13

В полицейском участке царил настоящий хаос. Расследование происшествия в семье Форсов длилось уже две недели, а поднявшаяся вокруг него шумиха только набирала силу. Пронырливые журналисты уже не ограничивались телефонными разговорами, в буквальном смысле осаждали вход в здание, в надежде поговорить с детективом и пролить хоть капельку света на эту запутанную историю. Пока же у них этого не получалось, они довольствовались тем, что отлавливали всех выходящих из полицейского участка людей. Но не столько это затрудняло ход расследования, сколько тот факт, что за последнюю неделю приёмную участка посетило со свидетельскими показаниями ровно 164 человека. Каждый утверждал, что едва ли не собственными глазами видел всю трагедию, приукрашая её всё новыми и новыми подробностями. Создавалось впечатление, что в тот день возле дома Форсов собралась добрая половина Рош-Аинда, а всё происходящее представляло собой хорошо разрекламированную театральную постановку. Трудно было сказать, что именно побуждало посторонних людей принимать участие в этом деле, но явно не желание помочь.

– Как же, мать твою, меня это задолбало! Грёбаные свидетели, грёбаные криминалисты, грёбаные журналисты! – Крича, в кабинет влетел Хьюго, хлопнув дверью с такой силой, что та едва не слетела с петель. На стол перед детективом шлёпнулась тонкая папка. – На, полюбуйся! Герберт самый настоящий псих. Невменяемый!

Детектив молча пролистал бумаги и не выразил ни разочарования, ни удивления. Ничего другого он и не ожидал увидеть.

– Нам в любом случае жопа! Независимо от того, сможем ли мы доказать его вину или нет. – Хьюго продолжал носиться по кабинету как ураган. – Если мы её не докажем, нас сожрут в СМИ, в управлении, а кости обглодает губернатор. А даже если и докажем, он всё равно не сядет. Он же, мать его, невменяемый!

Маркус по-прежнему молчал. В его голове вертелись слова, сказанные Джейсоном:

Два странных мужских голоса внизу. Я их раньше не слышал.

– Я хочу видеть судебного медика и главного криминалиста по делу Форсов. – Детектив сам не заметил, как телефонная трубка очутилась у его уха. – Прямо сейчас.

Хьюго тем временем, проклиная всё и вся, принялся разъярённо выдавливать воду из кулера. Видимо, рассчитывая на то, что если он нажмёт на кнопку сильнее, стакан наполнится быстрее.

– Я уже две проклятые недели не был дома, – рычал он. – Я не видел свою жену всё это время. Может она уже ушла от меня и живёт с моим соседом. В семье должен быть мужик, а не чёртов сосед!

Она поняла всё раньше, чем я. Я ничего не мог сделать.

Хьюго подошёл к окну, нервно загребая ложкой кофейную гущу со дна стакана. Он дёрнул за шнурок, поднимая жалюзи, и его тут же ослепила вспышка. Это стало последней каплей.

– Вот падла! – Он распахнул окно, выплёскивая в отбегающего фотографа свой кофе. Действие сопровождалось серией вспышек. – Я смотрю, у вас хорошо получается держать объектив, может быть, хотите подержать что-нибудь потолще? – Он потряс рукой пах и продемонстрировал средний палец. – На первую полосу!

Хьюго вернулся к кулеру и с удвоенным остервенением начал стучать по кнопкам.

Он схватил нож со стола и…

Дверь в кабинет открылась. Вошла судебный медик – женщина лет шестидесяти в строгом сером костюме, который подчёркивал её идеальную осанку. Следом за ней, протирая толстые стёкла очков о рубашку, показался худощавого телосложения мужчина. Его покрытое пигментными пятнами лицо выражало вселенскую усталость. На плече висел внушительных размеров контейнер.

– Детектив Кёнинг. – Женщина крепко, по-мужски пожала ему руку.

– Здравствуй, Барбара. – Маркус вынырнул из своих мыслей. – Присаживайтесь, Кристофер, – сказал он мнущемуся у дверей криминалисту. – Хьюго, заканчивай пить кофе, иди сюда. Давайте ещё раз пройдёмся по тому, что у нас есть. – Он посмотрел на Барбару.

