14

Ужин, как и любой приём пищи в доме Трейдов, проходил в полной тишине. Телевизор, который в первые дни миссис Трейд по привычке включала, сейчас молчал – в новостях то и дело упоминали о гибели моей мамы, и всякий раз, как это происходило, Анджела перещёлкивала канал, а сейчас и вовсе отключила телевизор от сети. Завести разговор не пытался никто из нас. Без аппетита стуча по тарелкам вилками и чиркая ножами, когда требовалось что-то отрезать, мы старались не думать ни о чём, кроме пищи, пытаясь таким образом заглушить мысли о своих утратах. Я пытался не думать о маме. Лютер – об отце. Миссис Трейд – о муже. Она с Лютером сидела у одной части стола, я – напротив, у другой. Во главе не сидел никто. Раньше, должно быть, там сидел отец Лютера, но теперь место пустовало, и Анджела никак не могла к этому привыкнуть. Она не клала приборы для него, не ставила тарелки, как это могли бы делать какие-нибудь особенно чувствительные вдовы, не вздыхала, глядя на спинку его стула, и вообще никаким образом не показывала Лютеру своей тоски. Она была сильной женщиной и старалась стать для сына примером, ведь теперь их маленькая семья полностью легла на её хрупкие плечи, и демонстрировать слабость в её положении означало бы заставить Лютера чувствовать слабым и себя. Она стала в этом доме главной, однако пересаживаться на место Пола за обеденным столом не хотела. Со стороны могло показаться, будто она боится окончательно принять на себя обязанности главы семьи, однако я считал, что дело было не в этом. Сесть на место мужа, вынести мебель из его кабинета или избавиться от оборудования в его домашней лаборатории для Анджелы означало бы признать, что Пола больше нет. Несмотря на свою выдержку и желание научить сына стойкости, она всё же не могла этого сделать. Я всё это понимал. Быть может, раньше не смог бы понять, но теперь, с потерей родителей, мне стало ясно, что чувствует человек в подобной ситуации и какие мысли его посещают.

В дверь кто-то позвонил. Анджела молча отложила на стол салфетку и вышла из комнаты. Я слышал, как открылась внутренняя дверь и почти сразу же захлопнулась. Миссис Трейд вернулась взволнованной.

– Заканчивайте, мальчики, и бегом наверх, – она сопроводила эти слова суетливым жестом, направленным в сторону лестницы. – Ко мне пришли по делу.

Мы с Лютером поднялись на второй этаж и разошлись по комнатам. Однако едва я успел лечь на кровать, как миссис Трейд тут же позвала меня.

В гостиной у обеденного стола стояли двое. Оба в дорогих костюмах. Один – молчаливый азиат, глядел на меня с полным отсутствием каких-либо эмоций. По одному только его облику – не моргающим, неотрывно следующим за мной крохотным глазам, острым, как жаберные крышки рыбы, скулам и бесцветным тонким губам – я понял, что он не из говорливых. Знаете, бывают такие люди, которые говорят очень редко, и если уж им приходится это делать, то их слова оказываются либо полной глупостью, либо наоборот, пробирают до дрожи костей своей всепроникающей точностью. Одного взгляда на этого человека было достаточно, чтобы понять: он – второй случай. Однако больше всего меня в его внешности напугало то, что левую руку ему заменял нейромышечный протез чёрного цвета, ни в чём не уступающий его второй руке – движения были естественными и плавными, протез не издавал механических звуков, присущих дешёвым моделям. Можно было даже подумать, что это вовсе не протез – просто его обладатель опустил руку по локоть в чёрную краску.

Другой незнакомец – сурового вида мужлан, не громила, но всё же крепко сбитый, буквально светился дружелюбием изнутри. Глаза, брови, складки вокруг рта – всё в нём улыбалось, он точно излучал эту улыбку через каждую пору своего лица, оно само будто всё вытянулось в улыбке. И вслед за этим едва уловимым движением его чрезвычайно подвижной кожи растянулись в улыбке его губы, обнажая наполненную вспененной слюной силиконовую капу для отбеливания зубов. Незнакомец стянул её большим пальцем и сунул в боковой карман пиджака. Зубы засверкали неестественным керамическим блеском. Они и сами были не совсем обычными для человека – казались чуть заострёнными к кончикам.

