Он поднялся и прошёл в гостиную, где что-то маняще поблёскивало всеми цветами радуги. К его глубочайшему удивлению, в комнате стояла новогодняя ёлка. Дорф зажёг свет и рухнул в ближайшее кресло. Помещение было точно таким же, каким он видел его зимой, когда приходил поздравлять соседа с Новым годом – гирлянды под потолком, чулки на электронном камине, огромный стол, сервированный под большую компанию, ель с пирамидкой подарочных упаковок и грудой разноцветных шариков.

«Ёлка посреди лета?» – удивился Саймон. – «Чокнутый старик».

Он прищурился и бессознательно пожевал щёку. Саймон не думал, что у него начались галлюцинации – сделал это машинально. Что-то тут было не так.

– Алан? – голос Саймона надломился, и он рассмеялся. Откашлялся. Взял в руки один из подарков и сорвал с него синюю зеркальную упаковку. Внутри была пустая картонная коробка из-под мужских туфель. – Чудак-человек…

Он заглянул в кухню, в ванную и поднялся на второй этаж. В спальной не оказалось никого. На прикроватном столике громоздились упаковки от лекарств, которые он советовал умирающей жене Алана. Дорф пробежался по названиям медикаментов и приметил «Стионс»⁹, рецепт на который собственноручно подписывал, когда было уже поздно даже для детектрафирования¹⁰. И всё же для них обоих это была последняя надежда.

«Фрэнсис… Два года уже прошло…» – думал он, глядя на её инвалидное кресло, которое Алан по какой-то причине за это время не удосужился прибрать вместе с лекарствами. – «Да что не так с Аланом?».

Постель была плохо заправлена. Саймон заглянул под кровать. Пусто. Лишь две пары тапочек. Поднявшись, он подошёл к соседней комнате. Что в ней? Он не знал. Никогда не бывал в этой комнате. Толкнул дверь, но она не поддалась. Тогда он потянул ручку на себя и вновь обомлел. Закрыл дверь. Снова открыл. Без изменений. Прямо за дверной коробкой продолжалась стена, оклеенная песочными обоями. Будто Алан просто присобачил дверь петлями к стене и аккуратно подогнал белый деревянный молдинг вокруг неё. Зачем это было делать? Он постучал по стене за дверью, но она была плотной, ничем не отличалось от остальных стен.

Саймон со всего маху захлопнул дверь, обстучал ладони друг об друга, стряхивая воображаемую пыль и, насвистывая под нос, чтобы отвлечь себя от ненужных размышлений, спустился вниз. Снова эта ёлка. Ему вновь стало не по себе при её виде. Он ощупал хвою и к своему ужасу понял, что она не искусственная. Понюхал руку. Точно, натуральная. Пощёлкал режимами гирлянды, выбрав медленное угасание, а затем вышел на улицу.

«Так», – рассуждал он. – «Кто-то из нас двоих с Аланом точно сошёл с ума… Господи, да проснись же!».

Дорф крепко зажмурился и отвесил себе такую оплеуху, что щека мигом онемела, а в ухе зазвенело.

– О-о-ох, мать… – он перевёл дыхание.

Нет, это всё не сон, всё очень даже взаправду. Окинув улицу взглядом, Саймон пришёл к выводу, что остальные дома тоже пусты. Что ж, соседи исчезли. Что дальше? Он вышиб ногой калитку и уселся в свою машину. Двигатель взревел.

Разгоняя автомобиль, Дорф безрезультатно продолжал попытки дозвониться маме Дженни. В том, что люди исчезли в Рош-Аинде, сомневаться больше не приходилось – улицы по-прежнему оставались пустынными, а дома, мимо которых он проносился – безжизненными.

Молчащие телефоны были плохим знаком, но всё же он надеялся, что люди покинули только Рош-Аинд. Всё, на что натыкался его взгляд, говорило в пользу его версии – жители не исчезли, а просто ушли. Ушли, оставив свои дома, автомобили, не взяли с собой ничего ценного. Дом старика Алана выглядел так, точно из него никто не уезжал – за исключением целой кучи странностей, всё в нём находилось в полном порядке. Саймон не заметил никаких следов спешки. Что бы ни произошло минувшей ночью в городе, одно успокаивало – Дженни находилась в этот момент у родителей.