– Дженнифер Форс, женщина тридцати трёх лет. Смерть наступила между пятнадцатью тридцатью и шестнадцатью часами от обильной кровопотери, вызванной ранением в область шеи. Характерная рваность контура раны говорит о том, что удар был произведён слабо заточенным предметом. Удар, вероятно, нанесён левшой ростом между метром семьюдесятью и метром восьмьюдесятью. Никаких посторонних частиц, за исключением хлопковых волокон, в месте пореза не обнаружено. Длина пореза – девятнадцать сантиметров. Средняя толщина – пять миллиметров, но у верхней своей части он более широкий – чуть меньше двух сантиметров. Смерть наступила в течение двадцати секунд. Это что касается ранения. Химический анализ не показал наличия в крови жертвы каких-либо посторонних веществ. Однако один момент показался мне странным. Мозг жертвы был насыщен кровью, в то время как во всём теле её практически не осталось. Более того, по какой-то причине эта кровь на момент вскрытия даже не начала сворачиваться…

– Как такое возможно? – спросил Кристофер.

– По не известной пока мне причине в этой крови наблюдалось аномально низкое содержание антигемофильного глобулина, что вдвойне странно, ведь умершая не страдала гемофилией. Втройне странно, что содержание данного белка в основной массе крови на полу было в пределах нормы. Однако не это самое необычное.

– Что же ещё? – усмехнулся Хьюго, хлюпая кофе.

– Помимо этого задержавшаяся в мозге жертвы кровь была в значительной мере насыщена кислородом.

– И что это может значить? – спросил Маркус.

– Да ни черта это не значит! – ответил вместо Барбары Хьюго, звучно отпив ещё немного кофе. – Гоняемся за призраком.

Барбара посмотрела на него ледяным взглядом. Головка шумящего напольного вентилятора повернулась к Хьюго, и тот передёрнулся от пробежавшего по спине потока воздуха.

– Это может значить, что её перевернули вверх ногами и только после этого перерезали горло, – пояснила она. – Затем дождались, пока кровь из тела стечёт, подмешали к малой её части мощный антикоагулянт, следы которого я обнаружить не смогла, каким-то неведомым способом наполнили этой кровью мозг жертвы, закупорили сосуды и тогда уже спустили её на землю. Так тебе понятнее, что это значит? Это невозможно.

Хьюго сжал губы и отставил кофе.

– Так или иначе, – продолжала Барбара, – имея даже такой незначительный запас кислорода, мозг жертвы мог функционировать некоторое время после того, как всё остальное тело уже было обескровлено.

– Может ли это означать, что она могла двигаться? – уточнил детектив.

– Движения конвульсивного характера вполне вероятны.

– А встать?

Барбара нахмурилась.

– Не думаю. Нет, – сказала она.

– Однако положение тела говорит об обратном, – подал голос Кристофер. – Основная масса крови находилась в нескольких метрах от того места, где было обнаружено тело. Никаких следов перемещения. Полотенце, – он извлёк из пластикового контейнера полиэтиленовый свёрток и положил его на стол, – содержит только её отпечатки и отпечатки мальчика. Установили, чья кровь?

– Она принадлежит Дженнифер Форс, – ответила Барбара.

У меня было видение. Великан возле моего дома. Он мне не угрожает. Он… Будто извиняется.

– Мне всё ясно, – пожал плечами Хьюго. – Герберт запаниковал, попытался перенести тело, вспомнил о том, что убежал ребёнок, положил тело. А что касается полотенца… Оно вообще могло всё время быть у неё в руках. А по поводу отпечатков на нём – это вопрос к качеству работы ваших криминалистов. Я не удивлюсь, если это кто-то из них по глупости оставил его на столе. Да и не так уж и хорошо оно было сложено.

– По твоим словам, всё, хоть и с натяжкой, но выглядит логично, – покачал головой Маркус. – Все согласны? Кристофер, а что с орудием убийства?