– Джейсон, иди сюда, мальчик мой! – Он отставил в сторону руку, точно приготовившись ею приобнять меня. – Зови меня мистер Доггетт. Я, можно сказать, коллега мистера Трейда. Всё путём, а?

– Вы учёный? – с сомнением спросил я. На учёного он был мало похож, скорее на какого-то спецагента. Его голос показался мне знакомым.

– В некоторой степени, дружок, – беззвучно посмеялся он. Не улыбнулся, а именно посмеялся – его плечи дёрнулись несколько раз, и было в этом движении что-то жуткое. – Только, в отличие от учёных, я не спешу делиться своими знаниями с другими. За это мне и платят.

Яркий свет больно ударил по глазам сбоку. Я повернулся и увидел азиата, полусидящего на комоде. Как он там оказался, я не заметил, но подумал, что он – самый настоящий ниндзя. В руках он держал прозрачный стеклянный брусок размером не больше смартфона. Свет из верхней его грани широким лучом скользнул по моим ногам и, ударившись о пол, погас. Азиат оторвал взгляд от прозрачного экрана, высветившего какую-то информацию, и отрицательно покачал головой Доггетту.

– О, совсем забыл, мне нужно сказать вам ещё кое-что. – Доггетт погасил свою искреннюю улыбку так же быстро, как мгновением ранее погас свет от устройства в руках его спутника-молчуна, и повернулся к миссис Трейд. – Очень-очень важное. Однако, – он вновь засиял, глядя на меня, – это наш взрослый секрет. Настолько взрослый, что даже не все взрослые достаточно повзрослели, чтобы его услышать, – снова этот беззвучный смешок, – так что я бы не хотел говорить о нём при тебе, возвращайся в комнату, Джей-Джей, был счастлив с тобой познакомиться.

Доггетт обошёл стол. Каждый его шаг чётко отзывался тяжёлыми ударами каблуков, на которые он излишне налегал, неестественно задирая вверх носки. Он взялся за спинку стоящего во главе стула и мотнул головой в сторону лестницы, глядя на меня уже без всякой улыбки. Азиат повторил это движение головой.

Сказать по правде, эти ребята меня напугали. Не думаю, что они ставили своей целью запугивание ребёнка, что было бы очень глупо. Напротив, мне показалось, что болванами они не были. И всё же напугать меня у них получилось превосходно. Это было самым жутким во всей сцене – то, как они ненавязчиво вселяют страх, будто он – часть их работы, которую им приходится выполнять так долго, что они уже сами не замечают, насколько устрашающе себя ведут. Они выглядели в точности как профессиональные танцоры, пытающиеся показать, что не умеют двигаться. И это пугало ещё больше. Поднимаясь по лестнице, я чувствовал, как меня скручивает в комок нарастающий ураган волнения. Мне хотелось как можно скорее скрыться наверху, потому что я чувствовал у себя на затылке рентгеновский взгляд того азиата. В это мгновение я встретился глазами с Лютером, скрывающимся в темноте внизу лестницы. Его взгляд говорил: «Топай, не тормози!», и я побежал что было сил, опасаясь вызвать у незнакомцев какое-то подозрение своим промедлением.

15

Маркус нажал на вытертую кнопку. В глубине дома утонул дребезжащий звон. Тишина. Он подождал ещё немного, затем позвонил повторно. И снова ни звука. Детектив повернулся к напарнику.

– По ходу, никого нет дома, – озвучил очевидное Хьюго. – Ну что, сгоняем к нему на работу? Только, если мне не изменяет память, это у чёрта на куличиках… Ещё пару лет назад я бы не поверил, что можно жить здесь, а работать за сотню километров, тратясь только на бензин до междугородки. Когда управление переведёт нас на капсулы? Даже проклятые докеры теперь быстрее полиции. – Он взглянул на часы. – Может, для начала перекусим?

– Нет, поедем. – Детектив открыл пассажирскую дверь и уселся в машину. Его напарник ещё немного помялся на порожках, пытаясь рассмотреть что-то сквозь занавески окон, нехотя вернулся к автомобилю и сел за руль.

– Значит, заработался… – Хьюго со скрежетом включил первую передачу. Автомобиль рывком тронулся. – А нам колеси за ним…

– Ну-ка стой, – Маркус увидел на заднем дворе автомобиль Стенли.

