– Дорогие соседи! Спасибо, что вы все пришли, что вместе с моим отцом переживали. На все вопросы я вам ответить не смогу, поэтому, скажу кратко. У нас с напарником был свой бизнес, и мне пришлось поехать в командировку, там, я попал в передрягу, долго не мог выбраться. Где я был, и что было там со мной, я не хочу вспоминать. Просто скажу, что там было страшно. Как только я оттуда выбрался, сразу приехал сюда. Свою часть бизнеса, я продал напарнику. Теперь мы с сыном будем жить здесь. Построим дом, и построим конезавод на месте старой конюшни. Мне нужны будут помощники на конезаводе, знающие лошадей и умеющие с ними обращаться. Вот, собственно, все, что я хотел сказать. Давайте выпьем за встречу и за наше дальнейшее сотрудничество! Будем вместе поднимать деревню из разрухи.

Все сразу зашумели, стали чокаться друг с другом, кивать головами и обсуждать новость, сказанную Иваном о конезаводе, стали строить догадки по поводу его командировки, заговорили о планах на будущее, и начали прикидывать, кто сможет работать на конезаводе. Потом началось веселье, дошло дело до песен и плясок.

Дед сидел за столом рядом с сыном и внуком, и выглядел именинником. Настасья и Марья сновали из комнаты в кухню и обратно, добавляя на стол закуски. Веселье продолжалось до ночи. Потом, кто-то, вдруг вспомнил, что уже пора и честь знать, хозяевам нужно отдыхать, а то они с дороги устали. И все начали потихоньку расходиться. Настасья с Марьей оставались до последнего гостя, чтобы потом убрать всё и перемыть посуду. Закончили убираться далеко за полночь. Пожелали всем спокойной ночи и пошли по домам. Иван проводил их до калитки и поблагодарил за помощь.

Ночь была теплая, сияли яркие звезды, луна, как блин, висела в небе, и такая тишина стояла: ни ветерка, ни шороха травы, ни звука. Шли они уставшие, потихоньку переговариваясь, как будто, боялись нарушить тишину. Марья вдруг повернулась к Настасье и громким шёпотом сказала:

– Слушай, Настасья, это же такой завидный жених у нас появился!!! Ты, давай-ка, девка, не хлопай зря глазами, я видела, как он на тебя смотрел!

– Ты, Марья, перепила что ли? Чего ты несешь? Какие мне уже женихи? – сказала Настасья и отвернулась, чтобы Марья, чего доброго, не заметила на её лице довольную улыбку, от сказанных Марьей слов, что Иван не сводил с неё глаз. Но, все-таки, через некоторое время, спросила у Марьи:

– Марья! А почему ты решила, что Иван с меня не сводил глаз? Может, он больше не на меня, а на тебя заглядывался. Мы, между прочим, с тобой одногодки, ты забыла, что ты тоже одна? Может, тебе самой к нему приглядеться, а не сватать его мне?

– Да нет, – вдруг как-то устало, сказала Марья, – мне после того, как медведь заломал моего мужа на охоте, никто не нужен, не нашелся еще такой мужик, из-за которого я могла бы забыть своего Родика. Сашка, сын, весь в отца пошёл. А тебе, Настасья, сам бог велел, тебе с мужиком не повезло, но зато повезло с дочерью – хорошая девка у тебя выросла и красавица. Так что, не разевай рот, а то уведут, у нас охотниц много развелось, которые работать не хотят, а хвостом вертеть, так со всем нашим удовольствием. Вертихвостки!!!

Так они за разговорами и не заметили, как дошли до Марьиной калитки. Распрощавшись, Настасья прибавила шагу и пошла быстрее домой, утром рано вставать, успеть бы хоть немного поспать, если получится. Столько впечатлений, да и образ Ивана будоражил, и как-то, томно было на душе. Она зашла в дом, включила на кухне свет, села у стола и задумалась. Ей было странно, что после её неудачного замужества прошло столько лет, и с ней такого не происходило, а тут увидела и сразу поняла, что пропала. Марья правду сказала, что он не сводил с неё глаз, и её это смущало, поэтому, когда она замечала его взгляд на себе – сразу отворачивалась. Она посидела ещё немножко, встала, выключила свет на кухне и пошла спать.

