Птички в клетке

– Мое почтение, дамы и господа, – произнес слуга и склонился перед нами в почтительном поклоне.

– И наше вам, с кисточкой, – ляпнула Милица, как всегда, опережая всех, и принялась приседать перед слугою в комических реверансах.

Теперь в близи мне удалось разглядеть его получше. Он был не молод, высок и тощ как оглобля, с бледной пергаментной кожей, что говорило о том, что он редко бывает на свежем воздухе. Его худое лицо с заостренным носом и ввалившимися скулами, придавало ему сходство с оголодавшим волком. Седой кудрявый парик, то и дело съезжал с его продолговатого черепа набок, отчего смотрелся на нем нелепо и неестественно, чем вызывал у меня ассоциацию с волком из сказки про Красную Шапочку, который для маскировки напялил на себя бабушкин чепец.

– Его светлость, герцог Маркус Лакруа через меня передает вам свое почтение и сообщает, что несказанно рад приветствовать вас в своих владениях, – высокопарно произнес слуга. – Так же он просил вам передать, что приглашает вас к себе на обед и надеется, что вы не откажете ему в такой малости, и любезно согласитесь и разделить с ним его скромную трапезу.

– Что вы, с радостью, – облизнулась Милица и принялась потирать лапки в предвкушении изысканных угощений. – Это для нас такая честь…

По тому как она оживилась, полагаю ей было доподлинно известно, чем потчуют себя на досуге высокопоставленные вельможи, которые знают толк в гастрономических шедеврах, и ревностно заботятся о том, чтобы их праздная жизнь не набила им оскомину.

Тут Анна решила напомнить ей о рамках приличия, и незаметно легонько наступила ей на хвост. Лиса моментально смекнула, чего от нее хотят – тут же умолкла, и изобразила на своей хитрой мордочке натянутую улыбку.

Анна встала между ней и слугой и жестом из-за спины дала ей понять, чтобы та вела себя подобающе и следила за языком и не болтала лишнего.

– Мы очень признательны герцогу за его гостеприимство, – со сдержанной вежливостью обратилась она к слуге, – и почтем за честь отобедать с его светлостью.

– Благодарю вас, мадам, – слуга поклонился и приглашающим жестом попросил нас следовать за ним. – Если на прямоту, то на другой ответ его светлость и не рассчитывали. Как я полагаю, вы в наших краях впервые?..

– Да, – поспешно ответила Анна за всех нас, пока Милица еще чего-нибудь не отчебучила.

– Оно и заметно, – задумчиво произнес слуга и как бы исподволь смерил нас оценивающим взглядом.

При этом особое внимание он уделил Вениамину. Коту это не понравилось и он, намеренно замедляя шаг, как бы прихрамывая и подволакивая лапу, переместился в самый конец процессии.

– Хочу вас поздравить, вы поступили благоразумно, – сказал слуга и для ясности пояснил: – Я про то, что вы согласились принять приглашение милорда. Дело в том, что его светлость терпеть не могут, когда им в чем-нибудь отказывают.

– Да?.. И как же он поступает в таких случаях? – поинтересовалась Анна.

– Всех, кто ему отказывает, – слуга метнул взгляд в сторону поместья и понизил голос, – его светлость объявляет смутьянами и бунтовщиками.

– И что, объявив их бунтовщиками, он сажает их в тюрьму? – с легкой долей иронии спросила Анна.

– Что вы, – прыснул слуга и пряча улыбку, прикрыл белоснежной перчаткой рот, словно услышал забавную остроту. – Что за вздор, почему сразу в тюрьму? Ведь заключенных нужно кормить и содержать… а это, сами понимаете, дополнительные расходы. Так что, помилуйте, никакой тюрьмы.

– Тогда, что же он с ними делает?

– Как что? – от удивления слуга чуть не сбился с шага. – То, что и положено. Он велит их казнить. Ведь это намного выгодней.

– И в чем же выгода, стесняюсь вас спросить? – настороженно поинтересовалась Анна.

