Григорий. Что «она-она»? Я до полиции доберусь, если вы сейчас же не признаетесь.

Капитолина. Выпал орден. Она его подобрала.

Григорий. А мои мосты? Где золотые коронки? Я их снял. У меня вырвали зубы в Щекино, вот свидетели.

Эдуард. Девочки, куда она могла исчезнуть?

Капитолина. Не знаю, ищите… Знаю только одно, ваши зубы ей не нужны, у нее свои есть.

Григорий. Нет, все вы знаете! Только сказать не хотите. (Любе.) Будете говорить?

Любовь. Не орите здесь! Вы не у себя дома, нахал!

Григорий. Я – нахал? Вы посмотрите на нее, красавица народная. Ваша мша обворовала меня, а я нахал!

Эдуард. Прекратите! Гриша, тебе же ясно сказано, что коронки выпали… Она их подобрала. У нее они, понял? И вела она себя странно. Смотрела на нас зло, как… дикарка. А вот куда она исчезла, меня это очень беспокоит. Надо подключать полицию. Ну-ка, Сережа, заводи машину! Где, вы говорите, у вас РУВД?

Любовь. В Больших Степанцах, десять километров от нас.

Эдуард. Григорий, давай туда с Сергеем. Она не могла далеко уйти. (Сергей и Григорий срываются с места.) Стоп! Возьмите ее. (Показывает на Любу.) Она покажет дорогу.

Любовь. Я не поеду!

Григорий (кричит). Что? А ну в машину, прошмандовка!

Капитолина (еле сдерживая себя). Люба, я очень прошу тебя, езжай, покажи им дорогу. Если Варвара воровка – пусть люди разберутся. И участковый к месту будет. Езжай, не противься.

Любовь. Хорошо, но все это… Сели как люди, а встали как преступники. (Надевает кофту и платок.)

Григорий (Эдуарду, тихо). А ты? (С намеком.) Останешься здесь?

Эдуард. Да! Я вас жду здесь.

Григорий. Может, вместе?

Эдуард. Никаких вместе. Не теряй время, а то твои безделушки горько плакали. (Все трое быстро выходят. Машина уезжает. Эдуард ходит по дому, всматривается в фотографии, любуется иконой, долго молчит.) Капитолина Ивановна, вы могли бы ответить на два вопроса?

Капитолина. На какие?

Эдуард. Зачем она взяла чужое? И вообще, зачем ей понадобилось брать эту… мелочь, словно это никто не узнает?

Капитолина. Не знаю, ума не приложу.

Эдуард. А почему вы не заставили ее вернуть? У нее в руках чужое, логично спросить: «Зачем тебе это?» Ведь вы человек совестливый… А в результате потворствовали… нехорошему поступку. (Пауза.) В вас столько женского, привлекательного…

Капитолина. Слово какое-то дурное – потворствовала… Варвара чужое не заберет, она не такая. Здесь в другом дело…

Эдуард. В чем?

Капитолина. В том-то и дело, не знаю, она пыталась объяснить, но мы не поняли.

Эдуард. Объяснить? Да-да, ведь она немая… (Подсаживается к Капитолине, наливает коньяку ей и себе.) Люба права: так все симпатично начиналось, такое интересное знакомство, и вдруг… Вы ведь вашу подругу, ну, это, Любу, не очень, по-моему?..

Капитолина. В каком смысле?

Эдуард. В прямом – недолюбливаете. В отличие от вас, она очень бесцеремонная.

Капитолина. Какое это имеет значение…

Эдуард. Прямое. Простите, но я вас сравнивал…

Капитолина. Это как? Кто больше понравится?

Эдуард. Да, вы понравились, а она нет. (Подходит к фотографиям на стене.) Хотите, угадаю, где на этих фотографиях ваш муж? Этот?

Капитолина (не без удивления). Да, это он.

Эдуард. Чубатый. Красавец.

Капитолина. Как вы догадались?

Эдуард (со всех сторон рассматривает Капитолину). А может быть, я – экстрасенс. До пенсии один год?

Капитолина. Да.

Эдуард. Деньги на ремонт этого дома нужны?

Капиталина. Ну… В общем, нужны.

