– Бог и есть Жизнь, – легко парирует она чем-то новым, пока ещё неизвестным мне в нашем времени.

– Ну-у, – тяну, задумавшись, – видимо, да!

– А время – одна из форм проявления Жизни, Бога.

– Ну-у, – осторожно тяну, дивясь её уверенности, – возможно.

– Так ещё в ваше время утверждал академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв, – серьёзнеет, – а после… и многие другие, и папа тоже.

– Да неужто ты читала Лихачёва? – смотрю с нескрываемым восхищением, боясь обидеть, поинтересовавшись возрастом.

– Нет, – огорчается, – не читала, папа не разрешил пока свой экземпляр дедушкиной книги брать, а с экрана читать я так и не научилась.

– Почему это не дал? – откровенно удивляюсь.

Там, в моей «Потерянной тетради», такого не было. Там всё ровно наоборот: ей была доступна вся домашняя библиотека, в которой каждый экземпляр печатных на хрупкой бумаге книг, уже много десятилетий не печатающихся в её время, считался по-своему единственным, эксклюзивным. Потому как каждый из них нёс в себе не только идеи с автора, но и уникальные мысли, а иногда настоящие откровения в качестве пометок на полях её читателей.

Впрочем, за прошедшие три года, как «Потерянная тетрадь» увидела Свет, что-то могло измениться. В конце-то концов, кому как не мне знать, что перерождённая в материю Мысль живёт совершенно своей, неподвластной автору жизнью.

– Так ведь папа со своими экземплярами вечных книг никогда не расстаётся, – поясняет девочка. – Держит их у себя на столе в строгом порядке и последовательности для работы с ними.

– Всё так серьёзно? – выдыхаю недоверчиво.

– Да-да! – вспыхивает. – Папа говорит, что в прошлом всегда можно найти… настоящее.

– Это правда, – соглашаюсь. – И даже наше завтра, потому как «…что было, то и есть…».

– «…и будет что было…» – подхватывает она.

– «И всё в мире – суета сует, и…» – цитирую по памяти, борясь с искушением поинтересоваться её возрастом.

– «…томленье духа!» – ставит она точку. – А всё потому что время, как утверждает папа, прежде всего величина относительная, хотя это и не доказано наукой до сих пор.

– Поня-ятно, – тяну ошарашено. – Но что всё-таки лично тебя так расстроило во всём этом? Почему ты расплакалась?

– Не знаю, – растерянно улыбается. – Мне вдруг подумалось, – вскидывает на меня пытливые глаза, – что оказалась «здесь», но… не «тут», то есть не там, не просто так.

– Пожалуй, не просто, – осторожно соглашаюсь.

– И вот ТЕПЕРЬ, – продолжает, – как и говорила, возвращаясь домой…

– …вывалилась из открывшегося тебе вдруг случайно пространственно-временного канала, – не сдержавшись, цитирую её мысль по памяти, – и можешь случайно застрять теперь здесь, у нас, навсегда, – увлёкшись, неудачно завершаю её.

– Вот именно, – шепчет она и, закрыв ладошками лицо, снова начинает всхлипывать.

Вообще-то она права.

Если не углубляться в сомнения о практической невозможности движения в пространственно-временной плоскости (в конце-то концов, об относительности времени и сознания как одной из форм Жизни ТЕПЕРЬ не знают разве что дошколята!), то она действительно почему-то ушла со своей воображаемой орбиты движения.

Возможно, она действительно как-то случайно вывалилась из своего коридора…

Но, во-первых, «случайное… не случайно» – нельзя это забывать.

…Причём прилично вывалилась, лет так на шесть.

Там, в «Потерянной тетради», ей, кажется (нужно бы перечитать!), было лет шестнадцать, а здесь явно не больше тринадцати. Но и нашей Насте при их встрече было столько же, а сейчас – девятнадцать…

Кстати, а где она с мамой сама? Впрочем, про то подумаем позже.

…хотя, возможно, я что-то путаю, как ни крути, три года прошло, мало ли что в голову придёт за это время. Но вот почему, а главное – зачем она, действительно, оказалась здесь?..

А во-вторых, «здесь вам не тут» – это тоже стоит запомнить.

…Может, Сам Всевышний решил ТЕПЕРЬ посмеяться над моим неразумением ЕГО правил мироустройства?

Или, может, совсем наоборот, даёт мне какую-то подсказку.

– Ну и ничего страшного не случится, – как можно легкомысленней жму плечами. – Поживёшь с нами, будет у нашей Насти Солнечной младшая сестрёнка Мариночка Валеричка.

– Почему ж это младшая? – вскидывает полные слёз возмущённые глаза. – Мы ж с ней ЗДЕСЬ у вас… ровесницы.

