Старый мерин

Старый мерин я, старый мерин,

И жую, чем осталось, овёс,

Слава Богу, хозяин отмерил,

К живодёрне меня не отвёз.

Я ему послужил, он доволен,

И из сЕчи унёс, чтоб он жил,

Он меня после этого холил,

И, наверно, хоть каплю любил.

Вот стою, чуть понурился, в стойле,

И уж ноги трясутся, устал,

Видно, время пришло к Богу в гости,

Не могу, если смог бы, сказал.

Но хозяин пришёл, присмотрелся,

Молодняк, видно, радует глаз,

И ко мне: «Здравствуй, Шустрик,

наверно,

Ты всю ночь не смыкаешь здесь глаз.

Знаю, знаю, стареешь дружище,

Ну, иди», и открыл воротА,

«Погуляй и от пуза наешься,

Видно, время пришло и пора».

…В чистом поле прилечь и остаться,

Глаз закрыть, чтоб ушла суета,

С чистой совестью там отчитаться,

Где все кони вновь скачут с утра.

09.09.14.

Хлопотушка моя, хлопотушка…

Хлопотушка моя, хлопотушка,

Ветер в кухне от женских забот,

На плите что-то варится дружно,

И варенье из банок плывёт.

Всё успеет: помыть, приготовить,

Если надо и мужа послать,

Но так хочется к вечеру верить,

Что затянет меня и в кровать.

09.09.14.

Чукотка Аляска

Всемирный сход собрался по зиме,

Хотя здесь лета вовсе не видали,

Кругом вигвамы с чумами стояли,

Костры горели в вечной мерзлоте.

Огромная толпа вокруг костра,

Где всех племён старейшины сидели,

Уж третью неделю только ели,

Но думали за всех и не спеша.

Шаманов бубнам глубоко вникали,

Лишь изредка в такт веки поднимали,

Кивали, правда, тоже иногда,

Но то закон и это на века.

Поднялся главный чукча, весь седой,

И посохом провёл вокруг два круга,

И объявил, что можно разговор

Начать, пока не навалилась вьюга.

«Поведай нам, старейший алеут,

Что на большой земле за вами тлеет,

Какие люди нынче там живут,

И почему вдруг исчезают звери?».

«Мой чукча брат, у нас одна беда,

Там где искрится всё на небосклоне,

У белых вдруг случилась все ж война,

И не видать их больше, вот же горе.

Их вождь, не знаю как назвать,

Затёрся к ним из племени другого,

Весь чёрный – можно не стирать,

Себя убил и всех, вот что хреново.

Теперь там всё дымится и искрит,

И огненную воду не подвозят,

Птиц не видать и зверь весь перебит,

Людей не видно, даже не елозят.

Вот эскимос, он тоже подтвердит,

Последний раз всплыла большая рыба,

С железным брюхом, но не кит,

И, покачавшись на волне, – на дно,

как глыба.

А инуипиты, живы ли ещё?

Ведь это наше родственное племя?

– Те молодцы, попрятались давно,

Я их видал недавно на неделе.

Вы сами как? За вами тишина,

Там вроде бы тайга ещё стояла,

Сейчас до горизонта всё снега,

Не видно ни конца, и ни начала.

Коряк или эвенк мне нашептал,

Что был далёко где-то за горами,

Какой-то нам неведомый ЕС,

Всех тормошил, чтоб все не засыпали.

Да был ЕС, не знаю перевод,

И что хотел, я тоже не представлю,

ЕС исчез и весь его народ,

Наверно, про него и мысль оставлю.

Ко мне давненько из Руси дополз

Полуживой какой-то доходяга,

И, матерясь, пред смертью произнес,

Что Русь жива и вот на то бумага.

Вот та бумага, да на ней печать,

Кто может прочитать? Все промолчали,

ЮкАгирь по годам лет двадцать пять:

«Давай прочту, когда-то обучали».

И он прочёл, что там была война,

Что там земля вся боком повернулась,

На всей земле есть вечная зима,

Всё человечество от этого загнулось.

А кто найдет и прочитает документ,

Тот на земле останется хозяин,

И люди севера вдруг просекли момент,

И с радости пустились в странный

танец.

Натанцевавшись просто от души,

Забыв о том, кто им читал послание,

Но он добавил тихо, не спеша,

Тут есть дописка или приказание.

Кто на земле находится живой,

Пускай идёт к земле, что кличут Новой,

Там русские зимуют, не впервой,

И к новой жизни все уже готовы.

И тишина повисла над толпой,

Шаман кусил со злости старый бубен,

Вожди кричали радостной толпой:

«Москва жива – мы снова чьи-то люди!»

12.09.14.

Грибной сезон…

Грибной сезон, корзина на корзине,

В лесу не протолкнуться – суета,

А мы мечтали о другой картине,

Где тишина, где просто пустота.

Где можно не столкнуться с человеком,

Пройтись и затеряться меж берёз,

Где лист, прилипший к сочной паутине,

Как аппликация на небе вместо звёзд.

Грибной сезон, набитые корзины,

Кто что нашёл и это не вопрос,

А вечером, уставши без причины,

Ругаемся: зачем ты всё принёс?!

12.09.14.

Осень поздняя…

Осень поздняя, всё опустело на грядках,

Чуть подмёрзло и иней с утра серебрит

всю листву,

Но внезапно вдруг крыльями бабочка,

как-то украдкой,

Пропорхнула, напомнив ушедшую всю

теплоту.

Кто б поверил, что ранний морозец

Всех убил, кто собрался с утра улетать,

Но ведь есть оживающий как-то народец,

Что плюёт и не хочет никак умирать.

18.09.14.