Эдуард. Непригретая вы женщина, Капитолина, как потухший костер – черно под глазами. А вы ведь так молодо выглядите, какая фигура, грудь, длинная шея… Красавица! В вас влюбиться немудрено.

Капитолина. Будет вам! В краску вгоняете…

Эдуард. Очень хорошо, значит, чувственная. Мне под пятьдесят. Все мои… Женился – разженился, так один и тарахчу по колее. Ну, не бедный… Кое-что умею… Хотите, Капа, скажу правду?

Капитолина. Смотря какую.

Эдуард. Самую что ни на есть правду. Я ведь из-за вас решил здесь остаться. Вижу глаза… теплые… Полторы недели гоним – вокруг только пыль. В гостинице – провинциальное хамье, в буфете – мыши бегают, официантка визжит. В ресторане – воняет… Беда! Пустили страну под откос, цены зашкаливают, скоро талонами людей будут снабжать. Правильно говорят: нефть дешевеет, а бензин дорожает. А сколько рук на обочине оказалось. Но нет – все сами… Мы питерские, с усами, все можем, все предвидим, а на поверку – тупик.

Капитолина. Ну почему, сейчас взялись. Кризис заставил.

Эдуард. Поздно, двадцать лет на игле. От такой наркомании в короткий срок не выздоровеешь. Так, шумим: Украина, Сирия, международный авторитет, а прилавок невкусный, дорогой. В сухом остатке – одни обещания. Кончилось время, когда русских бичами гнали в рай, теперь гонят, чтобы погонялы на их спине туда въехали.

Капитолина. А что же вы, в таком случае, не уедете?

Эдуард. Я назло всем буду долго жить, чтобы увидеть, чем все это закончится. Но как бы плохо мне ни было, я никогда не уеду.

Капитолина. Почему?

Эдуард. Мечтать я могу за границей, а дело делать только в России. Я – наркоман.

Капитолина. Мрачно вы на все смотрите, Эдуард Михаевич, без души.

Эдуард. Ха! Душа – это идеализм, Капа. Душа там, где вера, а где ее нет – только пропаганда.

Капитолина. Вы такой умный человек, Эдуард Михаевич, а слова чужие.

Эдуард. Капа, давай на «ты». Так, как в песне: «И сокращаются большие расстояния, когда поет далекий друг».

Капитолина. Попробую… У вас красивый голос. Скажите правду, чего по нашему захолустью рыщете?

Эдуард. Обстоятельства. Раньше я крутыми делами занимался… Но враги не дремлют… Пришлось приспособиться на другом уровне… Пожиже, но поспокойнее…

Капитолина. Человек – сам себе хозяин, Эдик. Один ползком живет, другой в рост шагает. Вон недавно у нас Степана Завьялова схоронили, бывшего совхоза-миллионера председателя… Всю жизнь свое гнул, поперек шел, не боялся. В войну – Герой Советского Союза, море орденов, слава… А после – то в гору, то ажно под корень за свой язык. А не сломали!.. Сто человек приехали сюда хоронить. Уважили, потому что добрая слава – лучшее богатство. Или вот сосед наш, Петрович, кажется, все прошел: афганскую войну, дважды ранен, потом ни за что три года отсидел.

Эдуард. И за что посадили?

Капитолина. В ресторане женщину от хамов защитил. А те набросились на него. А он сильный, обученный: двум носы поломал, а третьего – инвалидом сделал. Вышел – не озлобился. Но…

Эдуард. Ваш Петрович легко отделался. Видать, хорошо воевал, а то мог бы до десяти схлопотать. А в чем «но»? Почему недоговариваешь, Капа… Он тебе нравится, но нет взаимности? (Пауза.) Слепой он, ваш Петрович, такую красоту не видеть. (Обнимает Капитолину, та освобождается от объятий.) Так в чем же все-таки «но»? (Выпивает коньяк.)

Капитолина. Человеком остался. После тюрьмы люди редко поднимаются, хуже становятся.

Эдуард. Хуже, говоришь? Это правильно…

Эдуард (наливает еще коньяку, выпивает). Ну а ты какая, Капа? Хуже или лучше?