***

Дед Василий крутился в своей кровати, вздыхал и никак не мог заснуть. Сегодня у него был очень тяжелый день, хоть и радостный. Переволновался, а теперь никак не может уснуть. Сын с внуком давно спят. Уже светает, а дед все без сна. Ладно, решил дед, раз не спится, надо вставать, нечего бока отлёживать, так подумал дед и, как провалился. Очнулся дед, когда сын уже на кухне готовил завтрак, и сам себе удивился, как это он смог так надолго уснуть. Он встал, пошёл умываться. Летом умывальник дед всегда вывешивал во дворе, на забор. Вышел, посмотрел вокруг, порадовался наступавшему хорошему солнечному дню, умылся и пошёл на кухню к сыну. Внук тоже не спал и сидел за столом в ожидании завтрака. Дед зашёл и спросил у сына:

– Иван, а ты заходил у курятник? Можа, тама свежи ички есь? Оне кажин день несут, с пяток штук.

– Да, отец, я взял оттуда яйца. Шесть штук вот приготовил, а два положил в холодильник.

Они завтракали и планировали дела на день. Иван сказал, что ему надо встретиться с председателем, подготовить бумаги для покупки конюшни. Никитка попросился с отцом покататься на машине, а дед Василий остался дома на хозяйстве. Теперь у него была забота. Надо было приготовить обед, а то мужики набегаются, накрутятся, приедут голодные, чтобы было чем накормить. Но сначала, он решил добежать до Настасьи узнать, как они после вчерашнего праздника. Девки умотались с гостями, так к ночи еле ноги переставляли.

Иван с Никиткой уехали к председателю, а дед пошел навестить Настасью. Вышел со двора, идёт потихоньку и раздумывает о своём житье-бытье.

– Вона, как усё повернулося, – думает дед, – сколь годов один на один со своимя горькимя мыслями, и на табе, така вдруг радось! Итить твою в корень!!! По всему выходить, чё Бог его не забыл, решил, чё хватить ему горевать и прислал к ему сына и унука, чёбы, значитца, не було ему одиноко у старости. По всему видать, заслужил ён, своимя добрымя делами енту радось, – из задумчивости его вывел крик мальчонки. Дед встрепенулся, огляделся вокруг, и видит, – Клавка, вечно крикливая баба, колошматит парнишку крапивой.

– Етить твою в корень! Клавка!!! Ты пошто, парнишку, крапивой обхаживашь?

– А чтоб неповадно было в чужие огороды заглядывать! – закричала Клавка.

– Угомонись, говорю!!! До чего ж ты вреднюча, баба! Прям, гадюка!

– Отстань, дед! Он у меня яблоки через забор ворует!

– Ага! А ничё, када твой Генка, на том крае деревни, у Никитичны, огуречну грядку прополол надЫсь! Она хотела с огурцами утром на базар отправиться, а Генка с друзьями, пОлны подолЫ набрали, и сигали через забор!

– А ты, дед, не наговаривай, на Генку. Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал, что Генка с друзьями был на том огороде? Не мог мой Генка залезть к Никитичне в огород!

– Ага! Не мог! Вона, глянь…, к табе идёт Никитична. Щас вона табе сама усё обскажеть. Так чё, не хлешши мальчонку, прибереги крапиву для свово собственного сына, да сорви пучок поболе, понятне будя.

Дед повернулся и пошёл дальше. Дошёл до Настасьи, а они с Марьей уже во дворе. Настасья нарядная и с большими сумками.

– Ты, Настасья, далёко ль собралась, с сумками то? На базар, што ль?

– Нет, дед, вот хочу к детям, в город съездить, проведать, как они там. С Марьей договорилась, чтобы она за меня сегодня отработала. Что-то по детям соскучилась, вот гостинцев собрала – отвезу.

– Ну к детям, енто дело, – сказал дед, – ехай, проведай. А то, имя самим усё некода приехать к родителям. Матери тута, без их скучають, а у их усё дела. Давай сумку, помогу донесть до автобуса.

Дед взял сумку и пошёл вперед. Настасья и Марья с сумками за ним. Когда они подошли к правлению, где останавливался автобус, он уже стоял и был наполовину заполнен односельчанами. Ездили на нём, в основном, на базар. Везли, кто картошку на продажу, кто огурцы, кто яйца. В деревне-то не продашь, у всех всё своё, а в городе, хоть что, можно продать. Народ домашние продукты и овощи берёт лучше, чем всякие магазинные, вот и стараются деревенские летом подзаработать немножко денег.

