Проклятье!
Умываясь, Кейд продолжал ломать голову над тем, что случилось вчера ночью, когда мадемуазель ла Кросс была в его спальне. Очевидно, пока ничего. Он был полностью одет, когда проснулся. И если верить Даньелл, там были Дафна и Рейф.
Кейд злился на себя, поскольку сделал именно то, о чем предупреждали его брат и невестка всего несколько часов назад. Видимо, он просто не может вести себя прилично даже один вечер!
Кейд вздохнул. С другой стороны, вчерашнее происшествие поможет ему поддерживать образ пьяного болвана в глазах мадемуазель. Чем более бесполезным будет считать его Рейф, тем лучше.
Однако напиться до беспамятства – это позор. А потеря самоконтроля в его положении – весьма опасная вещь. Люди вроде него, теряя самоконтроль, теряли жизнь. Ему нужно приняться за дело и сосредоточиться на своем плане. Чем скорее он сумеет найти необходимые ответы, тем раньше уедет. Оставаться здесь дольше нельзя по многим причинам, включая необходимость держаться подальше от чертовски соблазнительной и отвлекающей от дел камеристки.
Она удивила его, хотя люди никогда его не удивляли. Его тянуло к ней, хотя он предпочитал высоких блондинок с формами. Но что-то в этой миниатюрной, черноволосой гибкой женщине его привлекало. Возможно, дело в ее самоуверенности. Она непринужденно обменивалась с ним репликами, а сегодня утром с дерзким видом заявилась в его комнату. Потребовала, чтобы он выпил стакан зеленого эликсира, и осмотрела его руку, причем даже не поздоровалась сначала.
Французы были людьми бесцеремонными. Но в этой женщине было что-то бесконечно интригующее. Она, несомненно, красива. Настолько, что дыхание перехватывает. Гораздо красивее, чем он предполагал, даже после того, как Рейф так строго велел ему не приближаться к ней. Возможно, Кейду следует поступить правильно и извиниться перед ней за свое поведение прошлой ночью. Может, они даже выпьют вместе. Бокальчик виски никому еще не повредил.
Он намылил лицо и поморщился, коснувшись синяка на щеке. Люди говорят, что он похож на Рейфа как две капли воды. Но у него волосы длиннее. А теперь еще и синяк под глазом. И сейчас разница видна всякому.
Кейд покачал головой и вытер лицо полотенцем. Несмотря на все предупреждения брата и невестки, он уже решил, что его флирт с мадемуазель ла Кросс никого не касается. Он не впервые затаскивал в постель горничную, но хорошеньких горничных по тринадцать на дюжину, а у него есть о чем побеспокоиться и без них. Как теперь, спрашивается, он объяснит Томлинсону происхождение фингала под глазом?
Кейд оделся. Он никогда не понимал, как это Рейф сумел привыкнуть к проклятому камердинеру. Он и представить не мог жизнь в обществе человека, который постоянно торчит рядом, беспокоясь из-за каждой морщинки или, не дай бог, кровавого пятна на одежде. Но хотя сам Кейд и не думал нанимать камердинера, он все же определенно восхищался новой камеристкой невестки.
Ну вот, опять он вернулся мыслями к мадемуазель ла Кросс.
Он чертовски долго обходился без женщины, вот и все. Ему нужно с кем-то переспать, причем срочно. Ничего, вечером, после того, как встретится с Рейфом в клубе, он заглянет к мадам Терлингтон.
Перескакивая через ступеньку, он выбежал из дома и прошел половину Мейфэра, прежде чем нанять экипаж для поездки в менее респектабельный район города. Обычно он встречался с Томлинсоном в гостинице «Любопытный козел». Гостиница с кабачком располагалась достаточно далеко, так что их вряд ли могли увидеть знакомые, но была вполне респектабельна, и в случае встречи можно было объяснить свое появление здесь.
Кабачок ничуть не изменился за все годы, в течение которых Кейд приходил сюда, а ведь прошло не менее десяти лет. Все те же уныло-серые и коричневые стены, все те же потертые столы и стулья, когда-то выкрашенные в красно-синий цвет английского флага, но от краски давно остались только потускневшие пятна. Посетители обычно выглядели не столько буйными, сколько утомленными, и сегодняшний день не был исключением.
Грудастая подавальщица средних лет принесла ему эль в гигантской деревянной кружке. Поставила на стол, подмигнула Кейду и криво улыбнулась. Ну не настолько уж он отчаялся!
