Кейд Кавендиш украдкой глянул на заголовок статьи в «Таймс», лежавшей на углу стола рядом с ним. Его брат-близнец Рейф развалился напротив вышеуказанного стола в «Брукс», знаменитом клубе для джентльменов на Сент-Джеймс-сквер. Кейду страшно хотелось смять газетный лист в кулаке. Он перевел взгляд на Рейфа. Неужели заметил?
– Ты меня слышал?
Светловолосая голова Кейда резко вскинулась:
– Нет. Прошу прощения?
Черт, не стоило позволять себе так отвлекаться на заголовок какой-то статьи!
– Я спросил, намерен ли ты поехать сегодня вечером в театр со мной и Дафной? – повторил Рейф.
Театр? Ах да. Времяпрепровождение аристократов, вроде тех, кем стал брат. Рейф, лучшая овца в семье, был шпионом министерства обороны во время войн с французами. Принц-регент пожаловал ему титул виконта и женил на дочери графа. Кейд же, тем временем, провел последние десять лет… за немного другими занятиями.
Кейд откашлялся, решительно отказываясь еще раз взглянуть на газету.
– Полагаю, театр – не самая худшая идея.
Рейф от удивления моргнул.
– Не заставляй меня выкручивать тебе руки. Не хочу тебе наскучить.
– Брат мой, за наши двадцать восемь лет ты наделал немало дел, но никогда не мог мне наскучить. Кроме того, я всегда счастлив проводить время с моей прекрасной невесткой.
Кейд многозначительно повел бровями.
Рейф прищурился:
– Поосторожнее!
– Где пребывает сегодня днем восхитительная леди Дафна?
Рейф снова откинулся на спинку стула и скрестил ноги.
– Встречается с кандидатками в камеристки. Ее уволилась. Перебирается на север, ближе к графству, где живет ее сестра.
– Какой ужас, – протянул Кейд.
Еще одна утомительная проблема для бедной аристократии – найти приличных слуг.
– Это не так плохо, знаешь ли, – заверил Рейф.
– Что именно?
– Иметь слуг. Деньги. Власть.
– Не сомневаюсь, – кивнул Кейд. Он остановился в новом городском доме брата, в Мейфэре. Конечно, дом их детства в Севен Дайлз не шел с этим ни в какое сравнение. – Я от души наслаждаюсь такой роскошью.
– Пока ты здесь? – спросил Рейф, не отрывая глаз от газеты. – Сколько времени прошло?
Кейд спрятал улыбку.
– Я бы сказал, почти девять месяцев, – немедленно ответил он.
Конечно, брат не знал, почему он здесь. Мало того, был шокирован, когда в прошлом году Кейд появился в городском доме графа Свифдона и представился мистером Даффином Оуклифом, одним из многих своих вымышленных имен. Рейф считал брата мертвым. Черт, все считали его мертвым. Именно так хотелось Кейду. Но он вернулся ради особенной цели. Той, смысл которой не намеревался открывать брату.
Рейф не впервые намекал, что хочет знать, как долго собирается Кейд оставаться в его доме. Но молчание было только на руку Кейду. К тому же он искренне наслаждался, на каждом шагу задевая и дразня Рейфа по поводу его молодой красавицы-жены. Пусть в прошлом Кейд был известен своими похождениями и любовными интрижками, но он никогда бы не попытался соблазнить жену брата. К счастью, Рейф это сознавал, а это означало, что Кейд может продолжать издеваться над ним.
– Да. Пока я здесь, – ответил Кейд со всей небрежностью, которую только мог изобразить.
– И долго это продлится?
– Ты меня знаешь. Остаюсь, пока мне хочется.
– Прекрасно. Тогда держи своих любовниц подальше от моего дома… и от моей жены, – ухмыльнулся Рейф.
Кейд одернул манжету и вздохнул:
– Если ты о том несчастном инциденте с мисс Джоунз, я уже сто раз извинился. Откуда я знал, что она залезет в твою постель в номере той гостиницы? Аманда понятия не имела, что у меня есть двойник.
– Да, но, возможно, держись ты в рамках приличий, никто из нас не становился бы жертвой подобных несчастных инцидентов.
– Приличий? – Кейд покачал головой: – Какое скучное слово!
Рейф пробормотал что-то неразборчивое себе под нос, а затем потер его тыльной стороной ладони.
Кейд растянул до ушей рот в улыбке. Привычка ворчать, потирая нос, была у брата с детства: верный признак того, что Кейд довел его до точки.
«Черный Лис снова наносит удар?»
