Михаил Чернышковский подошёл к КПП и предъявил дежурному свои документы. Боец, проверил протянутые ему для осмотра бумаги и пропустил на территорию базы, где был собран командный состав, для нового морского бронепоезда. Быстрыми и уверенными шагами, Михаил прошёл через плац. Вошёл в здание и поднялся в нужный ему кабинет.
– Вот! Это, всё тебе! – указал рукой на стопку дел, упитанный и с лысеющей головой, капитан первого ранга.
Михаил Ильич, не откладывая на потом, принялся просматривать дела назначенных ему в подчинение офицеров.
– Отлично! – радостно воскликнул Михаил. – Удружили! Поликарп Матвеевич! Меня, всё устраивает. Закрутский…. Исаюк…. Михайловский – опытный путеец, Магденко, разведка, и ещё несколько человек служили со мной на бронепоезде №2. Хорошие ребята! За новичков, не могу пока ничего сказать. Но думаю, не хуже моих.
Чернышковский отложил просмотренную палку, и взял очередную. Он внимательно изучал её содержимое, при этом разговаривал с Поликарпом Матвеевичем, не отрываясь от папки с документами.
– Вот видите! – дружески улыбается тот, – Мы, даже, учли ваши интересы! Так что, вам ещё не хватает, Михаил Ильич?!
Отвечает Михаил Чернышковский, в его голосе чувствуется лёгкое возмущение:
– Мне, всё хватает. Кроме одного! Без комиссара, я не покину Туапсе! Бронепоезд, пока строится…. Поэтому, у меня, время ещё есть. Я, Поликарп Матвеевич, подожду. Прямо здесь, подожду! – берёт следующую папку.
Капитан первого ранга всплеснул руками:
- Ну что мне, с тобой делать, а?! Вот ты упрямый, Михаил Ильич! – он прошёлся по кабинету, – Вот если б, не знал тебя раньше, выгнал бы в три шеи, из своего кабинета! Или вообще, в кутузку бы запер. Может, там бы, остыл! – садится на свой стул.
Михаил спокойно, пробегает глазами по личному делу. Отвечая, пожимает плечами:
- Ваше право, Поликарп Матвеевич. Но поймите! Бронепоезд, это тот же корабль. Уйти в море, не в полном составе, плохая примета. Матросы не поймут.
– Какие к чёрту, плохие приметы?! Отставить плохие приметы! – закипая, отвечает капитан первого ранга и поднимается со своего стула, – Мы, Советские люди! И в приметы, нам, верить нельзя! Или вы забыли?!
- Сейчас, война идёт. И люди, не только в приметы верят, но и в Бога…. И запретить вы им, не силах. Да! Представьте, даже в храмах службы разрешили!
Командир первого ранга, задыхаясь от возмущения, едва не кричит на своего «протеже»:
– Чернышковский, да ты… ты, что совсем охренел?! – он вышел из-за стола.
– Нет, разве только, самую малость! – старший лейтенант упорно стоит на своём, – Вы поймите, Поликарп Матвеевич, хороший комиссар в подразделении, это лучше любого батюшки! Он матросам и Бог, и Отец, и друг, и, в конце концов, как батюшка. Вы же сами, не один год во флоте! Я уверен, что вы, всё прекрасно понимаете, о чём я говорю. Просто, есть приказ сверху, и вы, боитесь его нарушить.
Капитан первого ранга шумно выдохнул. Прошёлся по кабинету. Почесал затылок. Потом быстро подошёл к телефонному аппарату и вдруг, остановился, и ещё раз внимательно посмотрел на Чернышковского. Словно ожидал от него подвоха. Но Михаил, взгляд начальства выдержал. Поликарп Матвеевич, взял со стола пачку папирос, достал одну, прикурил. Затянулся и только потом, заговорил:
– Ладно! Чёрт с тобой! Попробую решить твою проблему. Но! – он поднял указательный палец правой руки вверх, и, пригрозив им Михаилу, строго добавил, – Но, чтобы у меня! С дисциплиной, всё в ажуре было! Если что, погоны к чёртовой матери! В штрафбат пойдёшь!
Михаил Чернышковский согласно кивает головой.
– Буду стараться! Поликарп Матвеевич, вы же меня знаете.
- Вот то-то и оно, что знаю! – Поликарп Матвеевич смягчает тон, подходит к телефонному аппарату и поднимает большую чёрную трубку, ловким движением крутанул ручку и поднёс её к уху.
