Второе действие

Декорации те же. Крикливо бранясь, входят Сергей, Эдуард и следом – Григорий.

Сергей. Спросите Варвару, она подтвердит, что пропавшие вещи в бане. (Кричит.) Смылась!

В этот момент Варвара бутылкой бьет Григория по голове; тот, закачавшись, валится на пол к ногам входящих следом Капитолины и Любы. Сергей хватает табуретку и медленно идет на Варвару.

Голос Петровича. Руки! (Все испуганно замирают, оглядываясь друг на друга.) Опусти табуретку. Оружие заряжено. (Кричит зычно и яростно.) Смирно, сопляк! Руки вверх! (Сергей только теперь заметил за углом фигуру человека. Он медленно ставит на пол табуретку, поднимает руки. Эдуарду.) Мужчина в очках, отойдите от окна влево. Стоп! Если шелохнетесь, стреляю без предупреждения. Варя, свяжи своего бугая. Капа, Люба – отойдите в сторону! (Варвара находит веревку, связывает руки лежащего на полу Григория.) Варя, отойди за шкаф. (Варвара уходит за шкаф.) Эй ты, молокосос! (Бросает веревку Сергею.) Вяжи очкарика.

Эдуард (опомнившись). Вы что, с ума сошли? Кто вы такой? По какому праву?..

Петрович (выходит из-за шкафа). Молчать! (Стреляет из ружья в стенку. Все перепуганы.) Это первое и последнее предупреждение. Вяжи очкарика, кому говорю. (Сергей поднимает веревку, заводит руки Эдуарда за спину и связывает.) Привяжи его на место Варвары! (Сергей привязывает Эдуарда к спинке кровати.) Теперь отойди в сторону. Не туда! В угол! Кому говорят, в угол! (Сергей, озираясь, отходит в угол.) Варя, проверь, как он привязан? (Варя еще крепче привязывает Эдуарда.)

Варвара. Го-то-во, Петрович!

Капитолина. Петрович, господи, откуда ты? (Бросается к Петровичу. В этот момент Сергей ринулся к двери, но его успевает схватить Варвара. Оба падают на пол. Борьба. Петрович подбегает к ним и придавливает Сергея стволом ружья к полу.) Не шевелись! Или все кости разлетятся!

Эдуард. Бандит! Как вы себя ведете?

Петрович (наводит на Эдуарда ружье). Откроешь рот, душман, прямо в пасть попаду. (Эдуард скисает.) Варя, свяжи мальчишку. Капа, дай веревку.

Капитолина. Веревок больше нет. Есть шнур – подойдет?

Петрович. Подойдет! Давай. (Капитолине.) Не подходи! Бросай! Варя, возьми шнур. (Сергею.) Лицом на пол, руки за спину! (Командует.) Варвара Александровна, связать!

Варвара. Есть свя-зать! (Вяжет руки Сергею.)

Петрович (Сергею). Встать! (Сергей встает. Варваре.) Варя, привяжи мальчишку к другой спинке. (Варвара подводит Сергея к другой спинке кровати и привязывает шнуром.) Проверь! Крепко?

Варвара. За-ме-ча-тель-но.

Петрович. Всем оставаться на местах. (Подходит к лежащему Григорию. Поднимает за волосы голову, внимательно смотрит.) Хорошая работа! Жив… Ничего, скоро очухается… (Вытаскивает из брюк ремень и ловко связывает ноги Григория.) Все, конец! Операция по задержанию преступников закончена. Теперь надо принять решение, что с ними делать.

Капитолина (бросается к иконе и на коленях читает молитву). О Пресвятая Дева Богородица. Слезами молюсь пред Пречистым образом Твоим. Спаси в погибели и скорби. Воздвигни из глубины греховны, просвети ум наш, омраченный страстями, и врачуй язвы душ и телес наших. Даруй сокрушение сердечное и покаяние истинное, да очистившееся от скверны греховные. Ныне и присно и во веки веков. Аминь. (Быстро встает с колен, бросается к Эдуарду и закатывает тому тяжелую пощечину.) Петрович, я хочу рассказать тебе, что этот поганец еще сделал.

Петрович. Говори.

Капитолина. Нет, только тебе. (Отходит в дальнюю часть столовой, к шкафу. Петрович идет следом. Эдуард прислушивается к разговору.)

Петрович. Что он еще натворил?

Капитолина (резко, с отчаянием). Ты почему вовремя не приехал?

Петрович. Ноги у меня разболелись, Капа. Ты же знаешь, после ранения это. К хирургу съездил – укол сделали. Вот и опоздал. Приехал, когда хвост вашего поезда за углом скрылся. Поехал на следующем. Вот и все! Так что он тут натворил?