Мимо прошла подавальщица помоложе и постройнее. Он уже подумывал ответить на ее призывный взгляд, но решил, что в доме мадам Терлингтон все будет проще. И никаких проблем. А подавальщицы в кабаке обладают способностью запоминать лица. И ожидать новой встречи. Не хватало только столкнуться с неприятностями во время именно этого визита в Лондон. Он ничего никому не обещал и намерен соблюдать это правило и впредь.
Долго ждать ему не пришлось. Томлинсон, как всегда, почти вбежал с улицы, словно у него был еще миллион дел. Толкнул дверь, закрыл ее за собой и осторожно снял шляпу. Томлинсон был ниже ростом и старше Кейда. Волосы его уже седели, к тому же он опирался на палочку, хотя и больше для видимости. Подняв голову и узнав сидевшего за столом в глубине помещения Кейда, он кивнул и направился к нему.
– Эверсби! – воскликнул он с безупречным выговором члена высшего общества.
Как почти все, с кем Кейд общался вне Мейфэра, Томлинсон не знал его настоящего имени. Кроме того, он не вращался в тех же кругах, что Рейф, и, следовательно, не знал Виконта Шпиона. Конечно, Кейд подозревал, что Томлинсон – тоже не настоящее его имя. Так что они квиты.
– Томлинсон, – ответил Кейд, тоже кивнув. Тот поспешно сел и дождался своей кружки эля, которую принесла стройная подавальщица. Он окинул ее жадным взглядом, но она почти сразу отошла.
Несколько секунд ушло у него на то, чтобы пристроить палочку у стены, после чего он повернулся к Кейду:
– Я и сам собирался вас отделать, но вижу, кое-кто уже успел это сделать за меня. Что случилось с вашим глазом?
– Человек, нанесший мне визит, очевидно, не был моим почитателем.
Кейд ухмыльнулся, но тут же поморщился от боли и осторожно коснулся синяка.
– Вижу, – откликнулся Томлинсон.
– За что вы собирались меня отделать? – осведомился Кейд.
– Сам не знаю. Возможно, потому что я несколько лет считал вас мертвым, а вы и пальцем не пошевелили, чтобы разубедить меня в этом, и только вчера послали мне письмо с просьбой о встрече.
Кейд снова поморщился, хотя на этот раз по совершенно другой причине.
– Очень многие считали меня мертвым.
– Это дела не меняет.
Кейд потопал ногой по грязному полу.
– Послушайте, у меня не слишком много времени.
Томлинсон поджал губы:
– Конечно, нет. У вас никогда нет времени. Что вы ищете сейчас?
Кейду нравилось в Томлинсоне именно это – он человек прямой.
Кейд поудобнее устроился на стуле и глубоко вдохнул:
– Что вы знаете о Черном Лисе?
Томлинсон растянул рот в улыбке:
– Ну, разве это не пинок в задницу? Я собирался задать вам этот же вопрос.
– И вы ничего не знаете? – прищурился Кейд.
– Немного, – пожал плечами Томлинсон.
– Вы должны что-то знать, – настаивал Кейд, снова притопнув ногой.
– Знают газеты. Он снова нанес удар.
Томлинсон покачал головой.
– Что еще вам известно о нем? – не унимался Кейд.
– Боюсь, слишком мало. О нем ходят самые невероятные слухи. Он француз. Он англичанин. Он русский. Он пират. Никто ничего не знает наверняка.
– Две ночи назад он ограбил «Le Secret Francais», – подсказал Кейд.
– Да. Одно из его бесчисленных преступлений.
– Но почему это судно оказалось в Лондоне?
Томлинсон выпил эля:
– Понятия не имею.
– Но что поведали слухи, Томлинсон? Ну же, вы всегда знаете все слухи.
Девять раз из десяти эти слухи оказывались чистой правдой.
– Так и быть, – вздохнул Томлинсон. – Ходят слухи, что группа предателей-англичан работает с французами. Последние прибыли в порт, чтобы обсудить окончательные планы.
– А Черный Лис решил эти планы разрушить, – широко улыбнулся Кейд.
Глаза Томлинсона превратились в черные щелки:
– Почему вас так интересует Черный Лис?
– Это мое дело, – буркнул Кейд, поднося к губам кружку.
– Пусть будет так, но если хотите знать, что мне известно о парне, вам лучше сказать правду.
Кейд закатил глаза:
– Я пытаюсь определить, что именно знает о нем британская разведка.
– А зачем вам это? – с подозрением спросил Томлинсон.
На этот раз Кейд пожал плечами:
– Скажем так: у меня есть свой интерес в этом деле.
– Случайно не вы этот самый Черный Лис?
Томлинсон долго и пристально смотрел в глаза Кейда.