Настасья взяла сумки, загрузилась в автобус, а дед Василий с Марьей, пошли обратно. Марье надо было на работу, а деду – готовить обед.

Иван приехал к председателю колхоза, как и договаривались, к началу рабочего дня. Тот, по телефону уже кого-то разносил, кричал и хватался за сердце. Потом положил трубку, и в сердцах, с силой стукнул кулаком по столу. Иван уже стоял в кабинете, спросил:

– Что, Петрович, не слушаются?

– Да сладу с ними нет!!! Как только уборочная, или заготовка кормов, у них обязательно, вся техника выходит из строя. Ну нет у меня денег, ни на новую технику, ни на новые детали!!! – он сел за стол и с силой потёр лицо, потом опустил руки на стол, и посмотрел вопросительно на Ивана. Иван подсел к столу и стал вытаскивать бумаги с расчетами из папки.

Петрович – председатель колхоза живет рядом с правлением. Мужчина в годах, но энергичный и деловой, старается как-то, в силу скромных возможностей, при сложившихся обстоятельствах, держать колхоз на плаву. У него сын, Сергей, после армии поступил в школу милиции, окончил, получив диплом, вернулся в деревню и привёз с собой невесту. Сыграли свадьбу, и теперь, Сергей, работает участковым в деревне, и они ждут второго ребенка. Петрович всю жизнь председательствует, и очень переживает за свою деревню. Его жена Ксения Петровна работала в школе, вышла на пенсию, и уволилась по возрасту, теперь занимается домом.

– Давай, Петрович, посмотрим, мои расчеты, да будем оформлять, время – деньги.

– Ну, давай, показывай, что там у тебя, – сказал председатель и стал разглядывать и изучать расчеты Ивана, о стоимости старой конюшни, об аренде земли, под новую конюшню.

– А где ты, Иван, столько денег возьмёшь? – спросил Петрович.

– Так, Петрович, у меня же в городе был хороший прибыльный бизнес, я его оставил своему напарнику, а мою долю он мне выплатил, чтобы я мог подняться на новом месте, у меня же, сын, подрастает и отец в преклонном возрасте. Отец, конечно, бодрится, но сильно сдал за последние годы. Это из-за меня, его подкосило так. Теперь я для них обоих опора и должен работать за троих, так что, Петрович, давай решать, не затягивай, я тебя очень прошу. Да и для людей, рабочие места нужны.

Они посмотрели, посчитали и поехали на конюшню, чтобы посмотреть на месте еще раз, что и как будет. Председателю тоже не хотелось затягивать со строительством новой конюшни, все-таки, рабочие места для такой деревеньки, как у них, это очень важно. Народ уже ждёт, когда начнётся строительство. Они приехали, обошли всю территорию конюшни, Иван сказал, что она мала, надо бы её расширить, нужен будет манеж для тренировок и левада. Председатель согласился, сказал, что завтра поедет в район и согласует с начальством. Сели в машину, Иван отвёз председателя в правление, и поехали с Никиткой домой, где их ждал дед Василий с обедом. Пообедав, Иван оставил Никитку с дедом, а сам поехал в город по делам.

Вечером, возвращаясь из города, Иван увидел на остановке Настасью, остановился и окликнул ее:

– Настя! – назвал её по-городскому, но она даже не поняла, что это её зовут, – Настасья! – снова позвал Иван, тут она повернула голову и увидела Ивана. Встала, подошла к машине.

– Настя, ты домой? – спросил Иван, глядя на нее с улыбкой.

– Да! – сказала Настасья, смутившись, опустила глаза и, почему-то, покраснела.

– Садись, поехали! Я тут по делам был, еду, смотрю, сидишь. На базар приезжала?

– Да нет! К детям приезжала. Аленка за Сашку Марьиного замуж вышла, вот уехали в город, на заработки, хотят свой дом строить. Не знаю, когда они наберут денег на свой дом, половину отдают за съёмную комнату.

– Алёнка у тебя совсем взрослая, уже замужем, глядишь, скоро и бабушками сделают вас с Марьей. А я, поздно женился, всё некогда было, бизнес налаживал, так что, дедом не скоро стану. А чем они занимаются, в городе?

– Алёнка на парикмахера выучилась, а Сашка в мастерской по ремонту машин работает. Доходов больших пока нет.