– Да, абсолютно во всем, – и тут слуга на ходу начал загибать пальцы и перечислять: – Во-первых, казнь проходит в городе на главной площади – а это привлекает уйму зевак из числа горожан, крестьян с окрестных деревень и гостей нашего города. Во-вторых, там, где суетно и многолюдно, должна быть бойко налажена уличная торговля, чтобы всех обеспечить угощениями и всевозможными напитками. Вы, наверное, слышали выражение, когда «народ требует хлеба и зрелищ». А это значит, что подобные казни способствуют процветанию экономики. Торговля дает возможность заработать лавочникам, мануфактурщикам и ремесленникам – флажки, свистульки, значки с портретами его светлости и прочая сувенирная продукция. Все это пользуется огромным спросом. И это еще не все. Переходим к следующей выгоде – в-третьих… там, где идет торговля, как правило, собирают приличные налоги. А налоги, как вы сами понимаете, это основной источник пополнения казны. Чем больше денег в казне, тем весомей и могущественней королевство. Снаряжать экспедиции осваивать новые земли, завоевывать новые территории – это все неимоверно затратно, непомерно суетно и хлопотно. Казни – вот источник беспроигрышного и надежного дохода. И самое главное, что при этом и тратиться ни на что не надо – разве только, на жалованье судье и палачу. Но по сравнению с поступающей от налогов прибылью – это сущие пустяки. О них даже и упоминать смешно. Если у вас все в порядке с математикой, то вы без труда сможете подсчитать, насколько выгодными могут быть такие казни.

– Да уж, – сказала я. – Как по мне, так это какая-то тирания.

Тут Анна метнула на меня внушительный взгляд и поспешила перевести разговор в другое русло, чтобы ни я, ни Милица не ляпнули еще чего-нибудь лишнего.

– А как сегодня себя чувствует его светлость, – как бы невзначай поинтересовалась она у слуги, дабы прощупать почву и понять, как при нем себя вести. – В каком он расположении духа? Не следует ли нам приготовиться к чему-нибудь эдакому?..

– О, что вы мадам, не извольте беспокоиться. Его светлость наш герцог Маркус Лакруа сегодня пребывают в бодром и приподнятом настроении, – поспешил заверить ее слуга. – Они с утра с загонщиками вернулись с удачной псовой охоты. Им удалось добыть вот такого кабана – секача, с вот такими огромными клыками. Теперь их светлость довольны и целый день напевают себе под нос бравурные марши. Ждут с нетерпением, когда наш повар приготовит добытого кабана под его излюбленным фирменным соусом из горчицы, тимьяна, меда и белых трюфелей. Уверяю вас, блюда, которые готовит Жерар – это настоящая гастрономическая симфония. Среди поваров ему нет равных – он виртуоз, композитор вкусов и непревзойденный гений, Второго такого, как наш Жерар не сыскать во всем королевстве. Впрочем, что я вам рассказываю, вы и сами сейчас все увидите. Причем не только увидите, но и попробуете. Сразу хочу вас предупредить, все будет безумно вкусно, но вы не налегайте. Поберегите себя для десерта. Его десерты – это вообще нечто божественное и невероятное. Чего только стоит одно мороженное «оближю снежю дю шоколатт».

Он проворно взбежал по широким мраморным ступеням, распахнул перед нами высокие двери, инкрустированные белой эмалью и позолотой, пополам сложился в низком поклоне и торжественным жестом предложил нам войти.

Затем, видно о чем-то вспомнил и хлопнув себя по лбу, виновато улыбнулся.

– Прошу простить глупого старика за то, что пока мы шли позабыл вас спросить о самом главном. Как мне представить вас его светлости? Не соблаговолите ли назвать мне свои имена и перечислить титулы, звания, род занятий?

Из всего перечисленного у нас были только имена и род занятий. Что же касается титулов и званий, то по этой части все обстояло намного хуже. В окружении помпезного лоска и вопиющей роскоши их отсутствие выглядело так унизительно, как заплатка на самом видном месте или как дыра в кармане. Навряд ли обрадуется его светлость, когда узнает, что пригласил на обед нетитулованных простолюдинок, да еще и в сопровождении говорящего зверинца – такому сброду самое место не за графским столом, а на ярмарочном балагане или в каком-нибудь бродячем шапито.