Капитолина. Я, как тысячи других, пережила все: и хорошее, и плохое… Кто сказал, что жизнь должна быть легкой? В мучениях рождаешься, в мучениях умираешь… А страна здесь ни при чем, хорошо управлять ею не научились. Подгребателей много развелось – все себе да себе… Вот так, простите, лапу наложат на что-нибудь (невольно показывает то место, где была рука Эдуарда), хочешь крикнуть: да разве так можно! Это же люди! Наш дом, в нем опрятней надо быть! Но нет, наш – это еще не мой. Вот от этого враскосец многое и идет.

Эдуард. Нет, черт побери, недаром я захотел у вас приостановиться. От тебя, Капка моя, здоровьем пышет. (Пытается обнять Капитолину.)

Капитолина. Эдуард Михаевич, меня зовут Капитолина Ивановна, и, пожалуйста, не надо так… руки успокойте. Я это не люблю.

Эдуард (берет со стола тарелку и вдребезги разбивает ее). Милая женщина, зачем вам так надуваться? Вы что – юная креолка? Или Мадонна? А может, у вас есть то, с чем трудно расстаться? Да сейчас нет ни одной женщины, которая на сторону бы не сбегала! Хотя бы для интереса. А уж со зла мужу рога наставить или чего-нибудь ухватить через очередного мужика – так это просто святая обязанность.

Капитолина. Не по моей это части, на сторону не бегала.

Эдуард. Неужто?

Капитолина. И доказывать не хочу!

Эдуард. Рука, которую я положил вот сюда (обнимает рукой шею женщины), – она не грязная. (Прижимает Капитолину, пытается поцеловать ее.)

Капитолина. Эдуард Михаевич, не притрагивайтесь ко мне! Мне это неприятно.

Эдуард. Сначала всем неприятно, а потом… (Хватает Капитолину.) А потом очень даже приятно!

Слышен треск проезжающего мотоцикла.

Капитолина. Помогите! По-мо-ги-те!

Эдуард (рукой зажимает Капитолине рот). Ах ты, сука, подставить меня хочешь. А ну, мадам, раздевайтесь! Поломалась, и хватит!

Хватает Капитолину и несет к лежаку. Долгая молчаливая борьба. В комнате уже сумеречно. Слышны всхлипывания Капитолины.

Эдуард. Не хнычь. (Наливает коньяк, пьет.) Не вздумай Петровичу жаловаться. Лучше молчать. У каждой женщины такие тайны есть. (Капитолина уходит и вскоре возвращается.) Вот тебе 50 тысяч на ремонт дома. (Достает из портмоне деньги.) Скажешь, что это за твою икону. (Кладет деньги за икону.)

Слышен шум подъезжающей машины. Григорий и Сергей втаскивают в дом сопротивляющуюся Варвару. Она втискивается в угол и там замирает.

Григорий (Эдуарду). Еле ухватили! С дороги лесом побежала, когда машину увидела. Серега, слава богу, ее накрыл, а то бы ушла.

Сергей. Руку мне прокусила.

Любовь (Капитолине). Это – ужас! Я ее не понимаю. Что с ней стряслось? Как мегера!

Григорий (Капитолине). Коронки так и не вернула, мша болотная.

Любовь. Варя, если эти вещи здесь, то я тебя, мы тебя просим: верни! Пойми, надо все по-хорошему закончить. Людей надо отпустить, дела у них важные, а ты задерживаешь. Ну что ты молчишь?

Капитолина. Варя, и я тебя прошу, верни им все. Пусть уезжают. (Плачет.) (Варя делает отрицательные знаки.)

Григорий. Что ты тычешь в меня? Я тебе что, волк в зоопарке? (Варвара показывает Григорию кукиш.) Ах ты, сука! (Хватает со стола нож, бросается к Варваре.)

Эдуард. Куда? (Вырывает нож.) Нельзя! С ума сошел! Не хватает еще… Сядь! (Силой усаживает Григория на стул.) Сергей, хорошо искали?

Сергей. Гришка всю ее ощупал – нет у нее коронок. Исчезли. Спрятала. Только что туда не лазили…

Эдуард (к Любе, тихо). Как ее отчество?