В голосе Рейфа явно звучала смесь подозрительности и любопытства.
Кейд поморщился. Нужно было отбросить газету подальше, когда еще была возможность.
Рейф пристально смотрел на брата поверх газетной страницы:
– Ты слышал о нем?
– О ком? – переспросил Кейд, щелчком сбросив с рукава несуществующую пылинку.
Проклятые аристократы и их проклятая модная одежда! С тех пор, как он живет в Мейфэре, у него чуть ли не целые дни уходят на заботу о своем гардеробе.
– О Черном Лисе, – протянул Рейф.
Кейд снова вздохнул.
– Кажется, при мне раза два упоминали это имя, – пробормотал он, поправляя галстук и откашливаясь.
Рейф вскинул брови:
– Здесь говорится, что он англичанин и пират. Вчера ночью украл какой-то ценный груз с французского судна, пришвартованного в гавани.
– Это действительно так?
Кейд сделал вид, что ищет взглядом лакея, чтобы велеть тому принести еще бренди. Он отказывался смотреть в глаза брату.
Рейф встряхнул газету, желая прочесть продолжение истории.
– Здесь пишут также, что он мастер маскироваться.
Все-таки подозвав лакея, Кейд отдал свое распоряжение, после чего поудобнее устроился в кресле и пожал плечами. Почесал бровь и вопросил:
– Неужели? Как интересно! И ты его разыскиваешь?
– Ты знаешь, что я не могу обсуждать свои задания, – отрезал Рейф, по-прежнему изучая газету.
– Ах да, Виконт Шпион! Это твое новое прозвище? И все держится в строжайшей тайне?
– Полагаю, именно так.
Рейф кивком указал на газету.
– Тебе знаком какой-нибудь мастер маскировки, мистер Оуклиф?
Ожидая в модно обставленной гостиной виконтессы, Даньелл ла Кросс расправила юбку простого белого платья. Что ни говори, а нарядам придают слишком большое значение. Справиться с юбками стало непосильной задачей. Сегодня она несколько раз наступала на подол и едва не падала.
От скуки Даньелл стала изучать портреты в позолоченных рамах, канделябры чистого серебра и обои, вне всякого сомнения, стоившие больше всего маленького коттеджа на побережье, на который она так долго копила деньги.
Она никогда раньше не видела ничего прекраснее обстановки этой комнаты. Крошечные фарфоровые фигурки птиц, казалось, предназначались только для того, чтобы тешить взор. Резная позолоченная шкатулка на ближайшем столе (Даньелл не могла устоять перед соблазном заглянуть в нее) содержала сухие лепестки розы, подумать только! А ковер, такой мягкий и пушистый, вызывал абсурдное желание снять туфли и погрузить в него обтянутые чулками ступни. И да, ковер был так же мягок, каким и казался. Даньелл была чрезвычайно благодарна за то, что никто не стал свидетелем столь ужасного поведения. Совершенно неприличного для порядочной камеристки английской леди. Но француженке, слишком долго жившей в нищете, дом виконтессы казался настоящим дворцом.
Даньелл редко нервничала, но сейчас она отчаянно нуждалась в этой должности. Горничная такой знатной леди, как Дафна Кавендиш, получает больше денег в неделю, чем обычные горничные за месяц. Это позволит ей остаться в Лондоне. Пока что ей не о чем больше мечтать.
Дверь гостиной открылась, и в комнату вплыла миниатюрная женщина с блестящими золотистыми волосами и наблюдательными серыми глазами. На вид ей было не больше двадцати лет.
– Пожалуйста, простите, что заставила вас ждать, – сказала она и, подметая ковер темно-розовыми юбками, подошла к Даньелл.
Даньелл поспешно вскочила и присела в идеальном реверансе, который разучивала много дней.
– Миледи…
– О, пожалуйста, – дружелюбно перебила женщина, оказавшаяся ростом чуть пониже, чем Даньелл. – Садитесь.
– Спасибо, – ответила девушка, забеспокоившись, что потенциальной нанимательнице не понравится ее французский акцент. Война закончилась два года назад, но Даньелл хорошо знала, какая неприязнь осталась между англичанами и французами.
Блондинка улыбнулась. Взгляд у нее был добрым.
– Я леди Дафна Кавендиш, – объявила она. Ее английский выговор напомнил Даньелл о матери. Сердце пронзила острая боль.
– Рада познакомиться, миледи, – ответила Даньелл, кусая губы и боясь отыскать признаки неодобрения на лице дамы.