– …через весь чёртов штат, – закончил Хьюго, ударяя по тормозам. Маркус кивнул ему на машину. – Опа, значит, всё-таки дома засиделся.

– Давай-ка на задний двор, – проговорил детектив, открывая дверь. – А я попробую позвонить ещё раз.

Хьюго поднял ручник, свободной рукой извлекая из кармана зубочистку, которых, как казалось Маркусу, у него там были целые запасы.

– Становится уже интереснее, да? – Он подмигнул детективу и поспешил к дому.

Маркус только потянулся к звонку, как дверной замок щёлкнул. Детектив замер, и в этот момент доска под его ногой предательски скрипнула. Человеческий силуэт за матовым стеклом двери дёрнулся, застыв в крайне неуклюжей позе. Маркус понял, что выглядит сейчас точно так же, поэтому расслабился и всё же надавил на кнопку. Дверь распахнулась в тот же момент.

– Стенли Нейсон? – спросил Кёнинг, глядя на настоящего тяжеловеса с копной рыжих жёстких волос на макушке, обритыми на армейский манер висками, россыпью детских веснушек вокруг носа и такими же детскими серыми глазами. Одет он был в жёваные свободные штаны, майку с рваными рукавами, грудь которой украшали принт статуи Иисуса-искупителя и какая-то надпись на португальском, кажется, цитата из библии. На ногах у него желтели туго зашнурованные новенькие беговые кроссовки. – Детектив Кёнинг. – Он показал удостоверение. – У меня к вам несколько вопросов. Есть свободная минута?

– Да, конечно, проходите в гостиную. – Стенли неуверенно пожал ему руку избитой натруженной ладонью и отошёл в сторону, пропуская в дом, а сам остался у двери.

– Вы ждёте кого-то ещё? – обернулся Маркус.

– Нет, никого… – Он замялся. – Просто мне всегда казалось, что у детективов должны быть напарни…

Скрипнула задняя дверь, в глубине дома что-то загремело и шлёпнулось на пол. Кто-то чертыхнулся. Спустя мгновение в комнату вошёл Хьюго, перекатывая во рту зубочистку и укладывая в поясную кобуру пистолет, который, как заметил Маркус, он всё это время держал снятым с предохранителя. Детектив тяжело вздохнул и помассировал правой рукой виски.

– Стенли Нейсон? – Хьюго закрепил застёжку кобуры и протянул руку, задерживая взгляд на его глазах. – Меня зовут Хьюго Гарсиа. А вы долго не открывали. Дома больше никого?

– Я… был в туалете, – вновь помедлил с ответом Стенли, наконец высвободив руку из стального рукопожатия Хьюго. Маркус увидел, что кожа на ладони Стенли была повреждена. Совсем недавно. – Присядем?

Хьюго посмотрел на свою руку и скривился.

– Как вы, наверное, уже догадались, мы к вам в связи с происшествием в семье Форсов, – сказал Маркус. Стенли понимающе кивнул, потёр больную ладонь и медленно опустил её на колено. – Это произошло шестого июня. Вы помните, чем были заняты?

– Да, я прекрасно помню этот день. – Стенли обернулся в кресле и встретился взглядом с Хьюго, который потряс взятую с полки копилку с мелочью. – Была суббота, и мы с Гербертом договорились поиграть в гольф, но начался дождь… Сильный ливень…

Хьюго тем временем что-то уронил. Стенли дёрнулся и опять обернулся.

– Вы знаете, я ведь не хотел открывать вам дверь, – вдруг протараторил он.

– Я знаю, – ответил Маркус. – Так что же произошло тем вечером, Стенли?

Нейсон сокрушённо выдохнул и уронил лицо в ладони.

Хьюго снова скривился, отвернулся к стеллажу и повернул к свету рамку с засушенной бабочкой внутри, скривившись ещё сильнее.

Когда Стенли поднял взгляд, по его щекам текли слёзы.

– Я во всём виноват…

Хьюго оставил в покое полки и с сосредоточенным видом сел в кресло.

– В каком смысле вы во всём виноваты? – уточнил детектив.

– Я не успел, – всхлипнул он. – Приди я чуть раньше, и она была бы жива.

Хьюго с сомнением посмотрел на Маркуса.

– Когда я пришёл, из дома выбежал Джейсон, а следом… Следом Герберт, весь в крови… – перебиваясь всхлипами, продолжал Стенли. – Он бежал за Джейсоном… Увидел меня и набросился… У меня не было выбора…

– И ты всёк ему клюшкой, так? – не выдержал Хьюго.