– Настя! А, что, если их вызвать домой, сейчас у нас начнётся стройка, Сашка, говорят, парень рукастый, и голова у него соображает, будет у меня бригадиром работать, Алёнке можно и в деревне открыть парикмахерскую, пусть у нас женщины ходят тоже красивые. Жить будут дома и быстрее соберут на свой дом. Поговори с Марьей, может, уговорите их вернуться!

– Ну, не знаю. Надо не только с Марьей поговорить, но и с детьми тоже. Всё-таки, у Сашки, там, хорошая работа. Правда, зарабатывает не так много. Он же привык делать всё основательно, поэтому, быстро не получается.

– Ты, Настя, только с этим не затягивай. Переговори с Марьей, да давайте, перетаскивайте детей домой. Мне скоро люди понадобятся. Вот, завтра, председатель поедет в район, согласовывать с начальством продажу конюшни, как только будет результат, начну завозить материал для строительства.

Так, за разговорами, они не заметили, как доехали до своей деревни. Иван довёз Настасью прямо до её дома. Остановился, повернулся к ней, внимательно посмотрел на неё, улыбнулся, взял за руку, она засмущалась, выдернула руку, открыла дверь, выскочила из машины и, не оглядываясь, быстрым шагом направилась к калитке. Зашла во двор, подошла к дому, открыла замок, и, уже входя в дом, услышала, как Иван завёл машину и поехал.

Не успела Настасья управиться по хозяйству, прибежала Марья. Забегала, затрещала вокруг Настасьи.

– Видела-видела, как тебя привез Иван на своей красивой машине прямо до калитки, как барыню! Ты где его подцепила?

– Да, это он меня увидел в городе на остановке, я автобус ждала, вот и предложил подвезти домой. Мне Марья с тобой поговорить надо. Сядь, не мельтеши перед глазами!

– Ой, Настька, неужели предложение сделал? – округлив глаза, спросила Марья.

– Марья!!! Ты дура? Прекрати уже молоть всякую ерунду! – возмущённо одёрнула её Настасья.

– Чё это я дура? – обиделась Марья.

– Да, потому, что у тебя одно на уме! Сватья хрЕнова! Сядь и слушай!

Глава II.

Настасья стала рассказывать, о сделанном предложении Иваном, по поводу их детей и своего строительства. Марья слушала, раскрыв рот от удивления, и от радости за такие перспективы. Ей тоже очень хотелось, чтобы дети жили дома. Марья очень скучала по сыну, в город ведь не наездишься, да и дома, мужская рука нужна, то одно сделать, то другое. Им обеим очень хотелось, чтобы дети вернулись домой, они очень скучали без них, а сейчас, появилась такая возможность, а вдруг дети согласятся вернуться, и они опять все вместе заживут.

Иван приехал домой, когда Никитка, поужинав, уже крепко спал. Дед ему показывал деревню, потом они прогулялись до колхозной фермы, показал ему коров, когда пришли домой, он провёл его по своему огороду, показал, где и что у него растет, потом они вместе готовили ужин. Намаялся, нагулялся парнишка и заснул, не дождавшись отца.

Дед Василий и Иван сели ужинать вдвоем. Выпили по стопочке беленькой, похрустели малосольным огурчиком и принялись за молодую картошечку с селедочкой, оставшейся от праздничного стола. Дед ел не торопясь, обстоятельно, со вкусом, а Иван ел быстро, за последние годы, занимаясь бизнесом, он привык так есть, потому что, у него, постоянно не хватало времени на еду. Когда они поужинали, дед убрал со стола и подсел к сыну, у него много было вопросов, но он не решался их задавать, боясь потревожить страшные воспоминания сына. Иван, как будто, почувствовал, что у отца есть к нему вопросы и сказал:

– Отец! Давай, все вопросы потом. Я, пока не готов, ни о чём рассказывать, слишком тяжело вспоминать. А, по поводу конюшни, я договорился с председателем, завтра он поедет в район к своему начальству, согласует, и начнем работать.

– Ты, Вань, только народ не обижай, люди у нас хорОши, доверчивы. Не бери грех на душу.

– Ну, что ты, отец! Я – бизнесмен, но не гад бездушный. Тем более, я здесь вырос, они же мне все, как родные.

– Это ты, Ваня, правильно сказал, чё мы здеся усе, как родны. Усе энти люди, мене поддерживали, покудова я табе искал и ждал. Кажный, помогал чем мог. Вона, картоху садить усе соседи прийшли, лук тожеть, и другу мелочь Настька с Марьей садили, пололи опять жа. В доме мыли, убиралися, постирать приходили. Когда болел зимой, Настька, от мене, не отходила, покудова на ноги не поставила. Марья, у магазин бегала, за продухтами. Так чё, сын, люди у нас хороши, дружны. Даже Клавка, злыдня и гадюка, и та приходила, травки усяки приносила, заваривала их.

