С утра прибыл грузовой дирижабль с Парамушира и доставил три новеньких «Орки» – их быстро распределили между «ветеранов». Боровиц определил Сихали Брауна к Арманто Комовичу, в его звено субмарин, и закрепил за младшим смотрителем «Орку» под первым номером, на которой сам до этого ходил.
А после обеда прозвучал сигнал тревоги – с дежурного вертолета сообщили, что в стаде намечается большая драка.
Вуквун как раз грелся на солнышке, потягивая любимое пивко, и тут подлетел сегундо.
– Чего сидим?! – загромыхал Станислас. – Поднимай звено! Тебе что, отдельное приглашение нужно?
– Ста-ан, – очень натурально заныл Арманто, – рука разболелась, не могу! Шибко-шибко болит! Пускай Джамил сегодня за меня побудет, а? Ноют старые раны, однако…
– Сейчас я тебе новые понаделаю! – пообещал Боровиц. – А ну, быстро встал – и бегом марш в доки! Лодырюга!
Сихали с интересом следил за перепалкой, заодно примечая, на чём тут держится трудовая дисциплина.
– Что за шум, а драки нет? – весело спросила Наташа, спускаясь с капитанского мостика.
– Провожу воспитательную работу с личным составом, – пробурчал сегундо. – Разленился твой Арманто, дальше некуда!
– Да рука совсем отваливается, – страдальчески сморщился Вуквун, – а от этого зверюги никакого милосердия… Меня лечить надо, а не угнетать, понял?
– Сейчас я тебе лечебный массаж назначу, – зловеще пообещал Боровиц. – Пинками с одра подниму и в строй поставлю!
– Может, Тугарина послать? – неуверенно предложила Наталья.
– Ага! А на вертолет я кого посажу?
– Ну, я могу…
– Еще чего не хватало! Вуквун у тебя старшим смотрителем числится или ты у него? Это ты ему каждый месяц отсчитываешь сорок азиков! Так вот, пусть хоть изредка их отрабатывает!
– Арманто… – сказала просительным голосом Наталья. – И я с вами схожу. Мм?
Мнимый больной тяжко вздохнул и поднялся.
– Ладно, – проворчал он, словно делая великое одолжение. – Попробую превозмочь недуг. Сихали, за мной!
Звено субмарин, по очереди и в темпе, перебросили на турболете в район мыса Наварин. «Орку-1», невзирая на номер, погрузили на борт последней.
Турболет несся над самым морем.
– Внимание! – заговорил динамик на пульте. – Высота десять метров. Открываю люки грузового отсека. «Орка-1», приготовиться!
«Моя!» – подумал Тимофей с удовольствием и выговорил:
– Готов!
Клацнули, разжимаясь, шлюпбалки, и субмарина отделилась. Океан поднялся навстречу, заваливаясь вбок. Браун быстренько выпустил кормовые крылья, субмарина выровнялась и торпедой ушла в пологий вал. Толчок был чувствителен, но некогда испытывать ощущения, работать надо!
Боровиц пересилил свою обычную подозрительность к новичкам и посадил-таки младшего смотрителя на свою «Орку», субмарину хоть и б/у, но в ХТС [26]. И Браун намерен был оправдать оказанное ему высокое доверие.
Он убрал крылья и одновременно запустил двигатель. Реактор за спиной глухо засвистел, заныли турбины, загудел пар. За прозрачным колпаком рубки зеленела вода, мелькали какие-то тени.
– Я – Вуквун, – послышалось в наушниках, – цель справа по курсу, идем «звездой»! В центре я пойду, левее и выше – Джамил, правее и выше – ты, Токаши. Наталья идет левее и ниже. Правее и ниже – Сихали… Слыхал, амиго?
– Еще как… – буркнул Браун.
В наушниках хихикнули.
– Ну, как говорит Станислас, стройся! – весело прикрикнул Арманто. – Глубина сто метров.
Звено субмарин понеслось к стаду вертикально поставленным кольцом диаметром в пятьдесят метров. Тимофей держался на своем месте – на двадцать метров правее и ниже командирской субмарины – и набирал ход.
– Токаши! Скакни на поверхность, прими радиограммы.
– Есть!
Субмарина Ашизавы пошла на подъем.
Браун включил ультраакустику. Концерт по заявкам сумасшедших… Свисты, щебет, чириканье, гудение, пронзительные крики, отрывистый лай, скрежет напильника, хрипы… Кашалоты поют!
Тишины в море не бывает, просто надо особые уши иметь. Вот хлопки – это креветки отметились. Ракообразные пощелкивают. Хрюкают, скрежещут, пыхтят и гудят сотни рыб, странно подвывают и трещат дельфины, шуршит движущаяся вода.
Браун вслушался и довольно улыбнулся, выделив переговоры кашалотьего семейства: китиха издавала уверенные, громкие щелчки и потрескивания, а китенок – слабые пробные звуки.
Из динамиков понеслись низкочастотные вопли, взрывные щелканья – это косатки. Беспощадные убийцы для тюленей и прочих ластоногих, а с человеком – милейшие создания. Тимофею косатки нравились более всех прочих обитателей моря.
Ашизава погрузился, занял свое место в общем строю и сообщил, что сопровождающие вертолеты атаковали драчунов анестезирующими бомбами, но не всех задели. Звено Самоа Дженкинса заняло позицию на глубине и не даст китам уйти вниз. Задача звеньев Арманто и Вальцева – разогнать дебоширов и навести порядок.
– Наверх! Пойдем «серпом». Кто ниже меня – на правый фланг, кто выше – на левый!
Субмарины перестроились и выскочили на поверхность. Сколько ни смотрел Сихали, а увидел одногоединственного кита, кашалота-холостяка, обходящего дозором владения свои. Его высокие фонтаны белой дымкой повисали в воздухе.
Кашалот подплыл к одинокому айсбергу, тихо дрейфовавшему по волнам; айсберг, далеко ушедший от кромки паковых льдов, почти весь распался – вся его поверхность была изрыта, изъедена солнцем и дождями. На льду виднелись большие коричневые пятна – моржи, видать, ночевали.
Кашалот нырнул, показав могучий хвост, и вынырнул, перехватывая пастью добычу – здорового осьминога. За китом всплыли клубы ила – Берингово море здесь было мелководно.
– Стадо!
Точно – повсюду, насколько хватал глаз, в волнах темнели китовые семейства. Взлетали в воздух фонтаны пара – одиночные – верные признаки кашалота (полосатики [27] пускают двойные струи). Блеснула на солнце черная дуга – это кит или китиха «заныривали». Тут и там в воде расплывались желтоватые облака испражнений, плавали по волнам куски амбры. Стая птиц кружила в воздухе, ныряя за китовыми объедками.
О проекте
О подписке