Капитолина. Ты не можешь себе представить, как мы волновались… Люба чуть с ума не сошла! Через каждую минуту спрашивала: что с ним? Может, завел кого-нибудь?

Петрович. Делать вам нечего? И это все, что ты мне хотела рассказать?

Капитолина. Нет, не все… (Пауза.) Есть еще одно… дело… (Находит выход.) Люба призналась… Советовалась со мной… (Шепотом.) Она… любит тебя… Подумай, Петрович.

Петрович. Слушай, Капа, здесь такое творится, а ты со своей любовью… Это все, что ты мне хотела сказать?

Капитолина (спасая ситуацию). Нет, не все… Икону он хотел купить. Пятьдесят тысяч предлагал.

Петрович (с досадой). Какую еще икону?

Капитолина (показывает рукой в угол). Вон ту.

Петрович. Что с тобой, Капитолина? Ты в своем уме? Разве иконами торгуют? И потом, при чем тут Люба? Ты меня удивляешь, Капа! Мне сводниц не надо! (Резко отворачивается от Капитолины и проходит в центр столовой. Все настороженно смотрят на него.) Ну что, все язык проглотили? Люба, докладывай, по порядку.

Любовь (словно сорвавшись с колков). А что тут докладывать?! Мы их приняли по-человечески… Усадили за стол, угощали… А они! (Безапелляционно.) Петрович, в полицию их надо… Они не те, за кого себя выдают. Какие вы геологи искусства, вы – бандиты… Рыщете здесь по нашим дорогам, как волки! И ты, Варя, хороша! Зачем тебе понадобились, тьфу, прости господи, блестяшки?

Варвара. По-мол-чи!

Только теперь до обеих женщин дошло, что Варвара говорит.

Капитолина. Варя, это ты сказала?

Варвара. Да, я.

Капитолина. Ты заговорила, Варенька?

Варвара. Спасибо Петровичу! (К женщинам.) Вот что еще бы-ло в его кар-ма-не.

Эдуард (с энтузиазмом). Вот, видите? Значит, кто был прав? Доказательство – налицо! Чего еще надо? Она схвачена с поличным! Немедленно развяжите меня. Слышите?!

Петрович. Сейчас мы разберемся, что это за поличное.

Эдуард. Эй, как тебя?.. Петрович, не делай глупостей! Это – уголовное дело! Статья 318, часть третья: нарушение законных интересов граждан с применением насилия. Лучше верните, что забрали, и мы по-мирному разойдемся. Я обещаю, что все останется между нами.

Сергей (плаксиво). Дядя, прости нас, отпусти… Я случайно попал в эту… поездку. Ну, ударил я ее, но и она тоже хороша – заплевала всю морду. Отвяжи, дядя, шнур, руки онемели. (Эдуарду, грубо.) Лопухнулись мы, коню ясно! Выложи лучше бабки, и катим отсюда.

Эдуард. Чего-чего? Не понял?! Сережа, опомнись! Ты в чем-нибудь виноват? Что-нибудь сделал противозаконное? Чего заскулил, как щенок? Ну, связаны руки – развяжут! Закон для всех одинаков.

Капитолина. Для тебя закона нет. Бессуден ты.

Эдуард. Не надо, Капитолина Ивановна. Мы с вами… говорили о вашей семье, о дедушке… Так что нечего вам предъявить. Таких, как я, – много на дороге… Как говорится: «Молча пришел, молча и ушел». Лучше по-хорошему отпустите, и на этом все закончится. Гришу мы вылечим сами, у меня аптечка в машине.

Любовь. Петрович, может, и впрямь отпустить? (Показывает на Григория.) Ведь она его бутылкой… по голове… еще чего вдруг… Посмотри, не шевелится.

Петрович. Задумался он. Сновидения осваивает.

Эдуард. Любовь Александровна, спасибо! Правильно вы говорите. Она его чуть не убила. У него может быть сотрясение мозга. Ему помощь надо, скорую! Люди, дорогие мои, опомнитесь! Что вы делаете? Есть прокуратура, суд, полиция, наконец, – пусть они разбираются.

Сергей. Дядя, дядя, отпусти, рук не чувствую. Шнур в кости въелся.

Григорий медленно, со стоном начинает шевелиться. Варвара переворачивает его на спину.

Варвара. Очу-хал-ся, вол-чара.

Эдуард. Ну вот, опять! Зачем так? Волчара! Какой он волчара? Вы его по башке, как немца какого-нибудь…

Варвара. А он и есть фа-шист!

Эдуард. Ну, знаете, это уже за гранью!

Петрович. Варвара, погоди! Вот! (Показывает Эдуарду и Сергею орден, переданный ему Варварой.) Откуда это у вас?

Сергей (охотно, показывая на лежащего Григория). Это – его! Это у него было.