– Мы проверили все предметы в доме. Обеденный стол был накрыт на трёх человек. Все столовые приборы взяты из одного набора – три вилки и только два ножа. На кухне нами была найдена другая часть этого набора, в ней также находились три вилки и уже три ножа. Шестой нож мы найти не смогли. Исходя из предоставленных Барбарой данных и показаний мальчика, я могу с полной уверенностью сказать, что орудием убийства является тот самый нож. Вопрос только, где он сейчас?

– Вот первый и главный пробел. Однако есть ещё два, – сказал детектив. – Второй пробел – сам Герберт. Ты помнишь, Хьюго? Когда мы в тот день навестили его в больнице, врачи сказали нам, что его травмы могло вызвать простое падение. Ты по-прежнему придерживаешься этой точки зрения?

– Ну да. Он погнался за Джейсоном, споткнулся, да пусть хоть на порожках, и ударился головой. Вот и всё.

– Место падения Герберта нам известно точно, – поправил его Кристофер, показывая фотографию. – Он упал здесь, на бетоне, в полутора метрах от калитки.

Хьюго проигнорировал снимок и демонстративно развернулся на скрипучем стуле спиной к криминалисту.

– На похоронах я подходил к нему и заметил одну занятную деталь, – продолжал тем временем Маркус. – Как и докладывали медики, у него две травмы. Одну из них, допустим, левосторонний перелом челюсти, вполне могло вызвать падение. Однако висок повреждён с правой стороны. Упасть сразу на обе стороны лица он никак не мог. Вот он и второй пробел. Вы видите какую-нибудь связь?

В кабинете повисла тишина.

– Хьюго? – Маркус взглянул на помощника. – Ты уже понял, к чему я веду?

– Не держи меня за идиота, – отмахнулся Хьюго, поднёс ко рту пустой стакан и вернул его на место, – но это полная чушь.

– Как отметила Барбара, Дженнифер погибла от руки левши. Герберт – правша. Мне кажется, все эти пробелы могло бы заполнить третье лицо. Тем более в последнем разговоре со мной Джейсон упоминал какие-то голоса. Есть вероятность, что убийство совершил вовсе не Герберт, а кто-то посторонний. Герберт попытался его остановить, получил одну из травм и лишь затем упал…

– Но мальчик ясно сказал, что убийца – его отец! – прервал детектива Хьюго.

– Ты сам прекрасно слышал, насколько несвязно Джейсон рассказывает о том дне, а штатный психолог управления, который вчера сидел на этом самом стуле, пока ты зевал за компьютером, сказал, напомню, следующее: «Существует вероятность того, что некоторые события могут быть стёрты из его памяти в результате потрясения». К тому же сам мальчик говорил, что видел какого-то крупного мужчину возле дома. Наши ребята уже занимаются составлением фоторобота.

– Хорошо, допустим, Герберта кто-то ударил. Но чем? – спросил Хьюго.

Маркус вопросительно посмотрел на Кристофера.

– Мы не работали в этом направлении, – замялся тот. – Не рассматривали возможность появления третьего человека и ещё одного орудия. Но в любом случае, мы сняли отпечатки со всех предметов в доме.

Хьюго презрительно хмыкнул и почесал щетину.

– У тебя списки с собой? – спросил Маркус. Кристофер передал ему внушительную стопку бумаг. Детектив разделил её на четыре приблизительно равные части между присутствующими. – Ищем неизвестные отпечатки.

– У меня ничего, – спустя десять минут произнёс Кристофер, откладывая последний листок.

– Пусто, – сказал Маркус.

Ещё через некоторое время закончила Барбара:

– Неизвестные отпечатки на силиконовых формочках для кексов и на компьютерной клавиатуре в комнате Джейсона. Маркус, но это абсурд, ты сам себя закапываешь ещё глубже.

Втроём они посмотрели на бормочущего Хьюго, который к тому моменту едва изучил половину бумаг.

– Кофейник (Джейсон, Герберт, Дженнифер)… Кастрюля красная, два литра… (Герберт, Дженнифер) Ключница… (Дженнифер), – читал в случайном порядке Хьюго. – Кактус (без отпечатков)… Клюшка для гольфа № 9 (Герберт, Джейсон, нет в базе). Мать твою, у меня клюшка!

Мы собирались играть в гольф.

– С кем, Джейсон?

– ОН, я, Лютер и Стенли.