Кейд был готов к этому вопросу. Он отточил искусство надевать на себя бесстрастную маску во время многочисленных карточных партий с людьми, которые умели распознавать ложь намного лучше, чем Эрнесту Томлинсону когда-либо это удастся. Кейд откашлялся:
– Если бы я был Черным Лисом, вы, скорее всего, не поверили бы, если бы я это вам сказал.
Томлинсон осклабился, показав желтые кривые зубы:
– Да уж, это точно.
– Что еще вы слышали? – спросил Кейд, терпение которого было готово лопнуть.
Томлинсон снова глотнул эля:
– За ним охотятся, но не могут отыскать.
Кейд подался вперед:
– Им ничего не известно?
– Во всяком случае, немного. Они уверены, что он искал на французском судне что-то определенное. Но точно не драгоценности, как хотят уверить нас газеты.
Кейд мрачно кивнул.
– Больше им ничего не известно?
– Ничего, что бы мне удалось разведать.
Кейд встал, бросил на стол несколько монет и направился к двери.
Но голос Томлинсона остановил его:
– Кто же, по-вашему, подбил вам глаз, Эверсби?
– Не могу сказать, но считаю, что этот человек ищет Черного Лиса.
Юбки Даньелл подметали ступеньки задней лестницы, которая вела на кухню. Сейчас время обеда для слуг, которые ели раньше всех в доме.
Она думала о мистере Кавендише. Кейде. Он велел ей называть его Кейдом, и прошлой ночью она сидела у него на коленях.
Что она знает о нем? У него есть брат-близнец. Виконт. И он, и его жена, похоже, ожидают от Кейда самого худшего. Почему? Что он сделал? И почему он живет с ними? Если генерал Гримальди не спускает с него глаз, Кейд почему-то важен для него. Но почему?
Гримальди просил ее каждую ночь оставлять записку под цветочным горшком сбоку от конюшни и сообщать, узнала ли она о каких-то свиданиях, на которые ходил мистер Кавендиш. Конечно, послания должны быть зашифрованы. Но проблема в том, что пока ей нечего писать. Даньелл задала лакею Тревору несколько безобидных вопросов, но смогла только подтвердить тот факт, что у Кейда не было камердинера, о чем она уже знала. Если она хочет узнать о нем больше, единственным выходом будет спросить самого Кейда.
Она сидела на кухне, пришивая кружево к носовому платку леди Дафны. Слава богу, что тетушка Мадлен научила ее шить!
Она воткнула иглу в тонкую мягкую ткань. Что еще известно о Кейде Кавендише? Ему не совестно напиться и залить кровью дорогие ковры и постельное белье. Он из тех, кто не задумается явиться домой с раной, почти наверняка появившейся в результате удара противника в лицо. Не то чтобы она осуждала его. Ей и самой иногда приходилось участвовать в рукопашной. Зато этот человек ее удивил. А люди редко удивляли ее. Особенно мужчины.
Даньелл улыбнулась, вспомнив его слова о том, что у нее самые соблазнительные в мире бедра. Она не собиралась говорить ему, что его зад тоже неплох. Этот человек и без того безмерно самоуверен. Не хватало еще, чтобы она раздувала его и без того гигантское самолюбие. Вот только с ее стороны было глупо предполагать, что он не понимает французского.
– Вы и правда из Франции? – спросил тоненький голосок.
Даньелл повернулась и увидела горничную Мэри, смотревшую на нее из коридора.
– Да, когда-то я жила там, – улыбнулась Даньелл.
– А как вы попали сюда? В Лондон? – не унималась Мэри, вопросительно глядя на нее зеленовато-карими глазами.
Но Даньелл давно научилась не отвечать на слишком назойливые личные вопросы.
– А как вы попали в этот дом? – осведомилась она.
Девушка нерешительно шагнула к табурету, на котором сидела Даньелл.
– Ма много лет работала на графа Свифдона. Когда у леди Дафны появился свой дом, она сказала, что для меня в ее хозяйстве всегда найдется место.
– Леди Дафна очень добра, – снова улыбнулась Даньелл.
– О да, миледи одна из самых добрых и великодушных людей, которых я когда-либо встречала.
– Как давно вы уже в услужении у леди Дафны? – допытывалась Даньелл, изучая лицо девушки. Должно быть, ей не больше семнадцати.
– Я начала только в прошлом месяце. Сразу после свадьбы.
– Свадьбы? – удивилась Даньелл.
– Да. Тогда лорд и леди поженились.
Мэри огляделась и таинственно прошептала:
– Не стоило бы этого говорить, но ходят слухи, что на самом деле они поженились прошлой осенью.
– Прошлой осенью? – еще больше изумилась Даньелл. – Если они уже были женаты, зачем жениться еще раз?