Покидая пределы родного города, Дорф притормозил у развилки. В Дроппоинт из Рош-Аинда можно было добраться двумя известными ему путями – по старой автостраде D25, ведущей через Айрамские горы, либо по новой D16, огибающей хребты широкой дугой. Первая была более трудной, имела целую кучу опасных поворотов, проездов шириной в колёсную пару и дюжину коротких тоннелей, зато, в отличие от более длинной, пусть и более скоростной D16, она позволяла втрое сэкономить время. К тому же полное отсутствие автомобилей значительно уменьшало опасность этого путешествия.

Большая часть несчастных случаев на трассе D25 происходила из-за плотного трафика – машины часто сталкивались в тёмных тоннелях, блокируя проезд в обе стороны. В плохую погоду не поделившие дорогу автомобили срывались вниз, а вечно пытающиеся всех обогнать лихачи часто пробивали защитные ограждения на поворотах и разбивались о дно ущелья. Некоторые залетали так далеко, что их автомобили до сих пор ржавыми плевками лежали в недоступных для человека местах. Всё это и стало причиной строительства автострады D16, единственным недостатком которой была большая удалённость от населённых пунктов и как следствие, «мёртвые зоны» в сетях сотовой связи. Именно это и заставило Саймона отказаться от поездки по равнине и выбрать кратчайший путь – он не хотел пропустить вызов от Дженни, да к тому же терять драгоценное время на D16 в сложившейся ситуации было бы совсем неоправданно.

Саймон начал переключать радиостанции в надежде услышать объяснение происходящему в дневных выпусках новостей. Прощёлкав одну частоту за другой, он не услышал ничего кроме шума. Такие же помехи выдавал и приёмник в лифте сегодня утром. Без всякой надежды проверив частоты в обратном порядке, он с неприятным осадком на душе выключил магнитолу. По какой причине не было слышно не только местных, но и республиканских радиостанций, он так и не смог объяснить. Может, что-то с приёмником? Он в последнее время порядочно барахлил.

Аманда по-прежнему не брала трубку, и Дорфа это начинало нервировать всё больше. Не выпуская из руки телефона Дженни, он продолжал ускоряться, сбрасывал скорость на поворотах и снова её набирал. И вдруг где-то на середине пути его телефон зазвонил. Саймон резко затормозил у края дороги.

– Алло! – крикнул он, принимая вызов. – Чёрт возьми, алло! Дженни?

Трубка отзывалась лишь многократным ослабевающим эхом:

– Алло… алло… чёрт… лло-о… ёрт… Дженни?.. энни… и… и…

Он отстранил мобильник от уха и поглядел на дисплей. «Дженни». Плотно прижатая к рулевому колесу рука сжимала её телефон. Сенсорный экран воспринимал все его случайные прикосновения, и в какой-то из моментов он попросту позвонил на свой номер. Внезапно возникшее волнение стремительно угасло, оставив после себя только злобу. Саймон отшвырнул на пассажирское сиденье оба телефона и завёл двигатель.

Скоро должен был показаться Дроппоинт – небольшой городок, лежащий у самой подошвы Айрамских гор. Хребты эти нельзя было назвать гигантскими, но всё же они задерживали значительную часть идущих с запада на Рош-Аинд туч, отчего погода в этом месте была преимущественно дождливой. Такая особенность расположения и дала имя городу – след, оставленный водяной каплей. Да и сам городок был чем-то похож на каплю – выстроившиеся по кругу стеклянные здания увеличивали свою этажность от пригорода к центру, отчего в солнечном свете Дроппоинт выглядел в точности как выпуклая линза или капелька росы.

Двигаясь к этой поблёскивающей под лучами заходящего солнца линзе многочисленными S-образными спусками, Саймон начинал нервничать. Расстояние было ещё достаточно большим, но уже отсюда стало понятно: город пуст. Волнение это достигло своего апогея, когда автомобиль Дорфа въехал на окраинную улицу, такую же пустую, как и любая улица Рош-Аинда.