Ах, вот оно в чём дело!

Эврика! Нашёл!

Они ж ровесницы!

И не просто ровесницы, а идентично ровесницы: день в день, минута в минуту, миг в миг. Их генетический возраст, код, менталитет, восприятие и разумение… полностью совпали – вот они и смогли оказаться в одной точке пространственно-временной петли здесь в прошлый раз. Но дважды войти в одну и ту же точку не получится.

Благодарю тебя, Мысль Вселенной, за эту невообразимую случайно-неслучайную подсказку. Вот, оказывается, как Ты умудрилась переместить относительную материю-сознание в неабсолютном времени.

Помню, помню: «Ничто не возникает из ничего и не исчезает в никуда!»

А что это может значить?

Пожалуй, лишь одно: что она действительно не могла просто так оказаться ЗДЕСЬ (но не ТУТ, конечно, не там!) в один из самых критических моментов Истории всех нас: страны, Мира, Человечества, Земли, самой Вселенной.

Не могла!

Вот только что во всём этом требуется лично от меня?..

– Ну-у, – тяну, не решаясь подвести её к зеркалу и поведать очевидное. – Всё может быть, вполне возможно, что и ровесницы, а мне лишь показалось, что ты несколько помладше.

– Нет-нет, – немного успокоившись, как-то очень знакомо с лёгкой иронией щурит она глаза. – Здесь мы с ней ровесницы, не до дня кончено, хотя, кто знает, – задумывается, – бабушка Марина меня поначалу вообще за неё признала.

– Да-да, – соглашаюсь. – Помню-помню. А где, кстати, они? Ты вроде б говорила, что дома не одна, вместе с Настей.

…А может, всё проще на самом деле?

И зря я тут нагнетаю: нет, да не было никакой идентичности в этом банальном перемещении во времени по генетической цепочке (кто его знает, как там работают механизмы передачи информации?), а жена с Настей вообще сейчас сидят сейчас на кухне и не слышат этого нашего с ней разговора.

Впрочем, вряд ли!

В прошлый раз, как только наши девушки естественным образом распались на две сущности, они не смогли находиться рядом. Гостья из будущего практически тут же исчезла во времени, лишь обменявшись с Настей парой фраз.

Никто другой: ни бабушка Марина, ни бабушка Валя, да и по большому счёту сама бабушка Евдокия, – её не видели, лишь угадывали её присутствие, образ, через икону с тетрадью и внутреннее совпадение генетического кода.

Возможно, и Настя не видела её саму, а лишь почувствовала внутри, взяв в руки те немые свидетели-предметы, присутствующие в жизни каждой из них.

А значит, будь дочь дома, наша гостья не стояла теперь передо мной.

Но как ей ТЕПЕРЬ вернуться назад, в своё время?

Через кого?

Вот вопрос вопросов.

И здесь, похоже, условие генетическо-возрастной идентичности может оказаться решающим для возвращения её в пространственно-временной коридор…

– Не знаю, – растерянно смотрит вокруг она. – Первое, кого я увидела, были вы, вот и поздоровалась с ходу.

– Понятно, – выдыхаю озабоченно. – Значит, их нет… здесь!

…Впрочем, этот вопрос не для меня, как в том фильме: «Это не мой рояль»…

Ни одному смертному не дано объять необъятное. Вселенная должна сама решить, как Ей не допустить временного коллапса, оставив живое сознание в безвременье. В конце-то концов, закон сохранения Энергии – «…ничто и никто не появляется из ничего и не исчезает в никуда» – ещё никто не отменял.

Всё в этом живом Мире и «здесь», и «тут» компенсируется, находясь в равновесии друг с другом.

Весь вопрос остается лишь в том, что во всём этом требуется лично от меня.

– «Здесь вам не тут!» – парирует машинально прилипшей к нам обоим цитатой.

– Надеюсь, что «не тут»… – так же машинально парирую, не подумав. – То есть не там… – мямлю, соображая, к чему бы это всё ляпнул сейчас.

Вот что за натура такая человеческая?

Прав, тысячу раз прав (только вчера перечитывал!) апостол Иаков, говоря нам из «тут», кстати, по своим пространственно-временным каналам:

«Вот мы влагаем удила в рот коням, чтобы они повиновались нам, и управляем всем телом их. Вот и корабли, как ни велики они и какими сильными ветрами ни носятся, небольшим рулём направляются, куда хочет кормчий; так и язык – небольшой член, но много делает. Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает! И язык – огонь, прикраса неправды; язык в таком положении находится… что оскверняет всё тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем… Ибо всякое естество зверей и птиц, пресмыкающихся и морских животных укрощается и укрощено естеством человеческим, а язык укротить никто из людей не может: это – неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда».