Эдуард. Коллекционирует. Да-да, он – коллекционер, не удивляйтесь. Сегодня полно клубов коллекционеров, есть и комиссионки. Орден Красной Звезды можно купить в интернете за сорок тысяч рублей или поменять на первоклассный айфон. Сегодня спрос на боевые ордена огромный. За звезду Героя Советского Союза можно получить зарубежную машину, даже внедорожник среднего класса, но с большим пробегом.

Петрович. Значит, торгуете подвигом народа.

Эдуард. Ну зачем так? Все висит на сайте, который как раз так и называется – Подвиг народа. Есть там и предупреждение – за нелегальную продажу штраф восемьдесят тысяч рублей. У Григория – хобби. У него всяких побрякушек видимо- невидимо.

Петрович. Это орден Красной Звезды, а не побрякушка. Его за великую доблесть давали. Человек, получивший этот орден, был разведчиком, в расположении противника вызвал огонь на себя. Здесь же получил первое ранение – ему оторвало руку. О нем фильм «Председатель» снят.

Эдуард. Я очень рад этому. Фильм прекрасный. Но вы, видимо, не расслышали: Григорий коллекционер, у него ордена многих, в том числе и героев войны.

Петрович. А это откуда у него? (Показывает золотые коронки.) Он коллекционер чужих коронок?

Эдуард. Это тоже его. Кажется, у него заболели зубы, удалил коронки… В Щекино это было, в местной поликлинике.

Варвара. Мы зна-ем, чей э-то ор-ден.

Петрович. Подожди, Варя! Сейчас я спрашиваю. Значит, все это его?

Эдуард. Совершенно верно.

Петрович. Варя, возьми ключи, сбегай ко мне домой. Наверху, в правом углу белого шкафа – металлическая коробка, принеси ее сюда. (Передает ключи Варваре. Отводит ее в сторону.) Там удостоверение должно быть на этот орден, найди. (Варвара уходит. Петрович рассматривает коронки.) А где зубы?

Эдуард. В поликлинике остались.

Петрович. В какой?

Эдуард. В городе Щекино. Там ему удалили мосты.

Петрович подходит к Григорию, пытается открыть ему рот. Тот уже пришел в себя и не дается. Петрович берет нож.

Капитолина. Петрович, остановись! От греха подальше.

Петрович. Поближе, Капитолина. Мы все от греха бежим, а он нас даже на том свете не оставляет, так запутались. Так что потерпи!

Любовь. У меня предложение, Петрович, давай я за полицией обернусь. Выйду на большую дорогу, кого-нибудь поймаю и вмиг обернусь.

Петрович. Что, нервы не выдержали? Чистенькими жить хотите? Другие чтобы за вас все делали? Нет, Люба, мы здесь без полиции разберемся. Знаем, как они перебиваются: с хлеба на воду. (Подставляет нож ко рту Григория. Тот, отхаркиваясь, открывает рот.) Где у тебя рвали зубы? Все на месте, сволочь! (Показывает коронки.) Откуда у тебя это?

Григорий. Мои! Поставить хотел в ближайшем городе. Пломбы у меня расшатались.

Петрович. Совесть у тебя расшаталась. (Эдуарду.) Повторяю, откуда у вас это? (Пауза.) Здесь один закон – вот! (Показывает ружье.) Будете говорить? Молчите! Ну, тогда пеняйте на себя. (Деловито и спокойно.) Капа, Люба, садитесь вот сюда. (Капитолина и Люба садятся сбоку на табуретки.) Вы хотите судиться? Что ж, суд так суд! (Подкатывает старинное красное кресло, садится. Показывает орден.) Здесь на ордене есть номер. (Пауза.) К ордену должно быть удостоверение. Будете говорить?

Сергей. Я! Я все скажу! Мы…

Эдуард. Подожди, Сережа! Чего ты боишься? Коронки? Это дело Григория. У него нашли, не у тебя… Петрович, вы человек опытный, знаете жизнь, воевали… Мой вам респект! Но давайте по-хорошему! Мы здесь по серьезному и важному делу. Это – моя группа, если хотите – команда.

Петрович. Тебя послушать, еще за экспедицию себя выдашь.

Эдуард. Нет, нас не заносит. В наши планы входит найти умельцев: резчиков, граверов, народных художников… Словом, организовать большой, нужный для людей, для сохранения нашей исконной русской культуры промысел, с тем чтобы поставлять в центр лучшее, что создает народ в глубинке.

Петрович. Бросьте, вы обычные мародеры.

Эдуард. Вы опять о своем.

Петрович. Спасатели найдутся и без вас.