Любовь (тихо). Александровна. (Заискивающе.) Вы помягче с ней, Эдуард Михаевич, у нее что-то с нервами… Срыв какой-то…

Эдуард. У всех нервы! (Подходит к Варваре.) Варвара Александровна, что случилось? Глупо так вести себя. Отдайте то, что вы взяли, и на этом все закончится. Выпьем штрафную и концы в воду. А? Молчим? Предпочитаете конфликт? Полицию? (Варвара утвердительно кивает головой.) Ах, так? Капитолина Ивановна, видит бог, что придется закрутить дело на полную катушку.

Капитолина. Вы это уже сделали. (Эдуарду, негромко.) Пусть только приедет полиция…

Эдуард (также негромко). Не пугай, ничего не докажешь… (Отводит Григория в сторону, тихо.) Надо смываться! Но… Это найди… Иначе… Понял? Я тебя, кстати, предупреждал, не послушал… (Снова к Варваре.) Ну что, надумала? (Варвара отрицательно машет головой.) (Григорию.) Вот так, Григорий.

Григорий бросается к Варваре, вытаскивает ее из угла, трясет за плечи.

Григорий. Где они? Я тебя убью, сволочь! Где они? (Варвара в бешенстве бьет Григория по лицу.) Ах ты, тварюга! (Варвара закатывает пощечину Сергею.)

Сергей. Во дает баба! Я же тебя!.. (Бросается к Варваре, его останавливает Эдуард.)

Эдуард. Нет, без рук!.. Свяжите ее. (Снимает свой ремень. Варвара пытается проскочить в дверь, но ее хватают и начинают связывать.)

Сергей. Вот так, голубушка.

Григорий. Ты у меня заговоришь, проказа деревенская! (Бьет по щекам).

Капитолина. Вы что делаете? Как вам не стыдно! Бандиты, отпустите ее, отпустите… (Пытается помешать мужчинам. ее отталкивают.)

Любовь (умоляюще). Варя, верни им все! Ты видишь, до чего все дошло! Ведь эти вещи у тебя… Ты их показывала. Зачем тебе это? Верни! (Варвара негодующе смотрит на Любу, пытается что-то ей объяснить. Ногами отталкивает мужчин.)

Капитолина (бросается к Эдуарду). Ты что, бандит, делаешь?

Эдуард. Что ты сказала… Я бандит!.. Этот бандит только что за… твою… икону деревенскую, пятьдесят тысяч заплатил!

Капитолина бросается к иконе, достает деньги и кидает в лицо Эдуарду. Все на секунду опешили.

Любовь. Капа, что ты, что ты? Зачем? (Эдуарду.) Спокойно! Я все соберу! И черепочки здесь соберу, и деньги. (Ползает на коленях и собирает деньги. Отдает их Эдуарду.) Вот, только не ссорьтесь. (С ухмылкой.) Милые бранятся – только тешатся.

Эдуард. Все, другого выхода нет, как только обыскать весь дом и сдать ее в полицию.

Любовь. Она была в бане. Может, там?

Григорий. Верно, она же уходила туда. (К Капитолине.) А ну, веди!

Капитолина медленно направляется к выходу; Все идут следом.

Капитолина (останавливается). Не пойду, пока вы ее не развяжете!

Григорий. Нет, пойдешь. Вы все здесь заодно. Пойдешь! (Толкает Капитолину в спину.)

Капитолина. Я сейчас, Варя, потерпи!

Эдуард. Сергей, останься!

Все выходят. Остаются Сергей и Варвара.