– Дежурный! … Соедини меня, с военно-политической академией имени Ленина. … Жду.
Через какое-то время, в трубке ответили.
– Яков Сергеевич, приветствую вас!
– И вам здравствовать Поликарп Матвеевич. Чем обязан? – из трубки слышится голос Якова Сергеевича.
– Очень срочно, нужна ваша помощь, Яков Сергеевич! По вашей части.
– Чем смогу, тем помогу. Выкладывайте вашу просьбу.
– У меня тут, э… в кабинете, сидит мой старый знакомый. Хороший парень. Уже командир бронепоезда… – он грозно посмотрел на Чернышковского, – Вот только упрямый, как осёл!
Чернышковский хотел что-то сказать, но хозяин кабинета, жестом левой руки, осадил его.
– Говорит, не поеду в расположение бронепоезда, пока не припишите ко мне комиссара. И всё тут! Ни есть, ни пить сказал, не будет, пока не достану ему комиссара. А где ж, я ему, его возьму?!
Кабинет Якова Сергеевича. Пожилой человек в очках, стоит у телефонного аппарата, засунув левую руку в карман, и смотрит в окно. На столе, стоит стакан горячего чая в серебряном подстаканнике.
– Упрямство, – улыбаясь, он, отвечает капитану первого ранга, – это плохо…. А вот настойчивость, это хорошо. Поликарп Матвеевич, не хорошо уходить из базы, не полным составом. Примета плохая….
– И вы, туда же! – раздаётся возмущённый голос Поликарпа Матвеевича.
– Насколько я слышал, это народный бронепоезд. И к тому же, он флотский, а не армейский! – Яков Сергеевич, вытащил руку из кармана и почесал лоб, – Тогда, ваш знакомый, прав! Я, целиком на его стороне. Ему, конечно, вставят за упрямство по пятое число, но я посодействую в этом вопросе. Замолвлю наверху словечко, чтоб не шибко влетело.
– Хорошо. Спасибо. Так чего мне с комиссаром-то делать?!
Яков Сергеевич, засовывая руку обратно в карман, немного поразмыслив, отвечает:
– Да есть у меня на примете, один выпускник… – он повернулся к столу, взял стакан с чаем и сделал небольшой глоток и вернул его на прежнее место. – Хороший парнишка. Недавно закончил учёбу.
– Толковый?
– Очень! Борис Зиновьевич Хавин. Молодой, талантливый, всей душой болеет за партию, армию, страну, народ. Думаю, вам, в самый раз будет!
– Вы думаете? – голос в трубке, звучит как-то недоверчиво
– Я не думаю, Поликарп Матвеевич! Я уверен! – немного грустно продолжил, – Я, просто, придерживал его…. Не хотел, абы куда отдавать. А вам, в самый раз будет. Познает, все тяготы службы, и много чему научиться! – Яков Сергеевич вытащил руку из кармана, и потёр её переносицу, – Чувствую, что судьба вашего бронепоезда, не сладкая будет. А раз так, то и проверите его на прочность! – берёт стакан с чаем и делает большой глоток.
Капитан первого ранга довольный результатом разговора, подмигивает Чернышковскому.
– Большое вам спасибо, Яков Сергеевич! Когда ожидать? – делает затяжку, и прижимает плотнее трубку к уху.
– Думаю завтра, будет уже у вас. Может послезавтра. Дороги, сами знаете, сейчас какие! – звучит голос в трубке.
Капитан первого ранга выдыхает дым. И искренне благодарит Якова Сергеевича.
– Будем ждать. Огромное вам спасибо! До свидания.
– И вам, не хворать! – так же дружески и искренне звучит голос в трубке.
Поликарп Матвеевич, положил трубку на аппарат и, улыбаясь, посмотрел на Михаила. Специально выждал паузу, и только потом, заговорил:
– Будет тебе, Михаил Ильич, завтра комиссар! Ты доволен? Упрямец ты эдакий! – он взял графин и налил себе воды в стакан.
– Завтра…. Завтра, буду доволен! – Михаил, сменил гнев на милость, – Но, всё равно, большое спасибо. Спасибо Поликарп Матвеевич, за понимание.
Капитан первого ранга, сделал глоток из стакана, улыбнулся и ответил:
– Удачи тебе, Михаил Ильич!
– Благодарю. Она нам, действительно не помешает… Поликарп Матвеевич, она нам всем, не помешает! Чувствую, что война не завтра кончится.