– Я всё понял, отец! Спасибо им всем! Я их не обижу и, если им понадобится моя помощь, обязательно помогу, я тебе обещаю, – потом, помолчав, сказал – пойдем отец спать, завтра вставать рано, дел много. Спокойной ночи, отец! – Иван встал и пошёл в комнату, где спал Никитка.

Дед Василий тоже отправился спать. Но не спалось ему, переживал за сына, как у него всё получится.

– Конезавод – енто табе не кот чихнул, – думал дед, – енто ж сколь деньжищ надобно на постройку ентова завода, а коников купить? Етить твою в корень! – дед, кряхтя, перевернулся на другой бок, но сон всё не шел. Гордость за сына переполняла его, но на душе было тревожно, ему очень хотелось сыну помочь, но не знал, как и чем.

***

Шло время. Иван мотался, оформляя документы, договаривался о покупке материала, посылал запросы на покупку породистых лошадей. Иногда, на его пути, вдруг оказывалась Настасья, он ей улыбался, здоровался, брал за руку, она всегда смущалась, опустив голову, и краснела. Ему нравилось, как она смущалась, и он, еще шире ей улыбался, и ему очень хотелось обхватить её и прижать к себе, но не решался, боялся, что она, не поймёт и оттолкнёт его от себя.

Июль подходил к середине, и надо было срочно начинать строительство. Иван позвал отца, съездить с ним на старую конюшню, посмотреть на месте всё, обсудить, как всё будет, может, отец что посоветует, как лучше сделать. Это дело для него тоже было незнакомое, и поэтому, нужен был совет. После завтрака они втроём загрузились в машину и поехали. Ехать было недалеко. Только вышли из машины, увидели Настасью с Марьей, они шли на работу. Женщины подошли к ним, поздоровались, Марья сразу с вопросом:

– Ну что, бизнесмены! Осматриваете свои владения?

– Не торопи события, Марья! – сказал Иван, – на днях получу документы, тогда и будем говорить о владениях, а сейчас приехали осмотреться на месте, как и что.

– Так вы с председателем уже приезжали, осматривались тут! – сказала Марья.

– Лишний раз не помешает! – ответил Иван и, повернувшись, направился к Настасье.

Подошел, поздоровался, взял её за руку, она смущённо глянула на него и убрала руку, он стоит, улыбается, а в глазах чертенята прыгают, она ещё больше засмущалась, и опустила голову, чтобы он не видел, как она покраснела. Стоит и не может от смущения головы поднять, а сердце так и выскакивает из груди, и…, ощущение праздника.

А Марья, посмотрев в их сторону, подошла к деду и шепнула ему на ушко:

– Дед Василий! Мне это кажется, или на самом деле, что-то у них там намечается?

– Ты, девка, не болтай, заздря! Чё ж, людЯм, и поговорить незя?

– Поговорить то можно…, только ты посмотри на них дед…, или ты по своей старости уже вообще ничего не видишь?

– Марья! Уймись, девка! Ну пущай люди поговорять! А ты…, давай…, дуй на работу, а то тобя твои коровки заждалися, все глазоньки проглядели.

Марья, проходя мимо Настасьи и Ивана, посмотрела на них, улыбнулась и сказала Настасье:

– Догоняй, подруга, нас работа ждет! – и пошла скорым шагом в сторону фермы, которая находилась в живописном месте, около березовой рощи, куда доярки иногда ходили посидеть в тенёчке, поболтать, отдохнуть от жары и работы. Вскоре Настасья её догнала, и они пошли рядом, Марье не терпелось узнать, о чём они говорили, что он сказал, что она ответила, и до чего они договорились. Любопытство было её второй натурой, а со своей подругой и одновременно сватьей она вообще, не церемонилась.

– Ну что, Настасья, давай рассказывай! – в ожидании сенсации Марья чуть не подпрыгивала от нетерпения, – ну, рассказывай, ну, что ты молчишь, ну, Настасья! Я, щас умру, от любопытства!

– Ты, Марья, правда, когда-нибудь умрешь от любопытства. Сердце у тебя не выдержит такого напряжения! Нечего мне тебе рассказать!