Дом родителей Дженни находился в противоположном от гор районе Дроппоинта, и поэтому на пути к нему Саймону пришлось проехать насквозь весь город. Каждый преодолённый по безлюдным городским улицам метр только увеличивал его растерянность. Дорф теперь точно знал, что не найдёт здесь никого, и все картины его встречи с Дженни, которые он рисовал в своей голове по дороге, вдруг развеялись, точно песок из разбитых часов на ветру.

Саймон давно не бывал в этих местах, но к его удивлению всё осталось в точности таким, как он помнил. И это даже пугало. Вон то граффити на стене, которое он видел полгода назад, никто так и не удосужился закрасить, а это, на минуточку, полицейский участок. Вот этот заляпанный ссохшейся глиной внедорожник стоит на въезде автомойки как и шесть месяцев назад. Второй этаж супермаркета за это время так и не достроили, а из-под пожарного гидранта на углу по-прежнему сочится вода. Чем больше Саймон вспоминал Дроппоинт, тем больше в нём примечал знакомого. В какой-то момент он даже подумал, что между его потугами представить город и его насыщенностью деталями есть прямая связь. Но он тут же отбросил эту мысль и свернул с главной улицы.

Долго искать дом, в котором родилась Дженни, ему не пришлось. Его он заметил ещё издалека. Это было, пожалуй, самое необычное строение не только из тех, что он встречал в Дроппоинте, но и вообще в своей жизни. Дом строился, а точнее, перестраивался, в подражание стилю Гауди¹¹, и вышел настолько фантасмагоричным, что даже сам великий архитектор наверняка удовлетворённо покачал бы головой, если бы ему вдруг пришлось побывать в гостях у Аманды.

Отдалённо дом чем-то походил на песочный замок, но в нём отсутствовали высокие башни с бойницами и остроносые окна – сходство было в другом. Сама фактура стен выглядела в точности как смоченный морской водой песок. Как и в песчаном замке, в доме нельзя было найти ни одной прямой линии, а если бы вдруг вы такую нашли, то при более длительном изучении поняли, что это оптическая иллюзия. Этажи не казались надстроенными один на другой – линии плавно перетекали от фундамента к кончику крыши так же естественно, как созданный природой панцирь улитки. Оконные проёмы походили на выгнутые листья кувшинки, а скаты крыши настолько точно повторяли линии створки раковины морского гребешка, что могло показаться, будто её вовсе не создавала рука человека – он попросту снял часть панциря древнего гиганта, выброшенного на берег прибоем. Так же необычно дом выглядел и изнутри – здесь нельзя было найти ни одного угла, даже дверные проёмы имели плавную форму, ненавязчиво напоминающую облака.

И как во всём этом строении нельзя было найти ничего искусственного, Саймон не нашёл в нём ни одного человека. Дом был пуст. Два этажа представили ему ту же картину, какую он обнаружил в доме своего соседа – никаких видимых следов бегства, скорого отбытия или борьбы. Оба этих дома были ещё полны тепла, которое отличает жилые помещения от заброшенных.

Дорф подумал, что по какой-то причине все для него вдруг стали невидимками, но мысль эта оказалась настолько неправдоподобной, что он сморщился от её нелепости и тут же принялся искать рациональное объяснение. И кое-что нашёл. Саймон наконец заметил то, что видел и в доме Алана, и в больнице, но не обратил внимания – постели не были заправлены. Людей точно выдернули из них во время сна или испарили неведомым оружием прямо под одеялами. Но кому это могло понадобиться? От этой мысли Дорфу вскоре пришлось тоже избавиться. Не могло случиться так, что кто-то забрал всех людей, а его оставил спокойно лежать в постели с зажжённым светом в комнате.

Но не это его пугало больше всего. Во всём доме он не обнаружил ни одной вещи Дженни. Он знал, что она обычно берёт с собой к родителям, и с лёгкостью узнал бы даже её расчёску, однако здесь не было абсолютно ничего, что могло ей принадлежать.

