом помахает наш лайнер дождям

и прохладе,

Пять часов пролетят, кто поспит, а

другие успеют поддать,

И все высыпят там, где жарища, где

море, где всё в шоколаде,

Где недельку не надо теплей на себя

одевать.

Оторвётся народ, обгорит и опять

почернеет,

Кто опухнет от водки и пива, ведь всё

включено,

От жары иль от счастья, кто как здесь

балдеет,

Ну, а рыбки в кораллах с удивлением

смотрят немое кино.

17.10.14.

Чуб хохлятский завился от беса…

Чуб хохлятский завился от беса,

Вроде вольницу вновь получил,

И забыл про родного соседа,

И к чужбине сапог навострил.

Там с огромною ложкой уж ждали,

Рот открыли, халява летит,

Поперхнулись, какие печали,

Всё Россия опять возместит.

Оказалось, что всё так непросто,

Если в рожу соседа плюёшь,

А назад повернуть невозможно,

На халяву уже не возмёшь.

Гривны дали к могиле дорогу,

На дворе уж зима недолгА,

Зачесали чубы и продрогли,

Украинцы, зачем вам война?

19.10.14.

А ты попробуй хоть один разок…

А ты попробуй хоть один разок,

Через себя, но очень будет больно,

Зато потом ты вспомнишь тот глоток,

С которого ты снова зажил вольно.

Попробуй раз, и вкус к тебе придёт,

И будешь пить свободу вновь без края,

Иначе просидишь и не поймёшь,

Смотря в чужую, тяжело вздыхая.

01.11.14.

А мы по этой жизненной тропе…

А мы по этой жизненной тропе,

Бредём в такую даль, не замечая,

Что оставляем за собою след,

Который приведёт кого-то к раю.

Кто по нему вслепую, шагом в шаг,

Почти наощупь, чтоб не промахнуться,

За нами начинает жизни бег,

Туда идёт и думает, там лучше.

За ними тоже после побредут,

Все поколения, если не прервутся,

И встретятся, где брезжит лишь рассвет,

Сойдутся, чтобы снова разминуться.

02.11.14.

Ровно восемь, точно ровно восемь…

Ровно восемь, точно ровно восемь,

Этих стен хватает всем вполне,

Спальня, кухня, где дают прогнозы,

Бытовые или по стране.

Можно отключиться и от прессы,

Вырвать пробки, чтоб весь мир погас,

И рвануть в любовь решать вопросы,

Если кто-то их вообще задаст.

06.11.14.

Побудь душою Мастера на час…

Побудь душою Мастера на час,

Чтобы зарыться в чью-то душу,

И там найти хотя бы на минуту,

Что так тревожит, мучает всех нас.

Он мог определить из многих дам

Одну, которая потом летает,

И сверху на судьбу свою взирает,

Чихая сверху, что так жалко вам.

Побудь душою Мастера, и с тем

Переживи в себе, что невозможно,

И сотвори, что так другим так сложно,

И растворись в клубке текущих тем.

07.11.14.

Я не умею писать как все…

Я не умею писать как все,

Так и не надо,

То что творится в моей голове,

Бывает не терпит бумага.

И рифма не в рифму,

Что пишешь не важно,

Всё от себя, как лишний груз,

Осталась лишь семечка счастья.

11.11.14.

Гиблый лес

В гиблый лес вся дорога упёрлась,

А над ней вороньё – чёрный дым,

В том лесу мужичков много спёклось,

Кто и вышел, то точно седым.

Нам обратной дороги не светит,

Лишь коней подстегнули чуть-чуть,

И рванули по этим ухабам,

Трижды плюнув, отправились в путь.

Сзади лапник, как двери, сомкнулся,

Сверху луч не пробьётся никак,

И ссутулился рядом мой спутник,

И с испугом всё смотрит назад.

Я его меж лопаток чуть плёткой,

Чтоб немного в себя он пришёл,

Он зубами стучит мне чечётку,

Весь трясётся, мозгами пошёл…

А из лесу какие-то звуки,

Вроде рыки иль вой за кустом,

И прозрачные чудятся люди,

Кто с секирой, а кто с топором.

Дело к ночи, к утру не пробьёмся,

Я ему: «Давай, хворост таскай!»,

А он как полоумный смеётся,

Лишь скулит, хоть ложись помирай.

Запалили кострище поярче,

Зарядили, что может стрелять,

И налили в стаканы пожарче,

Чтоб по-трезвому не помирать.

А к полуночи филин заухал,

Волк завыл за соседней сосной,

Что-то мерзко всё давит на ухо,

И тревога всё катит волной.

Задремали, устали с дороги,

Ветка хрустнула где-то вблизи,

Мой напарник с балды и тревоги,

С двух стволов поливает кусты.

Отстрелялся, лишь гильзы краснели,

Не остыв, как у волка глаза…

Носом чую, что всё, погорели,

Сбоку вдруг шевельнулась трава.

Сквозь костёр, через дым и по Углям,

Босиком, весь седой и с клюкой,

Не идёт, а плывёт, очень чудный,

Странный старец, видать, неземной…

И сквозь брови, что густо свисали,

Бросил взгляд, аж прожёг всё внутри,

И тихонько спросил: «Что искали?

Как вообще вы сюда забрели?

Это вроде плохая дорога,

Я давно не видал здесь людей,

Видно, там вам по жизни всё плохо,

Что вы в гости, где много чертей.

Вдоль неё только кости белеют,

Много люда уже полегло,

Вы, видать, их немного смелее,

Если в ночь вас сюда занесло».

Что ответить? Мы сами не знали,

Сдуру ляпнул: «Садись, отдохни,

Выпей с нами, всё будет теплее,

Закуси, на троих пособи».

Он присел, улыбнулся и крякнул:

«Ну, налей, лет пятьсот я не пил»,

Кружкой с нами легонечко звякнул,

И поллитра в себя засадил.

Пять минут не прошло, засветился,

И вокруг озарился весь лес,

Прошептал: «Наконец разрешился,

Этот спор, что навязывал бес.

Мы когда-то далЁко-далЁко,

В этом чудном и светлом лесу,

Враз поспорили с чёртом и богом,

Что я третьим уже не смогу.

И надев на меня злые чары,

Мглу на лес опустил на века,

Будешь сторожем здесь у погоста,

Пока два не придут мужика,

Что от страха в лесу не откинут

Ноги к небу, и сразу нальют,

Сквозь огонь ты пройдёшь,

просветлеешь,

И все страхи из леса уйдут».

Только вымолвил, вмиг испарился,

Солнце, встав, озарило весь лес,

Я так истинно богу молился,

А вот друг мой куда-то исчез.

А на утро, по светлой дороге,

Проскакав весь остаток пути,

Позади все оставив тревоги,

Обернулся, а там позади

Вновь свинцовая туча нависла,

Вороньё всё кружит как тогда,

Одному никакого нет смысла,

Где второй? Снова с третьим беда?!

13.11.14.