Маркус повернулся к напарнику и вдавил его взглядом в спинку кресла.

– Он бы и меня… – кивнул Стенли. – Не знаю, что он с ней сделал…

– Так, подождите, – Маркус остановил его жестом, – у него было что-то в руках?

Стенли замотал головой:

– В тот момент он прикончил бы меня голыми руками… Я испугался, понимаете? Я… Здоровый мужик, но мне стало так страшно… Страшно, как никогда в жизни… Кровь прям лилась с него…

– Тогда какого чёрта ты сразу не пошёл в полицию? – Хьюго сдавил пальцами правой руки переносицу и вытаращил глаза.

– Да испугался я… Не знал, что делать!

– Так, дружище, – усмехнулся Хьюго, хлопнул ладонями по подлокотникам и поднялся, – кончай.

Хлопок разом оборвал всхлипы Стенли. Он побледнел и уставился на помощника детектива.

– Если ты настолько обоссался от страха, что не мог позвонить в полицию, то почему этого не сделала твоя жена? У неё должны были возникнуть вопросы. Не верю, что ты мог скорчить каменный хлебальник и лечь спать после того, что увидел. Уже две недели прошло, а ты до сих пор сопли не смотал. Либо второй вариант – сейчас ты искусно притворяешься сморчком.

– Она подумала, что я убил Дженни, – проблеял Стенли, стараясь увести взгляд от нависшего над ним Хьюго. – До сих пор так думает. Вы тоже? Думаете, я бы мог поднять руку…

– Кстати, о руке… – начал Гарсиа.

– Нет, вы – главный свидетель, – перебил его детектив.

Хьюго подумал, что ослышался, обернулся, но, увидев требовательный взгляд детектива, сел обратно в кресло.

– К тому же фоторобот, составленный мальчиком, на вас совсем не похож. – Он достал из папки распечатку и положил перед Стенли. – Узнаёте этого человека?

Стенли вытер лицо и сосредоточился на фотороботе.

– Нет. Я его не видел, – он усмехнулся, – этот человек похож на Сэма Дугласа.

Маркус открыл блокнот и приготовился писать, но его остановил возглас Хьюго:

– Сэм Дуглас?! Да ты издеваешься, мать твою? Я уже сейчас вижу цветные заголовки: «Популярный голливудский актёр пересёк океан и двадцать четыре штата, чтобы распотрошить семью преподавателя истории искусств местного колледжа и испачкать штаны портового грузчика».

Стенли стиснул зубы, по его щекам пробежали желваки. Маркус захлопнул блокнот.

– А где сейчас ваша жена? Могу я с ней пообщаться? – спросил он.

– Она в тот же вечер собрала баулы и свалила к родителям… – Стенли осёкся и продолжил уже мягче: – Забрала Эшли с собой.

– Напишите нам их адрес. – Маркус протянул Стенли ручку. Тот перевернул фоторобот обратной стороной, разгладил его на столешнице, взял ручку левой рукой и начал писать. Хьюго усмехнулся краешком губ.

– Я на самом деле никого не убивал, клянусь! – Стенли вернул детективу лист с адресом и ручку.

– И всё же я бы вам советовал не покидать город в ближайшее время, мистер Нейсон. – Детектив встал и протянул руку.

Когда их ладони соприкоснулись, Маркус будто случайно оступился и соскользнул пальцами в центр ладони Стенли. Тот простонал от боли.

– Простите, – сконфузился детектив, – рабочая травма?

– Содрал об клюшку, когда… Ну вы понимаете…

– Всего доброго, мистер Нейсон, – кивнул Кёнинг и пошёл к выходу.

Хьюго проигнорировал протянутую ладонь Стенли, направился следом за детективом и сунул в зубы новую зубочистку. Старая изгрызенная осталась лежать на журнальном столике.

Когда Хьюго вышел на улицу, Маркус уже сидел за рулём, но заводить двигатель не спешил. Он копался в автомобильной аптечке.

– Вот ведь говнюк этот Нейсон, – сказал помощник детектива, усаживаясь на пассажирское сиденье. – Что думаешь?

Маркус извлёк из аптечки ножницы и состриг в пакет для вещдоков два ногтя, окрашенных кровью Стенли.