Благо, Анна не растерялась и быстро сообразила, как представить нашу компанию так, чтобы не ударить в грязь лицом и при этом не оскорбить достоинства его светлости. Если вдруг вы когда-нибудь попадете в такую же ситуацию, и от вас будут ждать чего-нибудь эдакого, то вот вам совет – запоминайте: не важно какое вы блюдо им подадите, и уж тем более не важно, что оно будет состоять из обыкновенных и простых продуктов, даже то, что вы почти не умеете готовить – это тоже не беда. Главное – это придумать для него заковыристое и красивое название с претензией на что-нибудь эдакое невообразимо модное, да заправить его каким-нибудь острым или пикантным соусом, и тогда уж поверьте – успех будет вам обеспечен.

– Я Анна Андреевна Соболевская, – представилась она в соответствии с дворцовым этикетом. – Художница, специализируюсь на скульптуре, графике и живописи, преподаю изобразительное искусство юным дарованиям. Кстати, это моя ученица Аня, очень талантлива, подает большие надежды в росписи фресок. Это новое направление в урбанистическом искусстве называется граффити. В ваших краях мы проездом. Мы не планировали здесь задерживаться и поэтому путешествуем налегке. А это наши верные спутники и проводники. Лису зовут Милица, а кота Вениамин…

Услышав, как Анна произносит его имя, Вениамин принялся чихать, словно у него разразился приступ аллергии. И тут она вспомнила, о чем он нас всех просил…

– Как-как, вы говорите его зовут? – переспросил слуга, намеренно делая вид будто не расслышал.

Повисла неловкая пауза. Анна растерянно с виноватым видом посмотрела на кота и перевела взгляд на слугу. Тот подал корпус вперед и замер в чутком ожидании – от чего стал похож на охотничью легавую, которая учуяла дичь, но пока еще толком не поняла, куда бежать и в каком направлении искать.

– Ве-ни-амин, – произнес вместо Анны кот, громко и по слогам, с ярко выраженным иностранным акцентом.

За время пути к поместью он так ловко поработал над своей внешностью, что теперь вместо привычного нам бойкого кота, представлял из себя обрюзгшего подслеповатого котяру с обвисшими усами и замусоленными бакенбардами. В общем, приложил все усилия для того, чтобы его не узнали. И я замечу, у него это недурно получилось.

– А скажите, любезный, – как бы невзначай поинтересовался у него слуга, – некий кот по имени Бенджамен, вам случайно не родственник?

Вениамин на секунду задумался, близоруко прищурился, словно хотел разглядеть его получше.

– Нет, – произнес он с налетом грусти и сожаления. – На этом свете я одинок, как перст. И об этом, как его там… Бенджамене, впервые слышу. А вы … простите, с какой целью интересуетесь?..

– Да, так… собственно, ни с какой, – пожал плечами слуга, но по тому, как забегали его глаза, стало заметно, что он что-то недоговаривает. – Просто, был тут когда-то на службе у его светлости один кот. Кстати, такой же как вы – тоже рыжий… Вот я и подумал, а вдруг он ваш родственник, мало ли – в жизни чего только не бывает. Уж больно сильно наш герцог скучает по тому котику. Иногда даже так сильно, что места себе не находит. Нет-нет да и вспомнит: как он там его любимый кот, где поживает, что поделывает, … не надумал ли случаем вернуться. Ведь он и для нас был всеобщим любимцем. Все здесь в нем души не чаяли. Но раз вы о нем никогда не слышали, то, к сожалению, вам этого не понять. Не принимайте мои слова на свой счет. Вы уж простите старого слугу за сентиментальность.

Тут он тихо всхлипнул и утер рукавом слезу, высморкнув в кружевную манжету.

– Ничего не могу с собой поделать… – выдавил из себя слуга. – Если бы вы только знали, как нам его не хватает, нашего милого Бенджамена…