Капитан первого ранга, вздыхая, кладёт бычок от папиросы в пепельницу.
– Это верно.
Чернышковский встаёт со стула и выходит из кабинета. Поликарп Матвеевич, отвернулся к окну, сделал ещё глоток из стакана. Ухмыльнулся. Потом поставил стакан на стол и тихо произнёс:
– Да уж… Нескоро….
На заводском перроне, стоял новенький бронепоезд. Вдоль него, выстроился парадный строй экипажа, состоявший почти полностью из моряков-краснофлотцев. Сильные порывы ветра, приносили с собой, из-за высокого забора, тучи снежинок. Перед строем стояли Холостяков, Шурыгин, директор вагоноремонтного завода и прочее городское начальство. Бронепоезд, закрывал собой строй от ветра, поэтому большая часть снега и порывов ветра приходилась на начальство. Но это, не мешало произносить им, свои пламенные речи.
- Товарищи рабочие и матросы! – Шурыгин торжественно произносил свои слова, – Прошло, всего несколько месяцев ударного труда, и вот, перед нами стоит, новейший и очень мощный бронепоезд! Он построен, на средства, собранные заводскими рабочими! Это, в основном, труд рук женщин и подростков! Это их усилиями и их же руками создан, этот боевой красавец! И сейчас, мне как начальнику обороны города Новороссийска, поручено озвучить вам, присвоенное название вашего бронепоезда!
Заиграла торжественная музыка. Двое рабочих завода, подошли к паровозу. Один, взобравшись наверх паровоза, второй снизу, развязали верёвки и сбросили большой кусок серой, плотной ткани, что прикрывал название бронепоезда, совсем недавно написанное, ярко красной краской, на корпусе паровоза.
– Товарищи! – Шурыгин продолжает, – Нашему бронепоезду, присвоен боевой порядковый номер – №10! И учитывая пожелание, как строителей, наших заводчан и жителей города, так и разработчиков, присвоить бронепоезду имя «За Родину!»! Ура товарищи! Ура-а!
Строй разразился троекратным «Ура!».
Рабочие завода, в основном женщины и подростки, со слезами на глазах, хлопали в ладоши. Только снег мешал разглядеть эти слёзы.
Шурыгин, выждал паузу. Ликование стихло. Он продолжил торжественную часть:
– Товарищи! А теперь, настало время, вручить боевое знамя командиру подразделения, Чернышковскому Михаилу Ильичу! – площадь взорвалась от эмоций, взгляды у всех пылали, – А вручить знамя, предоставляется командующему военно-морской базой товарищу Холостякову Ивану Захаровичу! Попросим!
Очередная волна оваций. Холостяков, сделал два шага вперёд, неторопливо развернул знамя. Два матроса, вышедшие из-за его спины, помогли ему надеть его на древко.
Из начала строя, вышел Михаил Чернышковский и, чеканя шаг, подошёл к начальству.
– Михаил Ильич! – продолжал свою речь Холостяков, – Вручаю вам, боевое знамя вверенного вам нового подразделения! Желаю вам лично, и всему личному составу, и самому бронепоезду №10 «За Родину!», меньше повреждений, ранений, а больше удачных операций! Всегда возвращались домой с выполненным заданием, целыми и невредимыми! Чтобы били врага так, как никто другой! Чтобы знал фриц, как приходить в наши дома и убивать наших родных! Я не только надеюсь, но и хочу, чтобы наш, краснофлотский бронепоезд №10 «За Родину!» стал страшной грозой, для фашистов и их прихвостней! Чтобы боялись враги, от одного упоминания имени его! Ура, товарищи! Ура-а!
Строй моряков и рабочих слились в едином крике «Ура!»
Холостяков, выждав паузу, когда стихло ликование, продолжил:
– А теперь, разрешите озвучить первый приказ. Бронепоезду №10 «За Родину!» приказано, немедленно прибыть на станцию Приморско-Ахтарску!
К командиру бронепоезда, чеканя шаг, подошёл комиссар. Чернышковский передал знамя Борису Хавину.
Михаил, глядя на строй, отдал команду:
– По места-ам!
Рабочие завода, махали матросам руками и платочками, а экипаж, выполняя приказ своего командира, стал грузиться в бронепоезд. А начальство, осталось терпеливо стоять и смотреть.
У входа в один из вагонов, разговаривают два закадычных друга канонира лейтенанта, Пипченко и Исаюк.