– В агентстве сказали, что у вас прекрасные рекомендации, – заметила леди Дафна.
– Oui… то есть да.
Даньелл было противно слышать запинку в собственном голосе, но теперь, оказавшись наедине с леди Дафной, она поняла, что нервничает сильнее, чем думала. Если она не получит должность, все пропало.
Леди Дафна дернула за шнур сонетки, и в дверях появился дворецкий в дорогой ливрее. Леди вежливо попросила чая. Чай, который подают претендентке на звание камеристки? Очевидно, виконтесса хорошо обращается со слугами. Даньелл очень это понравилось. Она, наконец, свободно вздохнула. Работа в прекрасном лондонском доме – далеко не худшее, что ей пришлось пережить. Возможно, это даже будет… приятно.
– Вы раньше работали у леди Бирмингем, в Брайтоне? – спросила леди Дафна, внимательно изучая девушку.
Это ей в агентстве сказали?
– Э… да, миледи, – выдавила Даньелл, заерзав на стуле. Она не привыкла к такой… почти слежке. Обычно аристократы едва смотрели на слуг. И уж конечно, не глазели на них так пристально! Даньелл почему-то ощущала, что леди Дафне она небезразлична. Это выводило ее из равновесия.
– И вы были вынуждены уволиться? Почему? – осведомилась леди Дафна, явно сгорая от нетерпения получить ответ.
Даньелл нервно потеребила складки юбки.
– Мне необходимо жить в Лондоне, миледи. Моя мать… больна.
Знатной леди, разумеется, была безразлична болезнь ее матери, но Даньелл сказала чистую правду, а она давно усвоила, что чем меньше уклоняется от правды, тем лучше.
– У вас прелестный французский акцент.
Даньелл моргнула трижды, прежде чем сумела найти подобающий ответ на столь удивительный комплимент.
– Спасибо, миледи. Далеко не все в Лондоне очарованы моим акцентом.
– Вздор. Война давно закончена, и каждому известно, что французы знамениты хорошим вкусом во всем, что касается фасонов платьев и причесок. Французские камеристки сейчас в большой моде в Мейфэре.
Даньелл снова моргнула. Ей следовало бы предположить нечто подобное, когда Гримальди попросил ее сыграть на французском происхождении.
– Ужасно рада слышать это, миледи, – сказала она, прежде чем снова присесть. Девушка проклинала себя за то, что сказала такую банальность, но звонкий смех виконтессы показывал, что она ничуть не сердится.
– Вы жили в Париже, не так ли?
– Да, мадам. Я там родилась.
– Почему же решили приехать в Англию?
От ответа на этот вопрос Даньелл спасло появление дворецкого с чайным подносом. Спина мужчины была прямой, как палка. Перчатки сверкали белизной. Он поставил поднос на блестящий столик розового дерева.
– Спасибо, Генри, это все.
Леди Дафна кивнула дворецкому, и тот ретировался. Однако Даньелл подметила, как улыбаются его глаза при виде хозяйки, и поняла, что он очень любит свою госпожу. Поэтому она зачарованно наблюдала, как само совершенство с прямой спиной покидает гостиную. Интересно, Генри – его имя или фамилия?
Леди Дафна разливала чай, и каждое ее движение было исполнено невыразимого изящества. Даньелл на мгновение представила себя на ее месте. Она, конечно, опрокинет чайник и побьет чашки. Конечно, она многое умеет, но изящество и грация, свойственные леди, ей не присущи. Будет чудом, если ей предложат эту должность, не говоря уже о том, что ее, вне всякого сомнения, выгонят через две недели. Но пусть все идет по порядку. Сначала ей должны предложить должность, а уж потом увольнять.
Она взяла фарфоровую чашку, протянутую леди Дафной, провела пальцем по нарисованным по краю розам. Чашка и блюдца стоили больше, чем она зарабатывала за месяц в той, прошлой жизни.
– Простите, что спрашиваю, – начала она, пытаясь остановить дрожь рук. Не дай бог, прольет чай на безупречно чистый ковер! – Что именно вы ищете в камеристке?
Леди Дафна замерла, не успев поднести чашку к губам.
– Меня еще никогда не спрашивали об этом так прямо, – рассмеялась она.
Даньелл мысленно прокляла себя. Ей не стоило задавать подобные вопросы. Леди Дафна может посчитать ее чересчур дерзкой.
– Я слышала, что французы – люди откровенные, и мне это нравится, – продолжала леди Дафна.
Даньелл удивленно приоткрыла рот.
– Правда?