Никто из людей не может укротить свой язык.

Вот и я не могу укротить свой неудержимый – несёт, а что и сам толком не ведаю, – из своих позапрошлогодних странностей о «здесь вам не тут» да «тут вам не здесь», в которых и самому-то толком неясно – где это «здесь», что такое «не тут», то, что там… в безвременье.

Чего девчушку-то этим всем грузить, тем более когда она-то как раз точно не ЗДЕСЬ, но уверен, что и НЕ ТУТ.

Но вот где… конкретно между ними?

Где?

Неясно!..

Ту странную метаморфозу с воротами из «здесь» в «не тут» и, соответственно, обратно в третьей и четвёртой «неслучайной странности» мы вместе с женой, видимо, тоже случайно-неслучайно наблюдали лет семь-восемь назад на Сестрорецком кладбище.

Что это было на самом деле?

Трудно понять!

Вот и наш пришелец, похоже, прошёл через что-то подобное, такие же «ворота» различных форм Жизни, только не по каналу Памяти, как тогда, а внутри живой плоти, – чудны дела твои, Господи! – по генетическому каналу.

…Но ясно одно – она Живая!

– Где? – вскидывает на меня полные отчаянья глаза.

– Ни в «не тут», говоря по-твоему, ни в «там», – выдыхаю уверенно, чем явно успокаиваю её. – Но это и не главное! – заявляю безапелляционно, весомо, глядя в её бесконечно знакомые глаза.

Конечно, не главное, потому как это не наш с ней рояль, а значит, и не нам с ней играть на нём. Наше дело лишь помочь Тому, чей это рояль, разобраться: зачем это она появилась ТЕПЕРЬ здесь, у нас? А там уж, с Божьей помощью, как-нибудь разберёмся все вместе, как вернуть её… в её время. Потому как «…никто не появляется из ниоткуда и не уходит в никуда». А иначе… не будет никакого иначе – случится пространственно-временной коллапс, который, кстати, мы все и наблюдаем здесь и сейчас, в апреле 2020 года…

Ух ты, Боже мой! Да неужто из-за нашей временной петли всё это и происходит ТЕПЕРЬ? Тогда тем более нужно спешить возвращать нашу пришелицу домой.

…Мир медленно и неуклонно катится к Апокалипсису!..

Ох, тошнёшеньки!

…Впрочем, если подумать, то не совсем к нему, точней, не к нему в смысле конца Света, но к нему в исходном, изначальном смысле этого слова, как к Откровению, проще говоря, к ИСТИНЕ!

Мир снова ищет равновесие между Словом и Материей. Сегодня они вновь вошли в противофазу. В таком положении Закон сохранения энергии – Суть Мироздания Вселенной, – называемый простым и понятным словом Жизнь, приводит в действие все неведомые силы Её для достижения великого баланса, равновесия между всеми противоположностями.

Вечный и хорошо известный закон диалектики о единстве и борьбе противоположностей никто не отменял.

В такие моменты противофазы и случаются великие потрясения космического масштаба.

Последний раз это случилось без малого две тысячи лет назад – хотя, кто знает, может, и ровно две тысячи! – на Голгофе, когда дух человека восстал против его плоти, победив её, правильней сказать, компенсировав, запустив новую точку отсчёта развития цивилизации.

До того материя восставала против свободолюбивого и неразумного духа человека, попытавшегося уйти от основ продолжения Жизни на Земле, уничтожив пять городов в долине Сиддим.

А до того был, кажется, всемирный потоп, ледник, золотая клетка Эдем.

Но что же всё-таки случилось ТЕПЕРЬ?

Что?

Кара… или всё же Откровение?

Что же это такое?.. И что это вообще требуется лично от меня, нас?

– А что, по-вашему, ТЕПЕРЬ главное? – смотрит внимательно, по-взрослому.

– Ох, тошнёшеньки! – лукаво улыбаюсь, собираясь с мыслями. – Главное, думаю, сейчас – это то, что ты всё-таки «здесь», с нами, у себя дома, и, что бы ни произошло с нами со всеми дальше, всё будет к лучшему. Всё к лучшему! – повторяю ей ещё раз уверенно.

А то как же иначе?

Всё, что ни происходит с нами, – всё к лучшему!

«Любые изменения, даже если они ведут к регрессу, – всё равно прогресс, просто оценить их масштаб было мало времени», – вылетает из недр памяти чья-то давно мной подсмотренная мысль.

Земля, действительно, живая, цельная и самодостаточная система, чтобы суметь защитить себя от всякого вредоносного воздействия на неё, будь то с внешней стороны, будь то с внутренней.

В том числе и от нас, её обитателей.