Горничная снова оглянулась и сделала Даньелл знак идти за ней. Даньелл встала и положила платок на табурет. Они прошли по коридору в маленькую каморку рядом с комнатой экономки. На столах по углам стояли бутылки с вином и бочонки с пивом. На полках лежали мешочки с сахаром и солью и пакеты с пряностями. Если не считать маленького столика в центре и двух стульев, больше мебели не было.
Мэри села на один стул и знаком велела Даньелл сесть на другой. Они остались одни, хотя в крыле для слуг было полно людей.
– Говорят, они сбежали вместе, – выпалила Мэри, как только они устроились поудобнее.
Даньелл, как завороженная, подалась вперед.
– Леди Дафны не было почти неделю, а поскольку лорд Рейф был шпионом и тому подобное…
– Он шпион?
Даньелл, конечно, уже это знала. Но нельзя, чтобы Мэри это поняла. Какое несчастье, что в хозяйстве лорда Кавендиша служит горничная, не умеющая держать язык за зубами! Но Даньелл Мэри нравилась. Дружелюбная, всегда готовая помочь девушка!
– Мне не следует дальше говорить, – покраснела Мэри. – Если миссис Хаклберри пронюхает, что я сплетничала…
– Очень рассердится? – подсказала Даньелл.
– О нет, зная миссис Хаклберри, можно сказать, что она присоединится к беседе. Не стоит заставлять ее испытывать необходимость меня пожурить. Она терпеть не может кого-то ругать.
Даньелл сжала губы, чтобы не рассмеяться. Какие странные слуги! Не то чтобы она часто бывала в кругу слуг, но ожидала, что люди настоящего английского лорда окажутся воспитанными и будут соблюдать приличия. Однако Мэри и миссис Хаклберри, похоже, совершенно другие. Хотя девушка может оказаться источником ценных сведений.
– Скажите, а что вы знаете о мистере Кавендише, брате виконта?
Девушка широко раскрыла глаза.
– Боже, как он красив, верно? Я едва не упала со стула, когда впервые увидела его и поняла, что их двое, совершенно одинаковых.
Даньелл едва не фыркнула.
– Со мной было почти то же самое. Послушайте, Мэри, он не пытался с вами вести себя неприлично?
Она предположила, что Кейд пытался очаровать каждую служанку в этом доме. Вплоть до посудомойки.
Мэри покачала головой:
– Как ни печально, но нет. Какая жалость! Если бы он повел себя неприлично по отношению ко мне, я бы вряд ли ему отказала.
Даньелл долго хохотала. Но едва она замолчала, в комнату ворвалась миссис Хаклберри. Увидев Мэри, экономка укоризненно прищелкнула языком. Даньелл вскочила, стыдясь того, что ее застали за сплетнями.
– Мадам, – пролепетала она, почтительно кивнув экономке. Эта женщина, скорее всего, уволит ее, а если не она, то уж точно уволит леди Дафна, когда узнает, что Даньелл не годится в камеристки, потому что сплетничает о хозяевах.
– О, вам ни к чему вставать, – отмахнулась миссис Хаклберри. – Я пришла взять сахара для кухарки.
Мэри тоже вскочила, открыла шкафчик и достала битком набитый мешочек с сахаром, который тут же вручила экономке.
– Спасибо, Мэри.
Мисс Хаклберри поплыла к двери, но остановилась, увидев лицо Даньелл:
– Дорогая! Почему у вас такое лицо, словно вы увидели призрак?
– Я боялась, вдруг вы рассердитесь…
Темные глаза миссис Хаклберри сверкнули:
– Да, я все слышала. И не могу винить вас за упоминание о том, как красивы его светлость и брат его светлости. Оба просто неотразимы, а я еще не слишком стара, чтобы не заметить этого, – заявила экономка, кокетливо хлопая ресницами.
Даньелл вытаращила глаза от изумления.
– Вы не сердитесь на меня?
– Почему я должна сердиться?
– Наверное, потому, что я француженка.
– Но не из-за вас же наши страны воюют, не так ли, дорогая?
– Конечно, нет.
– Пусть лорд Кавендиш недолюбливает французов, но вы сами увидите, как он добр ко всем нам.
– Что случилось с лордом Кавендишем? Я имею в виду, у французов? – не выдержала Даньелл.
Миссис Хаклберри прижала к животу мешочек с сахаром.
– Они избивали его. Страшно избивали. Он едва не умер. А брата леди Дафны убили в той поездке.
Даньелл прикусила губу.
– Мне очень жаль это слышать.
Миссис Хаклберри покачала головой:
О проекте
О подписке