Саймон вышел на улицу, захлопнул громоздкую деревянную дверь и ещё раз взглянул на безмолвную сюрреалистичную громаду дома. Когда-то давно, по словам Дженни, этот дом ничем не отличался от соседских типовых и абсолютно безвкусных двухэтажек. Но однажды ночью её дедушка Зандер оставил на столярном столе своей мастерской, располагавшейся в подвале, раскалённый пирограф, которым подправлял узоры на реставрируемой мебели. К моменту, когда он спохватился, мастерская уже пылала, а от старинного, быть может, единственного в своём роде серванта, ради которого старик и включил пирограф, остались одни головешки. Как и от всего дома. Пожарные залили строение пеной только когда пламя доедало второй этаж. Спасти удалось немногое, а остатки здания вскоре, с лёгкой подачи архитектурного таланта дедушки Грайхэма – брата-близнеца Зандера – перестроили в «нечто гаудианское». Именно так и назвал свой проект Грайхэм, потрясая чертежами перед родителями Дженни, Амандой и Чарли Пэйджами: «Это будет нечто гаудианское».

На гаудианской подъездной дорожке автомобиля Дженни не оказалось. Как и на дорожке дома напротив, в котором жила Дженис. Саймон даже не стал в него заходить – лишь заглянул внутрь спальни через окна и снова увидел скомканные одеяла.

Значит, Дженни к моменту всеобщего исчезновения уже уехала? Но когда это исчезновение произошло? А вдруг Дженни тоже не исчезла и в этот самый момент едет, а может уже и приехала в Рош-Аинд?

Подстёгнутый этим новым предположением, Саймон запрыгнул в автомобиль и помчался обратно к горам. Ехать по D16 он не захотел, в надежде перехватить Дженни у подъезда к Рош-Аинду. И это стало главной его ошибкой. Выбери он другой путь, и, возможно, разгадка происходящего сама бы пришла к нему в руки.

Уже у самой подошвы Айрамских гор барахлящее радио вдруг ожило, издало какие-то булькающие звуки и произнесло слово «шесть», затем зашипело и оговорилось: «Нет… Давайте шесть с половиной», после чего снова смолкло.

Дорф затормозил и принялся клацать кнопками, проверяя соседние частоты, однако сигнал давно пропал.

Швыряя автомобиль из одного крутого поворота в другой, он не оставлял попыток снова найти загадочную радиостанцию, однако больше ничего не смог разобрать среди белого шума.

Такой же шум сейчас заполнял и всю его голову, но вызван он был отнюдь не отсутствием мыслей, а их переизбытком. Саймон думал, анализировал, перебирал сотни возможных и невозможных версий случившего, но делал это настолько самозабвенно, что не успевал ухватиться как следует ни за один вариант. Самым неприятным во всём этом оказалось отсутствие ответов, неведение. До сих пор Саймону не приходилось испытывать настоящего ужаса, и вот теперь он с ним столкнулся. Необъяснимость происходящего заставляла его сомневаться в реальности окружающего, в своей вменяемости и, наконец, вообще в своём существовании. Он не мог понять то, что видел, а потому и не мог принять это. Проносясь мимо домов, пустых автомобилей, парковок и заправочных станций, он ловил себя на попытках рассмотреть какое-то движение, огоньки в окнах, звуки. Но не находил ничего. Мир погрузился во тьму и безмолвие. Одно лишь уличное освещение, включавшееся автоматически, создавало призрачную иллюзию жизни в покинутом всеми Рош-Аинде.

Остановившись перед собственным домом, Саймон выпрыгнул наружу, пересёк пустую подъездную дорожку. Преисполненный надеждой, он бросился к гаражу, рванул вверх створку ворот и уставился в черноту пустого гаража. Дженни так и не приехала. Дорф в это отказывался верить. В его голове за воротами обязан был стоять «Мини Купер», буквально светящийся отполированной синей краской. Как тогда, в начале лета, когда они с Джен его покупали.

– А вот и моя красотка! – пухлощёкий хозяин авто прошёл внутрь и излишне нежно погладил малолитражку по крылу, точно прикасался к живому существу. – Как выглядит, такая и есть, даже сотни не отбегала!

– Как тебе? – Саймон взглянул на растерянную Дженни, и та пожала плечом, вопросительно повернувшись к механику, которого привела с собой.

Тот деловито обошёл авто кругом, присел у заднего колеса, что-то поразглядывал под днищем, сунул указательный палец в выхлопную трубу, повазюкал перепачканными копотью подушечками и поднёс их к носу.