Говорят, что если какой-то ныне живущей на Земле-матушке популяции становится опасно много, то Она подвергает её непонятному невидимому воздействию.

Так саранча, мигрируя огромными стаями, сжигающими всё на своём пути, в какой-то неуловимый момент, достигая невыносимого апогея, вдруг поворачивает в голые каменные джунгли-пустыни, где массово гибнет, богато обогатив каменные джунгли живительным слоем органики.

Грызуны, сбившись в многокилометровые тучи-стада, добровольно бросаются со скал в океаны, идя тоже на пользу Жизни – на корм изголодавшимся вдруг рыбам, водорослям.

Киты и прочие морские животные выкидываются на сушу.

Птицы, покинув земли обетованные, несутся всей своей популяцией невесть куда, словно заворожённые.

Вот так и люди: сознательно и… бессознательно уничтожая другие популяции и формы жизни на Земле, попутно уничтожают и себя, добровольно ввязываясь в кровопролитнейшие войны, всевозможные психологические блуды прекращения половой ориентацией, необходимой для продолжения своей жизни, либо создав неуправляемое оружие, способное уничтожить всё и вся.

Но Она-то, Земля наша… общая… неделимая, – живая и самодостаточная система, способная распознать и уничтожить любую угрозу себе собой, сделав необходимое и своевременное кровопускание нам!

Какое?

Ну, к примеру, сотворит небольшое землетрясеньице с длительным выбросом пепла в атмосферу, лет так на сто всего-то усложнив проход солнечных лучей на её поверхность, что неминуемо приведёт к снижению температуры на пару троек градусов и, соответственно, к возврату ледникового периода.

«Ох, тошнёшеньки!»

Или, к примеру, чихнёт… слегонца, сдвинув чуть-чуть земные платформы в Тихом океане в районе Мариинской впадины, создав тем самым волну-цунами всего-то в полкилометра высотой, которая, обойдя вокруг Земли пару сотен раз, напомнит нам о том, что такое потоп.

Ну, или вильнёт чуть-чуть на своей орбите вокруг солнца, огибая какой-нибудь нежелательный астероид, сдвинув попутно ось вращения градусов так на двадцать-тридцать (вообще-то и пяти хватит!), спутав тем самым температурные пояса свои, а следовательно, и места таянья-замерзания воды на планете, движение ветров, течений, и прочее, прочее, прочее.

Ну, или, наконец, смутирует одну из своих популяций вирусов и запустит в качестве хирургической таблетки в свою паству. Хотя, конечно, вирус этот, вполне вероятно, мы и сами себе сотворили, да ведь и мы, люди, её форма жизни, популяция. Не думаем же мы, что случайно это сделали, произошло.

Случайное не случайно! Пора это уже понять.

Всё в Мире имеет свою, необязательно человеческую закономерность.

Но искать первопричину случившегося, а тем более виновного, ни в коем случае не нужно, – ВСЁ к ЛУЧШЕМУ! Была, значит, у Неё, Земли нашей, причина – люди подошли к самой черте, дальше медлить стало нельзя, а как и через кого она реализовалась – совершенно неважно.

Важно понять одно: что лично мы, каждый из нас, должен сделать ТЕПЕРЬ?

И тогда всё будет… к лучшему!

– Всё к лучшему? – удивлённо смотрит мой пришелец во времени на меня. – Я это уже… где-то слышала.

– Конечно, – улыбаюсь, наблюдая за ходом её мысли. – Так говорила бабушка Дуня и… все мы, её потомки.

– А вы… кто? – слышу оттягиваемый всеми правдами и неправдами этот вопрос.

– Вероятней всего, – выдыхаю беспафосно, обречённо (что тут поделаешь?., пора рассказывать), – дедушка… твоего папы. Но что абсолютно точно – папа твоей бабушки, Насти Солнечной.

– Значит, я действительно дома, – искренне радуется.

– Конечно! – киваю.

– И я могу увидеть своего папу маленьким? – от восторга округляет глаза.

– Нет, – улыбаюсь. – Во всяком случае, не сейчас. Он ещё не родился, и о его существовании я и сам знаю лишь от тебя и… из «Потерянной тетради».

– Значит, она, тетрадка, нашлась?

– Ну, конечно, – смеюсь. – Ты же нашла её в своей библиотеке.

– Нашла, – смеётся вместе со мной. – И даже отправилась вместе с ней в путь.

– Ну вот!

– Только… она пропала, – огорчённо смотрит на руки. – Она осталась в прошлом.

– Нет-нет, – успокаиваю. – Она никуда не далась. Моя бабушка Дуня оставила её у себя, чтобы…

– Записать песню, – вспомнив, завершает мысль.

– Ну, конечно, – киваю. – Но не только.