Пипченко оглядываясь на сзади идущего друга:
– Да говорю тебе, нас, прямиком в бой погонят! И не спорь с папой.
– Так ты, вроде стреляный воробей?! А не веришь своему другу! Протри очи, и оглянись по сторонам. Кругом война….
– Ты слухай меня. Вот именно! Война! Вон, в ноябре, в Москве, танки с Красной площади прямо в бой шли. Значит и мы так же. С корабля на бал попадём.
Они подходят к лестнице, ведущей в вагон бронепоезда.
– Не-е! – Исаюк отрицательно машет головой, – Нас ещё не всё начальство облобызало. Вот когда, от самой маковки, до пяточек, да через попочку пройдётся, каждый! Вот тогда, и отправят на фронт. Мы ж, народные! А такое у нас, ценят, любят и в газетах об этом пишут.
Подталкивает вперёд своего товарища, со словами:
– Давай, лезай уже! Разговорился он.
– Давай поспорим!
– А давай! На что?
– Хоть, на твою махорочку!
– Да легко! – и протягивает другу руку.
– Белый, разбей!
– Хм! Товарищи офицеры, нашли ж время! – главстаршина Белый, огромного роста детина, недовольно бурчит.
Лейтенанты пожали друг другу руки, главстаршина перебил рукопожатие и только тогда, они скрылись в глубине поезда.
В кубрике находятся командир Михаил Ильич Чернышковский, комиссар Борис Зиновьевич Хавин и комсорг Александр Щетинин.
– Так, товарищи, – Чернышковский бегло осмотрел кубрик, потом перевёл взгляд на своих подчинённых, и закончил фразу, – пойдем, пообщаемся с личным составом бронепоезда. Расположиться мы, всегда успеем.
– Думаете, стоит? – комсорг Щетинин спрашивает смущаясь. На его щеках, появляется румянец.
Борис Хавин улыбается и даёт дружеское наставление:
– Запомни Саша, всегда, личное общение с подчинёнными, лучше заочного. Только так, и никак иначе. Верно Михаил Ильич?
Михаил Чернышковский, согласно кивает головой и дополняет слова комиссара:
– Верно. Да и к тому же, рядовому составу, всегда душу греет тот командир, что с ним не только в окопах сидит, – поправляет ремень с портупеей, – а ещё в атаку идёт, да, когда нужно, и по душам поговорить может.
– Ну что, идём? – нетерпеливо спрашивает Борис.
– Пошли! – командир первым шагнул за порог.
Они идут в вагоны личного состава. Комсорг несколько приотстаёт. Им навстречу, проходит молоденькая военврач, Ирина Александровна. Взгляды молодых людей встречаются. Щетинин тонет в зелёном омуте глаз девушки, забывая, куда и зачем он идёт…. И налетает на открытую дверь. Военврач мило улыбается и… не оборачиваясь, идёт дальше. Комсорг готов был сгореть от стыда, но командир с комиссаром уже были на пороге первого вагона.
В вагоне расположились пулемётчики и канониры. Матросы неторопливо обустраиваются на своих новых местах. Раскладывают вещи.
- Здравия желаю, товарищи матросы! – громко приветствует личный состав командир Михаил Чернышковский
Вслед за ним поздоровались комиссар и, отставший на несколько шагов, комсорг.
Матросы в ответ поднялись со своих мест, хором ответили:
– Здравия желаем, товарищ старший лейтенант!
– Вольно. Ну, что мужики, устроились? Как тут, нормально? Не дует?
– Нормально! – отвечает один из матросов.
– Просто шик! – поддерживает второй.
– Прямо курорт какой! – улыбаясь, вторит друзьям третий матрос.
– Это хорошо, что вам нравиться! – оглядел подчинённых старший лейтенант, – Мужики, на бронепоезде, существует немного другой уклад службы, нежели в других частях и на флоте. Всё же, флотский, ближе…. Но вы, все люди бывалые. Имеете не один поход за плечами, разберётесь чё к чему. Если возникнут вопросы, то обращайтесь либо ко мне, либо к моим заместителям, товарищу комиссару или на крайний случай к товарищу Щетинину.
– У матросов, нет вопросов! – отвечает первый матрос по фамилии Уткин.
– Ага. Пока нет других матросов! – улыбаясь, заканчивает поговорку Борис Хавин.
Громкий смех прокатился по вагону.
Михаил Чернышковский, выждав паузу, серьёзно продолжил:
-
О проекте
О подписке