А я рождаюсь вновь…

А я рождаюсь вновь, вновь вылезают

зубы,

Молочных уж не жду, импланты —

косяком,

Надеюсь, улыбнусь и не сведутся губы,

И гости не икнут, что челюсть под

столом.

Мы к старости давно привыкли

ненароком,

Кто кожу подтянул и завязал узлом,

Глаза уж не закрыть, теперь он «зоркий

сокол»,

Другая грудь растит, чтоб жить с младым

козлом.

Пытаемся худеть, лечить, что опоздали,

С утра водицу пьём и думаем, что мы,

Всех снова по пути как будто обогнали,

А прибежав туда, мы снова позади…

19.09.14.

Покричи в тишину, может, кто-то случайно услышит.

Покричи в тишину, может, кто-то

случайно услышит,

И оттуда ты сам в тишине вдруг

услышишь едва:

«Не один ты такой, я здесь тоже скучаю

на крыше,

И от скуки кричу, чтоб услышать чужие

слова».

С кем-то там, кто не видит меня, только

слышит,

В темноте, на верху, мы на пару кричим в

тишине,

Жаль, что мы далеки друг от друга и

голос всё тише,

Видно, вовремя прыгнули вместе,

догоняя друг друга к земле.

22.09.14.

Меня слепит фонарь над головой…

Меня слепит фонарь над головой,

И даже мухи кучкою упали,

Наверно, в нём какой-то мухобой,

И мы от фонаря уже устали.

А он всё светит, не дает уснуть,

И мы с женой к нему уже спиною,

Нам бы любви, а он всё время тут,

И не даёт уйти нам с головою

В тот мир, где всё до фонаря,

Но иногда фонарь нам тоже нужен,

Иначе как разделим мы впотьмах,

Закуску, что готовили на ужин.

22.09.14.

Дай же, Боже, монетку в ладошку…

Дай же, Боже, монетку в ладошку,

Кто-то кинул и молча прошёл,

И она обожгла мне немножко,

Не ладонь, а судьбу, что нашёл.

Полускрючившись в драной шинели,

Что осталась от службы былой,

Мы когда-то на ней даже ели,

Прикрывались холодной зимой.

Но то было, когда воевали,

И за родину шли на «ура»,

А теперь в переходе туннеля,

Прозябаю, такая судьба…

Две медали, что дала отчизна

За Чечню, уж пропали давно,

И мы смотрим опять с укоризной,

И всё катимся тихо на дно.

Что обещано было, всё ждали,

До сих пор ждём, кто может так ждать?

А нам сверху всё в души плевали,

И потом, их же всех не поднять.

Кто поднялся, а кто опустился,

Поколение прошло в никуда,

Но Афганская память осталась,

На ладони монеткой всегда.

22.09.14.

Валерии

Два года счастья и блаженства,

Однажды всё же повезёт,

И ты находишь совершенство,

И удивляется народ.

Что в наши годы «молодые»

Мы расцвели, как два цветка,

И пусть завидуют другие,

Любовь приходит иногда.

24.09.14.

А на дворе всё лил осенний дождь…

А на дворе всё лил осенний дождь,

И я смотрел, скучая, в эти тучи,

А сбоку солнышко тихонечко кралОсь,

И радугу меж тучек протянуло.

Я не поверил, семь цветов искрясь,

Раскрасили всё темное мгновенно,

И потихоньку, вскользь перекрестясь,

Я сфоткал это чудо, ведь бесценно!

И распечатав это на экран,

Я обомлел, хоть видно было смутно,

Сверх радуги мне ангел помахал,

По-матерински, ласково, так чудно…

24.09.14.

На Брайтоне, под вечер два еврея…

На Брайтоне, под вечер два еврея

В кафе сидели, пили не спеша:

«Послушай, Беня, слышал, что Россия

С УкрАиной воюет, во дела!»

– Не может быть, ты, Моня, шо напутал,

И шо хохлы имеют от того?

– А ничего, их Порошенко Крым

профукал,

Гражданских два мильона утекло.

Ну, потеряли танков половину,

И вертолётов, кто их там считал,

Бюджету вбили вилы в середину,

Почти не дышит, точно, я слыхал.

Ещё мне рассказали по секрету,

Что на Востоке пара областей

На грани перехода все к соседу,

И бьют хохлов побольше москалей.

И гривна, как дерьмо, хоть и не тонет,

И что к зиме пора рубить дрова,

Ну, ты загнул, ну, Беня, я же Моня,

Ты отвечай хотя бы за слова.

– А что слова? Что слышал, тем и крою,

А шо у русских, как у них дела?

Ты не поверишь Моня, надо выпить стоя,

Те не явились, но идёт война!

25.09.14.

Лайки с устали тормозили…

Лайки с устали тормозили: все,

устали, – пора на прикол,

Нарты сами ледка кромку рыли и

скребли, значит, надо отбой,

Развести огонёк для согрева, разбросать

мёрзлой рыбы им в пасть,

И себя не забыть с подогревом, чтобы

утром нам всем не пропасть.

Тундра ведь не прощает ошибок,

зазевался и тут же замёрз,

Пред глазами бегущий загривок, очень

верный проверенный пёс.

28.09.14.

Купола островов Псковской тихой обители…

Купола островов Псковской тихой

обители,

Нас на день приютили в своей тишине,

И святые нас приняли, как бы тихо

похитили,

И накрыли крылАми небесными, чуть

приблизив к себе.

Нам хватило немного по этим камням,

так намолённым,

Чуть пройтись, чтоб понять, что здесь

свято и всё негрешно,

И что люди живут здесь с какою-то

благостью,

И все молятся, чтобы нам было всем

хорошо.

Мы уедем, забрав малость в душу

хорошего,

И другим постараемся всё передать,

Но завидуем тем, кто остался молить

здесь за Господа,

Видно, нам по душе этой Псковской

земли благодать.

29.09.14.