Эдуард. Возможно, и найдутся! Но пока их мало. Не секрет, что народное творчество двадцать пять лет брошено на произвол. Да-да, на произвол судьбы! Я не знаю, какие у вас убеждения, Петрович, но я считаю, что в стране воцарился нескончаемый хаос. Такое впечатление, что строят какой-то гигантский стадион, на котором никогда не будет победы. Хотим по своей воле пожить, а все время у разбитого корыта.

Петрович. Это такие, как ты, в 90-е к разбитому корыту страну привели. Еле-еле от него отползли.

Эдуард. Да, согласен. Но, несмотря на некоторую стабилизацию в нулевые годы, идеологическая смута в России продолжается. Разве не так?

Петрович. Так вы ее и делаете, смуту эту. К тому же на чужие деньги делаете. Вон на Украине что делается.

Эдуард. Вы правы, Петрович. Я абсолютно с вами согласен. Мы по глупости потеряли Украину, нас бросает из крайности в крайность. И при этом теряем свои позиции в народном творчестве, в литературе, в кино, даже в театре. Жирует только шоу-бизнес…

Петрович. Значит, вы в спасатели России нацелились?

Эдуард. Нет, у моей группы совсем скромная задача: мы хотим организовать свое хозяйство и приткнуться к крупному госпредприятию. В прошлом я архитектор…

Сергей. Ха, архитектор! Два курса, а потом?

Эдуард. Успокойся, Сережа! Да, я не закончил архитектурный и журналистику бросил. В девяностые стало не до учебы. Не хотелось терять время. Все наверстывали… Топтали социализм… Грабили страну. И я не ангел оказался, да-да, я из тех… Тут вы правы!

Петрович. Да, ты из тех, потому что не знаешь, что живешь в России. Иначе бы ты такую околесицу не нес. Россия таких, как вы, выплюнет. Где твой паспорт?

Эдуард. А зачем он?

Петрович. Нам надо знать, что писать на могиле. «Диссидент» – не знаю, как пишется.

Петрович подходит к Эдуарду, обшаривает его и достает из внутреннего кармана портмоне. Вынимает из него паспорт.

Эдуард. Диссидент пишется через «и». Но это плохая шутка, Петрович. И при чем тут диссидент? Я всегда был за народ. Просто я не доверяю тем, кто им рулит. Для меня главное – это возвращение русской культуры, ее корней… Да, здесь получилось… недоразумение.

Петрович (показывает коронки). Вот это ты называешь недоразумением?

Эдуард. Я понимаю, эти коронки… Григорий очухается и сам ответит. Но самое главное, Петрович, не надо конфликта! Бить бутылкой по голове человека – это преступление, связать и угрожать это тоже, простите, произвол! Вы – вооружены, мы подчинились силе, но есть закон.

Петрович. Я – закон! А это (показывает на женщин) ваш суд! Понял?!

Эдуард. Не понял. Вернее, понял одно: судя по вашему замечанию, вы не доверяете существующим законам?

Петрович. Повторяю для ясности: здесь закон – мы! Это наша земля. На ней мы родились и выросли. Сегодня ты и твои дружки на нашей территории. У нас тут свои правила. (К женщинам.) Надеюсь, вы запомнили, что сказал этот архитектор?

Любовь. Да, все! Врет, ни одному слову не верю. Говорит, как на диспуте по телику. (Вскакивает.) Не трогай Россию, гад! Она до сих пор обворовывается такими, как ты. (Вновь садится на табуретку, рядом с креслом в котором сидит Петрович.)

Петрович. Вот тебе, архитектор, голос народа. Итак (тоном судьи), будем считать, что эти нечистоты, высказанные гражданином (смотрит в паспорт.) Гозиным Эдуардом Михаевичем по поводу России, были его защитной речью.

Эдуард. Прекратите шить мне дело! И потом, это не мой народ – это ваш народ! И потом, мы живем в свободной стране! Я имею право говорить то, что думаю. Вы меня не заткнете. Я буду жаловаться губернатору Назарову.

Петрович. Недавно снят. Коррупция – девять лет получил.

Эдуард. Тогда руководителю РУВД города Фоменко.

Петрович. Срочно ушел на пенсию.

Эдуард. Есть второй состав, он менее коррумпированный.

Петрович (не обращая внимания). Капитолина Ивановна, вы все запомнили из речи подсудимого?

Эдуард начинает долго и вызывающе хохотать.

Эдуард (нагло, другим тоном). Хватит! Ты беса не гони, Петрович! На прикол и дурняк меня не возьмешь!

Петрович. Ах, ты так заговорил. Тогда я тебе отвечу: я тебе барагозить здесь не дам. Борода тебе здесь будет, бубен. Заехали вы не туда и заработали на головняк. Понял?

Эдуард. Понял, чем мужик бабу донял!

Капитолина. Петрович, все, что он сделал и говорил, я запомнила.