– Именно так. Мы, англичане, часто слишком учтивы, что нам же и вредит. Вот, например, что вы думаете о моих волосах?
Колокола тревоги зазвенели в ушах Даньелл. Она поднесла чашку к губам и сделала большой глоток, раздумывая, как ответить на столь деликатный вопрос. Волосы леди Дафны были чудесного цвета, и сама леди – красавица, но прическа показалась девушке старомодной и не оттенявшей ее прелестные черты.
– Я так восхищаюсь вашим узлом волос! – продолжала леди Дафна. – Мне никогда не удается добиться такой прически! А мисс Андерсон… Что же, она была весьма милой, но боюсь, не слишком умела укладывать волосы!
– Мисс Андерсон?
Еще немного времени выиграно!
– Моя бывшая камеристка.
Даньелл поставила чашку и потерла ладони, решив, что лучшим ответом на вопрос леди Дафны будет отсутствие ответа. Даньелл была не из тех, кто тратит время на укладку волос или носит модную одежду, но полагала, что, поскольку выросла во Франции, обладает, как большинство француженок, врожденными вкусом и чувством стиля. Стоит поблагодарить тетушку Мадлен за то, что многому ее научила.
– Хотите, я покажу вам мою любимую прическу? – спросила она, заговорщически улыбаясь леди Дафне.
– Разумеется, – тоже улыбнулась та.
Даньелл поднялась и поспешила встать за спинку стула леди. Наконец-то, она хоть на что-то пригодилась.
Девушка вынула шпильки из светлых локонов, стараясь не дергать за волосы. Длинные пряди волос виконтессы рассыпались по плечам. Потом она разделила волосы на прямой пробор и свернула сначала одну половину, потом другую. Свела обе половины вместе и перевила их, уложив в не тугой узел на затылке. Закрепила прическу шпильками и взмахнула рукой:
– Volia[4]!
Ее немедленно охватила паника. Даньелл прикусила губу и огляделась. А вдруг леди Дафна ужаснется тому, что ей делали прическу днем, да еще и в гостиной?! Неужели она все испортила?
Дафна встала, потрогала затылок, проверяя новую прическу.
– Что же, по крайней мере, быстро.
Встав, она подошла к буфету, где висело зеркало. Долго изучала свое отражение, сначала правую сторону, потом левую.
– Положительно, очаровательная прическа! И что мне нравится больше всего – не пришлось сидеть целый час, пока вы втыкаете в меня булавки. Это я не выношу!
Слава богу! Она не сердится!
Даньелл уставилась в пол, чтобы скрыть легкую, гордую улыбку.
– У такой леди, как вы, должно быть, есть дела поважнее, чем ждать полдня, пока ей сделают прическу.
– Совершенно верно.
Леди Дафна повернулась к ней лицом, улыбаясь и все еще приглаживая узел на затылке.
Дверь гостиной открылась, и на пороге появился высокий, стройный, очень красивый блондин с голубыми глазами и ямочкой на подбородке. Даньелл многое узнала об этой семье. Например, что леди Дафне не нравится проводить много времени за туалетом. Что муж миледи во время войны был знаменитым шпионом, известным, как Виконт Шпион. Вот только она не знала, как он красив. Ничего не скажешь, леди Дафна настоящая счастливица.
Даньелл настороженно следила за каждым его движением. Он едва заметно прихрамывал на левую ногу, легкая сеть морщинок вокруг губ указывала на боль, которую виконт испытал в прошлом. Возможно, много боли. И все равно он двигался легко, бесшумно, и она подумала, что когда-то этот человек и впрямь был непревзойденным шпионом.
Она села прямее. Одобрит ли он кандидатку на должность личной горничной жены? Может быть, он из тех мужчин, которые любят принимать за супругу все решения?
– О, Дафна, я не хотел мешать. Просто ищу…
– Рейф, вот и ты! Познакомься, это мадемуазель ла Кросс. Мадемуазель, это мой муж, лорд Рафферти Кавендиш.
У мужчины хватило вежливости прервать свои поиски и дать знать кивком, что он заметил ее присутствие. Даньелл повернулась и низко присела. Он снова кивнул и тут же принялся искать то, за чем пришел.
– Как тебе нравится то, что она сделала с моими волосами? – улыбнулась Дафна, повернувшись, чтобы муж увидел новую прическу.
Муж улыбнулся в ответ, и на его щеке появилась симпатичная ямочка.
– Дафна, дорогая, твои волосы могли бы представлять собой крысиное гнездо, и все же ты выглядела бы первой красавицей в мире.
О проекте
О подписке