– Какого хрена этот Бампо¹² там вынюхивает? – усмехнулся Дорф. – Джен, ну ты взгляни на него, он просто потопчется вокруг, а потом скажет, что всё отлично. Сколько он с тебя за консультацию возьмёт?

– Он профессионал, а на такие вещи нельзя деньги жалеть, – ответила Дженни и улыбнулась механику. – Продолжайте-продолжайте, спасибо… Саймон, иногда ты просто невыносимый зануда.

Механик тем временем залез в салон и принялся сдёргивать резиновые уплотнители дверей.

– Эй! – крикнул продавец и бросился ему помогать. – Аккуратнее! Да зачем так рвать-то… Ну, видишь, никаких швов. Да всё отлично, говорю же – пробег чуть больше полста километров!

– По-твоему я бы с этим не справился? – спросил Саймон, наблюдая, как механик обстукивает корпус толщиномером. – Да брось ты, я свою машину с пяти лет с отцом перебирал и смыслю явно не меньше этого следопыта. Он ведь даже проверяет всё в случайном порядке – то внутри, то снаружи.

Механик тем временем уже изучил подкапотное пространство, запустил двигатель и теперь подгазовывал, вслушиваясь в звуки выхлопа.

– Эй, крю-чиф¹³, поди на минутку, – Дорф отозвал механика в сторону.

– Саймон! – нахмурилась Дженни. Но он лишь подмигнул ей.

– Я и так вижу, что всё нормалёк, дальше мы сами, – сказал он и достал кошелёк. – Сколько с меня?

– Как знать… – он цокнул языком и показал три пальца.

– Ты цену набиваешь? – поднял взгляд Саймон, протягивая механику три десятки. – По мне и этого многовато за твои танцы для впечатлительных дам. Если бы не она, я б тебе вообще хрена лысого заплатил.

– Да уймись ты, мужик, – рассмеялся механик, пряча купюры. – Послушай вот… Ну?.. На холостых слышишь? Поёт не в той октаве. Её бы на подъёмнике проверить ещё.

– Нашёлся мне тут импресарио, – махнул рукой Дорф. – Шуруй давай… И октаву не перепутай по дороге.

– Что он сказал? – спросила Дженни.

– Как я и говорил: всё отлично, – он чмокнул её в губы. – Только я это бесплатно сказал, а он тридцатку сорвал, представляешь? Может мне тоже механиком подрабатывать начать?

– Вообще-то мы на двадцатку с ним договаривались, – сказала Дженни и рассмеялась, когда Саймон дёрнулся в сторону. – Да шучу я, балбес.

Она шлёпнула его рукой по лбу.

Продолжая глядеть вглубь пустого гаража, Саймон потёр лоб, точно Дженни ударила его по-настоящему, а не в воспоминаниях.

Оказавшись в доме, он не мог найти себе места. Ложиться спать он не стал, несмотря на то, что был измотан как физически, так и эмоционально, – просто понимал, что ему это не удастся из-за пережитого стресса. Есть даже не пытался – всё равно бы не смог проглотить и кусочка.

Телевизор и радио не работали. Выйти в интернет и отыскать какую-то информацию о случившемся там у него не получилось – загружалась только стартовая страница поисковика, но на любые запросы он лишь информировал о потере соединения. Помучив его минут десять фразами «Что случилось в Рош-Аинде», «Эвакуация в штате Рош-Аинд», «Новости Республики Дайяр» и им подобными, он нервно вбил в поисковую строку «Активировать протокол самоуничтожения», захлопнул ноутбук и запустил его в стену.

Осколки пластика разлетаются по комнате. Вывалившийся аккумулятор падает на полку. Он раскидывает разноцветные флакончики, склянки и коробочки. Пара из них срывается на пол. Одна открывается, выплёскивает наружу содержимое. Комнату тут же заполняет запах любимых духов Дженни – что-то древесное, отдалённо напоминающее бумагу. Саймон пинает флакон в коридор, и тот катится вниз по лестнице. Дорф смахивает с полки то, что на ней осталось. Срывает её с крепления и колотит ею стены. Проламывается гипсокартон. Слетают рамки с фотографиями, светильники-ракушки и выключатели.