Сергей. Ну что, партизанка, доигралась? (Проверяет прочность вязки.) Теперь жди, голубушка, срок. Свидетелей сколько хочешь, так что не отбрехаешься. (Гарцует перед Варварой.) Пару лет схлопочешь как миленькая. И зачем тебе нужна эта гниль? Слушай, глухомань, скажи мне, где их спрятала, и я незаметно подброшу. Купец и Гришка успокоятся тут же. Хочешь? Эти вещи здесь, в доме? Ну что ты молчишь? (Берет Варвару за подбородок и медленно втолковывает.) Я тебя спрашиваю, где золото? Ну? (Трясет подбородок Варвары.) Ты скажешь или нет? (Варвара плюет Сергею в лицо.) Ах, так?! Психушка по тебе плачет. (Варвара обвисает на веревке. Плачет.) Виси здесь в свое удовольствие. (Садится на кровать.) Дура стоеросовая, верни все, и мы тут же смотаемся. Где коронки? Здесь? (Варвара отрицательно машет головой.) В бане? (Варвара утвердительно кивает.) Покажешь? (Варвара не соглашается.) Но точно в бане? (Варвара подтверждает.) Пойду скажу им. (Поспешно выходит.)

Варвара энергично пытается высвободиться. Входит Петрович. На нем зеленый военный плащ, на плече рюкзак и зачехленное ружье. Увидев привязанную Варвару, он останавливается как вкопанный.

Петрович. Варя! Кто это тебя?

Варвара (медленно говорит). О-ни… В ба-не… Осто-рож-но… Бан-ди-ты! Вол-ки! Ой, что это? (Только сейчас до нее дошло, что она говорит.)

Петрович. Какие волки? (Отвязывает ее от спинки кровати.) Что ты, Варя? Подожди, да ты… заговорила? Голубушка… Заговорила!..

Варвара. Да, ка-жется… Пет-рович! (Обнимает Петровича, затем подбегает к окну.) В ба-не волки!..

Петрович. Какие волки?

Варвара. Волки с большой дороги… Бан-ди-ты… Я ви-де-ла их ма-ши-ну около кла-дбища, когда бы-ла на мо-ги-ле у… отца. Они рас-ко-па-ли… (Бросается к зачехленному ружью Петровича.) Их надо задержать… В полицию… (Петрович открывает чехол, достает ружье и прикладывает ствол.) Они рас-ко-пали мо-ги-лу ге-роя… За-вья-ло-ва.

Петрович. Как? Могилу Степана?

Варвара (достает из угла спрятанные свидетельства). Вот! Могила толь-ко за-сы-па-на свер-ху… Я пом- ню орден. Мы его по-ло-жи-ли к не-му. Ты еще ска-зал: «Сда-ва-ть не бу-дем, с ним ос-та-нет-ся!» Вот он. (Передает орден Петровичу.)

Петрович. Он! еще выщерблено вот здесь, с краю. Точно он!

Варвара. А это (показывает коронки). Его зубы… Фа-шис-ты!..

Петрович. О-о! Что делается!

Варвара. Это они…

Петрович. Сколько их?

Варвара. Тт- рое! Два му-жи-ка и маль-чиш-ка…

Петрович. Кто они такие?

Варвара. Ко-ман-ди-ров-ка… Вв-рут… Вол-ки, ма-ра-де-ры…

Петрович. А где наши?

Варвара. Там, в ба-не… Вот это и-щут. (Показывает орден и коронки. Трясет Петровича за плечи.) Их на-до за-дер-жать!..

Петрович. Спокойно! (Подходит к окну.) Степана могилу тронули… Ах, падаль человеческая… Ну, погодите, голубчики… Так! (Командует.) Сюда! Привяжись! (Набрасывает веревку на Варвару.) Стоп! Не то… Встань вот здесь, за углом… Двоих пропусти, а третьего вот… (Дает бутылку.) Прямо по макушке лупи. Иначе один уйти может. Ну, с богом, Варвара Александровна.

Варвара (шепотом). Бо-юсь, Петро-вич! Тря-сет всю…

Петрович. Ничего, вначале трясет, а потом горлом злость стучится. (Командует.) Иди на место. (Варвара прячется рядом с входной дверью. Держит бутылку наизготовку.) Спокойно, Варя! Спо-кой-но! Не таких волков на дороге видели. (Осматривается по сторонам.) Нужна веревка. (Быстро идет в соседнюю комнату.)

Варвара (испуганным шепотом). Пе-тро-вич, где ты? Нашел веревку?

Петрович. Порядок, нашел!

Варвара. Петрович, и-и-дут!

Из темноты появляется фигура Петровича, на плече у него веревка. Он медленно наводит ружье на входную дверь.

Слышны голоса.